Идеальная пара

— Твою квартиру недавно затопили, — сказала Тиффани. Лучше всего, при интригах всегда придерживаться общих черт схемы. — И это очень грустно.

— Хорошо, хорошо, — девушка практически могла видеть, как Дина подняла руки в насмешливой капитуляции. — Твои женские части тела находятся под полным контролем. У этого мужчины хоть есть представление, что его ждет?

— Думаю, у него есть некоторые идеи, так как я подписала контракт с ним около часа назад.

Это был сюрреалистический момент. Из всех способов, которыми Тиффани представляла, это могло начаться, подписание контракта с Себастьяном, в котором говорилось, что она была его сабмиссив на следующие восемь недель — не было тем, на что она бы поставила.

Конечно, девушка не была уверена, насколько серьезно Себастьян планировал принять этот контракт.

— Прости? — Тиффани почувствовала, что Дина казалась шокированной.

Она закрыла последние жалюзи и выключила свет в своей ванной.

— Я знаю. Колесо фортуны поворачивается в мою сторону. По-видимому, Большой Таг нуждается в услугах Себастьяна. Мы должны тренировать парня-миллиардера и его женщин, чтобы они могли вступить в «Санктум», но он настаивает на том, чтобы настоящая пара Д/С выполняла эту работу.

— Тут одна проблема. Ты не состоишь в Д/С паре, — отметила Дина.

— О, в соответствии с контрактом, который я подписала, состою.

Она была сабой Себастьяна, и это означало, что ей нужно будет подчиняться его требованиям во время игр. И поскольку им требовалось как можно быстрее пройти фазу «узнать-тебя», Тиффани также согласилась работать с ним как дома, так и в «Верхних», чтобы они как можно больше были похожи на долгосрочную пару.

Но также он дал ясно понять, что не будет ожидать, что она займется с ним сексом, и не потребует, чтобы она спала с ним в одной постели.

Малюсенькими шажками.

— Тиффани, ты реально думаешь об этом? Я почти уверена, что Себастьян более жесткий, чем любой другой Дом, с которыми ты играла до этого.

Она не волновалась об этом. Ей все нравилось в БДСМ играх, в которых она принимала участие. Порка ее невероятно заводила, но у нее ни с кем не было секса, хотя она играла месяцами. Даже с ее адски горячими партнерами. В течение нескольких месяцев ей нравилось играть в «Санктуме», и она нашла регулярную группу «Домов». Беа был великолепным воплощением настоящего мужчины, который работал в «МакКей-Таггарт» в качестве телохранителя, и Майкл Мэлоун был столь же горячим. Оба были готовы, и девушка определенно хотела спать с ними, а потом оказалось, что ни один из них не был Себастьяном и ее женские части перешли в положение «выключено».

Если она не оседлает Себастьяна в ближайшее время, ее «Хитачи» (прим.: марка вибраторов) просто сгорит, а у нее не было денег на другой. Тиффани даже не могла пойти к папе за деньгами. Она приняла для себя это решение, когда задумала пойти по пути голодающего художника. Никаких займов у отца, если это не было для образования или абсолютной необходимостью, как починка автомобиля, чтобы она могла добираться до работы.

Средства для мастурбации не попадали в эти категории, поэтому ей требовалось, чтобы дорогостоящее оборудование продолжало вибрировать.

— Я буду в порядке, — ответила Тифф. — На самом деле, я немного обеспокоена тем, что Себастьян не будет воспринимать вещи всерьез. О, не пойми меня неправильно. Я думаю, он будет со мной, когда мы пойдем в клуб, и, скорее всего, захочет пойти по протоколу до конца, но он точно не захочет наложить на меня свои руки. Неужели я ошибаюсь? Я полная идиотка, если думаю, что между нами эта удивительная химия? Скорее всего, он относится ко мне как к неудобству, чем к женщине, с которой хочет провести серьезное время.

Дина вздохнула на другом конце трубки.

— Можно еще раз услышать о том, почему ты так в нем заинтересована?

Тиффани помолчала, вспомнив ту ночь, которая стала для нее поворотным моментом.

— Он добрый.

— Это не про него. Себастьян скорее известен тем, что холоден, а не добр, — отметила Дина.

— Только потому, что он никогда не подвозил тебя домой. И ты не заставляла его держать себя за руку, потому что лила слезы о том, как тебе одиноко и как сильно ты облажалась.

— Ты говоришь о вечере на вечеринке шефа?

Это случилось несколько месяцев назад. Она знала, что для Дины эта ночь была знаменательной, но никто, кроме Себастьяна, не знал, что для Тиффани это был тяжелый день. Девушка узнала, что у ее отца обнаружили опухоль.

Ей следовало остаться дома, но она оказалась на вечеринке, пытаясь притвориться, будто папа потенциально не собирается умереть и оставить ее сиротой. Ей было двадцать восемь, но Тиффани боялась остаться без отца, так как потеря матери, даже спустя десять лет, все еще ощущалась словно ножом по сердцу.

— Да, та самая.

— Ты переживала о своем отце в ту ночь, разве нет? Поэтому ты так сильно напилась, — сказала Дина. — Тогда я ничего не знала, потому что ты не стала упоминать об этом до тех пор, пока ему не сделали операцию, и он не выздоровел.

Им удалось извлечь каждый кусочек опухоли, и та оказалась доброкачественной, но в тот вечер все, о чем девушка могла думать — насколько сильно она скучает по своему отцу.

— Он приехал, — сказала Тифф тихо. — Операция отца была через два дня, и Себастьян появился там и сел рядом со мной в приемной. Папа попросил меня ничего не рассказывать моим сестрам, потому что у Берри была работа в Нью-Йорке, а Ви было трудно приехать домой из Франции. Ей не нравится летать.

Ее младшая сестра, Версачи, не любила делать что-либо, что могло бы нанести вред земле, а большинство видов транспорта делали свое дело. Если Ви не могла добраться куда-либо на своем биодизельном, старом как ад, «Фольксвагене жуке», она вообще обычно никуда не ездила. Так что, в больнице, в холодной комнате ожидания Тиффани была одна, сидя там она беспокоилась, что ей придется позвонить своим сестрам и сказать им, что папа ушел.

А потом, рядом присел Себастьян, предложив ей пластмассовый стаканчик кофе с небольшим количеством сливок и двумя кусочками сахара, как ей нравилось. Он сел и рассказал ей о своем отце, и время ожидания прошло незаметно.

Тифф не была одна в том, что могло стать худшим днем в ее жизни, потому что Себастьян Лоу взял выходной день, чтобы убедиться, что ей было с кем-то поговорить.

Если раньше он ее привлекал, она не была уверена, как назвать то, как она себя чувствовала после этого дня. Увлеченной. Заколдованной. Немного влюбленной.

Какого черта она собиралась делать, если это не сработает?

— Ты никогда не говорила мне этого, — сказала Дина тихо. — Конечно, это было правильно в то время, когда я была поглощена своей драмой с Эриком, поэтому, уверена, ты не хотела меня обременять. Знаешь, ты делаешь это слишком часто.


Тифф не хотелось быть бременем. Ей больше нравилось быть полезной.

— Я была в порядке. Себастьян позаботился об этом.

И затем, он своевременно предпринял меры, чтобы избегать ее. Мужчина был достаточно вежлив, но с его стороны ощущался холодок, который она хотела растопить. Пора была ему уже оттаивать.

Тиффани хотела вернуться к тому моменту, когда его рука скользнула по ее. К ночи, когда он обнял ее и пообещал, что все будет в порядке, когда он почти коснулся своими губами ее, и она была так уверена, что за этим последует поцелуй.

Если бы она хоть на секунду подумала, что он не хочет ее, что дело вовсе не в его проклятых ногах или их отсутствии, она бы заколебалась. Не то, чтобы она думала, что была безумно привлекательной. Но девушка почувствовала его тоску. А затем увидела, как он закрылся в ту минуту, когда она увидела Себастьяна без его ног.

Черт возьми, человеку не нужны были ноги, чтобы быть потрясающим и великолепным. Ему совсем ничего не нужно. Он был самым сексуальным человеком и без них.

В дверь постучали, и Тифф поняла, что было уже ровно два часа.

— Мне нужно идти, Ди. Ты будешь где-нибудь поблизости ресторана завтра? — она прошла к двери.

— Я зайду. Люблю тебя.

— Взаимно, — девушка была так благодарна, что Дина была в ее жизни. — Он тут. Увидимся завтра.

Она повесила трубку и открыла дверь. Вот и он. Себастьян был потрясающе мужественен в брюках, рубашке на пуговицах, которую он полностью застегнул, и пиджаке от костюма. Никакого галстука, что сделало бы образ обычным для сомелье. Беда в том, что она точно знала, насколько горячим был этот мужчина под его полированным внешним видом.

— Привет. Заходи, я почти готова ехать.

Он не вписывался в ее квартиру и от того выглядел нелепо, но сам по себе мужчина шикарно выглядел от волос до ботинок.

— Я думал, мы договорились, что ты будешь готова к двум.

И она была. Почти. Тиффани улыбнулась, когда двинулась к своей спальне. Девушка не собиралась сидеть в машине с ним в течение сорока минут, не убедившись, что ее макияж не поплывет.

— Я буду готова через секунду. И я еду налегке. Только две сумки и самые необходимые вещи.

— Я привезу тебя обратно, если тебе понадобится что-то еще. Мы уедем по крайней мере на восемь недель. Я прослежу за тем, чтобы выходные дни у нас совпадали, и я мог подвозить тебя, — он снял солнечные очки и оглядел комнату.

Легко было заметить, что квартира на него не произвела впечатления, но вообще-то, она была домохозяйкой так себе. Тиффани была слишком занята своим искусством. И бросала все, когда на нее находило вдохновение. Хотя, если быть честной, когда вдохновения у нее не было, безумной любви к уборке девушка тоже не чувствовала.

— Пока у нас есть стиральная машина, все будет хорошо. Я возьму свою сумочку, и мы сможем идти.

Тиффани прошла в ванную и сделала глубокий вдох.

Что она творила? Было ли это самой глупой вещью, которую она когда-либо делала? Нет, вероятно, это звание можно было дать тому короткому периоду, когда девушка была помешана на какой-то панк-рок группе. Это было совсем другое. Она преследовала свою мечту. Это то, чему ее учили. Когда Тиффани чего-то хотела, шла за этим. Полюбила живопись — поэтому последовала за мечтой единственным способом, который знала. Девушка хотела независимости, поэтому отвернулась от денег семьи.

Она хотела Себастьяна, и это означало, что она должна была подобраться к нему ближе.

Черт, ей нужен был блеск для губ. Ее кожа была немного бледновата — факт, который девушка приписывала трате слишком большого промежутка времени на беспокойство о свете для своих картин и отсутствия солнечного света для себя. Ей довелось узнать, что в квартире, которую для них организовал шеф, был балкон, который идеально подходил для наслаждения солнечными лучами, тем более, что она купила бикини, и, надеялась, что из-за него у Себастьяна потекут слюнки.

Она поправила своих девочек. Иногда ее соски были немного сумасшедшими, когда попадали в лифчик: один мог указывать на север, а другой — на юго-восток. Если они затвердеют, то Тифф хотела, чтобы они указывали прямо на ее цель.

Слово «цель» звучало так, будто она собиралась сделать ему что-то плохое. Нет, это было не так. Девушка делала это для него. Себастьян был одинок. Он сказал ей это в ту ночь, когда, она была уверена, что Себ думал, будто девушка была слишком пьяна, чтобы помнить его слова.

Ты хоть представляешь, сколько времени прошло с тех пор, как я держал в руках женщину? Черт, но ты ощущаешься хорошо, дорогая.

А затем ее вырвало, потому что шеф-повар не скупился на текилу.

Соски торчали прямо. Губы блестели. Тиффани могла это сделать. Небольшой пучок из волос, и она была готова идти.

Она хорошо пахла? Да. Казалось, все было в порядке. Она не была уверена, что Себастьян хотел бы нюхать ее духи. Это могло испортить ему обоняние. Он много говорил о нем.

Может быть, ей следовало узнать больше о вине. Это была его одержимость. Все, что девушка знала — оно нравилось ей, и Тиффани была достаточно хороша в том, чтобы помнить, что с чем сочеталось. Свиные отбивные шеф-повара особенно хороши под «Пино Нуар». Себастьяну нравилось сочетать устрицы Рокфеллер «Верхних» с вином «Совиньон Блан».

Но меню «Верхних» было всем, что она знала. И Себастьян, явно, был без ума от шампанского, но только некоторых видов, потому что она как-то услышала, как он говорил Эрику: «Просекко не шампанское!».

Но оно было с пузырьками, и девушка не видела большой разницы.

Она слишком много думала об этом. Хорошо. Вернемся к началу. Соски вперед, тушь на месте, губы блестят. Пора.

Тиффани схватила свою сумочку и вышла в гостиную, где стоял Себастьян, но ее багажа нигде не было видно.

— Эм, а где мои сумки?

Он нахмурился, его красивое лицо скривилось.

— Тебя не было двадцать минут. Я загрузил их в машину.

Он прошел три лестничных пролета вниз, неся ее чертовски тяжелые сумки? Неудивительно, что мужчина выглядел таким злым. Она попробовала ярко улыбнуться ему.