Идеальная смерть Мияко Сумиды

— Садись, куда хочешь, — проговорила Мияко, открывая окна.

— Где холодильник? — спросил я.

— Я сама пиво уберу. Ты мой гость. — Мияко взяла у меня пакет. — Подожди здесь. Располагайся!

Мияко исчезла на кухне, а я воспользовался шансом осмотреть книжный шкаф. Верхнюю полку занимали учебники, зато на остальных стояли только любовные романы. Большей частью английские, но обнаружилась и пара японских. Мы с Мияко часто наведывались в книжный Икеды, и без любовного романа она уходила редко. Я знал, что она поклонница этого жанра, но почему–то ожидал увидеть у нее и другие книги.

Мияко вернулась с ведерком, полным льда и банок «Асахи супер драй»:

— Прости, что заставила ждать.

— Так мы прямо сейчас начнем? — спро_ сил я, нахмурившись.

— Да. — Мияко поставила ведерко на стол и села рядом со мной, подтянув колени к груди. — Или ты передумал?

— Нет, дело не в этом, — покачал головой я. — Просто… Сейчас десять утра.

— Какая разница? — Мияко пожала плечами, открыла две банки и протянула одну мне.

Мы чокнулись и выпили. Пиво было прозрачным, освежающим, бодряще–прохладным.

— Тебе очень нравятся любовные романы? — спросил я.

— Ты за мной шпионишь, — засмеялась Мияко.

— Зачем шпионить, если твои книги выставлены всем на обозрение?

— Эй, я далеко не всех к себе зову! — Она снова засмеялась. — Но ты не ошибся. Я впрямь обожаю любовные романы, хотя мою жизнь романтичной не назовешь.

— Когда в последний раз у тебя был парень?

Мияко ответила ни сразу:

— Я никогда ни с кем не встречалась.

— Почему?

Мияко улыбнулась:

— Скажем так, существует два типа людей — те, кому предначертана счастливая личная жизнь, и те, кому нет. Я отношусь ко второму типу.

— Откуда такая уверенность, если ты не пробовала ни с кем не встречаться? — спросил я, глотнув пива.

— С кем, например? Ты свою кандидатуру предлагаешь?

— Да я уже дважды предлагал, и ты дваж ды мне отказала, — напомнил я. — Если ты передумала, я еще жду. Но предупреждаю: вакансия не вечна. Я жутко популярен, не забывай!

Мы оба расхохотались.

Когда хохот стих, я заглянул ей в глаза:

— Мияко, я серьезно. Просто дай мне шанс! — Решив, что она собирается возразить, я добавил: — Не обязательно решать прямо сейчас, но, пожалуйста, подумай, ладно?

Мияко отвела взгляд, ничего не ответив. Даже не кивнула мне.

Небо темнело, вдали грянул гром.

— Закроем окна? — предложил я.

Мияко покачала головой:

— Давай лучше оставим открытыми. Не воз ражаешь?

— С какой радости? — Я пожал плечами. — Квартира–то твоя.

— Угу.

— Любишь дождь? — спросил я, повернувшись к Мияко.

— Да, я всегда открываю окна. Люблю смотреть, как дождь все смывает, — прошептала она в ответ, потом долго молчала. — В последнее время мне остро слышатся разные звуки. Скрип дверей, когда их открывают и закрывают. Капанье воды из крана, покашливание, шорох шагов, легкий стук в дверь, тяжелое дыхание…

— Правда? — спросил я, гадая, алкоголь ли Развязал ей язык или гроза.


Белые занавески громко хлопали на крепчаЮщем ветру.

— О чем думаешь? — спросила Мияко.

— Ни о чем. — Я глотнул пиво.

— Ни о чем я не думаю.

Мияко вытянула ноги, согнула пальчики, пошевелила ими, потом снова подтянула колени к груди. Опустив подбородок на колени, она повернула голову набок и потянулась за пивом.

Начался ливень, в окно полетели дождевые капли. Занавески покрылись пятнами. Я покосился на Мияко: она ничего не замёчала. С банкой пива в руке она безучастно смотрела перед собой. Ветер ласкал ее длинные черные волосы.

Мияко отставила банку с пивом, сняла очки, и у меня чуть сердце не остановилось. Без очков глаза у нее казались ярче, буквально сияющими, нос еще тоньше.

— Купи новые очки, — посоветовал я. — Эти рамы тебе не идут.

Мияко посмотрела на свои очки:

— Я ношу их не потому, что плохо вижу, а в память об отце.

— Об отце?

— Да, о своем родном отце. Он умер, когда я была совсем маленькой, — ответила Мияко и притихла. — От рака умер. Диагноз поставили уже на неизлечимой стадии. Очки — единственное, что у меня от него осталось.

— Мие очень жаль, — проговорил я, почувствовав комок в горле.

— Ничего–ничего. У меня есть мама, так же как у тебя Фуми–нэ. — Мияко посмотрела на меня и улыбнулась: — Все не так плохо.

— В каком смысле? — спросил я, откашлявшись. — Я что угодно отдал бы, только бы вернуть родителей. А ты, по–моему, настроена иначе.

Мияко потупилась, улыбки как ни бывало.

— Извини! Через что ты прошла, мне неведомо, поэтому и твои чувства непонятны. Ясно, что мы с тобой в разном положении.

— Несколько лет назад моя мама снова вышла замуж, — проговорила Мияко, подняв голову.

— Ты не ладишь с отчимом?

Мияко покачала головой.

— Нет, он очень хороший человек, вот только.. — начала она, но осеклась.

Потягивая пиво, я ждал, когда она заговорит снова.

На улице дождь усиливался, раскаты грома звучали все ближе. Я подумал о Фуми–нэ, которой следовало быть в студии. Она зонт взяла? Не верится, если знать ее характер. Значит, придется ей сидеть на складе и работать, пока дождь не стихнет.

— Когда ты рассказал, что ради сестры отказался идти в приемную семью, мне стало стыдно, — наконец проговорила Мияко.

— Почему? — вскинулся я.

— Я думала, что мы с мамой всегда будем вдвоем, но однажды она призналась мне, что встречается с коллегой. Если честно, от шока я даже ответить ей не смогла…

Я взглянул на Мияко, но она по–прежнему смотрела вдаль.

— В конце той недели она познакомила меня с господином Сумидой. Он показался мне добрым и искренним, потому что такой и есть на самом деле. Еще он один из немногих людей, с которыми мне комфортно. Я никому не говорила, но, едва встретив его, захотела, чтобы он жил с нами. И маму я не видела такой счастливой с тех пор, как умер мой отец.

— Так в чем проблема?

Мияко повернулась ко мне:

— Порой думаю — не предаю ли я отца, заменив его другим человеком?

— Мияко, не глупи. — Я положил ладони ей на плечи и притянул к себе. — Твой отец был бы счастлив, зная, что у вас с мамой все хорошо.

Мияко прильнула ко мне, и я передвинул ладони ей на спину, чтобы обнять. Закрыв глаза, я вдохнул знакомый летний аромат ее волос. Мияко обычно казалась резкой и категоричной, но бывали и моменты вроде этого, когда она становилась потерянной ранимой девочкой.

— Ты правда думаешь, что он не возненавидел бы нас? — спросила она.

— Ну конечно, нет! — заявил я. — Представь себя на сго месте. Что бы ты чувствовала? Неужели не радовалась бы, что у твоих близких все хорошо? Счастливой жизнью вы с мамой чтите его память.

Мияко кивнула и слабо улыбнулась.

— Говоришь, ты думала, что вы с мамой всегда будете одни. Значит, твой брат…

— Да, он мой сводный брат, сын моего отчима. Первая жена господина Сумиды сбежала с любовником, оставив его с Эйдзи, который на пару лет старше меня.