Игра снайперов
Часть 35 из 50 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Прошу, не останавливайтесь, – сказал Нил. – Обожаю, когда меня хвалят.
– Вы говорили, что разведка с воздуха – вроде той, что вывела нас на Джубу в Сирии, – будет бесполезна в Соединенных Штатах. Чтобы найти стрельбище, надо сузить зону поиска. Мы должны знать хотя бы регион, иначе будем искать иголку в стоге сена.
– Именно, – согласился Нил.
– А сержант Свэггер говорил, что Джуба непременно станет стрелять по живым мишеням. Во-первых, чтобы привыкнуть к поведению живого существа на такой дистанции. Во-вторых – и это не менее важно, – чтобы проверить убойную силу своих зарядов и выбрать тот, который способен нанести максимальные повреждения.
– Угу, – кивнул Боб.
– Теперь предположу, что живые мишени – это люди. Вы ничего такого не говорили, но это подразумевается само собой. Джуба – верующий человек, для которого неверные не заслуживают никакой пощады, а организация Менендеса вполне способна устроить нужную тренировку. Я понятно выражаюсь? – Все одобрительно покивали. – Встает вопрос: кого он выберет в качестве мишени? Где взять живых людей, чтобы стрелять по ним с дальнего расстояния? По объявлению таких не наберешь, добровольцев не найдется, даже если предложить приличную сумму. Соответственно, этих людей нужно похитить. И никто не должен заметить их исчезновения. Другими словами, они должны быть из той прослойки общества, на которую полицейские не обращают особого внимания.
Он помолчал. Никто не сказал ни слова.
– Мне кажется, – продолжил Гольд, – или, вернее, показалось пару часов назад, что источником таких людей может служить популяция бездомных. Никто не пересчитывает их по головам, никто даже не смотрит в их сторону. По американским законам их нельзя загнать в какое-нибудь стойло или пинками выдворить из города, поэтому они находят укрытие подальше от чужих глаз, где спокойно гниют себе заживо. Под виадуком, на берегу реки, на свалках, заброшенных заводах, в опустевших кварталах и так далее. Предположу, что Менендес поручил своим людям наведаться в одно из таких мест, накачать спящего бомжа наркотиком и привезти его на стрельбище. Остальное можете представить сами. На следующий день человек просыпается невесть где, не может свободно передвигаться, и наш добрый друг Джуба проводит над ним свои эксперименты, выбрав нужное расстояние. Пули бьют в землю все ближе, человек кричит, просит пощады, но его никто не слышит, потому что стрельбище находится в уединенном месте. После попадания труп изучают на предмет повреждений, а потом закапывают, сжигают или избавляются от него любым другим способом – как привычнее картелю. Я, к примеру, слышал, что тела скармливают падальщикам.
– Да, бывает, – согласился Ник.
– Поэтому я думаю, что мы должны прочесать страну и найти место, где в последнее время стали пропадать бездомные. Полагаю, их забирают неподалеку от стрельбища, чтобы не усложнять логистику. Люди Менендеса уверены в собственной безнаказанности, ведь о бездомных не заботится никто, кроме монашек и ответственных соцработников. Обществу они неинтересны. Возможно, муниципальные службы уделяют им внимание, но очень небольшое. Короче говоря, до них никому нет дела. Допустим, вы придете в полицию и скажете: боюсь, у нас в городе начали исчезать бездомные. Что вам ответят?
Все, разумеется, промолчали. Израильтянин говорил об одном из главных недостатков американского общества. Никто не знал, что делать с бездомными. Ни у кого не было ни средств, ни желания заниматься этим вопросом.
– За статьи о пропавших бездомных Пулицеровскую премию не дадут, это уж точно, – сказал Нил.
– Остальное вы уже поняли, – продолжил Гольд. – Если найти место, где исчезают бездомные, мы сможем запрограммировать спутник на поиски стрельбища, подключим беспилотники, отправим этих пташек во все подозрительные уголки и найдем то, что ищем. С точностью до пристрелочного стола. А затем устроим рейд, как в Израиле. Послать шесть вертолетов с четырьмя десятками оруэлловских грубых мужчин[9] или ребятами из отряда Гади Моттера ближе к рассвету, и проблема решена.
– Значит, приступаем, – сказал Ник. – Связываемся со всеми полицейскими участками, запрашиваем данные о таких исчезновениях. Может, у полиции есть осведомители среди бездомных. Может, все творилось у них перед носом и не хватало лишь волшебного пинка, чтобы кто-то принял меры. Пусть писари пролистают свои журналы. В каком-нибудь городке наверняка заметили исчезновения.
– Шеф, – подала голос Чендлер, – я бы еще постучалась в благотворительные организации, социальные службы и на социологические кафедры университетов. Время от времени сообщества бездомных становятся предметом научных исследований.
– Молодец, Чендлер.
– И еще надо сделать так, чтобы наш запрос донесли до патрульных на инструктаже. Не исключено, что кто-нибудь из них слышал о чем-нибудь подобном, но пропустил мимо ушей. А теперь вспомнит и подключится к делу.
– Еще проверьте места, где собираются нелегалы-шабашники, – добавил Свэггер. – Например, парковки у магазинов «Хоум депо». Их полно по всей стране. Иногда люди пропадают без следа, и никто не знает, куда они делись.
– Толковое предложение. Что еще?
– Любое место, где нанимают на сельскохозяйственные работы, – сказал Нил. – Многие мигранты работают в полях, на сборе урожая. Некоторых, то есть многих, в тех же полях и закапывают.
– Еще стройки без профсоюзного надзора, – вспомнил Боб.
– Сделаем поправку на местность? – спросила Чендлер. – Мы решили, что Джуба тренируется где-то на западе. Там сплошные поля, и никто не заметит стрельбища длиной в милю.
– Верно, – сказал Ник. – Отличное предложение. Но с какой стороны ни подойди, работы выше крыши. Давайте решим, как загнать ее в разумные рамки. Нил, вы со Свэггером настроите программу для птичек. Ладно, давайте… Хотя стоп. Скажу под запись: мистер Гольд, вы гений. Не знаю, что бы мы делали без «Моссада».
– Взамен мне нужно лишь одно, – сказал Гольд. – Разговор с Джубой. Такой долгий, чтобы он затянулся на тысячу и одну ночь. Хочу послушать его сказки.
Глава 49
Ранчо, подготовка к отъезду
Еще один человек был принесен в жертву точности, и Джуба остался доволен. Инструмент, который он так старательно собирал и настраивал уже несколько месяцев, не утратил своей эффективности, хотя его пришлось на время отложить в сторону. Уничтожив цель, Джуба тщательно очистил все поверхности винтовки, после чего сделал еще один выстрел: принято считать, что девственно-чистый ствол не годится для холодной стрельбы.
Он подготовил винтовку к путешествию. Покрыл шеллаком все барабаны на прицеле «Шмидт и Бендер», чтобы настройки не сбились во время перевозки. На всякий случай взял лак для ногтей и пометил нужное положение полоской на каждом барабане и его основании: если линия останется сплошной, значит все в порядке. Снял затвор и примотал его к ложе пищевой пленкой, а затворную коробку – сердце винтовки – завернул в три слоя пузырчатого упаковочного материала, чтобы исключить любую вибрацию. Проверил все винтики, покрыл их шеллаком и сделал полоски лаком для ногтей. Теперь с первого взгляда можно понять, не разболталось ли что-нибудь.
Винтовка – это совокупность деталей, и у каждого винтика есть ровно одно идеальное положение. Случайное смещение, недосмотр или халатность недопустимы. Сейчас винтовка была настроена, как духовой инструмент: все клавиши, система трубок и мундштук находятся в идеальном положении, и можно ожидать, что музыкант сыграет на нем именно ту мелодию, которую намеревался сыграть. Стоит недоглядеть за тем или иным компонентом, и винтовка перестанет быть винтовкой, чего нельзя допустить.
В отдельный чехол Джуба сложил другие необходимые вещи: восьмой айфон с его ценнейшим баллистическим приложением, набор отверток и гаечных ключей, чистящее средство для линз и десять лучших патронов, изготовленных вручную. Этот чехол он тоже завернул в пузырчатую пленку и примотал к ложу.
Когда винтовка была надлежащим образом упакована и стала похожа на мумию, Джуба спрятал ее в потайной отсек великолепной книжной полки, а та, в свою очередь, отправилась в деревянную обрешетку, зафиксированная настолько прочно, что ей стали не страшны почти никакие случайности. Другими словами, авиакатастрофу упаковка не переживет, но жесткую посадку – запросто.
Днем позже Джуба проследил, как его посылка (под видом покупки в известном мебельном бутике) отправилась на почту, а оттуда – в следующий пункт назначения. Таким образом она отметилась в двух системах: почтового отслеживания и Министерства разведки Ирана, хитроумные профессионалы которого обеспечат ее путешествие по замысловатому маршруту с помощью нескольких транспортных компаний. На одном из этапов посылку привяжут к кредитной карточке, выданной на имя Брайана Уотерса из Альбукерке, штат Нью-Мексико, добавив еще одно доказательство к списку улик против мертвеца, назначенного крайним.
Сотрудники разведки будут тайно следить за движением груза, забирать его на промежуточных пунктах, проверять сохранность и отправлять дальше. Наконец после долгого пути посылка окажется там, где должна оказаться – а где именно, знает лишь исполнитель. Джуба хотел провести в той квартире некоторое время, как минимум день, а лучше неделю, чтобы изучить свою цель. Если придется спешить или импровизировать, операция обречена на провал.
Итак, еще один этап пройден.
Рядом с Джубой расположился Альберто. «Лендровер» вез их обратно на ранчо. Впереди сидели двое мексиканцев, сдавших посылку в почтовое отделение. Они не проявляли интереса к разговору на заднем сиденье. Пассажиры говорили по-арабски с сирийским акцентом.
– Дело сделано, – сказал Альберто. – Наверное, вы вздохнули с облегчением. Осталось лишь путешествие.
– Оно прекрасно спланировано и пройдет без приключений. Мне никто не помешает.
– Кстати, забавный у них получился рисунок.
– Унизительный. Я похож на персонажа из комикса.
– Что ж, художника обидеть может каждый. Главное, что на рисунке вы выглядите, как я, Гамаль Абдель Насер, Харви Вайнштейн, Джон Гарфилд, Омар Шариф – кто угодно с выраженными семитскими чертами лица. И с черными волосами. За многие столетия все семиты перетрахались друг с другом. Теперь у нас одна и та же ДНК. Вот почему нас так ненавидят. Мы – одна семья.
– Мне не нравятся разговоры о полукровках, – отрезал Джуба.
– Не важно. В конце концов, художник изобразил не человека, а стереотип, всех в одном лице. Этот рисунок бесполезен.
– Как скажете. В любом случае я по-прежнему путешествую инкогнито.
Сириец рассмеялся.
Джуба показал ему палец, на котором шариковой ручкой было написано по-арабски: «Встретимся на болоте в 04:30», после чего стер надпись и спросил:
– А кто такой Харви Вайнштейн?
Глава 50
Рок-Спрингс, Вайоминг,
полицейский участок
Фамилия ее была Мерфи, а имя, судя по всему, Детектив, ибо все называли ее «детектив», и никак иначе. Почему? Это становилось понятно с первого взгляда. У нее было лицо с жесткими чертами, не знавшее макияжа, лицо женщины, которая не имеет семьи, не дарит и не получает любви. Если у нее когда-то и была семья, то очень давно. Удивительно, что служба в городке с двадцатью шестью тысячами населения наложила на эту женщину такой отпечаток – конечно, если не знать, что Мерфи оттрубила пятнадцать непростых лет в полиции Солт-Лейк-Сити, после чего перевелась в Рок-Спрингс, рассчитывая найти здесь природные красоты, мир и покой. В чем-то она не ошиблась – природные красоты были повсюду, – но покой ей только снился.
– Детектив, в Рок-Спрингс редеет популяция бездомных. Причем быстрыми темпами, – начал Ник.
– Странно, что кто-то ведет учет, – сказала Мерфи.
– Вообще-то, я не стал бы доверять ничьим цифрам, кроме ваших. Судя по рапорту вашего шефа, вы очень внимательно относитесь к этому вопросу.
Она закурила «мальборо», предложила по сигарете Нику с Бобом (оба отказались) и сделала глубокую затяжку. На ней были джинсы (на правом бедре – триста пятьдесят седьмой «смит» с четырехдюймовым стволом), клетчатая рубашка (над левой грудью – пятиконечная звезда блюстителя закона) и ботинки, не раз ходившие по навозу.
Все трое сидели на лавочке возле полицейского участка Рок-Спрингс, кирпичного недоразумения родом из девятнадцатого века, сидя в котором люди с «кольтами» и «винчестерами» насаждали закон и порядок уже больше ста лет.
– Индейцы тут проблемные, – сказала Мерфи. – Чего только с ними не бывает. Почему? Не знаю. Как? Очень просто: мет, спиды, кокс, мексиканские опиаты. Свинья везде грязи найдет. Если что-то стряслось за пределами резервации, мы вынуждены наводить порядок. И еще индейцы очень красивы. Но вы приехали поговорить о наших бомжах. Хотя теперь их запрещено так называть, поэтому будем говорить о бездомных.
– По вашим словам, их больше семидесяти пяти, и за последние три месяца пропали как минимум шестеро. Не смотались отсюда, не умерли в канаве, не замерзли, не попали под колеса грузовика. Просто исчезли. Сегодня человек есть, а завтра нет. Так?
– Абсолютно. На какое-то время исчезновения прекратились, но несколько дней назад куда-то делся еще один парень. А потом пришла ваша ориентировка.
Боб с Ником переглянулись, и каждый вспомнил слова Гольда: Джуба захочет проверить свои навыки.
– По моим выкладкам, Рок-Спрингс – весьма странное место, – продолжила Мерфи. – Был зачуханным шахтерским городком, пока не начался туристический бум. Потому-то здесь все и увешано ковбойской пошлятиной а-ля Дикий Запад. А где туристы, там и бездомные. У старожилов эти пугала зимой снега не выпросят, но туристы дают пятерку, просто чтобы от них отстали. Вот бездомные и собираются здесь, когда на улице потеплеет. Власти у нас прогрессивные, поэтому разогнать эту братию нет никакой возможности. Каким-то образом они перебиваются. Я кое с кем познакомилась и поэтому знаю, что творится. Они со мной общаются. Я пытаюсь донести их слова до остальных, но меня никто не слушает.
– Зато мы слушаем.
– Все началось месяца три назад. Я сразу спохватилась. Гляжу, а Пола как не бывало. И мне захотелось узнать, куда он делся.
– Пол был особенным?
– Почти все они сами себя сгубили, а Пола сгубила судьба. Хороший парень, просто Господь однажды решил, что пора раздавить какую-нибудь вошь, и этой вошью стал Пол.
– Так что с ним? – спросил Ник.
– Вы говорили, что разведка с воздуха – вроде той, что вывела нас на Джубу в Сирии, – будет бесполезна в Соединенных Штатах. Чтобы найти стрельбище, надо сузить зону поиска. Мы должны знать хотя бы регион, иначе будем искать иголку в стоге сена.
– Именно, – согласился Нил.
– А сержант Свэггер говорил, что Джуба непременно станет стрелять по живым мишеням. Во-первых, чтобы привыкнуть к поведению живого существа на такой дистанции. Во-вторых – и это не менее важно, – чтобы проверить убойную силу своих зарядов и выбрать тот, который способен нанести максимальные повреждения.
– Угу, – кивнул Боб.
– Теперь предположу, что живые мишени – это люди. Вы ничего такого не говорили, но это подразумевается само собой. Джуба – верующий человек, для которого неверные не заслуживают никакой пощады, а организация Менендеса вполне способна устроить нужную тренировку. Я понятно выражаюсь? – Все одобрительно покивали. – Встает вопрос: кого он выберет в качестве мишени? Где взять живых людей, чтобы стрелять по ним с дальнего расстояния? По объявлению таких не наберешь, добровольцев не найдется, даже если предложить приличную сумму. Соответственно, этих людей нужно похитить. И никто не должен заметить их исчезновения. Другими словами, они должны быть из той прослойки общества, на которую полицейские не обращают особого внимания.
Он помолчал. Никто не сказал ни слова.
– Мне кажется, – продолжил Гольд, – или, вернее, показалось пару часов назад, что источником таких людей может служить популяция бездомных. Никто не пересчитывает их по головам, никто даже не смотрит в их сторону. По американским законам их нельзя загнать в какое-нибудь стойло или пинками выдворить из города, поэтому они находят укрытие подальше от чужих глаз, где спокойно гниют себе заживо. Под виадуком, на берегу реки, на свалках, заброшенных заводах, в опустевших кварталах и так далее. Предположу, что Менендес поручил своим людям наведаться в одно из таких мест, накачать спящего бомжа наркотиком и привезти его на стрельбище. Остальное можете представить сами. На следующий день человек просыпается невесть где, не может свободно передвигаться, и наш добрый друг Джуба проводит над ним свои эксперименты, выбрав нужное расстояние. Пули бьют в землю все ближе, человек кричит, просит пощады, но его никто не слышит, потому что стрельбище находится в уединенном месте. После попадания труп изучают на предмет повреждений, а потом закапывают, сжигают или избавляются от него любым другим способом – как привычнее картелю. Я, к примеру, слышал, что тела скармливают падальщикам.
– Да, бывает, – согласился Ник.
– Поэтому я думаю, что мы должны прочесать страну и найти место, где в последнее время стали пропадать бездомные. Полагаю, их забирают неподалеку от стрельбища, чтобы не усложнять логистику. Люди Менендеса уверены в собственной безнаказанности, ведь о бездомных не заботится никто, кроме монашек и ответственных соцработников. Обществу они неинтересны. Возможно, муниципальные службы уделяют им внимание, но очень небольшое. Короче говоря, до них никому нет дела. Допустим, вы придете в полицию и скажете: боюсь, у нас в городе начали исчезать бездомные. Что вам ответят?
Все, разумеется, промолчали. Израильтянин говорил об одном из главных недостатков американского общества. Никто не знал, что делать с бездомными. Ни у кого не было ни средств, ни желания заниматься этим вопросом.
– За статьи о пропавших бездомных Пулицеровскую премию не дадут, это уж точно, – сказал Нил.
– Остальное вы уже поняли, – продолжил Гольд. – Если найти место, где исчезают бездомные, мы сможем запрограммировать спутник на поиски стрельбища, подключим беспилотники, отправим этих пташек во все подозрительные уголки и найдем то, что ищем. С точностью до пристрелочного стола. А затем устроим рейд, как в Израиле. Послать шесть вертолетов с четырьмя десятками оруэлловских грубых мужчин[9] или ребятами из отряда Гади Моттера ближе к рассвету, и проблема решена.
– Значит, приступаем, – сказал Ник. – Связываемся со всеми полицейскими участками, запрашиваем данные о таких исчезновениях. Может, у полиции есть осведомители среди бездомных. Может, все творилось у них перед носом и не хватало лишь волшебного пинка, чтобы кто-то принял меры. Пусть писари пролистают свои журналы. В каком-нибудь городке наверняка заметили исчезновения.
– Шеф, – подала голос Чендлер, – я бы еще постучалась в благотворительные организации, социальные службы и на социологические кафедры университетов. Время от времени сообщества бездомных становятся предметом научных исследований.
– Молодец, Чендлер.
– И еще надо сделать так, чтобы наш запрос донесли до патрульных на инструктаже. Не исключено, что кто-нибудь из них слышал о чем-нибудь подобном, но пропустил мимо ушей. А теперь вспомнит и подключится к делу.
– Еще проверьте места, где собираются нелегалы-шабашники, – добавил Свэггер. – Например, парковки у магазинов «Хоум депо». Их полно по всей стране. Иногда люди пропадают без следа, и никто не знает, куда они делись.
– Толковое предложение. Что еще?
– Любое место, где нанимают на сельскохозяйственные работы, – сказал Нил. – Многие мигранты работают в полях, на сборе урожая. Некоторых, то есть многих, в тех же полях и закапывают.
– Еще стройки без профсоюзного надзора, – вспомнил Боб.
– Сделаем поправку на местность? – спросила Чендлер. – Мы решили, что Джуба тренируется где-то на западе. Там сплошные поля, и никто не заметит стрельбища длиной в милю.
– Верно, – сказал Ник. – Отличное предложение. Но с какой стороны ни подойди, работы выше крыши. Давайте решим, как загнать ее в разумные рамки. Нил, вы со Свэггером настроите программу для птичек. Ладно, давайте… Хотя стоп. Скажу под запись: мистер Гольд, вы гений. Не знаю, что бы мы делали без «Моссада».
– Взамен мне нужно лишь одно, – сказал Гольд. – Разговор с Джубой. Такой долгий, чтобы он затянулся на тысячу и одну ночь. Хочу послушать его сказки.
Глава 49
Ранчо, подготовка к отъезду
Еще один человек был принесен в жертву точности, и Джуба остался доволен. Инструмент, который он так старательно собирал и настраивал уже несколько месяцев, не утратил своей эффективности, хотя его пришлось на время отложить в сторону. Уничтожив цель, Джуба тщательно очистил все поверхности винтовки, после чего сделал еще один выстрел: принято считать, что девственно-чистый ствол не годится для холодной стрельбы.
Он подготовил винтовку к путешествию. Покрыл шеллаком все барабаны на прицеле «Шмидт и Бендер», чтобы настройки не сбились во время перевозки. На всякий случай взял лак для ногтей и пометил нужное положение полоской на каждом барабане и его основании: если линия останется сплошной, значит все в порядке. Снял затвор и примотал его к ложе пищевой пленкой, а затворную коробку – сердце винтовки – завернул в три слоя пузырчатого упаковочного материала, чтобы исключить любую вибрацию. Проверил все винтики, покрыл их шеллаком и сделал полоски лаком для ногтей. Теперь с первого взгляда можно понять, не разболталось ли что-нибудь.
Винтовка – это совокупность деталей, и у каждого винтика есть ровно одно идеальное положение. Случайное смещение, недосмотр или халатность недопустимы. Сейчас винтовка была настроена, как духовой инструмент: все клавиши, система трубок и мундштук находятся в идеальном положении, и можно ожидать, что музыкант сыграет на нем именно ту мелодию, которую намеревался сыграть. Стоит недоглядеть за тем или иным компонентом, и винтовка перестанет быть винтовкой, чего нельзя допустить.
В отдельный чехол Джуба сложил другие необходимые вещи: восьмой айфон с его ценнейшим баллистическим приложением, набор отверток и гаечных ключей, чистящее средство для линз и десять лучших патронов, изготовленных вручную. Этот чехол он тоже завернул в пузырчатую пленку и примотал к ложу.
Когда винтовка была надлежащим образом упакована и стала похожа на мумию, Джуба спрятал ее в потайной отсек великолепной книжной полки, а та, в свою очередь, отправилась в деревянную обрешетку, зафиксированная настолько прочно, что ей стали не страшны почти никакие случайности. Другими словами, авиакатастрофу упаковка не переживет, но жесткую посадку – запросто.
Днем позже Джуба проследил, как его посылка (под видом покупки в известном мебельном бутике) отправилась на почту, а оттуда – в следующий пункт назначения. Таким образом она отметилась в двух системах: почтового отслеживания и Министерства разведки Ирана, хитроумные профессионалы которого обеспечат ее путешествие по замысловатому маршруту с помощью нескольких транспортных компаний. На одном из этапов посылку привяжут к кредитной карточке, выданной на имя Брайана Уотерса из Альбукерке, штат Нью-Мексико, добавив еще одно доказательство к списку улик против мертвеца, назначенного крайним.
Сотрудники разведки будут тайно следить за движением груза, забирать его на промежуточных пунктах, проверять сохранность и отправлять дальше. Наконец после долгого пути посылка окажется там, где должна оказаться – а где именно, знает лишь исполнитель. Джуба хотел провести в той квартире некоторое время, как минимум день, а лучше неделю, чтобы изучить свою цель. Если придется спешить или импровизировать, операция обречена на провал.
Итак, еще один этап пройден.
Рядом с Джубой расположился Альберто. «Лендровер» вез их обратно на ранчо. Впереди сидели двое мексиканцев, сдавших посылку в почтовое отделение. Они не проявляли интереса к разговору на заднем сиденье. Пассажиры говорили по-арабски с сирийским акцентом.
– Дело сделано, – сказал Альберто. – Наверное, вы вздохнули с облегчением. Осталось лишь путешествие.
– Оно прекрасно спланировано и пройдет без приключений. Мне никто не помешает.
– Кстати, забавный у них получился рисунок.
– Унизительный. Я похож на персонажа из комикса.
– Что ж, художника обидеть может каждый. Главное, что на рисунке вы выглядите, как я, Гамаль Абдель Насер, Харви Вайнштейн, Джон Гарфилд, Омар Шариф – кто угодно с выраженными семитскими чертами лица. И с черными волосами. За многие столетия все семиты перетрахались друг с другом. Теперь у нас одна и та же ДНК. Вот почему нас так ненавидят. Мы – одна семья.
– Мне не нравятся разговоры о полукровках, – отрезал Джуба.
– Не важно. В конце концов, художник изобразил не человека, а стереотип, всех в одном лице. Этот рисунок бесполезен.
– Как скажете. В любом случае я по-прежнему путешествую инкогнито.
Сириец рассмеялся.
Джуба показал ему палец, на котором шариковой ручкой было написано по-арабски: «Встретимся на болоте в 04:30», после чего стер надпись и спросил:
– А кто такой Харви Вайнштейн?
Глава 50
Рок-Спрингс, Вайоминг,
полицейский участок
Фамилия ее была Мерфи, а имя, судя по всему, Детектив, ибо все называли ее «детектив», и никак иначе. Почему? Это становилось понятно с первого взгляда. У нее было лицо с жесткими чертами, не знавшее макияжа, лицо женщины, которая не имеет семьи, не дарит и не получает любви. Если у нее когда-то и была семья, то очень давно. Удивительно, что служба в городке с двадцатью шестью тысячами населения наложила на эту женщину такой отпечаток – конечно, если не знать, что Мерфи оттрубила пятнадцать непростых лет в полиции Солт-Лейк-Сити, после чего перевелась в Рок-Спрингс, рассчитывая найти здесь природные красоты, мир и покой. В чем-то она не ошиблась – природные красоты были повсюду, – но покой ей только снился.
– Детектив, в Рок-Спрингс редеет популяция бездомных. Причем быстрыми темпами, – начал Ник.
– Странно, что кто-то ведет учет, – сказала Мерфи.
– Вообще-то, я не стал бы доверять ничьим цифрам, кроме ваших. Судя по рапорту вашего шефа, вы очень внимательно относитесь к этому вопросу.
Она закурила «мальборо», предложила по сигарете Нику с Бобом (оба отказались) и сделала глубокую затяжку. На ней были джинсы (на правом бедре – триста пятьдесят седьмой «смит» с четырехдюймовым стволом), клетчатая рубашка (над левой грудью – пятиконечная звезда блюстителя закона) и ботинки, не раз ходившие по навозу.
Все трое сидели на лавочке возле полицейского участка Рок-Спрингс, кирпичного недоразумения родом из девятнадцатого века, сидя в котором люди с «кольтами» и «винчестерами» насаждали закон и порядок уже больше ста лет.
– Индейцы тут проблемные, – сказала Мерфи. – Чего только с ними не бывает. Почему? Не знаю. Как? Очень просто: мет, спиды, кокс, мексиканские опиаты. Свинья везде грязи найдет. Если что-то стряслось за пределами резервации, мы вынуждены наводить порядок. И еще индейцы очень красивы. Но вы приехали поговорить о наших бомжах. Хотя теперь их запрещено так называть, поэтому будем говорить о бездомных.
– По вашим словам, их больше семидесяти пяти, и за последние три месяца пропали как минимум шестеро. Не смотались отсюда, не умерли в канаве, не замерзли, не попали под колеса грузовика. Просто исчезли. Сегодня человек есть, а завтра нет. Так?
– Абсолютно. На какое-то время исчезновения прекратились, но несколько дней назад куда-то делся еще один парень. А потом пришла ваша ориентировка.
Боб с Ником переглянулись, и каждый вспомнил слова Гольда: Джуба захочет проверить свои навыки.
– По моим выкладкам, Рок-Спрингс – весьма странное место, – продолжила Мерфи. – Был зачуханным шахтерским городком, пока не начался туристический бум. Потому-то здесь все и увешано ковбойской пошлятиной а-ля Дикий Запад. А где туристы, там и бездомные. У старожилов эти пугала зимой снега не выпросят, но туристы дают пятерку, просто чтобы от них отстали. Вот бездомные и собираются здесь, когда на улице потеплеет. Власти у нас прогрессивные, поэтому разогнать эту братию нет никакой возможности. Каким-то образом они перебиваются. Я кое с кем познакомилась и поэтому знаю, что творится. Они со мной общаются. Я пытаюсь донести их слова до остальных, но меня никто не слушает.
– Зато мы слушаем.
– Все началось месяца три назад. Я сразу спохватилась. Гляжу, а Пола как не бывало. И мне захотелось узнать, куда он делся.
– Пол был особенным?
– Почти все они сами себя сгубили, а Пола сгубила судьба. Хороший парень, просто Господь однажды решил, что пора раздавить какую-нибудь вошь, и этой вошью стал Пол.
– Так что с ним? – спросил Ник.