И снова война

— Тоже верно.

— Давай его, только так, по-хорошему, без пинков. Если человек стоящий, может, и договоримся. Что-то там у них не сложилось, и, судя по всему, им интересно с нами дружить.

Вяткин ушел, а я остался один в пустом окопе, ждать задержанного. Пока было время, пытался разглядеть в темноте немецкие окопы, вдыхая холодный осенний воздух. Странно — раньше наслаждался каждой минутой спокойствия на чистом воздухе, особенно после многомесячного сидения в бункере, а тут даже и это не радовало. За спиной раздались шаги и голос Вяткина:

— Вот, товарищ майор, доставил.

Света практически не было, и только периодически мелькающая в просветах несущихся по небу облаков луна позволяла хоть что-то видеть. Ненашев в цифровом камуфляже будущего, правда без разгрузки и бронника, выглядел все равно чужеродно на фоне простых гимнастерок и шинелей, хотя мне все это уже примелькалось, и особого диссонанса я в этом не наблюдал. Морозец уже пробирал до костей, и я в некоторой степени даже завидовал своим курящим соратникам, которые, стоя в стороне, затягивались вонючими трофейными сигаретами, старательно пряча огоньки от возможных наблюдателей и снайперов противника. Мудрый Вяткин оставив нас наедине с эфэсбэшником, предусмотрительно удалился метров на десять по окопу, но я не сомневался, что мой нынешний собеседник находится под плотным контролем, и если он что-то попытается выкинуть, пара снайперов с «ночниками» его уже держат на прицеле. Тем более буквально несколько минут назад я слышал, как старшина вполголоса инструктировал двух наших снайперов-«кукушек» Малого и Миронова. Ценят, значит, уважают. Какое-то чувство теплоты позволило как-то бесшабашно улыбнуться, и я по-новому осмотрел с ног до головы своего гостя и поздоровался:

— Доброй ночи, товарищ капитан.

Тот хохотнул:

— И вам не хворать, товарищ майор госбезопасности.

— Ох, что-то вам покоя не дает мое место в местной иерархии госбезопасности. Неужели завидуете?

— Да нет, не обижайтесь, просто над собой посмеиваюсь. Мы сами, когда поняли, где оказались, в некоторой степени хотели выйти на местные органы госбезопасности и попытаться наладить постоянный контакт, а тут такой сюрприз. Вояки, оказывается, уже давно вовсю тут рулят…

— Понятно. Поговорим?

— А у меня есть выбор?

— Ну-у, выбор-то всегда есть. Так что давай рассказывай, чьих будешь?

Мой собеседник невесело усмехнулся, огляделся по сторонам и как бы между прочим проговорил, переводя разговор в другое русло:

— А ведь у тебя большие проблемы, майор…

— Ого! Это что, угроза такая? И нас сейчас начнут стратеги раскатывать?

— Я не про то. Что, канал не работает?

Я немного удивился.

— С чего взял?

Он как-то обреченно опустил голову. В темноте я его лица не видел, но по голосу понял, что тут что-то личное.

— Значит, прав.

Помолчали, и я начал давить.

— Давай, капитан, колись, что за тема. Ты же тоже не просто так тут кружева плетешь.

— Хорошо. Скажи, у вас действительно проблема с каналом?

— Да. С момента аварийного схлопывания вашего портала мы потеряли связь с нашим временем. Скорее всего, какие-то возмущения, но ничего пока сделать не можем.

— Это у вас единственный канал?

— Капитан, слишком много вопросов. Тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы тут устраивать допросы.

— Как тебя по батюшке, майор?

— Сергей Иванович.

— Сергей Иванович, важно, очень важно. Последний вопрос, какие у тебя отношения с руководством СССР?

— Вполне неплохие были, пока вы тут не появились. А сейчас и не знаю. Вроде до них пока ничего не дошло, но это только дело времени. Аварийное схлопывание такой шухер навело, что у нас, что у немцев, да и союзнички задергаются. Кстати, с чего решил, что у нас канал сдох?

— В принципе, на уровне предположений. Кое-что понял из разговоров твоих людей, да и сразу насторожило, что вы нас тут держите, а не к себе забираете. Я на вашем месте обязательно таких фигурантов утащил бы на свою территорию. А вы тут вроде и главные, но силенок маловато: в основном местные военные. Мы в каком-то котле?

— Да. Бориспольский котел. Конечно, историю подкорректировали, как могли, и все не так уж плохо в этой исторической линии, но все равно дела идут не самым лучшим образом.

— Ого. А вы тут вообще давно?

— С самого начала войны.

— И что, все идет так же?

— Да нет. Меняем, как можем, но сам понимаешь, просто так такую махину сдвинуть нереально. Инерция мышления, проблемы управления войсками, низкий уровень подготовки бойцов. Причин много. Но, во всяком случае, операция «Тайфун» началась намного позже, и немцы в холода сорок первого влезут дальше от Москвы, чем в нашей истории. Информация о невступлении Японии в войну принята без перепроверок, и сибирские дивизии уже давно переправлены на Западный фронт. Из Ленинграда в аварийном режиме вывезли детей и основательно подготовились для долговременной осады. Много чего, но результаты будут видны только в сорок втором, это по нашим подсчетам.

— Впечатляет. Это же не все, что-то не договариваешь, но уважаю.


— Правильно мыслишь. Но времени мало, сам понимаешь, пока не пойму, кто ты и кто за тобой стоит, ты и твои люди для меня потенциальные противники.

— Резонно. Хорошо. Ты, как я понял, из тех морпехов, что должны были вывезти груз из третьей точки.

Увидев, что я молчу, он согласно кивнул головой.

— Теперь понятно: вскрыли контейнер и сумели воспользоваться резервными данными по проекту. Интересно, как вам это все удалось?

Я не стал вдаваться в подробности — до сих пор было неприятно вспоминать то время.

— Жизнь заставила. Раз ты знаешь весь расклад, то понимаешь, если мы смогли сами освоить технологию перемещения, значит, многое умеем.

— Вот это и удивляет. У нас целый институт пахал над этой проблемой, и то с трудом смогли чего-то добиться. Это не считая трех филиалов.

— А вот с этого момента поподробнее. Что, может, еще кто-то появиться?

— Нет. Перед самой войной мы успели эвакуировать два филиала на основную базу. А вот третий, на Кавказе, не успели. Группа, обеспечивающая эту операцию, была уничтожена турками или америкосами, там до конца так и не понятно, поэтому, больше от отчаяния, перед самым ядерным ударом слили задание вашему командованию…

— Ага, и послали мою группу. В итоге выжило всего двое, не считая меня.

— Я так понял, вы тут с предками сами в частном инициативном порядке работаете, или все-таки украинские власти руководят проектом?

Он как-то пытливо уставился на меня, и в свете блеснувшей сквозь окно в облаках луны я увидел его напряженный взгляд.

— Нет, сами. Пока по возможности держим тему в секрете, но времени мало осталось. В течение двух-трех месяцев готовим полную эвакуацию.

— Да, впечатляет. Не ожидал от вас такой прыти.

— А есть выбор? У нас в Крыму шли тяжелые боевые действия, гражданская война. Подготовленных убежищ практически не осталось. Те, кто выжил, быстро умирают от голода и болезней, особенно это касается детей. Единственный шанс — переселиться в прошлое. Первую партию уже отправили за Урал.

— Понятно. В принципе, все логично и оправданно. Я нечто подобное надеялся и ожидал услышать. Во всяком случае, вы не торгаши, старающиеся нажиться на технологии перемещения во времени…

Прекрасно понимая, что мой собеседник, прежде чем открывать свои карты, хочет собрать максимум информации, я терпеливо вел этот разговор. Все это мне напоминало первые минуты поединка, когда соперники ходят кругами, изучая друг друга. Но времени оставалось мало, и мне нужна была дополнительная информация, чтобы хоть как-то планировать свои действия.

— Ну что, капитан, выяснил, что хотел? Давай поговорим всерьез, а то времени у нас очень мало. Канал накрылся, и скоро тут без поддержки извне начнется ад, — немцы начнут ликвидировать Бориспольский котел. А мы техники из будущего столько натягали, и если она попадет в руки противника, будет очень весело, учитывая мощности немецкой промышленности. Кстати, как тебя по имени-отчеству?

— Павел Александрович. Хорошо, майор, слушай, тем более у меня нет другого выхода, наверное, может как раз ты и сможешь помочь.





Глава 2




Он не ломался, как девушка, и начал рассказывать. Мне даже не пришлось задавать наводящие вопросы — видно, что человек весьма тщательно продумал свой рассказ и четко и без возможных толкований дозированно выдавал информацию. Нечто подобное я и ожидал услышать.

Эфэсбэшная спецура, набранная из ветеранов горячих точек, охраняла секретный проект. После начала ядерной войны засели в крупном секретном подземном городе в Сибири, куда до этого свезли много чего ценного и интересного. По сути дела, это был один из легендарных научных городков, где в условиях строгой секретности занимались весьма интересными разработками. Одним из таких направлений был проект путешествия в параллельные миры. Судя по его рассказу, я умудрился воспользоваться их наработанным каналом и все это время, пока шатался между нашими мирами, вызывал у их ученых тяжелую головную боль.

Жизнь в городе была вполне сносной, особенно по сравнению с нашей: свой ядерный реактор и огромные запасы воды и продовольствия позволяли не бояться за ближайшее будущее. Руководил всем этим огромным комплексом объединенный совет, состоящий в основном из генералов ФСБ, и для приличия туда входили несколько ученых и администраторов из гражданских и пара представителей администрации Президента, но они исполняли в основном надзорные функции. В отличие от Украины, в системе долговременных бункеров и убежищ Российской Федерации сохранилось некоторое подобие единой системы власти, замыкающейся на администрацию Президента, но и тут это была скорее формальность. Убежища, входящие в систему Министерства обороны или систему госбезопасности, жили вполне автономно, и, учитывая обстановку на поверхности и огромные расстояния, представляли собой некие обособленные анклавы, общающиеся друг с другом благодаря системам проводной связи, проложенной именно на случай ядерной войны, и нескольким спутникам связи, остаткам орбитальной группировки. Как оно и прогнозировалось, такая система управления убежищами через некоторое время переродилась в некое феодальное государство, где выстроилась четкая иерархия бункеров по принадлежности к той или иной группировке силовиков, со своими секретами, силами быстрого реагирования, системой конвоев для обмена продуктами, горючим и другими ценностями. Вот так и получалось, что капитан Ненашев, попав в руки военных в другом мире, испугался, что секрет перемещения во времени есть и у военных, с которыми они в последнее время не то чтобы конфликтовали, но не дружили. А это, оказывается, было одним их из важнейших козырей, которым переродившееся и выжившее после ядерного конфликта руководство ФСБ хотело изменить расстановку сил на Высшем Президентском Совете, где решались общие вопросы выживания. А по большому счету — обычная возня за власть.

Слушая все это, я не сильно удивлялся — везде одно и то же. Просто у них там все богаче, и количество выживших людей, особенно специалистов, на несколько порядков больше. Главное, есть еще что делить, и, естественно, имеются в наличии силы это все защищать. По некоторым оговоркам Ненашева, в закрытых подземных ангарах ждало своего часа множество новенькой военной техники, как раз подготовленной для ведения боевых действий в условиях ядерной зимы. И это так, на первое время и для мелких стычек, а на случай серьезных разборок припасено и ядерное оружие, а у вояк по океанам до сих пор крейсируют несколько атомных подводных лодок, которые базируются на секретных базах.

Масштаб немаленький, и мне почему-то становилось страшновато, что вся эта братия рано или поздно про нас пронюхает и попрется в Крым, чтобы завладеть моими скромными установками.

После красочной картины российской действительности, нарисованной капитаном спецназа ФСБ в холодном окопе 41-го года, мне на ум пришла всего одна мысль, и я ее высказал, стараясь выявить реакцию собеседника:

— Капитан, ты пытаешься меня завербовать и стать, так сказать, сателлитом вашей группировки? И соответственно слить вашему руководству все наши наработанные контакты с высшим руководством СССР?

— Была такая мысль, но ты же не из тех, майор? Я вижу, ты сам привык рулить всем.

— Так сложились обстоятельства. Я хотел спасти свою семью от медленной смерти. Потом все потихоньку покатило одно за другим, и вокруг меня образовалась целая группа настоящих соратников, с которыми я в прямом смысле слова ходил в разведку.

— Вижу, что люди тебя уважают и ценят. Знаешь, я же не первый день воюю и именно сейчас чувствую, как кто-то из твоих людей держит меня на прицеле. Такое неприятное и гадливое чувство…

Тут я не выдержал и ухмыльнулся.

— Бывает… Ох, любишь ты, капитан, мозги пудрить.

— Сам понимаешь, ставки очень велики. А насчет тебя, ты не кажешься тем, кто добровольно под кого-то ляжет, но и на мелкого царька и маленького фюрера не похож.

— Ненашев, хватит крутить, давай говори, что там у тебя случилось, что ты тут соловьем заливаешься.