Игра в ложь. Две правды и одна ложь…

Но Мадлен выбежала за дверь. Пискнула сигнализация, и свет фар ее внедорожника прорезал темноту.

Лорел метнула на Эмму разъяренный взгляд.

– Полюбуйся, что ты наделала.

– Я ничего не делала! – возразила Эмма.

Лорел посмотрела на подруг, рассчитывая на поддержку. Шарлотта откашлялась. «Двойняшки-твиттеряшки» нервно крутили в руках мобильники – им явно не терпелось разместить «свежатинку» в многочисленных социальных сетях. В глазах Лорел застыли лед и изумление, и Эмма догадывалась, в чем причина. Лорел и Тайер были лучшими друзьями до того, как тот исчез. Лорел сохла по нему, но Тайер даже не обратил на нее внимания, когда она появилась в спальне Саттон. Судя по тому, что Эмме удалось раскопать за несколько недель пребывания в Тусоне, между Саттон и Тайером произошло что-то серьезное, прежде чем он пропал.

– Ничего не делала? – Лорел снова повернулась к Эмме. – Из-за тебя он опять оказался в беде!

Миссис Мерсер провела рукой по лицу.

– Прошу тебя, Лорел. Не сейчас, – она шагнула к Эмме, затягивая пояс розового махрового халата, который успела схватить по пути вниз. – Саттон, ты в порядке?

Лорел закатила глаза.

– Посмотри на нее. Она в полном порядке.

Датский дог Дрейк наконец засеменил вниз по лестнице и ткнулся мокрым носом в руку миссис Мерсер.

– Ты мой сторожевой пес, – пробормотала миссис Мерсер. Она снова повернулась к Эмме, Лорел и остальным девушкам, застывшим в прихожей. – Думаю, вам, девочки, следует разойтись по домам, – устало произнесла она.

Не говоря ни слова, Шарлотта и «двойняшки-твиттеряшки» направились в гостиную – видимо, чтобы собрать свои вещи. У Эммы в голове стоял туман, и не было сил следовать за ними, поэтому она поплелась наверх и заперлась в спальне Саттон, чтобы прийти в себя. В комнате как будто ничего не изменилось: аккуратная стопка старых журналов Vogue на книжной полке; клубки ожерелий на комоде; стопка школьных тетрадей на белом письменном столе; а на экране компьютера мелькают лица Мадлен, Шарлотты, Лорел и Саттон, снятых в обнимку – наверное, после удачного финала очередного эпизода «Игры в ложь». Ничего не пропало. Значит, Тайер забрался сюда не для того, чтобы что-то украсть.

Эмма опустилась на пол, и у нее перед глазами снова встало обиженное лицо Мадлен. Что Тайеру определенно удалось украсть, так это хрупкий мир, которого она наконец-то добилась в отношениях с подругами Саттон и Лорел. При жизни Саттон наломала немало дров, и Эмме пришлось очень постараться, чтобы восстановить разрушенное доверие.



Услышав эти мысли Эммы, я ощетинилась. Ведь она рассуждала о моих друзьях. О тех, кого я знала и любила с самого детства и кто любил меня. Но даже я не могла отрицать, что поступки, которые я совершала, были порой… сомнительными. Я украла у Шарлотты бойфренда, Гаррета. У меня сложились довольно противоречивые отношения с братом Мадлен. Во время розыгрыша я довела Габби до припадка, а потом пригрозила ее сестре, что если она кому-нибудь проболтается, я превращу ее жизнь в школе в сущий ад. Не сосчитать, как часто я пренебрегала чувствами Лорел. Если я что и поняла после смерти, так это то, что за свою жизнь совершила немало ошибок. Ошибок, которые мне уже не суждено исправить. Но, возможно, у Эммы получится.



Восстановив дыхание, Эмма выскользнула из комнаты Саттон и медленно спустилась по лестнице. Запах жареного фундука встретил ее на кухне. Отец Саттон уставился в чашку черного кофе, его лицо все еще напоминало искаженную гневом маску. Миссис Мерсер кончиками пальцев выписывала на его спине круги и что-то нашептывала на ухо. Лорел безучастно смотрела в окно, вычерчивая на витражном стекле узор в виде ананаса.

Когда миссис Мерсер заметила Эмму, она подняла голову и слегка улыбнулась.

– Полиция будет здесь с минуты на минуту, Саттон, – тихо сказала она.

Эмма захлопала ресницами, не зная, как себя вести. Интересно, родители Саттон ожидали, что это известие вызовет у нее облегчение… или что она кинется защищать Тайера? Она предпочла спрятать свою растерянность под непроницаемым выражением лица и, сложив руки на груди, устремила взгляд на отца Саттон.

– Ты понимаешь, насколько опасен этот мальчишка? – спросил мистер Мерсер, качая головой.

Эмма хотела было ответить, но Лорел ее опередила. Она оттолкнула Эмму и вцепилась в спинку одного из деревянных стульев, стоявших вокруг дубового стола.

– Этот мальчишка – один из моих лучших друзей, папа! – воскликнула она. – И тебе никогда не приходило в голову, что это Саттон, а вовсе не Тайер, источник всех бед?

– Что-что? – возмутилась Эмма. – С чего ты взяла, что я виновата?

Их прервал отдаленный вой сирен. Мистер Мерсер направился в холл, за ним потянулась и миссис Мерсер. Сирены приближались, потом зазвучали прямо под окнами. Эмма услышала звук подъезжающей машины и увидела вспышки красно-синих огней у крыльца. Она собиралась последовать за родителями Мерсер в прихожую, когда Лорел схватила ее за руку.

– Ты готова подставить Тайера, не так ли? – зашипела Лорел, гневно сверкая глазами.

Эмма выдержала ее взгляд.

– О чем ты говоришь?

– Не знаю, почему он всегда приходит к тебе… что бы ни случилось! – продолжала Лорел, будто не слышала вопрос Эммы. – А ты вечно создаешь ему проблемы, вместо того чтобы помочь. Оставляешь это мне, да?

Эмма повертела медальон Саттон на цепочке, который висел у нее на шее, молча умоляя Лорел объяснить, что к чему, но Лорел лишь осуждающе смотрела на нее. Очевидно, Саттон должна была сама знать, о чем идет речь.



Только вот… я не знала.



– Мы как раз садимся пить кофе. – Голос миссис Мерсер эхом донесся из прихожей. Эмма повернула голову и увидела, что родители Саттон провожают на кухню двух офицеров. Один из них, рыжий и веснушчатый, выглядел ненамного старше Эммы. Другой, более опытный и взрослый, с нелепыми ушами, источал древесный запах одеколона. Эмма сразу узнала его.

– И снова здравствуйте, мисс Мерсер, – произнес второй коп, устало посмотрев на Эмму. Это был детектив Квинлан – офицер, который не поверил Эмме, когда в свой первый день в Тусоне она призналась ему, кто она такая на самом деле. Он решил, что история о давно потерянной сестре – просто очередная выдумка Саттон. В полиции Тусона накопилось целое досье, в котором были описаны правонарушения Саттон, предводительницы «Игры в ложь» – жестокого клуба, созданного ею вместе с подругами более пяти лет назад, чтобы разыгрывать ничего не подозревающих жертв. Одной из самых трагических шалостей стал эпизод на железной дороге, когда Саттон притворилась, будто ее автомобиль заглох на путях, а на них неумолимо надвигалась электричка. В результате Габби попала в больницу с эпилептическим припадком. Эмма узнала об этом только на прошлой неделе, после того как нарочно попалась на краже в магазине и угодила в полицейский участок, а уже там тайком порылась в досье на Саттон. Да, она шпионила, и довольно успешно, но ей совсем не хотелось и дальше осложнять отношения с полицией Тусона.

Квинлан сел на стул.


– Почему всякий раз, когда поступает вызов в мою смену, в этом так или иначе замешаны вы, мисс Мерсер? – произнес он усталым голосом. – Вы организовали встречу с мистером Вегой? Вам известно, где он находился все это время?

Опираясь на стол, Эмма мрачно посмотрела на Квинлана. Коп явно имел на нее зуб – вернее, на Саттон – с первого же дня их знакомства.

– Я не сделала ничего плохого, – сказала она, откидывая с плеча прядь каштановых волос.

Мистер Мерсер вскинул руки.

– Саттон, пожалуйста! – взмолился он. – Сотрудничай с полицией. Я хочу, чтобы этот мальчишка навсегда убрался из нашей жизни.

– Я же сказала тебе, что ничего не знаю, – возразила Эмма.

Квинлан повернулся к отцу Саттон.

– Три полицейские машины патрулируют окрестности в поисках мистера Веги. Рано или поздно мы найдем его. В этом можете не сомневаться.

От угрозы, прозвучавшей в его голосе, Эмму бросило в дрожь. Я задрожала вместе с ней, и у нас обеих мелькнул в голове один и тот же вопрос: А что, если Тайер опять найдет Эмму первым?





2

Неприятности – его второе имя




– Саттон! – донесся снизу голос миссис Мерсер. – Завтрак готов!

Эмма медленно открыла глаза. Было воскресное утро, и она лежала в постели Саттон. Ни в одной приемной семье ей не доводилось спать на таких роскошных кроватях. Поначалу ей казалось, что мягкий матрас, шелковое постельное белье, пуховые подушки и атласное одеяло – это все, что нужно для здорового восьмичасового сна, но с тех пор, как она поселилась у Мерсеров, спать ей приходилось урывками. Прошлой ночью она просыпалась каждые полчаса, проверяя, заперто ли окно. Забравшись на подоконник, она оглядывала идеально ухоженную лужайку, по которой недавно бежал Тайер, и в голове у нее вертелись одни и те же мысли. Что, если бы она не закричала? Что, если бы не разбилась ваза? Что, если бы Мерсеры не ворвались в комнату Саттон? Решился бы Тайер впрямую угрожать Эмме? Стал бы требовать, чтобы она прекратила вынюхивать, или…?

«Давно Потерянная Сестра-Близнец Сталкивается с Обезумевшим Беглецом и, Возможно, Убийцей» – возник у нее в голове заголовок. Эмма давно уже придумывала броские заголовки, описывавшие повседневные события ее жизни, мечтая когда-нибудь в будущем стать журналисткой и вести расследования. Она записывала мысли в тетрадь, а свою газету назвала «Ежедневная Эмма». Все что с ней происходило после переезда в Тусон и перевоплощения в Саттон, могло бы дать потрясающий материал для статьи – вот только она никому не могла об этом рассказать.

Она перевернулась на другой бок, и в голову опять полезли воспоминания о прошлой ночи. Мог ли Тайер быть убийцей Саттон? Его поведение не развеяло ее подозрений.

– Саттон! – снова позвала миссис Мерсер.

Сладкий аромат кленового сиропа и вафель потянулся в спальню, и у Эммы в животе заурчало от голода.

– Иду! – крикнула она.

Зевнув, Эмма вылезла из постели и стянула с белого деревянного комода толстовку с логотипом Arizona Cardinals[4]. Она сорвала с воротника этикетку с ценой $34.99 и надела толстовку через голову. Наверное, рубашку подарил Саттон ее бойфренд Гаррет, большой поклонник «Кардиналов». Бывшим бойфрендом он стал после того, как Эмма отвергла его, обнаженного и полного желания, на вечеринке в честь восемнадцатилетия Саттон. Все-таки некоторыми вещами сестрам делиться не следует.



Например, жизнью. Но, думаю, с этим мы уже опоздали.



Зажужжал iPhone Саттон, и Эмма посмотрела на экран. В правом верхнем углу появилась маленькая фотография Итана Лэндри, и у Эммы екнуло сердце. Ты в порядке? – спрашивал он. – Я слышал, прошлой ночью у вас были копы. Что случилось?

Эмма на мгновение закрыла глаза. Потом написала в ответ: Долгая история. Ворвался Тайер. Очень страшно. Подозреваю его. Встретимся позже на нашем месте?

Разве ты не под домашним арестом? – спросил Итан.

Эмма провела языком по зубам. Она и забыла, что ее посадили под домашний арест за кражу сумочки из бутика Clique на прошлой неделе. Ей разрешили сходить на бал выпускников только потому, что у нее были отличные успехи в учебе – похоже, впервые в жизни Саттон. Я найду способ выбраться, – ответила она. – Увидимся после ужина.



Черт возьми, она должна найти способ, подумала я. Помимо моего убийцы, только Итан знал, кто Эмма на самом деле. И моя сестра с Итаном вместе пытались вычислить злодея. Итану наверняка интересны подробности визита Тайера.



Но это не единственная причина, почему Эмма хотела встретиться с Итаном. Из-за ночного переполоха она почти забыла, что они помирились… и поцеловались. Ей не терпелось увидеть его и перевести их отношения на следующий уровень. Итан был у нее первым настоящим «почти что бойфрендом» – она всегда отличалась чрезмерной застенчивостью и часто переезжала с места на место, не успевая произвести впечатление на парней, – и ей очень хотелось, чтобы на этот раз все получилось.



Я тоже надеялась, что у них все сложится. И хотя бы одна из нас найдет свою любовь.



Эмма спустилась вниз, в кухню, ненадолго задержавшись в холле, чтобы рассмотреть семейные фотографии Мерсеров. На снимках в черных рамках Лорел и Саттон стояли в обнимку в Диснейленде, позировали в одинаковых ярко-розовых лыжных очках где-то в горах, строили замок из песка на красивом белоснежном пляже. На самой последней фотографии Саттон стояла рядом с отцом возле зеленого спортивного «вольво», с ликованием потрясая в воздухе ключами от машины.