Играя с огнем

Нет обещаний – нет и разочарований.

Вот такой у меня девиз по жизни.

Мы с Грейс шли рядом друг с другом. Она еще была навеселе, поэтому подпрыгивала и воодушевленно болтала. Девчонка выглядела очень мило в этой розовой кепке, из-под которой торчали светлые волосы. Отчасти я не мог дождаться, когда она поборет свою неуверенность и откроется миру. Парни станут приглашать ее на свидание, как только Грейс перестанет подавать им сигналы не приближаться. С другой стороны, мне хотелось содрать кожу с каждого такого урода и сделать из их плоти барабанные установки для сирот. Ее никто не достоин. По существу, я даже не знал, кто это может быть. Просто безликие чуваки – и, надеюсь, без членов.

– …сказала, что может не поставить мне зачет в этом семестре. На самом деле, это пугает. Но я не могу выйти на сцену. Да, знаю, есть хороший специальный грим, но в чем смысл? Все будут сверлить меня глазами, пытаясь разглядеть сквозь грим мое новое лицо. О пьесе все забудут, зато мое жуткое лицо станет предметом городских сплетен. Нет, я не могу выйти на сцену. Без кепки – нет. Которую, кстати, мне никто не разрешит надеть, – слушал я краем уха болтовню Грейс. Черт возьми, я снова задумался – на сей раз о том, если бы мне все-таки удалось ее поцеловать, урвать чуть больше, когда мне позвонили.

– Кто? – спросил я, когда мы подошли к ее дому.

– Профессор Макгроу. – Техас остановилась у низкого заборчика возле ее дома. – Ты думал о своем, да? – Она протянула руку, чтобы пригладить мне волосы на одну сторону, пытаясь привести их в божеский вид. Я стригся лишь раз в несколько месяцев, но только по настоянию Иста, который буквально насильно меня усаживал, держа в руке ножницы.

Я тяжело вздохнул и отвел глаза. Девчонки постоянно меня трогали. Делали минет, целовали, щупали, скакали на мне. Но прошло уже много времени с тех пор, как меня трогали вот так. С заботой, без страсти. Во всяком случае, после Уитли никто так не делал.

Дверь резко распахнулась, и из дома вылетела пожилая женщина, на плече которой висела сумка.

– Милая, я увидела, что свет на крыльце зажегся. В микроволновке оставила тебе еду, если старая ведьма до нее еще не добралась. Извини, не могу ждать, пока ты примешь душ. Пит заболел. Нет времени болтать. Позвони, если понадоблюсь.

– Спасибо, Мар. – Техас встала на цыпочки и обняла женщину.

Мы поднялись на крыльцо. Марла по пути к машине похлопала меня по плечу.

– Веди себя хорошо, парень, иначе познакомлю тебя с дробовиком.

Чертова Техас.

– Я займу миссис Шоу, пока ты в душе, – предложил я Грейс, когда Марла уехала на своем «Додже».

Техас даже не обратила внимания на замечание про дробовик, словно Марла предложила угостить меня чаем.

– О, да все нормально. Правда. – Она покраснела под слоем косметики.

– Это заявление, а не предложение. Шевелись. – Я положил руку ей на поясницу, так близко к попе, что у меня закружилась голова. Член в джинсах встал по стойке «смирно», и я уже не мог дождаться, когда приду домой и подрочу.

Техас поскакала на второй этаж в душ, а я прошел в гостиную, чувствуя себя как дома. Жилище выглядело старым, но фундамент был вроде как новый, и я все сразу понял. Тут произошел пожар, и некоторые части дома возвели заново.

Саванна сидела в кресле напротив телевизора и вязала какой-то бесконечный шарф. Ее взгляд был пустым, а губы плотно поджаты, выражая недовольство.

Я сел напротив нее.

– Привет, миссис Шоу. Помните меня?

Она оторвала глаза от четырехметрового шарфа, посмотрела на меня поверх очков, а потом снова вернулась к вязанию.

– Конечно, – ответила она, и напряжение на ее лице сменилось радостью. – Ты мой муж, Фредди.





Через десять минут Техас вышла из душа, а я на все сто убедился, что у ее бабушки деменция. Пока я присматривал за миссис Шоу, она расспрашивала меня о незнакомых людях. Видимо, она с ними работала и воспроизводила беседы, которые мы никогда с ней не вели. Она обращалась со мной, словно я – ее почивший муж. В ее поведении не было притворства. Она понятия не имела, кто я на самом деле.

Грейс сбежала по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, одетая в свободную футболку с длинными рукавами, которая служила ей пижамой. Ноги у нее были голыми, и я жадно на них глазел. Идеальные ноги. Загорелые, длинные и спортивные. Я с легкостью мог представить, как она обвивает ими мою талию.

Но не стал этого делать.

Потому что мы, мать его, просто друзья, о чем я постоянно забывал. Может, мне нужно налепить стикер на веки с обратной стороны. «Просто» и «друзья».

Я провел взглядом и по остальной части ее тела. Грейс надела бейсболку, а на лицо снова нанесла макияж.

Так вот как ты играешь, Техас?

Я встал.

– Огромное спасибо за помощь. Я очень ее ценю.

Спустившись, Грейс обхватила меня руками и крепко обняла. Ее сиськи прижались к моей груди. Техас не надела лифчик. Уэст-младший сделал мысленную пометку оказать ей услугу посерьезнее, если она отплатит нам обнимашками. Грейс провела меня к двери, вежливо выставляя на хрен.

– Что по поводу макияжа?

– Что по поводу испорченных отношений с родителями? – открыв дверь, тут же отбила она.

В яблочко.


Я щелкнул ее по уху.

– Раз уж мы так откровенны, помни, что, если ты завтра наткнешься на меня в колледже, я потащу тебя к фонтану и смою всю эту штукатурку.

Техас улыбнулась.

– Больше не буду. Обещаю на мизинчике. – Она протянула мне мизинец.

Я обхватил его своим и притянул ее к себе, поцеловав в здоровую щеку. Грейс ахнула. Ухмыльнувшись, я быстро отстранился, пока она не успела распсиховаться.

Спустился по ступенькам, чувствуя удивительную легкость, хотя сегодня у меня был день рождения, а это событие обычно предвещало худший день в моей жизни.

Замерев на последней скрипучей ступеньке, я повернулся, зная, что Грейс еще стоит у двери.

– Эй, Техас?

Она прислонилась лбом к двери и сонно мне улыбнулась.

– Тебе стоит немного открыться.

– Тебе тоже.

– Да вроде я уже.

За последние пять лет у меня впервые день рождения, когда я искренне улыбнулся. Даже думать об этом страшно. Я чувствовал себя чертовски виноватым. Неудивительно, что мама, папа и Ист звонили мне целый день. Наверное, думали, что я все-таки довел дело до конца и покончил с собой.

Что на сей раз я наткнулся на оленя, который завершил начатое.

Грейс прикусила пухлую, словно ее пчелы покусали, губу, и я понял, что она сдерживает одну из своих притягательных улыбок.

– Думаю, я тоже.





Глава 10





Грейс


Вечером, когда мое перо феникса впервые восстало из пепла, я убирала актовый зал, выполняя обязанности помощника режиссера.

Это произошло на следующий день после моего почти состоявшегося поцелуя с Уэстом. Тесс с Лорен задержались допоздна, репетируя совместные сцены, и ушли последними. Лорен по-прежнему пыталась выучить правильно свои реплики. Она повесила всех собак на недавнее расставание с ее парнем Марио. Тесс же в своей пассивно-агрессивной манере уговаривала ее убедить профессора Макгроу поменяться ролями. Она приводила аргументы, что у Стеллы не очень много реплик, и эта роль не отнимает столько душевных сил.

«Ну правда, Лор, просто скажи Финли и Макгроу, что у тебя и без того полно забот. Поменяйся на Стеллу. Получишь высший балл, а учить придется только половину реплик».

Я делала уборку и кружила вокруг них со шваброй. Обе девушки помахали мне на прощание. Тесс задержала на мне взгляд чуть дольше обычного, словно впервые обратила внимание на мое существование. Я и не сомневалась, что это связано с тем, как Уэст утащил меня на днях из актового зала.

Закончив с уборкой, я передвинула реквизит за кулисы и развесила костюмы на вешалки.

Напевая себе под нос песню Селены No Me Queda Más (потому что девяностые и Селена – это двойное попадание), мыслями я снова убрела к Уэсту. А точнее, к его отношениям с родителями. Он злился, тут сомнений не было. Сент-Клер не распространялся о своей семье, но я, собрав по крупицам всю информацию, поняла, что у них проблемы с деньгами, а Уэст пытался им помочь и горбатился на боях.

Собираясь уже выключать свет, я замерла между сценой и закулисьем и выглянула из-за бордового занавеса. Я любила пол сцены. Мое любимое место. От всех выступлений актеров и танцоров за эти долгие годы пол покрылся вмятинами и царапинами.

Обшарпанный и поцарапанный, но на нем по-прежнему творилась величайшая магия.

Сама того не понимая, я вдруг неосознанно шагнула в центр сцены и сглотнула подступивший к горлу ком.

«Тебе нужно открыться».

От слов Уэста щекотало внизу живота.

Еще шаг.

«Не заискивай и не прикидывайся невидимкой».

Следующая реплика принадлежала моей бабушке.

«Если ты не боишься, это не значит, что ты смелая».