Иллюзии чистого холста

Ваня благодарно кивнул, пряча скарб в рюкзак, а затем, немного помявшись для вида, спросил:

– А что-нибудь такое, чтобы Витьку извести, у вас есть?

Ведьма недобро посмотрела на него, и Ваня поторопился объяснить:

– Понимаете, он ведь не т-только жену увел, он еще и смеется надо мной все время. Мы р-росли вместе, вечно меня задирал. Бизнес вместе начинали, к-кинул меня. Сам вот поднялся, а я в НИИ… – Ваня оборвал себя, подумав, что сейчас его легенда начнет расходиться с образом неудачливого ученого, двигающего науку из любви к молекулам. – С-сил уже нет, хочу, чтобы ему х-худо было.

Светлана Михайловна несколько долгих секунд рассматривала его, а затем кивнула.

– Есть у меня и такое. Только помни, что любое зло наказуемо. Все, что ты сделаешь, к тебе в тройном размере вернется.

– А вы не боитесь в таком случае?

– А мне-то чего бояться? – усмехнулась ведьма. – Это же ты зло творить будешь. Вот, – она положила перед ним еще один бумажный пакетик. На этот раз ничего не собирала, вытащила уже готовый из ящика. – Лучше всего в еду добавлять, тогда быстрее подействует. Если в еду нет возможности, тогда просто на порог насыпь, чтобы человек этот каждый день через него переступал. Полгода не пройдет – как не будет больше твоего соперника.

Ваня с сомнением посмотрел на пакетик.

– А точно подействует?

– Точно-точно. Еще никто не жаловался. Да я и сама пробовала.

– А как же «вернется в тройном размере»?

– Иногда, знаешь ли, польза перевешивает риск.

– И что, на самом деле извели человека? – все еще сомневался Ваня.

– А то как же? Полгода не прошло, как помер. Правда, теперь в его квартиру девица въехала еще хуже. К тому девки полуголые приходили и уходили, жена какая-никакая была, а эта теперь тут живет. Одна. Хамит, никого не уважает. То под утро вернется, каждый раз с новым мужиком, то свет всю ночь горит. Дверь в парадную не закрывает, а у меня квартира на первом этаже, дует сильно. А замечание сделаешь – так зыркнет, что даже мне, ведьме в седьмом поколении, страшно становится. Но ничего, и ей недолго осталось. Так что не переживай, подействует.

Ваня отставил от себя кружку и снова потянулся к рюкзаку.

– И сколько я вам должен за все?

– За сбор на удачу – пять тысяч, за возвращающий – три. Восемь итого.

Ваня только присвистнул.

– Ничего себе у вас расценки.

– Так ведь я последняя из рода. Ни детей, ни внуков. Умру – никого не останется. Так что пользуйся, пока я жива.

– А за это сколько? – Ваня кивнул на пакетик, содержимое которого за полгода могло извести человека.

– За это нисколько, – отрезала ведьма. – За такое нельзя деньги брать, иначе не только тебе, но и мне вернется. Так что так бери.

Ваня спрятал пакетики в рюкзак, положил на стол купюры, думая, что дороговато ему обошелся «флирт» с ведьмой, а затем попытался встать, но голова тут же закружилась, ноги подогнулись, и он вынужден был сесть обратно.

– Это… что? – выдохнул он.

Светлана Михайловна довольно усмехнулась.

– Это неудача из тебя выходит. Продолжай принимать сбор, как я и говорила, сам посмотришь, что будет.

– Вы же говорили, чай от заикания.

– А я и удачливого сбора тебе кинула. Считай, бесплатный образец.

Ваня ошарашенно кивнул и попробовал встать осторожнее. Ноги дрожали и были как будто ватными, а голову хотелось обхватить руками, чтобы она перестала изображать из себя центрифугу. С трудом, держась за стенку, он вышел в коридор и дошел до входной двери.

– Ты не переживай, – напоследок успокоила его старая ведьма. – Неудачи с каждым разом будет все меньше в тебе оставаться, отвар начнешь переносить легче.

Сам не понимая как, Ваня оделся и вышел сначала на площадку, а затем и на улицу. Лавочка у парадной уже была пуста, поэтому он с размаху шлепнулся на нее и прикрыл глаза. Голова теперь кружилась даже в таком положении, как будто он проснулся с тяжелейшего похмелья.

Может, скотине Дворжаку позвонить? Ваня его как-то таскал на собственном горбу, когда он в обморок хлопнулся, пусть теперь отплачивает. Однако мысль о том, что теперь уже он даст тому повод для насмешки, заставила отбросить эту идею. Ваня просидел на лавочке еще несколько минут, пока наконец не стал чувствовать себя более или менее готовым дойти до соседнего дома.





Глава 8





1 мая 2015 года, 14.59

пер. Каховского



Едва Саша открыла дверь и увидела мужа Риты, ей сразу стало неловко за собственную лень, а картина показалась не такой уж громоздкой и тяжелой. Дотащила бы она ее как-нибудь до машины, не сломалась. Высокий блондин лет тридцати с небольшим, стоявший на пороге, не просто держал в руках трость, а тяжело на нее опирался.

Наверное, на Сашином лице отразились какие-то не те эмоции, потому что он поспешно представился:

– Привет, я Марк. Рита сказала, вам нужна помощь с картиной?

Саша еще несколько секунд, мысленно ругая себя, смотрела то на него, то на трость, а затем, опомнившись, посторонилась и пропустила его в квартиру.

– Да-да. Большое спасибо, что приехали. Почему Рита не предупредила? Я бы привезла картину сама.

Марк, уже прошедший в тесную прихожую и начавший раздеваться, остановился и непонимающе посмотрел на нее. И лишь секунду спустя догадался, о чем она. В его глазах промелькнуло что-то похожее на раздражение, но, когда он заговорил, голос звучал спокойно.

– Вы про это? – Он чуть приподнял трость. – Я с ней очень давно, привык и не обращаю внимания. Так что приехать было несложно. Можно не считать себя сволочью, напрягшей несчастного инвалида.

И хоть он улыбался, Саша почувствовала, как щеки наливаются румянцем, поэтому поспешила указать на дверь в комнату, которая сейчас была прикрыта: до этого она пила чай на кухне, а находиться в одной квартире с картиной, хоть та больше и не пугала ее, было неприятно.

– Тогда проходите, картина там. Можно не разуваться.

Марк снова зыркнул на нее, теперь уже точно с раздражением, которое на этот раз проявилось и в его тоне:

– Я же сказал: давно привык.

Саша снова мысленно выругалась. Заметив выражение ее лица, Марк внезапно рассмеялся:

– И, предупреждая ваш следующий вопрос: стул мне не нужен, стоять проще, чем садиться и вставать.

Саша улыбнулась в ответ, хотя все еще чувствовала себя неловко. Марк довольно шустро скинул с себя куртку и ботинки и прошел в указанном направлении. Саша собралась последовать за ним, но в этот момент в замке повернулся ключ: вернулся то ли Ваня, то ли Войтех, то ли оба сразу.

– Привет. – Это все-таки оказался Войтех. – А ты чего тут стоишь? Меня встречаешь? – Он удивленно приподнял бровь и криво улыбнулся, давая понять, что это шуточная версия.

– Справляюсь с неловкостью, – честно призналась она.

И тут же из комнаты раздался незнакомый Войтеху голос с нотками насмешки:

– У того, кто вам это подарил, так себе со вкусом.

Войтех удивленно замер, скинув с себя только один ботинок, и посмотрел на Сашу.

– Это еще кто?

– Художник, – почему-то шепотом пояснила та. – Я подумала, что нам не помешает мнение эксперта, вдруг мы чего-то не понимаем в этой картине. Это муж моей подруги, Марк Гронский.

Войтех согласно кивнул и наконец разулся до конца.

– Да, это хорошая идея, раз уж у нас есть возможность обратиться к эксперту. Только скажи, какая у нас легенда? Мы говорим о странностях картины или просто хотим узнать художественную ценность?

– Полагаю, стоит сказать о странностях. Толку нам с художественной ценности этой мазни? И так понятно, что никакой.

Если Войтех и собирался что-то ответить, то не успел, потому что из комнаты в прихожую как раз выглянул приглашенный художник. Увидев Войтеха, он посмотрел на Сашу, а потом снова на него.

– У нас будет консилиум или вы тот, кто подарил девушке это произведение искусства?

– Ну, «подарил» – это громко сказано, – улыбнулся Войтех. – Скажем так, я привлек к ней внимание, а вот подарил ее другой. Меня зовут Войтех, кстати.

Он протянул гостю ладонь для приветственного рукопожатия.

– Марк, – тот пожал ее, чуть задержав взгляд на тонкой перчатке, но спрашивать ничего не стал. Вместо этого снова посмотрел на Сашу, теперь уже не скрывая ухмылки. – Весело тут у вас. Ну, рассказывайте, что вы хотите о ней услышать? Про вкус я уже сказал, – он бросил быстрый взгляд на Войтеха, – менять мнение не стану.

Войтех поднял руки, давая понять, что не имеет претензий. Они втроем вернулись в комнату, где на двух стульях их дожидалась большая черно-белая картина. Скользнув взглядом по столу, где остался стоять Ванин ноутбук, транслирующий видеосъемку мастерской Кати, Саша быстро шагнула к нему и захлопнула крышку. Впрочем, Марк уже наверняка увидел трансляцию, когда находился здесь один, но либо принял за непонятный фильм, либо просто оказался слишком хорошо воспитан, чтобы задавать вопросы.

– Что вы чувствуете, глядя на эту картину? – спросила Саша, стараясь лишний раз не смотреть на переплетение темных линий. Хоть сегодня в них уже никто ничего не видел, воспоминания все равно оставались яркими.

Марк остановился в метре от картины и уставился на нее, чуть наклоняя голову то в одну, то в другую сторону.

– Я чувствую, что кого-то сильно обманули, сказав, что это произведение искусства.

– А как же «в искусстве нет запретов»? – не удержалась Саша.