Идеальная смерть Мияко Сумиды

* * *


Как–то раз в прошлом году Фуми–нэ понадобилось задокументировать часть своих работ. Я отдыхал у себя в комнате, когда она вошла и объяснила, что нужно делать.

— Сфотографируй все картины в студии. — Сестра протянула мне «Никон ФМ2»›. — Оригинальничать не нужно, просто сфоткай каждую работу. Пусть Мияко тебе поможет.

— Для чего тебе?

— Для выставки, — ответила сестра. — Организаторы запросили фото для каталога.

Я сел на кровати и проверил «никон». Отсек для пленки оказался пуст.

— Ты ведь не участвуешь в выставках.

— Нет, но эта особенная. В одной галерее соберутся предприниматели, чтобы купить картины для своих офисовт

— Ясно, запахло деньгами, и мисс Янаги мигом заинтересовалась.

— Да, заинтересовалась, и ты уж не напортачь. Фотографии нужны к выходным.

На следующий день я купил три рулона пленки и попросил Мияко мне помочь. Полдня мы фотографировали работы Фуми–нэ, но использовали только половину пленки. Я осторожно навел объектив на Мияко, надеясь тайком ее сфоткать, ио она заметила.

— Прекрати! — велела она, смерив меня недовольным взглядом, Я не люблю фотографироваться.

— Не злись! — взмолился я. У нас куча кадров осталась, а сегодня негативы нужно отдавать на проявку.

У Мияко загорелись глаза.

— Так почему бы тебе не сфоткать Таму? Растет она быстро, скоро станет взрослой кокой, а у меня не останется памяток о том, каким милым котеночком она была.

— Ты говоришь о ней, как о своем ребенке,

— Тама и есть мой ребенок, — сказала Мияко. — Если она пропадет, фотографии можно будет использовать для объявлений.

— Что за ерунда?! Как Тама пропадет, если она все время в квартире? — Я убрал фотоаппарат в чехол. — Ладно, будь по твоему. Пойдем к тебе и сделаем фотопортрет Тамы.

Сказать было легко, а сделать сложно. Тама отказывалась сидеть смирно. Она ненавидела «никон». Мы с Мияко и угощали ее, и игрушки подсовывали, и сюсюкали, а она ловко вы падала из кадра.

Безрезультатно промучившись несколько часов, мы без сил рухнули на кровать. В квартире царил хаос — подушки и одеяла валялись на полу.

— В фотографы–анималисты я не гожусь, — посетовал я, стараясь отдышаться.

— Я тоже нет, — проговорила Мияко. — Ну, или Тама в модели не годится.

— Да, как вариант, — засмеялся я.

Мияко повернулась к Таме, сидевшей на прикроватном столике:

— Что скажешь, Тама? Мы думаем, супермодели из тебя не выйдет.

Тама замурлыкала, наконец села смирно и уставилась на меня. Я сполз с кровати и потянулся к фотоаппарату, лежащему на полу.

— Что ты делаешь? — спросила Мияко.

— Тс-с! — зашипел я. — Тихо!

Затаив дыхание, я навел объектив на Таму и щелкнул затвором «никона». На все не ушло и секунды, но я знал, что снимок сделан.

Тама тотчас соскочила с ночного столика и убежала в гостиную.

— Получилось? — спросила Мияко.

— Да, я почти уверен.

— Давай я пленку проявлю. — Мияко взяла «никон». — Скажешь Фуми–нэ, что распечатанные фотографии я отдам ей в воскресенье после обеда.

— Не слишком много тебе хлопот?

— Нет, ничего подобного, — Покачала головой Мияко.

В итоге она сказала, что последней фотографии нет. Мол, Тамы «в полный рост» не оказалось ни на одном кадре.

— Я почти уверен, что на последнем снимке она получилась, — заявил я. — Ты точно как следует негативы просмотрела?


Мияко кивнула.

— А у тебя самоуверенность точно не зашкаливает?

Сейчас, поднимая упавший снимок, я понял что это та самая фотография Тамы. Зачем Мияко соврала о таком? Я уставился на письмо, которое держал в руках и гадая, не найдутся ли в нем ответы





7 ЛЕТО ПОКИНУЛО ЕЕ НАВСЕГДА




— Рюсэй Янаги! Что. Это. Такое? — спросила Фуми–нэ, повысив голос.

— Это кошка, — пояснил я, ставя переноску у двери. — Тама, поздоровайся с мисс Янаги.

Тама выпрыгнула и подошла к моей сестре.

— Я не слепая. Почему она здесь? — говорила Фуми–нэ резко, а сама опустилась на колени и ласково погладила Таму.

— Таме некуда идти. Можно ей пока у нас пожить?

— Ты же говорил, ее забирает мать Мияко.

— Не получится. У нее аллергия на кошек. — Я присел на корточки. — Тем более, здесь ей нравится больше.

Тама свернулась клубком на коленах у Фуми–нэ.

— Видишь, как ей уютно, — проговорил я.

Фуми–нэ покачала головой:

— Знаешь ведь, что домашних животных здесь держать нельзя. Домовладелица живет на первом этаже. Она точно узнает.

— А как насчет студии? — Я достал из сумки Тамину миску и кошачью еду. — В студии-то проблем не будет.

— В студии много входов–выходов. Вдруг кошка сбежит?

— Не волнуйся. Если Тама захочет сбежать, то сбежит, куда ее ни помести, — сказал я. — Но она кошка умная. Дорогу домой находит, даже когда убегает.

Я вскрыл банку с кормом и выложил содержимое в миску.

Тама наконец спрыгнула с колен Фуми–нэ и подошла ко мне.

— Она голодной кажется.

— Мать Мияко не знала, какой корм обычно ест Тама, и купила первый попавшийся. Тама к нему не притронулась.

— Разборчивая девушка. Прямо как я. — Фуми–нэ смотрела на Таму, глубоко задумавшись.

— Ну так что? — Я склонил голову набок.

— Обещаешь относиться к Таме ответственно? — после долгого молчания спросила Фуми–нэ. — Убирать за ней, покупать корм?

— Обещаю. Картины твои можно занести в кабинет и запереть его, тогда Тама их не испортит.

— Хорошая мысль, — похвалила Фуми–нэ. — Ладно, пусть Тама временно остается в студии. Но если начнет безобразничать или если ты не сдержишь слово, она уйдет.

— Договорились.

— Как долго ты намерен ее там держать?

Я замялся, вспоминая письмо Мияко.

— Пока не пристрою ее в хорошие руки.

— То есть? — Фуми–нэ вскинула брови.

Я достал из сумки письмо и протянул ей:

— Вот, Мияко мне оставила.