Идеальность

Лера потеряла счет времени.

В какой-то момент поняла, что находится в комнате, через которую попала в дом. Сквозь дыру в окне проникал ветер, шевелил прозрачные занавески. Полоски света расчертили пол.

На табуретке у стены что-то лежало. Лера подошла и вдруг увидела сотовый телефон – старенький, раскладной, еще кнопочный. Он был холодный на ощупь и совершенно не пыльный.

– Нашла… – усмехнулась Лера.

Как забавно…. Если бы она сразу увидела его, то не блуждала бы по дому, не обнаружила бы Римму Ивановну в ванной.

Впрочем, не факт, что это телефон Пашки. Мало ли чей…

На улице вспыхнул яркий свет, рассек комнату белыми лучами.

Лера вздрогнула, упала на колени, прячась под окном. Донесся шум двигателя. Заскрипел механизм раздвижных ворот. Кто-то приехал.

Вот же черт!

Не поднимаясь, на коленках, Лера поползла к дверям. Было слышно, как во двор въехал автомобиль. Свет выскользнул из комнаты. Ворота стали закрываться.

Осторожно выглянув, она увидела знакомый номер. «Лексус» Дениса.

Двигатель заглох. Хлопнула дверца. Через полминуты в глубине дома зазвенели ключи. Открылась дверь. Почти сразу же включился свет в прихожей.

Лера подтянулась, перебралась через подоконник, спрыгнула на траву, под дождь, в объятия холодного ветра. Метнулась направо, свернула за гараж, побежала мимо декоративных елок и прижалась к забору. В окнах на первом этаже загорелся свет. Вроде бы Лера даже успела различить силуэт за стеклом – Ната или нет? Впрочем, уже не важно.

Она перебралась через забор, пробежала через дорогу, к автобусной остановке, потом дальше, по тротуару, под дождем, прижимая к груди розовый ноутбук.

Добрела до следующей остановки, плюхнулась на скамейку. Мокрая, уставшая, но никем вроде бы не замеченная.

Через десять минут подъехал автобус. Лера запрыгнула в него и вскоре выехала из кварталов частных домов в спальный район. Ехала с полчаса, не смотря на дорогу. Вышла возле оживленного торгового центра и сразу спряталась в нем от дождя.

Нервы натянулись до предела. Зубы клацали друг о дружку, очень хотелось заорать от напряжения, во весь голос, деря связки.

Она достала раскладной телефон, открыла, бегло набрала свой номер, втопила кнопку вызова. На экране ее телефона отразилось лаконичное: «Пашка».

– Господи, господи, господи!

С его же трубки набрала «112» и сообщила адрес дома, где в ванной комнате на втором этаже лежит труп.

– Возможно, еще и похищение, – добавила она и оборвала связь.

Тяжело присела на скамейку рядом с мальчиком, который держал в руках яркий подарочный шарик.

Этот мир полон не только депрессиями, трупами и похищениями, напомнила себе Лера.

Но не могла все же отделаться от ощущения, что ничего другого вокруг нее не бывает.





Часть третья




Расшифровка

Тема: чувство вины

20 апреля 2018 г.

Не примите на свой счет, но мне теперь ужасно стыдно. Какая я иногда бываю глупая и наивная.

Мой отец говорит: все, что происходит внутри семьи, в ней и остается. Несмотря ни на что. Это как у Толстого в «Анне Карениной». Я часто перечитываю Толстого.

Понимаете, меня так воспитывали. Моих сестер тоже так воспитывали. Когда муж Вики начал… вести себя не совсем пристойно, мы разобрались лично. Сначала папа, потом я.

С Лерой то же самое. Папа искренне хотел, чтобы никто ни о чем не узнал. Он хотел положить ее в клинику, договорился с нужными людьми. Искренне верил, что наша Средняя вылечится тихонько. Не получилось, знаете? Эта психованная дура мало того что показала свою пошлую мордашку на весь Интернет, так еще и устроила кавардак со смертью дочери.

У меня мурашки по коже. Я б на ее месте повесилась бы… Нет, слишком как-то театрально. Наглоталась бы таблеток и утонула в ванне. Короче, не стала бы жить с таким позором. А она типа выкарабкалась…

Не нужно выносить сор из избы, понимаете? И это правильно.


А о том, что произошло у нас с Денисом, пока что знаете только вы…

Но это моя вина. Я разболтала на эмоциях. Папа был в командировке, да и не хочу я ему сейчас все раскрывать. Может, оно и к лучшему. Никогда не угадаешь, как повернется жизнь.

Думаю, вы догадываетесь, почему я решила вам открыться. Мне у вас хорошо. Лучше, чем дома. Лучше, чем с Денисом. (Ненормальная мысль, но что делать?) А отцу сказать стыдно. Боюсь его разочаровать.

Представьте, все три дочери оказались никчемными женами и не смогли устроить свою жизнь. А он так мечтал, чтобы у нас все было хорошо. Сплошное разочарование, блин.

Что скажет, когда узнает?

У них с мамой идеальный брак. Я всегда ориентировалась на их жизнь: без скандалов, интриг, зависти. Сплошное взаимопонимание. И он всегда мечтал, чтобы наши семьи были такими же.

И еще мне неуютно от мысли, что все это просочится в прессу. Вы хорошо знаете, каково попасть к журналистам в лапы. Сколько раз вам задавали неудобные вопросы? Сколько раз в газетах писали статьи, в которых вас выставляли не в лучшем свете? Ведь было, признайтесь.

Но вы жили в другом мире, в другом, если хотите, веке. Сейчас все изменилось. Время Интернета, открытых новостей, мира без границ. Знаете, сколько сил мне потребовалось, чтобы вымарать кучу статей о себе? Сколько таблеток я выпила и сколько сеансов психотерапии посетила?

Один неизвестный писал обо мне статьи в своем бложике. Знаете, есть такой термин – троллинг. Когда без причины набрасываются на человека и начинают поливать его грязью. Так вот, этот неизвестный занимался троллингом меня. Чем-то я ему не угодила. Обвинял в том, что я за счет отца многого добилась. Как будто я не умею вести тренинги и готовить, а дом мне достался просто так, машину подарили и так далее… Господи, да я никогда не отрицала! Да, мой отец хорошо зарабатывает. Почему ему не сделать дочери приятное? Но тролль преподносил все так, будто я циничная, мерзкая прошмандовка, которая презирает людей. У него было несколько тысяч читателей – а в блогах это верные поклонники, армия тьмы, готовая следовать за своим повелителем куда угодно. Раз он сказал, что Ната – никчемная девица, то так и есть.

«Да, мой господин! Затравим бедную девушку только за то, что ей повезло с родителями!»

Представляете?! Что может быть глупее?

Я потратила три месяца, чтобы этого неизвестного заблокировали вместе с его бложиком. Мне не составило бы труда найти его в реальной жизни, поверьте. Я бы могла его наказать, потому что уже не раз наказывала… таких, как он. Просто не хотелось раздувать историю еще больше.

О да, опять про папочку, простите, ничего не могу с собой поделать.

Я говорю слишком много лишнего. Знаете почему? Мне сложно добраться до сути. Я сто раз попросила прощения сегодняшним вечером и еще сто раз прошу сейчас. У вас вкусный чай. Из Греции?

Простите меня, простите, простите, простите, пожалуйста, простите.

Никто не должен видеть меня слабой, униженной и разбитой.

Да, Денис не идеален. Да, выходит, что я много лет обманывалась и рисовала иллюзии, какой-то воображаемый мирок, где два человека счастливы вместе до конца жизни (а потом умирают в один день!).

Скажите, можно ли считать это наивностью? Мне тридцать, я взрослая женщина. Разве слово «наивность» вообще подходит? Скорее – «глупость». Или «недальновидность». Или, чем черт не шутит, «самообман».

Я себя обманывала. Невероятно.

Представляете, у нас с Денисом последние пять лет было «блинчиковое воскресенье». Я вставала по воскресеньям рано утром и готовила блины. Денис мог работать в субботу, но по воскресеньям неизменно валялся в кровати часов до десяти.

Когда он просыпался, в комнате появлялась я. Поднос с блинчиками, бокал холодного сока, несколько джемов, мед, сгущенное молоко (я его не ем, но Денис обожает!). Мы завтракали в постели. Да-да, прямо так. Могли капнуть джемом на простыню, вытереть жирные пальцы о наволочку (но я всегда следила за тем, чтобы под рукой были влажные салфетки). Часто после завтрака мы занимались любовью, а потом бежали под душ и еще какое-то время наслаждались друг другом под теплыми струями воды…

А вчера у нас случился скандал из-за всего этого. Денис не просыпался дольше обычного. В субботу он пришел поздно, после полуночи и, не умываясь, сразу свалился в кровать.

Утром я приготовила блины и долго ждала, пока муж проснется. В одиннадцать осторожно заглянула в комнату. Он лежал на животе в брюках, в расстегнутой рубашке, руки под подушкой. Вообще-то я не позволяю Денису спать в одежде. Это его беда. До знакомства со мной он грешил такими вот мелочами. Мог заснуть в брюках, ел на диване перед телевизором, мылся и менял носки не каждый день… Знаете, детали, которые следует искоренять (есть даже несколько заметок на эту тему, очень интересных, я вам принесу журналы, почитаете).

Я искореняла по мере сил, но иногда мелочи появлялись вновь. Редко. Как сорняк. Вот и вчера появились. Я списала на усталость, с кем не бывает? Подошла, села на край кровати, погладила Дениса по спине. Обожаю его спину, обожаю проводить пальцами между лопаток.

Он шевельнулся, что-то буркнул.

Я спросила, не планирует ли он встать. В конце концов, блины стынут. Тогда Денис, не поднимая головы, совершенно четко пробубнил: «К черту блины!»

Представляете, в каком я была шоке?!

«К черту блины! – повторил он. – Мне надоело каждое воскресенье с утра есть одно и то же. Давай что-нибудь другое, а? Гренки. Тосты с маслом. Закажем „макдак“. Расслабимся по-новому».

Мне до сих пор кажется, что Денис говорил это во сне. Потому что это был не его голос, не моего идеального мужа!

Я не буду утомлять вас подробностями. Суть в том, что мы поругались. Впервые в жизни. Ругались, не повышая голоса, словно опасались, что нас кто-то услышит. Я разозлилась. Денис казался раздраженным. Может, он заболел?.. Я не знала, что делать. Все советы, статьи, заметки на тему супружеских ссор вылетели из головы. Я не практикую стиль стервозной жены, понимаете? Я просто не могу себе этого позволить.

А тут как будто прорвало. Мы вдруг начали вспоминать те самые мелочи, которые есть в нас, которые надо искоренять, из-за которых нельзя злиться. А мы вспоминали, швыряли ими друг в друга.

Я упрекала его в том, что он не хочет экспериментировать в сексе. Секс-игрушки ему противны. Только традиционный секс, ничего больше.

Он парировал моей увлеченностью журналами. Называл меня зависимой от статей в глянцах, от модных передач и советов каких-то «прошмандовок из Интернета».

Я указала на его нестриженые ногти, мятое лицо, запах изо рта.

Он сказал, что ему надоели мои длинные волосы.

А мне надоели его бесконечные тренировки и бег по утрам. Раньше этого не было, раньше это было хорошо.

И еще его любовь к дурацким комедиям, плоские шуточки о моем отце, его сон в воскресенье, храп, идиотские коричневые ботинки, агрессивное вождение…

В какой-то момент мы замолчали оба. Я бы даже сказала – заткнулись. Как будто подавились словами. (Скажите, я не слишком графомански рассказываю? Вы же литератор, вас, должно быть, коробит мой стиль. Заранее прошу прощения!)