Именинница

На выходе из подвала она вела мальчиков за руки. Расмус с одной стороны, Хюго с другой, все еще с сестренкой, которую категорически отказался передать на руки женщине из полиции.

— Тебя зовут Амелия? — спросил он.

— Да.

— И ты действительно работаешь в полиции?

— Почти. Я учусь, полицейским стану только осенью.

— И как ты смогла… откуда ты узнала, что мы…

— Ты задаешь слишком много вопросов, Расмус.

— Да, но я хочу…

— Сначала ты должен увидеть маму. Потом можешь спрашивать, а я буду отвечать.

Зофия Хоффман встретила их в прихожей и не нашла в себе сил обнять. Кровь со лба, правда, вытерла, чтобы не пугать детей. Это был радостный момент для случайного свидетеля со стороны и тяжелый для того, кто знал правду.

Наконец Зофия подняла глаза на женщину-полицейского:

— Спасибо.



Мы всю ночь провели в пути и только наутро выехали на улицы Приштны. Тетя Веса дозвонилась до папиного напарника по бизнесу и рассчитывала временно укрыться в его доме. Приятный человек, примерно одних лет с папой, если папа до сих пор был бы жив. С маленькими, острыми, как у птицы, глазами, тонкими золотыми обручами в ушах и большим родимым пятном на шее. Он много говорил о нас и показывал фотографию, где держал меня маленькую на коленях, и еще одну, где они с папой стояли на фоне грузовика с товаром, положив руки на плечи друг другу.

Это случайное убежище у случайного знакомого определило мое будущее. Я изменилась. Или нет, скорее поняла, в присутствии папиной сестры и друга, кто я есть на самом деле. И что бессмысленно или даже совершенно невозможно бежать от того, к чему всю жизнь стремился стать ближе. Есть страх, который становится силой, когда ощущаешь поддержку. В общем, мы определились. Я доверилась этим людям, и мы решили вернуть то, что когда-то принадлежало нам. Довершить то, что не успел сделать папа, опираясь на его и Хамида старые связи. Мы наняли киллеров в Швеции, и они расстреляли подельников Золтана. Улциньская казнь — так же была уничтожена и моя семья. Короля Золтана мы приберегли напоследок, и это я послала ему в голову две пули. Третий случай, когда выстрел изменил мою жизнь.



Мы должны вернуть себе Балканский маршрут. Завершить начатое папой, использовать сверхсовременные пулеметы с секретного склада, чтобы утвердиться и на других рынках оружия.

Для этой цели мы и разделились. Хамид и тетя Веса оставались на месте, в Шкодере, руководить операцией. А я, со всем тем, что узнала нового о взрывчатых веществах и боеприпасах, отправилась в Швецию разгадывать загадку с оружейным складом. Быть ученицей Хамида означало еще больше приблизиться к папе, хотя на тот момент я этого и не осознавала. Я подала завление на изменение имени. Некогда Зана Лилай, Ханна Ульсон, я стала Амелией Шмидт и поступила в полицейскую школу.

Я просто не видела другого пути. Только так и можно было заполучить документы расследования смерти моих родителей и адрес квартиры с прямоугольным тайником в полу, о содержимом которого я имела довольно слабое представление. Кроме того, я надеялась найти имена людей, которые были арестованы по этому делу, но так и не попали за решетку. И потом, что может быть лучшим прикрытием для оружейного контрабандиста, чем полицейская форма!



Она попросила Зофию и обоих мальчиков взять Луизу на диван в гостиной и устроилась у окна ждать комиссара Гренса. На верстаке лежали бутылки с водой и булки в полиэтиленовом пакете. Еще пара минут — и квартира наполнится жизнью, а пока… Она прошла в комнату, где лежали убитые, и сделала то, что было принято в Албании среди профессиональных киллеров, — принялась пинать трупы, с каждым разом сильнее. Еще, еще и еще…

Пинала и пинала, хотя и знала, что те ничего не чувствуют.

При Хамиде и тете Весе интенсивность Балканского маршрута только увеличилась. Еще больше оружия потекло из нашего региона в Северную Европу, прежде всего в Швецию, где потребность в нем росла быстрей, чем где бы то ни было. Между тем как обучение в полицейской школе вылилось в долгое ожидание пятого семестра — стажировки, обещавшей доступ ко всему тому, ради чего я сюда приехала. Проникнуть изнутри, подойти с другой стороны, найти ключ к оружейному складу и нанести ответный удар всем тем, кто разрушил мою жизнь.

Первый взлом в полицейском участке оказался самым несложным.

Уже при обзорной экскурсии, которую Марианна Хермансон устроила для своих подопечных из полицейской школы, она показала нам архив — темный подвал с бесконечными шкафами и полками, на которых хранились материалы расследований. Она же дала нам код — вы будете заглядывать сюда время от времени, это ведь часть нашей работы, — и возможность рыться в документах. Мы возвращались сюда несколько раз и работали.

Давнишние следы, в реальной жизни давно затертые, хранились в этих папках из коричневого картона. Первый визит я нанесла уже на следующее утро. Одна, в этом абсурдном окружении убийц и жертв преступлений, я отыскала то, что мне было нужно в одном из дальних шкафов.

Расследование по Далагатан, 74. Вводная часть.

Всего одна страница. И отсылка на секретное отделение архива, куда были помещены материалы допросов подозреваемых и протоколы с места преступления. Но на тот момент для меня был важен адрес. Я взломала замок, как меня учили, и вошла в прихожую, вернувшую меня в далекое прошлое. Другая мебель и чужие запахи, — но я узнала эти комнаты. Разрыдалась, не выдержала. И сумела взять себя в руки. Я ведь пришла сюда не ради ностальгии. И этим дьяволам больше не загнать меня в гардероб!

Я вспомнила, что маленький прямоугольный тайник находится под полом в комнате Юлии. Это проявилось в памяти само собой, должно быть, папа нам его показывал.

Именно там и нашла флешку с файлами об оружейном складе стоимостью миллиард крон. Точные координаты, схема проезда и фотографии множества грузовиков с чудо-автоматами.

Проникнуть в секретный отдел архива оказалось сложнее.

Как-то вечером при помощи спрятанной в стенной щели крохотной видеокамеры мне удалось записать на телефон длинный цифровой код, который набирал на двери архивариус. Такого же размера антенна скопировала частоту кода ключ-карты. На следующую ночь я проникла в отдел, взяла документы и унесла читать в кабинет, который оборудовала для нас Марианна Хермансон.

Это был чистый абсурд. Заключения криминалистов и судмедэкспертов не просто приблизили меня к убитым родителям, брату и сестре, но словно воскресили их в моей памяти. А вот себя в маленькой Зане Лилай я так и не узнала. На этих фотографиях была совсем другая девочка. Той же ночью я поняла, что кабинет полицейского, вынесшего меня на руках из прошлой жизни, располагается в какой-нибудь паре дверей по коридору. Эверт Гренс, я-то думала, он давно вышел на пенсию.

Мне захотелось ближе познакомиться с человеком, благодаря которому у меня появилась новая семья.

Я вернулась в архив, нашла папки с его именем и погрузилась в жизнь комиссара полиции. Так я узнала о существовании Пита Хоффмана и множестве странных расследований, которые тот проводил вместе с Гренсом. И поняла, что напала на след нужного мне человека.

Именно поэтому мне и понадобился третий взлом. Я применила уже испытанный метод — разместила мини-веб-камеру и антенну, как в архиве. И получила восьмизначный код сейфа Эрика Вильсона и электронную информацию с его ключ-карты.

В сейфе я нашла все необходимое.


Персональные данные неофициального агента, записи бесед с полицейским куратором, рапорты, кодовое имя.

Дошла до того места, где Хоффман, на свой страх и риск, планировал расправу над криминальной бандой из мотоклуба. Для меня этого было достаточно.

Меня звали Амелией, а до того Ханной, но именно в тот момент я снова стала Заной Лилай — целиком и полностью.



Она пнула труп, потом другой, еще и еще… вернулась к Хоффманам и села на диван между мальчиками. Они выглядели лучше, чем можно было ожидать после такого потрясения. Вот что значит поддержка мамы и друг друга.

Она не слышала, как сигналил мобильник, пока младший, Расмус, не толкнул ее в бедро и не показал на карман куртки. Тогда она ответила — Гренс. На грани срыва, судя по голосу.

— Я только хотел сказать, что мы сейчас будем на месте, а вы… Амелия?

— Да.

— То есть ты уже там?

— Да, но…

— Все под контролем.

— Но… не уверен, что понял…

— Я все объясню. Когда вас ждать? Где вы?



Итак, я выполнила два из трех заданий. Я раздобыла полицейскую форму — лучшее прикрытие для оружейного контрабандиста. И нашла флешку с координатами секретного склада.

Оставалась месть — забрать жизнь у тех, кто забрал ее у меня. В материалах расследования, которое Гренс вел семнадцать лет тому назад, список подозреваемых состоял из пяти имен, четверо действовали по инициативе пятого. Короля Золтана, с которым я, Хамид и тетя Веса намеревались расправиться в Шкодере. Пятеро мужчин, арестованных Гренсом, но в тот раз избежавших нака- зания.



Но ты можешь встретить другую женщину, подумай об этом.



Голоса, лица…

Я нашла их всех, полицейского списка вполне хватило, — и расправилась с каждым поочередно. Дейян Пейович. Бранко Стоянович. Эрмир Шала.

Тем же способом, каким расправлялись они сами.

Ничего особенного не произошло. Я ожидала бурной радости, чувства восстановленной справедливости, по крайней мере. При этом я всего лишь сделала то, на что имела полное право.

Оставался Душко Заравич.

Это тогда Хермансон командировала меня ехать с Гренсом в Сёдерчёпинг. К Тумасу и Анетте, в дом, который я покинула под именем Ханны Ульсон. Разумеется, у меня был план, как избежать встречи с приемными родителями, но мне так и не пришлось им воспользоваться. Мы встретились с женщиной, которая когда-то дала мне новое имя, но дальше Гренс отправился к Тумасу и Анетте один, поручив нам с Лукасом собирать информацию в местном полицейском участке.

Хермансон задержала Заравича, и это было то, на что я не рассчитывала. Без моего ведома они изолировали его на целых три дня. И когда комиссар решил провести обыск с целью найти улики, которые позволили бы ему продлить арест, я была вынуждена выкрасть из квартиры Заравича ноутбук, пару пистолетов, на которые не имелось лицензии, и кое-что из одежды. Я почти смеялась, когда Гренс и Вильсон на повышенных тонах обсуждали проблему утечки информации в отделении. И испытала немалое облегчение, когда образцам крови с подоконника не нашлось ни одного соответствия в полицейских базах. Еще бы, кто будет брать пробы у стажеров!

Нас было пятеро, осталась я одна.

Их было пятеро, остался Заравич.

Мне предстояло нарушить эту зеркальную симметрию.



— Амелия?

— Да?

— Ты говорила, что приедет дядя Эверт?

— Да.

— Когда?

— Приложи ухо к окошку на балконной двери, Расмус, и услышишь сирены. Совсем скоро.

— Так?