Императрица Ядов

Выйдя из кабинета, привлеченный запахом бекона, Роман нашел меня. Выражение его лица было мрачным, а ноздри раздувались, с него капала кровь.

— Дмитрий?

Мой byki — бык вздохнул.

— Дмитрий.

— Где?

Лицо Романа исказилось.

— Уверен, что хочешь иметь с ним дело, босс?

Смысл его слов было нетрудно расшифровать. Для него я был пороховой бочкой, готовый взорваться, и соединяя меня с пьяным Дмитрием могло закончиться только катастрофой.

— Где? — повторил я.

Он не потрудился скрыть беспокойство в своих глазах, когда ответил:

— В его ванне.

Он выглядел так, словно мог сказать что-то еще, то ли предупреждение, то ли совет, но он замолчал. Роман не осмелился бы рисковать моим характером в эти дни, но, с другой стороны, кто бы осмелился?

Она осмелилась, прошептал голос у меня в голове. Я проигнорировал это и пошел не поиски Дмитрия.



***



Я нашел Дмитрия на полу в его ванной, бутылки с водкой валялись вокруг него, как странный ритуал. Его голова низко свисала, волосы были спутанными и липкими. Его правая рука кровоточила, опухоль вокруг костяшек указывала на то, что причиной травм было лицо Романа.

— Дима?

Дмитрий вырос в Штатах и почти никогда не использовал русские клички для домашних животных. Он даже забывал добавлять суффикс-а к женским фамилиям, когда разговаривал с женщинами русского происхождения. Но в этот момент он ответил:

— Костя?

Я наклонился к нему, мельком взглянув на его руку. Раны неглубокие — он не нуждается в медицинской помощи.

— Что стряслось? — спросил я.

Дмитрий поднял голову. У него всегда были резкие черты лица, будто он состоял из прямых линий. Даника однажды прижала палец к его скуле и спросила, может ли он порезать ее из-за остроты. Антон обычно поднимал руку и кричал: Колючка!

Теперь черты его лица делали его изможденным и пустым, вся жизнь уходила из его тела. Когда-то ярко-голубые глаза теперь глубокие и темные, наполненные только болью.

— Брат, — сказал он тяжелым и невнятным голосом.

— Брат, — я обхватил его затылок, крепко сжимая. Боль на мгновение прочистила его мозг. — Ты же знаешь, что дно бутылки — это не лекарство.

— Я скучаю по своей жене, — проворчал он.

Я на мгновение закрыл глаза.

— Я знаю, что ты скучаешь.

— Я скучаю по своему сыну. — Дмитрий указал на открытый воздух. — Скучаю по своей дочери.

— Я тоже по ним скучаю.

— Это не то... — он икнул — ...То же самое. Ты получил своего обратно. — Дмитрий приложил руку к сердцу, словно показывал мне, где у него болит. — Я никогда не верну своих обратно.

Я сопротивлялся желанию взбеситься, позволить своему безумию взять верх. Я ощущал это на периферии своего сознания, как плесень, которая медленно разрасталась в моем гипоталамусе и мозжечке. Даже малейшего упоминания об этой женщине и секрете, который она скрывала от меня, было достаточно, чтобы воспламенить зверя, бродившего под моей кожей.

В редкий момент самообладания я просто сказал:

— Твой сын сейчас внизу, ждет своего отца.

Антон ждал своего отца. Даже если физически их разделял всего один этаж, их разделял каньон потерь и страданий.

Дмитрий покачал головой.

— Не могу... Я не могу быть тем, в чем он нуждается. Чего он заслуживает... — его грудь содрогнулась от невысказанного рыдания. — Боже, мы все просто наши родители. Просто повторяется одна и та же гребаная история снова и снова, пока травма не укоренится в нашей генетике.


— Никто из нас не является нашими родителями.

— Артем сказал, что ты иногда похож на свою мать, — проворчал он. — Когда ты в своем... безумии, после ухода Елены...

Моя хватка на его волосах усилилась.

— Мы все похожи на наших родителей. Ничего не поделаешь.

— Антон похож на меня... Николай похож на тебя. Бедные мальчики. — Дмитрий саркастически улыбнулся мне. — Что мы сделаем с ними до того, как наше время истечет?

— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

— Евва будет в порядке, но мальчики? О, наши сыновья, мальчики. Может, у Елены была правильная идея... не позволить ему расти здесь. Не позволить тебе воспитывать его.

— Теперь я понимаю, почему Роман так зол на тебя.

Я пытался сдержать свой гнев, пытался напомнить себе, что Дмитрию грустно и он пьян. Это легче сказать, чем сделать.

Дмитрий пожал плечами.

— Я сказал ему правду.

— Могу себе представить.

— Ему нужно... — ход его мыслей оборвался, прежде чем он снова его нашел. — Даника не будет ждать долго.

— Я всегда предполагал, что Роман был преследователем, а Даника отрицателем, — сказал я.

Дмитрий покачал головой.

— Даника полюбила Романа с тех пор, как увидела его. Она попросила меня ничего не говорить, так что... не говори ей, что я тебе сказал.

— Не скажу.

— Но ненамного дольше... теперь она девушка. Влюбленные щенки не выдерживают испытания временем.

— Нет, не выдерживают. — я еще раз сжал его. — Хуже всего то, что все, что мы можем сделать, это наблюдать за ними. Этих людей мы практически вырастили. Будем надеяться, что они не станут слишком сильно портить друг другу жизнь?

Дмитрий слабо улыбнулся.

— Хорошая практика для малышей.

— Хорошая практика для малышей, — согласился я. Я почти съежился от следующей мысли, которая пришла мне в голову. — Я не хочу даже думать о том, что они встречаются. Роксане понадобится транквилизатор для Артема.

Он проворчал.

— Мне уже жаль парня, который попытается встречаться с нашей племянницей.

Я рассмеялся.

— Как и мне. Но давай не будем сейчас об этом беспокоиться. Они дети. Антон ребенок. Ему нужен его отец. Иди и стань его отцом, Дмитрий.

Дмитрий наклонился вперед и прижался своим лбом к моему.

Несколько мгновений мы оставались в наших объятиях, оба тихо дышали.

Я вспомнил тот день, когда он появился на моем пороге. Он был воспитан Вором и не знал другой жизни, кроме преступной. Всю свою юность он переходил от Братвы к Братве, от Пахана к Пахану, ища, кому бы служить.

Дмитрий постучал в мою дверь. Он был моложе, но омрачен жизнью. Достойный солдат моей империи.

— Я здесь, чтобы служить тому, кого они называют русским джентльменом, — сказал он.

— Да, так они меня называют.

Его темно-синие глаза смерили меня взглядом.

— Тогда хорошо, — сказал он наконец. — Я Дмитрий Грибков.

Я не пожал ему руку.

— Константин Тарханов. Заходи.

У Артема чуть не лопнула вена, когда я позже пересказал ему эту историю. Он не мог поверить, что я впустил незнакомца в наш дом, будто мы были старыми друзьями. Роксана успокоила его, заверив, что иногда ты просто знаешь, когда впускать людей в свой дом.