И с привкусом соли на губах

Зачем я вообще разрешила Полянскому приближаться к дочери? Вдруг что-то пойдет не так?

Но я даже додумать эту мысль не успеваю. Зверь выходит из подъезда с малышкой на руках. Мгновение и он открывает дверь. Ободряюще улыбается, протягивая спящее сокровище, закутанное в огромный темный мужской свитер.

— Даже не проснулась. — Полянский как-то странно смотрит на то, как теперь уже я осторожно ощупываю дочь, но с ней все хорошо. Спит себе с ангельским выражением на личике.

Полянский, убедившись что с нами все в порядке, осторожно закрывает дверь и я замечаю немного крови на его кулаке. Ударил Андрея. Я уверена в этом…

Мужчина обходит машину, садится за руль и тут только я замечаю, что он остался в одной футболке, отдав куртку мне и закутав дочь в свитер. Заводит мотор. Мышцы на его руках бугрятся от напряжения, когда он выруливает из нашего двора. Дворники на лобовом стекле не справляются со снегопадом, но Полянского это не волнует.

— Куда ты нас везешь? — тихо спрашиваю, прижимая сопящую Нику к себе, стараясь закутать в куртку и поделиться своим теплом еще больше.

— Домой. — коротко отвечает он. — Вещей ваших не взял. Но, всё раздобуду, не переживай.





Глава 8




Артем

Встречаться с мужем Лианы была не самая лучшая идея. Но я не мог поступить по-другому. Больше не было сил оставаться в тени, подсылая к нему адвоката. Созвонился с ним, назначил встречу и поговорил по-мужски.

Мне нужны и девушка и дочь. Обе. После утренней встречи с Лианой, я понял, что это неизбежно. Я хочу мать своего ребенка. И я ее получу!

Андрей Покровский не лез бить мне морду, хотя это и смешно — он едва ли выше самой Лианы и едва ли больше ее по комплекции. Я доходчиво объяснил ему, что имею непосредственные виды на Лиану и на дочь тем более, и чтобы он не стоял у меня на пути. Новый автомобиль посулил, но был ожидаемо послан. Расстались мы с ним на плохой ноте, и я как чувствовал, что добром это для моих девочек не закончится.

Я опоздал. Надо было сразу ехать за ними, прямо после разговора, но разве бы Лиана пошла за мной добровольно, еще и с Вероникой? Получилось-то все по моему плану, но опять через ее боль. Андрей, мразь такая, посмел поднять руку на мою женщину. За что и валяется теперь со сломанным носом.

Когда увидел Лиану, дрожащую под снегом, точно тепличное растение в холодную стужу, сердце неприятно сдавилось спазмом. Живо представил себе, как лежала она на холодной земле, пока её не нашли и не оказали помощь. Надеюсь, она была без сознания в тот момент. И очень надеюсь, что в местной больничке оказались сильные обезболивающие. Ненавижу себя за то, что сотворил с этим хрупким созданием. Никогда себе не прощу!

Подхожу к ней, на ходу снимая куртку. Закутываю ее, посиневшую и замечаю следы «общения» с мужем. Скреплю зубами от злости. Сейчас уроду мало не покажется! Никто не имеет права причинять Лиане боль. Она и так достаточно натерпелась, что на две жизни хватит.

Лиана не в себе, а у меня все внутри переворачивается от щемящего чувства. Бл*ть, она не заслужила такого! Слишком много для ее хрупких плечей. Усаживаю ее в машину. Беру бутылку дорогого коньяка, что презентовали мне на днях, оборачиваю в полотенце. Холод поможет унять боль, снимет отек.

Но Лиане вообще не до отека. Она переживает за дочь. И я переживаю. Если этот урод посмеет хоть пальцем тронуть моего ребенка, пожалеет, что родился на свет. Залетаю в подъезд. Я помню номер квартиры из личного дела. Заучил адрес и цифры наизусть.

Дверь не заперта. Толкаю ее и попадаю в тесную убогость «хрущевки». Иду в первую дверь: пожилая женщина, видимо свекровь Лианы пытается уложить набуханного в кашу сынка на диван. Тот, в семейных трусах, жалкий и убогий как сама эта квартира пытается перечить матери. Без сожаления хватаю его за шею. Разворачиваю на себя. Бью не сильно, но это для меня не сильно, ему же теперь придется ехать в свою больницу на консультацию к лору.

Отбрасываю урода как кусок дерьма на пол. Поворачиваюсь к женщине:

— Я отец Вероники! Мы с Лианой забираем ребенка.

— Но… как же? — лепечет женщина, и я понимаю, что она ни в чем не виновата. Просто ее сын законченная мразь. — Когда говнюк проспится, поинтересуйтесь у него. Он расскажет.

Сам внимательно смотрю по сторонам. В этой комнате дочери точно нет. Иду в следующую. Замечаю ее сразу. Мое сокровище сопит на разложенном продавленном диване. Хоть «ложе» и застелено чистым трикотажем в разноцветных пони с рогами, но это не умоляет убогости и бедноты спального места моей принцессы. МОЯ дочь достойна самого лучшего! Она будет спать на самой мягкой перине, на белье из стопроцентного шелка! Благодарю судьбу, что могу обеспечить красавицу самым лучшим и роскошным!

На мгновение умиляюсь тому, какая она крошечная и беззащитная. И так сладко спит, слегка приоткрыв ротик с по-детски пухлыми губами. Снимаю с себя свитер. Осторожно беру ее на руки, как самую драгоценную в мире. Закутываю в шерстяную вещь, точно в одеяло. Замерзнуть не должна. А в машине тепло. И ее мама тоже в машине. Вдыхаю ни с чем не сравнимый детский аромат. Моя дочь пахнет молочком. И это восхитительно. Наглядеться на нее не могу — так сильно она на меня похожа. Осторожно целую в лобик, боясь уколоть своей бородой.

Вероника ворочается у меня на руках и причмокивает во сне. Надо быстрее возвращаться в машину. Уверен, Лиана там места себе не находит. Закутываю ребенка сильнее и спускаюсь вниз. Всё что нужно моим девочкам будет доставлено им к утру. Надо было заранее подготовиться, но я не думал, что все произойдет так стремительно. И круглосуточные торговые центры еще никто не отменял. Главное мои девочки со мной. А значит, в целостности и безопасности.





* * *


Лиана

Он сдержал слово — забрал Веронику и теперь она со мной. Сделает ли он нам обоим что-то плохое? Не думаю, иначе давно сделал бы, а не следил и вынюхивал все эти дни. Всё равно, мне с ребенком сейчас пойти абсолютно некуда, и даже моя работа зависит от Зверя, что сейчас паркует свой джип на подземной стоянке своего дома. Он открывает дверь, забирает у меня дочь, чтобы помочь выбраться из машины.

— Отдай, — прошу я, — оказавшись на ногах.

— Ты еле стоишь, — отвечает Зверь. — я донесу малышку, не переживай.

Я иду рядом с дочерью, боясь отстать хотя бы на шаг. В лифте тоже становлюсь рядом с ними. Мне страшно, когда мой ребенок в руках у него. Зверь старается не смотреть на меня, но я постоянно чувствую его вороватые, полные мужского желания взгляды на себе.

Дом богатый. У него на этаже чистота, мрамор, пальмы в кадках, картины на стенах… это не наша пятиэтажка, где жильцы только недавно отучились справлять нужду прямо на лестничной клетке.


Перехватив Веронику одной рукой Полянский открывает добротную резную дубовую дверь. Свет включается автоматически.

— Проходи, — пускает он меня вперед.

Его квартира огромна. Всюду сквозит богатство и достаток. Но меня это не интересует. Я очень боюсь, что Зверь сейчас распустит руки, обидит нас обеих, и ничего ему за это не будет. Зачем же я позволила ему увести себя, да еще и ребенка?! Уж лучше бы на вокзал пошла!



— Снимай куртку. — предлагает Полянский, — вешай сюда. Идем, я покажу вашу комнату.

Он не собирается селить нас в своей спальне. Уже хорошо. Следую за Зверем по бесконечному коридору. Не запутаться бы в этом пентхаусе! А еще нужно запомнить дорогу к двери, чтобы в случает чего иметь путь к отступлению.

— Поживете пока тут.

Зверь открывает дверь в комнату — большая обычная стандартная спальня. Кровать на двоих, тумбочки с торшерами по бокам, внушительный гардероб, письменный стол, удобное кресло. В другой половине диван, книжные полки и большой плазменный экран напротив. Имеется дверь в собственный санузел.

— Это — комната для гостей. — поясняет Полянский. — Постельное белье чистое. Пользуйся всем, что найдешь в шкафу и ванной комнате. К утру доставят одежды и еды для ребенка. Что она кушает на завтрак?

Вопрос выбивает меня из колеи. Похоже, Зверь проявляет искреннюю заботу к нам.

— Обычную молочную кашу. — отвечаю я. — Вероника кушает все, что и мы, она не привередлива.

— Замечательно. — прячет глаза Полянский, окинув меня вновь с головы до ног плотоядным взглядом. — Тебе помочь уложить ребенка?

— Нет, я сама справлюсь. — поспешно отказываюсь от дальнейшего пребывания в его компании.

— Хорошо. — не спорит Зверь, он осторожно кладет дочь на кровать и нежно целует ее в лобик. — Располагайтесь. Я буду у себя. Если тебе что-то понадобиться, заходи. Я ложусь поздно.

— Нет, ничего не понадобиться. — поспешно отказываюсь от Зверевой помощи.

Пусть уходит. Только тогда я почувствую себе хоть немного в безопасности.

Зверь кивает, а потом, решившись, заглядывает мне в глаза:

— Я хочу прояснить кое-что! — заявляет он, не позволяя отвернуться. — Тут, вы обе в безопасности. Я не сделаю ничего плохого ни тебе, ни ребенку. Поняла?

Молчу. Отвожу взгляд. Это просто слова. Говорить и обещать можно что угодно. Пусть делом доказывает, что рядом с ним мне не о чем беспокоиться!

Я укладывала Веронику еще до прихода Андрея, дочь выкупана, на ней пижамка. Значит, остается только откинуть полог покрывала и уложить дочь на подушку. Что и делаю поспешно. Кровать не у стены и это меня тревожит — Вероника порой спит беспокойно и запросто может упасть во сне. Надо что-то придумать. Обкладываю ее подушками. Не плохо. Пока буду принимать душ, должно сработать.

Никаких вещей с собой у меня нет, поэтому и разбирать нечего. Дверь, правда не закрывается на замок, но вроде как Зверь и не собирается нападать. Быстро иду в ванную комнату. Оставлю дверь туда приоткрытой, чтобы в случае чего успеть поймать малышку. В шкафчике нахожу чистый банный халат огромного размера, полотенца, одноразовые зубные щетки в упаковке, полный тюбик зубной пасты. Вообще все тут напоминает номер в отеле, дорогом, пятизвездочном, но все же приюте для гостей.

Интересно, много ли женщин водил сюда Зверь? Не драл же он их на своей территории? Хотя, нет, его личная жизнь меня совершенно не интересует!

Морщусь, когда вода и зубная паста попадает в разбитый уголок губ — он щиплет, немного припух… а завтра мне на работу. Еще и на работу! Как это вообще будет, я не представляю — мой босс сейчас рядом, за стенкой, и что будет завтра с моей работой, с Вероникиным садиком, я вообще не понимаю. Закутываюсь в халат. Туда бы легко вместилось три меня, но и на этом спасибо, хоть не голой под одеяло нырять. Быстро застирываю нижнее белье, чтобы успело высохнуть к утру. Вешаю его на полотенцесушитель.

Дверь все так же приоткрыта. Напрягаю зрение, чтобы увидеть очертания кровати и Вероники на ней. И вижу мелькание. Тень! Проснулась дочь? Или… от осознания того, что сейчас в нашей комнате Зверь и он возможно подглядывал за мной, меня начинает трясти. А еще очень страшно, что под халатом на мне ничего нет.

«В поезде его не остановили джинсы» — напоминает мне разум, но это не помогает. Заметив, что его раскрыли, Зверь тихо стучит в ванную. Я отшатываюсь от него, выставив перед собой руки.

— Не подходи!

— Лиан, я тебе футболку принес. — говорит он, пряча свой похотливый взгляд.

— Оставь на кровати. — прошу я, не опустив рук.

— Хорошо. — мирно соглашается Полянский старательно изучая наборный паркет. — Тебе еще что-то нужно? Одевайся, я покажу тебе кухню. У меня грибной суп в холодильнике, могу бутербродов наделать, фрукты есть, чай заварю…

— Нет… я лягу. И ты… не приходи, слышишь! — поднимаю на него глаза, и он на меня смотрит. С сожалением смотрит. Виновато.

— Лиан, ты все еще меня боишься…

— Конечно! Я всегда буду тебя бояться… — зачем я это говорю? Зачем раскрываю перед ним душу? Но слова вылетели, а Зверь содрогнулся при этом.

— Не надо. — качает он головой. — Я держу свое слово. Буду у себя. Приходи в любое время!

Бросив внимательный взгляд на дочку, Зверь, опустив понуро плечи, выходит из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.





* * *