И вкус тьмы на губах

Озеро манило серебристой гладью с островком из крупной ряски и бледно-розовых лилий. Задорно квакали лягушки, изредка плескалась крупная рыба, безбоязненно подплывающая к местами крутому берегу.

Хотелось немедленно стянуть с себя одежду и броситься в ласковые объятия воды. Еще не середина лета, а жара стояла такая, что впору закрыться в подвале и не вылезать до осенних дождей.

Ветер подул справа и принес горький запах дыма.

Стремясь к озеру, я только сейчас увидела кромешника и костер, который он развел. О, он планировал жарить мясо? Неожиданно. И когда только сходил за ним на кухню? Когда я переодевалась в купальный костюм и подходящее к нему платье? Сколько я торчала в своей комнате? Полчаса – и ему хватило? Нужно было не просто достать из ледника или из стазиса, но еще и правильно подготовить. Наверняка Виктрэм об этом не подумал. Чего скрывать, мне приятен его порыв накормить, поэтому кривить нос не стану, даже если мясо подгорит или, наоборот, окажется сырым.

– Ягодка, не стой как неродная, иди сюда. Обещаю, кусаться не буду, вон, видишь, сколько мяса?

Ну и шуточки у него порой! Совсем не смешные.

Подойдя поближе, уловила аромат специй, ненавязчивый и приятный. Виктрэм все-таки умеет готовить? Мясо он разморозил правильно и подобрал подходящие специи. Но спешить с выводами не буду, подожду дегустации.

– Ты хочешь искупаться сейчас? Или подождешь меня?

Я перевела взгляд на мирную гладь озера.

Иррациональный страх нахлынул холодной волной. Водоем незнакомый. А вдруг в нем водятся чудовища? Нет уж, пусть кромешник первый сунется в озеро – он хозяин, ему и положено разбираться с монстром, если тот здесь окажется.

Мысленно посмеявшись над глупостями, что лезли в голову, я покачала головой:

– Подожду. К тому же больше хочу попробовать приготовленное тобой мясо, чем поплавать.

Мое заявление повару польстило: он приосанился и широко, светло заулыбался.

– Где ты научился готовить?

– В походах, – охотно ответил Виктрэм, поправляя вертел. – Собратья по ордену горазды поесть, но не готовить. А так как я безумно люблю мясо в силу происхождения, пришлось осваивать это умение, чему теперь рад. Вдруг благодаря ему найду путь к сердцу желанной женщины?

И он многозначительно на меня посмотрел.

Снова шутит… а упомянутое бедное сердце едва не выскакивало из груди.

Боги, как же я запуталась! Я уже не понимаю, к чему стремлюсь, на что надеюсь. Мое состояние можно описать в двух словах: и хочется и колется. Я очарована, увлечена как никогда ранее в жизни. Я одурманена настолько сильно, что поглупела. Здравый смысл покидает меня всякий раз, когда Виктрэм называет тихо ягодкой и оказывается слишком близко.

Но пока страх сильнее, и девичье смущение не совсем меня забыло…

Вздохнув, я принялась разбирать корзинку для нашего отдыха. О покрывале, на котором можно сидеть на земле, подумала не только я – кромешник притащил какую-то серую, с черными полосами и пятнами шкуру. Ого, пушистая какая! Шерсть длиной с палец.

– Что это? – накрывая мех тканью, я провела по нему рукой и восхитилась мягкостью.

– Шкура врага, – с подчеркнутым пафосом произнес Виктрэм.

– Оборотень, что ли? – пошутила я и тут же извинилась: – Прости, глупое предположение.

Зверь, в которого превращался дядя кромешника, был раза в два меньше, чем бывший хозяин шкуры. Но не в этом дело. Хранить трофей из сородича кромешник вряд ли станет, даже если и были у него оборотни-враги.

В золотых глазах Виктрэма притаились смешинки.

– Тепло. Ты почти угадала.

– В смысле?! – Я вскочила со шкуры в ужасе.

– Тихо, это обыкновенный ирбис, – успокоил меня кромешник. – Матерый хищник из долины Адарай.

– Ого! И как же он оказался твоим врагом?

– Клан дяди, как и большинство общин оборотней, живет в Адарайских горах, в самой большой долине, там еще старый, заброшенный храм Тьмы Кромешной находится.

Я кивнула:

– Слышала, что это аномальная местность – все животные крупнее и умнее обычных.

– Да, этот ирбис вдобавок был еще очень наглым и настойчивым: каждый раз, когда я выходил с ребятами патрулировать местность, он объявлялся, чтобы испортить мне жизнь. При всех не показывался, но по ночам ходил вокруг стоянки, мешая спать. Стоило оказаться где-то в одиночестве, как ирбис пытался меня сожрать. Обычно хищники обходят оборотней по дуге, я же притягивал этого лохматого гада.

– Почему?

– Чувствовал, что я неполноценный оборотень? Или запах не нравился? – пожал плечами кромешник.

Явно дело не в последнем – от Виктрэма пахло травяным мылом с нотками хвойной смолы, первые ассоциации – утренний лес. Необычный парфюм, но очень приятный.


– Не умея оборачиваться, я убегал, и надо мной потешались в клане даже друзья. Однажды я не стал удирать, а решился дать отпор. Два боевых заклинания, которые к тому времени изучил, против очень быстрого зверя. Было непросто и… весело.

Виктрэм рассказывал, глядя куда-то поверх моего плеча. Вспоминал старые обиды и страхи?

– В общем, я победил, – просто закончил он свой рассказ.

А у меня словно глаза открылись. Всего два боевых заклинания? Это сколько же ему было лет?

– Как давно это случилось?

– Дай подумать… Мне тогда уже исполнилось тринадцать. Видела бы ты лица моих товарищей по патрулированию, когда я притащил шкуру! Дядя полгода ходил с горделивой улыбкой на лице.

Он смеялся, а у меня внутри все изморозью затянулось, я даже дышать не могла от ужаса. Тринадцатилетний мальчишка, не оборотень и фактически еще не маг, знающий всего два боевых заклинания, справился с ирбисом, который его преследовал. Что это за взрослые, которые допустили подобное?! И ведь аномальные земли – это не то место, где заклинания работают идеально!

– Ягодка, что с тобой? – Виктрэм перестал улыбаться и нахмурился. – Ты что, меня жалеешь? Не надо, это был момент триумфа, мне повезло, что ирбис за мной увязался, а ему – нет. И вообще, не надо было тебе это рассказывать. Сейчас у меня ощущение, что я похвастался.

– Да ладно, это я у тебя вытянула историю, заставила оправдываться, – постаралась перевести все в шутку, и вроде как даже получилось.

За смешными историями, на которые кромешник оказался щедр, быстро пролетело время. Настал час дегустации.

– Ягодка, отведай-ка!

Хорошенько подув, Виктрэм протянул мне вилку с золотисто-коричневым кусочком.

– Как устоять, когда такое обслуживание?

Мясо оказалось вкусным. В меру посоленным, с хрустящей корочкой. И удивительно сочным.

– М-м-м, здорово… Потрясающе! – Я вздохнула и призналась: – Поражена и посрамлена.

– Ты чего это, ягодка? – всполошился Виктрэм.

– Я несколько лет училась готовить, а ты непрофессиональный повар, но мясо вышло восхитительным. Даже и не знаю, сумела бы я лучше. Ты талантище, мне впору рвать волосы.

Разумеется, я шутила, но Виктрэм, простая душа, явно огорчился.

– Я очень старался, чтобы тебе понравилось. Но если бы знал, что это расстроит, спалил бы мясо к шмырям.

– Ты что! Это же был комплимент, просто неудачный.

Кромешник расслабился и искушающим тоном произнес:

– Тогда ты должна съесть всю порцию.

Обед на свежем воздухе, под песни лягушек, прошел весело. Кромешник пытался меня кормить, выбирая самые аппетитные кусочки мяса, я ужасно смущалась и старалась уклониться от очередного подношения. Дошло до того, что кое-кто начал швыряться зеленым луком. И да, это была я.

– Все, сдаюсь! – Виктрэм шутливо поднял руки. – Бери меня в плен, воинственная красавица!

– И не подумаю: пленных кормить надо и первым, и вторым! – отозвалась я и бессовестно запустила еще одним луковым пером.

Попала прямо в грудь, обтянутую белой рубашкой – в этот раз кромешник себе изменил и явился на берег озера полностью одетым и даже обутым.

– Жестокая… – Виктрэм, прижимая стебель лука к груди, рухнул навзничь. – Прямо в сердце!

Переигрывая, он издал мученический стон и «испустил дух».

Не знаю, чем я думала, когда подползла к нему на коленках и заглянула в лицо? Увлеклась нашей игрой, не иначе.

«Застреленный» противник внезапно открыл глаза и схватил меня за плечи.

– Некоторые пленные предпочитают только десерт, ягодка.

Он дернул меня на себя.

Всполошенно стучало мое сердце, сбилось дыхание. Глаза в глаза. Его пальцы запутались в моих волосах, сжимая затылок. Золото его глаз переполняла невероятная нежность.

– Виола… – Ласковый шепот, услышав который, я задрожала.

Губы мужчины, мягкие и одновременно страстные, захватили мои в плен. Поцелуй, сначала осторожный, словно меня испытывали, становился все настойчивее. Тело охватил жар. И голод. Голод по прикосновениям Виктрэма. Хотелось, чтобы сжимал сильнее и крепче, чтобы не вырвалась никогда-никогда…

И он словно почувствовал мое настроение, мою нужду – показал свою истинную жажду. Руки обнимали и гладили собственнически, не позволяя вырваться. Да и не собиралась я. Дразнящее касание к уголкам губ, игривое покусывание… И снова глубокий поцелуй. Он словно пил мое дыхание, отдавая взамен свое. Столько нежности и страсти, скованной выдержкой…

– Так, кому-то пора остыть, – глухо произнес кромешник.