Иллюзии чистого холста

Саша несколько долгих секунд смотрела на него, как будто не понимала смысла сказанных слов. Только сейчас до нее дошло, что в тот самый момент, когда он накинул на нее кулон, она решила, что ничего не вышло, и он просто снова спрятал ее. Все дальнейшие события развивались так быстро, что ей некогда было думать и сожалеть об этом, но сейчас, в это самое мгновение, она вдруг поняла, что все действительно кончилось.

Почти не сознавая того, что делает, она бросилась к Неву, едва не сшибив его с ног, и крепко обняла. Пожалуй, только рука Войтеха позволила ему все же устоять под натиском ее благодарности.

– Я буду вечной вашей должницей, Нев.

Он слабо улыбнулся, осторожно ответив на ее объятие, но тут же снова кашлянул, на этот раз смущенно.

– Не стоит, Саша. Это… Вы ничего мне не должны.

– Еще как должна, – проворчала Лиля, у которой руки до сих пор немели от страха. – Это было… не хотела бы я увидеть это снова.

Саша наконец отпустила Нева, медленно оглядев друзей. Все они так или иначе пострадали от огня: одежда была грязной, кое-где сожженной, лица тоже перепачканы сажей. Куртку Максима придется выбросить; Ване – обработать обожженное плечо; Лиле – немного подстричь шикарные белокурые волосы, которые пострадали в огне и теперь торчали в разные стороны грязным спутавшимся клубком.

– Что там произошло? – спросила Саша.

– Эта тварь бросилась на Нева, – обхватив себя руками, сообщила Лиля, поскольку остальные молчали. – Я думала, Ангел заберет его с собой. Но, видимо, ты его победил?

Она вопросительного посмотрела на Нева, который крутил в руках очки, как будто решая, стоит ли их протирать. И, пожалуй, впервые в жизни действительно стоило. Он все еще стоял, привалившись к машине, и после вопроса Лили едва заметно качнул головой.

– Нет, не я. Тот, другой, Избранник. Точнее, я использовал его силу. И Ангел был вынужден уйти. Спасибо вам за то, что не сошли со своих мест, – добавил он, обведя всех подслеповатым, но очень выразительным взглядом. – Если бы Печать была нарушена, ничего бы не вышло.

– Погодите, – Ваня выступил чуть вперед, непонимающе глядя на Нева. – Что значит – тот другой? Разве Избранник – это не вы?

– Как бы мне ни хотелось так думать, – усмехнулся Нев, – я всего лишь носитель. Сосуд. Тело. Физическая оболочка, которая стала бы проводником силы и воли Ангелов. Избранник все это время охотно делился со мной силой, чтобы я поверил в то, что я ее контролирую. Но в определенные моменты он забирал контроль себе. Нас все это время было двое. Нас и сейчас двое. Здесь, – он приложил руку к груди, – где-то внутри.

– Это все, конечно, интересно, – вступила Анна, которая мало что понимала из их разговора, – но что нам делать с этим? – Она кивнула в сторону полыхающего дома.

Все остальные проследили за ее взглядом. Ритуал закончился, Ангел ушел, но огонь, уже начавший пир, не собирался просто так его заканчивать. Пламя взмывало вверх, треща и как будто смеясь. Улица освещалась почти как днем, и стало понятно, что она гораздо длиннее, чем казалась сначала.

– Вызвать пожарных и сматываться? – не слишком уверенно предположил Максим.

– Ага, те приедут и найдут внутри следы дьявольского ритуала, – поежилась Саша.

Ваня только фыркнул.

– Я тебя умоляю, Айболит. Пока они сюда приедут, здесь останутся одни угольки. Хотя я думаю, что дом спокойно догорит и сам. Здесь сейчас слишком мокро, чтобы огонь перекинулся на другие. Но вызвать пожарных где-нибудь с трассы все равно можно. Кстати, Нев, домик-то ваш был застрахован?

– Да черт с ним, пусть горит, – махнул рукой Нев. – И никаких следов ритуала там не останется. Что могут найти? Свечи? Сомневаюсь.

– Там осталась твоя книга, – напомнила Лиля, глядя на огонь.

Нев тоже посмотрел на горящий дом и вздохнул, покачав головой.

– Ей ничего не будет. Я потом ее заберу.

Еще некоторое время они смотрели на полыхающий пожар, не решаясь уехать. Это казалось кощунственным, неправильным. Когда они добрались до широкой трассы, не рискуя встретиться на узкой дороге с движущимися навстречу машинами, Максим все же позвонил в пожарную часть.





Глава 13




3 мая 2015 года, 2.59

пер. Каховского



Через незанавешенное окно в комнату падал свет уличного фонаря, желтой полоской расстилался по полу и переходил на противоположную стену и потолок. В этой полоске шевелились, извиваясь как змеи, причудливые тени, то переползая с места на место, то замирая в углу. Войтех смотрел на эти тени, и со стороны могло показаться, что он внимательно их разглядывает, пытаясь угадать, что именно их отбрасывает, но на самом деле мысли его были далеко.

Вроде бы они со всем разобрались: нашли и устранили причину Катиных провалов в памяти и страшных картин, избавили Сашу от проклятия, хотя на это уже никто и не надеялся, а интуиция все равно твердила ему, что это еще не конец. Он что-то упустил. Войтех давно научился доверять интуиции, которая в последние дни и вовсе обострилась до крайности, но никак не мог понять, что именно его тревожит.

Нев был уверен, что уничтожил зеркало и изгнал прятавшуюся в нем сущность. Почему же тогда во время ритуала Войтех чувствовал его воздействие? И что вообще значило это странное видение? Произошло ли все на самом деле или существовало лишь в его голове? Максим ни словом не обмолвился о чем-то подобном, но в тот момент, когда он садился в машину, где его на этот раз ждали Нев и Лиля, Войтех поймал его взгляд и понял, что даже если странная комната и необычное видение существовали только в голове, то у них обоих. Максим тоже это видел и помнил. И это снова чертовки напоминало видения, которые насылало Зеркало Смерти. Полтора года назад им всем тоже снился один и тот же сон.

Поговорить об этом с Невом Войтех не успел. Тот уехал с Максимом, а Саша отвезла сначала Анну в отель, а затем его и Ваню сюда, в эту квартиру. Но если бы во время уничтожения зеркала в Катиной квартире что-то пошло не так, и Нев не был уверен в результате, наверное, он сказал бы? Может быть, это не интуиция, а паранойя? И Войтех просто ищет повод, чтобы задержаться в Санкт-Петербурге немного дольше, потому что разговор с Сашей так и не состоялся? Он не знал ответ на этот вопрос, как не знал наверняка, почему так и не смог поговорить с ней. Не то боялся узнать, что она не простит, не то ждал какой-то подсказки от Вселенной, что делать и как говорить, но все его обостренное восприятие почему-то упрямо молчало, когда дело касалось Саши. Как будто хотело, чтобы он сам решил проблему, в которую сам же вляпался.

Его мысли прервал скрип двери Ваниной комнаты, и мгновение спустя тот показался на пороге.

– Дворжак, ты не спишь? – громким шепотом спросил Ваня, глядя на диван.


– Нет, – отозвался Войтех, стоявший у окна.

Ваня вздрогнул и резко обернулся.

– Тьфу ты, черт! Какого хрена ты там делаешь?

Войтех пожал плечами, не став отвечать.

– Слушай, а у тебя таблетки есть?

– Какие таблетки?

– Обезболивающие. Плечо болит, ужас просто.

Войтех кивнул в угол, где лежала сумка с его вещами.

– Возьми в боковом кармане. Правда, они от головной боли, не знаю, помогут ли от ожога.

– Выпью две, – отмахнулся Ваня.

Когда Саша привезла их сюда, она даже умудрилась немного обработать Ванино пострадавшее плечо, хотя было видно, что она валится с ног. Плечо пострадало несильно, специальной помощи не требовало, но Саша все равно написала на бумажке название мази, которую ему лучше завтра купить. Однако даже маленькие ожоги бывают болезненными.

Ваня нашел в сумке Войтеха таблетки, проглотил две и еще две выдавил себе на ладонь.

– На будущее, – прокомментировал он. – А ты чего не спишь-то?

– Билеты нам покупал, – Войтех кивнул на раскрытый, но уже погасивший экран ноутбук. – Завтра втроем уезжаем одиннадцатичасовым Сапсаном.

Ваня удивленно приподнял бровь.

– Втроем?

– Твоя сестра сказала, что останется на все праздники.

– Да я не о ней. Ты что, тоже едешь?

Теперь пришла очередь Войтеха удивляться.

– Я живу в Москве, между прочим, – напомнил он. – И мне нужно доложить Ляшину о расследовании, он ждет. Надеюсь, вопрос с ЗАО на этом действительно решится, и вы все будете свободны.

Ваня медленно выпрямился, подошел к Войтеху, осмотрел его со всех сторон, как музейный экспонат, и наконец хмыкнул не то восхищенно, не то разочарованно:

– Ну ты и придурок… С другой стороны, может, так и лучше. Мы теперь все, как ты говоришь, свободны, расследований больше не будет, проклятие с Сашки сняли, она вдвойне свободна. Макс, конечно, позлится, но простит. В конце концов, видели глазки, что покупали. Он лучше всех знает, что у нее вместо мозгов одни эмоции. Побесилась – и вернулась. Понять и простить, что уж. Спокойной ночи!

Ваня хлопнул его по плечу и скрылся за дверью своей комнаты. Войтех еще несколько долгих секунд смотрел на дверь, медленно осознавая смысл Ваниных слов. Он убеждал себя, что так действительно будет лучше для всех, в первую очередь – для самой Саши, но ноги уже вынесли его в коридор и влезли в ботинки, а руки стащили с вешалки куртку.

Возможно, он уже опоздал. Саша могла все решить, а Максим и вовсе, забросив домой Нева и Лилю, поехать к ней, а не к себе, но Войтех чувствовал, что должен все узнать сегодня, прямо сейчас. Если он опоздал и с визитом, и с извинениями, он примет это. Но если еще не опоздал, если еще есть хоть крохотный шанс, он обязан его использовать. Он же сам всего полгода назад жалел, что упустил все возможности и бездарно потратил отведенное им время. Вселенная сжалилась над ним и дала понять, что время еще не упущено, а он снова наступает на те же грабли.

В три часа утра, конечно, не ходил ни один вид общественного транспорта, однако поймать такси оказалось несложно, и уже через пятнадцать минут он входил в темную парадную дома на Среднем проспекте. Даже если дверь сейчас откроет Максим и даст ему в челюсть, это все равно будет лучше, чем незнание.

Однако дверь открыла Саша, и Войтех почувствовал, как волна облегчения прокатилась от макушки до пяток. Если бы она была не одна, Максим едва ли позволил бы ей открыть кому-то дверь глубокой ночью. Она уже, наверное, успела лечь спать, потому что выглядела взъерошенной и сонной, зябко куталась в теплый халат, накинув капюшон на голову, и переступала с одной босой ноги на другую.

– Войта? Что-то случилось?

Он помотал головой.

– Нам нужно поговорить.

Саша нахмурилась, бросила взгляд на висящие на стене часы.

– В половину четвертого ночи? Это не подождет до утра?

– Я уезжаю утром. И слишком долго тянул.

Саша наконец посторонилась, пропуская его в квартиру. Он зашел, прислушиваясь к звенящей тишине вокруг. По крайней мере, она точно одна. Что, конечно, не отменяет того факта, что он все равно мог опоздать. Войтех торопливо скинул ботинки и швырнул куртку на вешалку, даже не убедившись, что она не упала, как будто боялся, что Саша сейчас передумает и выгонит его.

Саша провела его в гостиную и села на диван, показывая, что готова слушать. Войтех опустился рядом. И – странно – все те слова, которые крутились у него в голове по дороге к ней, снова исчезли. Как будто глубоко внутри стояла какая-то преграда на такие важные разговоры.

Саша молча смотрела на него, давая возможность начать первым. Он глубоко вдохнул – и как в омут с головой. Заговорил торопливо, не давая ей вставить ни слова, даже если бы она вдруг захотела:

– Саш, послушай, я знаю, что виноват перед тобой. И за то, что обманывал тебя с первой нашей встречи, и за то, что подверг смертельной опасности. За то, что произошло с тобой в лаборатории и после. Я виноват, я знаю. И знаю, что ты обижена на меня. Не только за все это, но и за то, что больше недели не находил слов, чтобы все объяснить. Что собирался уехать завтра, так и не поговорив. Теперь, когда все закончилось, когда ты свободна… и от меня с моими расследованиями, и – самое главное – от Ангела, ты можешь вернуться на свою работу, можешь вернуться к Максиму. Он простит тебя, я знаю. Возможно, так было бы правильнее, но… – голос сорвался, но Войтех тут же продолжил, не давая себе даже нормально вдохнуть: – Помнишь, я однажды сказал тебе, что для меня главное, чтобы ты была счастлива? Неважно, со мной или с другим. С тех пор кое-что изменилось.

Он снова прервался и на этот раз молчал дольше. Саша вынуждена была спросить:

– Что?