Идеальная смерть Мияко Сумиды

— Не ты ли вечно твердишь, что нельзя судить о людях по одежке?

Фуми–нэ закатила глаза:

— Ладно, я дам ей шанс, но не ругай меня, если в итоге девочка в слезах убежит домой!

— Мияко крепче, чем кажется, — смеясь, йзаявил я. Фуми–нэ подошла к Мияко, улыбка которой казалась насквозь фальшивой.

— Можешь звать меня Фуми–нэ, я старшая сестра Рю и хозяйка «Студии Соль». Добро жаловать ко мне в студию!

У Мияко глаза на лоб полезли.

— Что–что?

— «Студия Соль», — повторила Фуми. — Название кажется тебе странным?

— Нет, дело не в этом. Просто… Рюсоэй сказал, что ты его девушка.

Фуми–нэ захохотала:

— Я его девушка?! Да ты шутишь! Меня ве интересуют гормональные подростки!

— Эй, хорош! — вскинулся я. — Про то, что ты моя девушка, речи не было. Мияко поспешила с выводом. Женщины–пумы не для меня.

Фуми–нэ пропустила мои слова мимо ушей.

— Мияко, ты такая хорошенькая! Я ведь могу звать тебя Мияко?

— Да.

— И поскольку я сейчас без пары, если у тебя есть красивый старший брат, можешь меня с ним познакомить. — Фуми–нэ одарила Мияко своей фирменной улыбкой.

— Уверена, ты и рисуешь отлично. Ты собираешься приступить сегодня?

Мияко глянула на меня:

— Вообще то я даже не представляю, в чем заключается работа. А еще… — Взгляд Мияко скользнул к Фуми–нэ, которая теперь смотрела на меня, — Еще я не умею рисовать.

— Рюсэй, ты не объяснил ей, в чем заключается работа?

— Сказал, нужно помогать тебе, и это правда.

— Бестолковщина! — вздохнула сестра. — Так вот, я художница, сейчас на заказ пишу уличную фреску для приюта. Стена довольно большая, поэтому нужны помощники покрасить ее в фоновый цвет, потом обвести контуры, которые я нанесу, потом закрасить их. Работа тяжелая, кропотливая. Ты как, возьмешься?

Мияко кивнула.

— Тогда начнем сегодня. До места пешком доберемся: это минутах в пятнадцати ходьбы отсюда.. — Фуми–нэ наклонила голову: — Ты хочешь красить в этой одежде? Вдруг испачкаешься?

— Ничего страшного. Я могу начать сейчас же.

— Отлично, тогда собираемся. — Фуми–нэ отошла в сторону, потом бросила через плечо: — Если день продержишься, найму тебя до окончания проекта.

— Тогда приступим сегодня.





* * *


Солнце стояло еще высоко, когда Фуми–нэ ушла за ланчем. Мы начали покрывать стену белой грунтовкой.

Дул прохладный ветерок, но Мияко взмокла от пота и сняла свитер. Под ним оказался лавандовый топ на бретелях, сейчас уже испачканный краской. Волосы она собрала в пучок, но непослушные пряди липли к лицу. Мияко, полностью сосредоточенная на покраске стены, поправлять их не удосуживалась.

— Утомительно, правда? — Я опустил кисть в ведерко с краской. — Если хочешь, передохни, я сестре не скажу.

— Нет, за деньги же стараюсь, — напомнила Мияко. В этом была она вся. Сначала казалось, дело в чистом упрямстве, но постепенно я начал восхищаться ее стойкостью.

Я посмотрел на Мияко и удивился, перехватив ее взгляд.

— Что ты высматриваешь? — спросил я, отворачиваясь. — Вот, разглядела, наконец, сходство между тобой и Фуми–нэ, — ответила Мияко. — Черты лица у вас одинаковые, особенно носы. Они у вас обоих тонкие, поэтому профили такие благородные.

Я смутился:


— Звучит почти как признание моей привлекательности.

— Этого я никогда не оспаривала. Лицо у тебя правильной формы и глаза красивые.

От такого комплимента я засмеялся, правда не слишком весело:

— Еще тебе следует похвалить мой характер

Мияко тоже засмеялась:

— Да, конечно. Я не из тех, кто проводит время с несимпатичными мне людьми. — Мияко заглянула мне в глаза: — Вряд ли в говоила об этом вслух, но мне очень нравятся наши совместные походы в книжный

— Мияко, давай встречаться! — не сдержавшись, выпалил я.

Она внимательно посмотрела на меня и покачала головой:

— Я не могу.

Я нервно сглотнул:

— Почему?

— Потому что это ты.

Я решил, что ослышался:

— Что, прости?

— Ты мне слишком дорог как друг. Если начнем встречаться, то рано или поздно разочаруемся. Тогда и вместе быть не сможем, и шестерку нашу развалим.

— Откуда уверенность, что получится именно так?

— Отдельные затеи обречены на ‚ провал, — ответила Мияко и посмотрела на меня. — Извини. — Она словно не сокровенным делилась, а излагала сухие факты.

Я потрясенно молчал, желая стереть свои чувства к Мияко, как ей того хотелось. Вот только отрицание того, что я влюбился в первый раз, ничего не меняло.

— Сестра у тебя замечательная. — Мияко сменила тему. — И смелая, раз выбрала нетривиальную профессию художника.

Я через силу вернул себя к разговору:

— Не спеши с выводами. Фуми–нэ хотела быть доктором.

— Почему же не стала?

— Не у всех есть деньги на университет, а медуниверситеты особенно дорогие. — Я методично покрывал стену белой краской. — У Фуми–нэ талант к рисованию. Она вела уроки в детской художественной школе, потом открыла свою студию, но художницей становиться не собиралась. Так вышло само собой.

— Ясно.

— Рисование ей не ненавистно, но это и не мечта, — пояснил я, стараясь не думать о том, чем Фуми–нэ пожертвовала ради нас — ради меня.

— Что она хочет изобразить на фреске? — спросила Мияко, погружая кисть в ведерю с краской.

— Точно не знаю. Наверное, что–то для детей и пастора, которые здесь живут, — пояснил я. — Дети скоро вернутся, и ты сможешь с ними поиграть.

— Я не люблю детей. — Мияко потупилась.

— Правда? Трудно представить, кажется, ты обожаешь детишек! — поддразнил я. — Погоди, вот заведешь своих…

— Детей у меня не будет никогда. Я их возненавижу. — Ответ Мияко получился пугаюше резким.

— О чем вы там болтаете? — спросила Фуми–нэ, подошедшая к нам с двумя полиэтиленовыми пакетами.

Вопрос я проигнорировал, а вот ее возвращению обрадовался.

Мы втроем вошли в приют, и Фуми–на по вела нас в столовую.

— Ты здесь прекрасно ориентируешься, отметила Мияко, когда Фуми–на усадила нас за стол.

Моя сестра вытащила из пакета три ланчбокса:

— Мы с Рю провели в этом приюте немало времени.

— Вы волонтеры? — уточнила Мияко, раздавая одноразовые палочки. — Какие молодцы!

Я поднял голову. Фуми–нэ натянуто улыбнулась мне, мол, ничего страшного. Только я не собирался скрывать правду от Мияко.