И остался только пепел
Часть 8 из 27 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Незнакомец напрягся, готовый в любой момент отразить удар. Но жрец лишь сжимал кулаки, не нападая.
— О, я-то уберусь. Только ты так ничего и не понял, глупец. За собой действительно приходится убирать, — с этими словами он вытащил из рукава прямой кинжал. Даже несмотря на свое состояние, жрец краем сознания отметил, что на лезвии искусно выгравирован крылатый змей с разинутой пастью. Страшная тварь. Мужчина стал, крадучись, обходить вокруг Грига. Тот, не сводя с него взгляда, всем корпусом поворачивался вслед за угрозой. — Ты не оправдал наших ожиданий и все испортил. Прощай, жрец.
Змей резко взлетел в воздух и спикировал вниз. В двери с силой заколотили.
— Именем великого князя, откройте!
Раздался грохот. Засов с треском отвалился.
Пятеро дружинников ворвались в храм всем скопом, держа наготове легкие сабли. Последним вошел десница, потирая руки после заклинания. Пожалуй, с засовом он чуть перестарался. Невелика беда, казна возместит ущерб, главное, решить вопрос с этим злополучным жрецом и мертвой женщиной.
На улице уже светало, глаза, не привыкшие к темноте, не сразу разглядели обстановку внутри. В первые мгновения магу даже показалось, что здесь пусто. Но нет, на полу у алтаря кто-то зашевелился. Все сабли сразу же повернулись в эту сторону. Наконец, Веренир смог разглядеть лежавшего человека. Тот слабо застонал. Десница жестом приказал своим спутникам не двигаться и сам осторожно подошел к алтарю. Боковым зрением он успел отметить тело на скамье. Но сейчас оно не представляло опасности.
Жрец в черной рясе лежал ничком на холодном каменном полу. Маг опустился перед ним на колени и перевернул его. Тот снова застонал. В районе сердца одежда была пробита чем-то острым, ткань вокруг густо пропиталась кровью.
— Демон тебя раздери! — вырвалось у мага. — Ну уж нет. Ты мне нужен живой!
Он должен был узнать всю правду об этом деле. А оно, между тем, становилось все запутаннее. Кто это сделал? Кто-то из рассерженных горожан? Родственники погибшей на площади девушки?
Веренир не умел лечить. Его магия была хороша в бою, он знал, как пользоваться ею для допросов, в конце концов, на его зов приходили мертвые. Но врачевать раны у него не получалось.
— Скорее зовите лекаря! — громко отдал он приказ, сосредотачиваясь на том, чтобы подольше сохранить в этом теле жизнь. По ощущению это было похоже на ловлю рыбы голыми руками. Кажется, вот она, но все время ускользает. И все же старания не прошли даром: кровь перестала течь так быстро. Пока маг искал, чем зажать рану, прибежал лекарь.
Поразительно быстро.
Пришедший деловито оттеснил мага в сторону, даже не поинтересовавшись, что здесь произошло. Вряд ли он знал, кто перед ним стоит, иначе, скорее всего, вел бы себя по-другому. И сам стал «колдовать» над мужчиной. Очень скоро он вынес вердикт:
— Чем бы его ни ударили, лезвие, похоже, не задело сердце, иначе он уже был бы мертв. Невероятное везение! Еще полпальца — и он покойник! — последнее слово было сказано с таким радостным смешком, что Веренир мимо воли ухмыльнулся.
— Значит, сейчас он вне опасности? — уточнил маг.
Доктор будто только теперь заметил, что над ним кто-то стоит. И весь встрепенулся.
— Рану, конечно, нужно перевязать и обработать, но да, думаю, все будет в порядке. С кем имею честь разговаривать? — наконец заинтересовался он.
— Перед тобой господин княжеский десница, балда! — гаркнул десятник из свиты Веренира.
Уже рассвело настолько, что маг смог уловить, как от лица стоящего перед ним уже немолодого мужчины отлила краска.
— Прости, господин, не признал.
— Не проси прощения, это лишнее. Но мне важно поговорить со жрецом. Приведи его в чувство как можно скорее.
— Да, да, только нужно его отнести ко мне в дом, здесь совсем близко! — он махнул рукой в сторону двери.
— Мои люди тебе помогут, — кивнул маг лекарю. А потом обратился к десятнику. — Четверых отряди с доктором, пусть покажет дорогу. Охраняйте их, больше мне тут сюрпризы не нужны. Остальные пусть останутся у дверей и окон, со стороны пристройки тоже кого-то поставь, — маг выглянул на улицу. У храма уже начинали собираться первые люди. Близко не подходили, но всем было любопытно, что будет дальше. Не каждый день в городе творятся такие страсти. — А ты приведи мне голову, нужно с ним потолковать.
Веренир остался в храме один. Хотел присесть отдохнуть после нескольких лучин быстрой скачки, но вдруг вспомнил про мертвую женщину. Любопытство взяло верх. Он подошел к телу. Так вот значит причина всей этой неразберихи. Десница задумчиво почесал лоб.
Девица как девица. Выглядит вроде бы довольно молодо, не дал бы и 20 зим. Хотя, судя по всему, что он узнал, ей больше. За слоем грязи и не разберешь толком. Вполне мила, но ничего из ряда вон. Та же Эйла гораздо красивее. На чудовищные ожоги маг обратил внимание лишь мельком. Он видал много чего и похуже. В общем, она точно не страшна. Что странно. Зачем симпатичной женщине строить из себя ведьму, если она сможет выйти замуж? А если работящая, так и без приданого могут взять. Что действительно было в ней прекрасно, так это волосы. Местами огонь их не пожалел, но даже сквозь копоть проглядывал их солнечно-медный оттенок. Что ж, в любом случае, для нее все уже кончено. Вдруг взгляд мага упал на амулет на шее покойницы. Небольшой камень, похожий на аметист. Видно, что недорогой. Но какой-то странный, будто светится изнутри. Или это на него так падает свет? Сквозь странное оцепенение Веренир протянул к нему руку.
В тот же миг ему показалось, что на него обрушился потолок. Вокруг ревел огонь, было нечем дышать, невозможная боль пронзила тело. Где-то кричали люди. Мужчины, женщина… Да, больше всего выделялся женский крик. Он брал за душу, разрывал сердце даже сквозь невыносимые страдания его самого. Веренир чувствовал, как из него выходит сила, но это было меньшим из зол. Он не понимал, что происходит, где он и как это остановить. А хуже всего эта невыносимая боль.
Все закончилось так же внезапно, как и началось. Он снова оказался в храме на коленях рядом с мертвой ведьмой. О, теперь он точно знал, кто она! Его тряс за плечи один из дружинников:
— Господин десница! Господин! Что с тобой?! — в голосе слышалась неподдельная паника. Еще бы, сейчас эти воины отвечали головами за сохранность княжеского десницы.
Веренир отстранил от себя бойца и стал отползать от скамьи. Его колотила крупная дрожь. Он только что почувствовал, как она горела заживо. Только что он сам горел заживо. Щеки были мокрые. Резким движением он вытер влагу рукавом.
— Господин, с тобой все в порядке? — не отставал ратник. — Ты так громко кричал!
— Уйди, — собрал последние силы на ответ маг. — Вон отсюда! Никому сюда не входить!
Ему нужно подумать. Что это сейчас было? Кажется, он даже не читал и не слышал ни о чем подобном. Разве так может быть на самом деле? Она не мертвая. Вернее, конечно, мертвая, но…
Он сглотнул ставшую чересчур вязкой слюну. Подполз обратно. Ноги все еще не слушались его. Веренир окружил себя невидимым щитом. Приготовился. И снова взял в руку амулет. На этот раз он был готов к этому. Он все еще слышал женский крик, но понимал, что это лишь у него в голове. Ощущал жар от огня, но теперь боли не было. Сейчас он контролировал ситуацию. Позволил части своей силы излиться в камень. В какой-то момент ему показалось, что он держит в руке пиявку, которая присосалась к его крови, все больше раздувается, но не собирается отпускать ни при каких обстоятельствах. Видение было недолгим. Маг загнал подальше начавшую зарождаться панику и продолжил отдавать кулону силу. Еще немного. Еще. Хватит! Дальше это делать опасно.
Но все равно не остановился. Он продолжал, пока не почувствовал, как перед глазами плавают черные точки. И тогда тоже не остановился.
Внутренний голос вопил и умолял прекратить этот затянувшийся опасный эксперимент. Но Веренир всегда отличался ослиным упрямством. Хотел ли он спасти незнакомую женщину ценой, возможно, своей собственной жизни? Разумеется, нет! Но уж слишком велик был соблазн узнать предел своих возможностей. На что он способен? Это не мертвых животных поднимать. Тем более, те всегда оставались мертвыми, хотя и подчинялись его воле. Он хотел узнать, сможет ли вытащить ее из небытия по-настоящему.
Когда маг уже всерьез собрался сдаться, понимая, что еще немного, и он отключится, с камнем что-то произошло: он вдруг потемнел, исчез тот мягкий внутренний свет. А потом амулет просто рассыпался пеплом в руке. Это было неожиданно. Мужчина нахмурился.
— И что это значит? — спросил он вслух, пытаясь побороть приступ дурноты и отдышаться.
Первыми распахнулись ее веки. Веренир вздрогнул. Мутно-зеленые глаза смотрели на него в упор. Сначала в них не было ни искорки понимания. Будто на него уставилась кукла. Потом раздался громкий протяжный вздох, переходящий во всхлип. Глаза наполнились ужасом. Кажется, она хотела закричать, но, вместо этого, получился лишь сдавленный хрип. Спина ее выгнулась дугой в жестокой судороге. Ведьма когтила воздух, пока Веренир не подал ей руку. Она впилась в нее ногтями с такой силой, что на его коже показались капли крови. Взгляд ее метался из стороны в сторону, глаза вот-вот вылезут из орбит.
Ей больно! Почему-то это не сразу дошло до него: тело слишком искалечено огнем, чтобы продолжать жить.
В куртке лежал пузырек. Маг потянулся за ним свободной рукой: небольшой прозрачный флакончик с изумрудной жидкостью. Ничего особенного на первый взгляд. Только Веренир знал, насколько он ценен. Настолько, что даже княжескому деснице был почти не по карману. Почти. Он берег его для себя на крайний случай. То, что находилось внутри, могло заживить практически любые повреждения. Конечно, отрубленную голову обратно не прирастит, но с этим по крайней мере у лежавшей перед ним женщины было все в порядке. Мужчина зажал зубами и вытащил из бутылочки туго сидящую пробку.
— Какая глупая трата ресурсов, — пробормотал он, выплюнув пробку на пол, и положил голову ведьмы себе на руку, словно ребенка. Отступать было уже поздно. Стоило ли тратить столько сил, чтобы теперь она вновь умерла от боли? Он полностью разрядил свой амулет и залез в неприкосновенные резервы жизненной силы. В ближайшие дни как маг он будет абсолютно беспомощен. — Глотай, ну же! — он зажал ей рот ладонью, чтобы ни одна капля драгоценного зелья не пролилась.
То ли рефлекторно, то ли услышав повелительный тон, ведьма судорожно сглотнула и закашлялась.
— Вот так вот, умница, — Веренир и вправду заговорил с ней как с маленькой. — Молодец. Сейчас станет легче. Потерпи. Еще немного…
Теперь он полностью взял ее на руки и укачивал, сидя на полу. Десница помнил, как мать колыхала его младшего брата, когда тому случалось захворать. Как будто эти простые движения и вправду могли чем-то помочь. Ведьма беспомощно закрыла глаза. Она хрипло дышала. Слышно было, как поначалу каждый вдох дается ей с трудом. Но уже расслабилась — и то хорошо. Потом дыхание выровнялось и стало тихим. Она чуть повернулась, удобнее устраиваясь на его груди. Веренир не знал, сколько прошло времени. Кажется, он и сам задремал, уткнувшись носом в ее пушистые волосы, горько пахнувшие гарью. Немудрено после таких колоссальных потерь силы.
Очнулся он от криков снаружи. Ругались два мужских голоса.
— Нет! Входить никому не велено!
— Да он сам за мной послал, дурень! Я голова этого города и могу входить, куда пожелаю!
— Хоть голова, хоть задница — не пущу!
Судя по тону, спор шел уже давно, и у обоих терпение было на исходе.
Веренир взглянул на спасенную женщину: бледная — ни кровинки, грязная, взлохмаченная. Но живая! Он приложил ладонь к груди — сердце бьется ровно и сильно. Ожоги затянулись так, словно им было уже несколько лун. Хотя на лучшее рассчитывать не приходится, кожа все равно уже не восстановится.
Мужчина довольно улыбнулся, аккуратно положил ее на то место, где сам только что сидел. Встать вместе с такой ношей сейчас ему было не под силу. И, пошатываясь, сам пошел открывать тяжелую кованую дверь.
***
Сквозь сомкнутые веки Исха чувствовала, как на нее светит солнце. Негромко поскрипывала телега, размеренно ступали кони. Ныла левая часть лица и шея. На самом деле, болело все: и голова, и руки, и ноги, и горло, и внутри груди при каждом вдохе и выдохе, но кожа на лице беспокоила как-то по-особенному. И все же эта была какая-то притупленная боль, которую можно было не замечать, если сильно постараться. С трудом, щурясь от яркого света, она раскрыла глаза, вскинув дрожащую руку, чтобы затенить их ладонью. Прямо перед ней раскинулось ослепительное голубое небо, по которому неспешно разгуливали пузатые молочные облака. Она невольно залюбовалась. Ветер легко шевелил верхушки великанов-сосен. Так прекрасно было смотреть на них снизу вверх.
— С возвращением, — сказал кто-то негромко.
Она медленно, преодолевая боль в шее, повернула голову на голос. Рядом, опершись спиной на большую охапку сена, полулежал мужчина. Он показался Исхе смутно знакомым. Где-то она его уже видела, только никак не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах. Хотя это казалось неважным. Сейчас ей все казалось неважным и таким медленным.
Его губы шевелились, но звуки доходили с большим опозданием.
— Рад, что мои старания оказались не напрасными, — он устало улыбнулся. Под его небесно-голубыми глазами залегли темные круги. Несмотря на боль, Исхе даже захотелось ответить на эту улыбку. Она медленно моргнула и чуть приподняла уголки губ. — Ты как, ничего? — в его тоне слышалась искренняя озабоченность.
Женщина смотрела, как блестят на солнце его темные волосы, чуть касающиеся плеч. Она даже не поняла, что он ждет от нее ответа, продолжая улыбаться.
— Лекарь предупреждал, что на лекарства, которыми он тебя накачал, может быть такая реакция, ты не волнуйся, это пройдет.
А Исха и не волновалась совсем. Ей просто нравилось на него смотреть. Только одна мысль на краю сознания не давала покоя: откуда она его знает? Впрочем, веки сами скоро закрылись. Она погрузилась в спокойный сон.
***
Она снова проснулась. Но пока не могла пересилить себя и открыть глаза. Чуть пошевелилась: мягко, тепло. Это вовсе не телега, где, как она смутно помнила, была недавно. Женщина повернулась на правый бок и уткнулась носом в пахнущую перьями подушку. Наконец, ведьма разлепила веки. Голова гудела вполне терпимо. Настолько, что Исха задалась естественными вопросами: а где же, собственно, она очутилась и что вообще произошло? И хоть бы одна живая душа рядом, которая смогла бы на них ответить.
Она обвела взглядом покои, в которых находилась: небольшие, но светлые, с непривычно длинным и узким окном. Через маленькие сине-зеленые пластинки стекла, соединенные между собой металлической сеткой, проникало заходящее солнце. В избах не бывает таких окон, тем более — застекленных. И хотя обстановка вокруг была довольно простая: кровать, туалетный столик с яблоками и виноградом на блюде, кувшином, кубком и какими-то маленькими пузырьками, похожими на те, в которых лекари хранят свои настойки, ширма для переодевания — Исха поняла, что она в каком-то очень богатом доме. Кресло у столика было обито мягким пурпурным бархатом, а из-за ширмы виднелась ванна. И не простая деревянная бочка, а настоящая! Бронзовая! Это открытие настолько ее поразило, что ведьма скинула с себя пуховое одеяло и кое-как встала. На ней было все то же перепачканное и порванное платье.
Внезапно дверь распахнулась и в комнату впорхнула молодая женщина. Невысокая, с двумя толстыми русыми косами и светло-карими блестящими глазами. Несмотря на невзрачное серое платье, которое наглухо закрывало все ее тело от пяток до самого подбородка, было понятно, что под ним скрывается полная грудь и широкие бедра в сочетании с тоненькой талией.
В первый миг она застыла с удивлением, будто не ожидала увидеть здесь кого-либо, но почти сразу же ожила: быстро заговорила, активно жестикулируя и размахивая руками.
— А, наша гостья уже проснулась! Господин десница велел передать располагаться, а он заглянет, когда освободится от неотложных дел, — в руках девица держала полотенце. Она быстро зашла за ширму и оставила его там. — Ванна по его же повелению уже наполнена, но, — она виновато улыбнулась. — Мы не знали, когда гостья проснется, а потому воду не грели.
Ведьма удивилась тому, что вошедшая говорит так, будто речь вовсе не о самой Исхе, а о ком-то третьем. К тому же ее речь звучала мягче и мелодичнее, чем у самих вольмирцев. Было похоже на то, что она родом из соседней Коревии. Девушка так быстро говорила и двигалась, что ведьму начало мутить, головная боль снова дала о себе знать. Она только что сказала что-то о деснице? В смысле, деснице — советнике князя? Исха взялась за лоб.
— Ах, какая невоспитанность! — спохватилась девица. — Я Эйла, мы в замке великого князя Тройтана. Так что, если гостье что-то понадобится — Эйла к ее услугам, — служанка присела с легким поклоном.
— Я в княжеском замке? — не поняла ведьма. — В Вольмире?!
— Ну конечно! Гостью привез господин десница. И еще господина жреца, он сейчас тоже отдыхает. Шутка ли, получить ножом почти в самое сердце! — Эйла широко раскрыла глаза. Мир вокруг поплыл черными пятнами.
— Как — ножом? — чтобы не упасть, она села на краешек постели.
Служанка будто не заметила этого и продолжала суетиться: поправила занавески на окне, чуть передвинула кресло, пробежалась пальцами по склянкам на столике.
— Об этом расскажет сам господин десница, а пока Эйле велено проследить, чтобы гостья приняла лекарства. Вот это нужно выпить, а это… — в первый раз она замялась, подбирая слова. — Это для лица. Нужно мазать.
Исха только теперь поняла, что ей не дает покоя: вся левая сторона лица ныла. Не сильно, но довольно противно. Она медленно поднесла руку к щеке и тут же резко отдернула. Вместо гладкой кожи пальцы нащупали бугры рубцов. Исха оглянулась в поисках зеркала, его не было. Она заметила, что служанка избегает прямых взглядов на нее.
— О, я-то уберусь. Только ты так ничего и не понял, глупец. За собой действительно приходится убирать, — с этими словами он вытащил из рукава прямой кинжал. Даже несмотря на свое состояние, жрец краем сознания отметил, что на лезвии искусно выгравирован крылатый змей с разинутой пастью. Страшная тварь. Мужчина стал, крадучись, обходить вокруг Грига. Тот, не сводя с него взгляда, всем корпусом поворачивался вслед за угрозой. — Ты не оправдал наших ожиданий и все испортил. Прощай, жрец.
Змей резко взлетел в воздух и спикировал вниз. В двери с силой заколотили.
— Именем великого князя, откройте!
Раздался грохот. Засов с треском отвалился.
Пятеро дружинников ворвались в храм всем скопом, держа наготове легкие сабли. Последним вошел десница, потирая руки после заклинания. Пожалуй, с засовом он чуть перестарался. Невелика беда, казна возместит ущерб, главное, решить вопрос с этим злополучным жрецом и мертвой женщиной.
На улице уже светало, глаза, не привыкшие к темноте, не сразу разглядели обстановку внутри. В первые мгновения магу даже показалось, что здесь пусто. Но нет, на полу у алтаря кто-то зашевелился. Все сабли сразу же повернулись в эту сторону. Наконец, Веренир смог разглядеть лежавшего человека. Тот слабо застонал. Десница жестом приказал своим спутникам не двигаться и сам осторожно подошел к алтарю. Боковым зрением он успел отметить тело на скамье. Но сейчас оно не представляло опасности.
Жрец в черной рясе лежал ничком на холодном каменном полу. Маг опустился перед ним на колени и перевернул его. Тот снова застонал. В районе сердца одежда была пробита чем-то острым, ткань вокруг густо пропиталась кровью.
— Демон тебя раздери! — вырвалось у мага. — Ну уж нет. Ты мне нужен живой!
Он должен был узнать всю правду об этом деле. А оно, между тем, становилось все запутаннее. Кто это сделал? Кто-то из рассерженных горожан? Родственники погибшей на площади девушки?
Веренир не умел лечить. Его магия была хороша в бою, он знал, как пользоваться ею для допросов, в конце концов, на его зов приходили мертвые. Но врачевать раны у него не получалось.
— Скорее зовите лекаря! — громко отдал он приказ, сосредотачиваясь на том, чтобы подольше сохранить в этом теле жизнь. По ощущению это было похоже на ловлю рыбы голыми руками. Кажется, вот она, но все время ускользает. И все же старания не прошли даром: кровь перестала течь так быстро. Пока маг искал, чем зажать рану, прибежал лекарь.
Поразительно быстро.
Пришедший деловито оттеснил мага в сторону, даже не поинтересовавшись, что здесь произошло. Вряд ли он знал, кто перед ним стоит, иначе, скорее всего, вел бы себя по-другому. И сам стал «колдовать» над мужчиной. Очень скоро он вынес вердикт:
— Чем бы его ни ударили, лезвие, похоже, не задело сердце, иначе он уже был бы мертв. Невероятное везение! Еще полпальца — и он покойник! — последнее слово было сказано с таким радостным смешком, что Веренир мимо воли ухмыльнулся.
— Значит, сейчас он вне опасности? — уточнил маг.
Доктор будто только теперь заметил, что над ним кто-то стоит. И весь встрепенулся.
— Рану, конечно, нужно перевязать и обработать, но да, думаю, все будет в порядке. С кем имею честь разговаривать? — наконец заинтересовался он.
— Перед тобой господин княжеский десница, балда! — гаркнул десятник из свиты Веренира.
Уже рассвело настолько, что маг смог уловить, как от лица стоящего перед ним уже немолодого мужчины отлила краска.
— Прости, господин, не признал.
— Не проси прощения, это лишнее. Но мне важно поговорить со жрецом. Приведи его в чувство как можно скорее.
— Да, да, только нужно его отнести ко мне в дом, здесь совсем близко! — он махнул рукой в сторону двери.
— Мои люди тебе помогут, — кивнул маг лекарю. А потом обратился к десятнику. — Четверых отряди с доктором, пусть покажет дорогу. Охраняйте их, больше мне тут сюрпризы не нужны. Остальные пусть останутся у дверей и окон, со стороны пристройки тоже кого-то поставь, — маг выглянул на улицу. У храма уже начинали собираться первые люди. Близко не подходили, но всем было любопытно, что будет дальше. Не каждый день в городе творятся такие страсти. — А ты приведи мне голову, нужно с ним потолковать.
Веренир остался в храме один. Хотел присесть отдохнуть после нескольких лучин быстрой скачки, но вдруг вспомнил про мертвую женщину. Любопытство взяло верх. Он подошел к телу. Так вот значит причина всей этой неразберихи. Десница задумчиво почесал лоб.
Девица как девица. Выглядит вроде бы довольно молодо, не дал бы и 20 зим. Хотя, судя по всему, что он узнал, ей больше. За слоем грязи и не разберешь толком. Вполне мила, но ничего из ряда вон. Та же Эйла гораздо красивее. На чудовищные ожоги маг обратил внимание лишь мельком. Он видал много чего и похуже. В общем, она точно не страшна. Что странно. Зачем симпатичной женщине строить из себя ведьму, если она сможет выйти замуж? А если работящая, так и без приданого могут взять. Что действительно было в ней прекрасно, так это волосы. Местами огонь их не пожалел, но даже сквозь копоть проглядывал их солнечно-медный оттенок. Что ж, в любом случае, для нее все уже кончено. Вдруг взгляд мага упал на амулет на шее покойницы. Небольшой камень, похожий на аметист. Видно, что недорогой. Но какой-то странный, будто светится изнутри. Или это на него так падает свет? Сквозь странное оцепенение Веренир протянул к нему руку.
В тот же миг ему показалось, что на него обрушился потолок. Вокруг ревел огонь, было нечем дышать, невозможная боль пронзила тело. Где-то кричали люди. Мужчины, женщина… Да, больше всего выделялся женский крик. Он брал за душу, разрывал сердце даже сквозь невыносимые страдания его самого. Веренир чувствовал, как из него выходит сила, но это было меньшим из зол. Он не понимал, что происходит, где он и как это остановить. А хуже всего эта невыносимая боль.
Все закончилось так же внезапно, как и началось. Он снова оказался в храме на коленях рядом с мертвой ведьмой. О, теперь он точно знал, кто она! Его тряс за плечи один из дружинников:
— Господин десница! Господин! Что с тобой?! — в голосе слышалась неподдельная паника. Еще бы, сейчас эти воины отвечали головами за сохранность княжеского десницы.
Веренир отстранил от себя бойца и стал отползать от скамьи. Его колотила крупная дрожь. Он только что почувствовал, как она горела заживо. Только что он сам горел заживо. Щеки были мокрые. Резким движением он вытер влагу рукавом.
— Господин, с тобой все в порядке? — не отставал ратник. — Ты так громко кричал!
— Уйди, — собрал последние силы на ответ маг. — Вон отсюда! Никому сюда не входить!
Ему нужно подумать. Что это сейчас было? Кажется, он даже не читал и не слышал ни о чем подобном. Разве так может быть на самом деле? Она не мертвая. Вернее, конечно, мертвая, но…
Он сглотнул ставшую чересчур вязкой слюну. Подполз обратно. Ноги все еще не слушались его. Веренир окружил себя невидимым щитом. Приготовился. И снова взял в руку амулет. На этот раз он был готов к этому. Он все еще слышал женский крик, но понимал, что это лишь у него в голове. Ощущал жар от огня, но теперь боли не было. Сейчас он контролировал ситуацию. Позволил части своей силы излиться в камень. В какой-то момент ему показалось, что он держит в руке пиявку, которая присосалась к его крови, все больше раздувается, но не собирается отпускать ни при каких обстоятельствах. Видение было недолгим. Маг загнал подальше начавшую зарождаться панику и продолжил отдавать кулону силу. Еще немного. Еще. Хватит! Дальше это делать опасно.
Но все равно не остановился. Он продолжал, пока не почувствовал, как перед глазами плавают черные точки. И тогда тоже не остановился.
Внутренний голос вопил и умолял прекратить этот затянувшийся опасный эксперимент. Но Веренир всегда отличался ослиным упрямством. Хотел ли он спасти незнакомую женщину ценой, возможно, своей собственной жизни? Разумеется, нет! Но уж слишком велик был соблазн узнать предел своих возможностей. На что он способен? Это не мертвых животных поднимать. Тем более, те всегда оставались мертвыми, хотя и подчинялись его воле. Он хотел узнать, сможет ли вытащить ее из небытия по-настоящему.
Когда маг уже всерьез собрался сдаться, понимая, что еще немного, и он отключится, с камнем что-то произошло: он вдруг потемнел, исчез тот мягкий внутренний свет. А потом амулет просто рассыпался пеплом в руке. Это было неожиданно. Мужчина нахмурился.
— И что это значит? — спросил он вслух, пытаясь побороть приступ дурноты и отдышаться.
Первыми распахнулись ее веки. Веренир вздрогнул. Мутно-зеленые глаза смотрели на него в упор. Сначала в них не было ни искорки понимания. Будто на него уставилась кукла. Потом раздался громкий протяжный вздох, переходящий во всхлип. Глаза наполнились ужасом. Кажется, она хотела закричать, но, вместо этого, получился лишь сдавленный хрип. Спина ее выгнулась дугой в жестокой судороге. Ведьма когтила воздух, пока Веренир не подал ей руку. Она впилась в нее ногтями с такой силой, что на его коже показались капли крови. Взгляд ее метался из стороны в сторону, глаза вот-вот вылезут из орбит.
Ей больно! Почему-то это не сразу дошло до него: тело слишком искалечено огнем, чтобы продолжать жить.
В куртке лежал пузырек. Маг потянулся за ним свободной рукой: небольшой прозрачный флакончик с изумрудной жидкостью. Ничего особенного на первый взгляд. Только Веренир знал, насколько он ценен. Настолько, что даже княжескому деснице был почти не по карману. Почти. Он берег его для себя на крайний случай. То, что находилось внутри, могло заживить практически любые повреждения. Конечно, отрубленную голову обратно не прирастит, но с этим по крайней мере у лежавшей перед ним женщины было все в порядке. Мужчина зажал зубами и вытащил из бутылочки туго сидящую пробку.
— Какая глупая трата ресурсов, — пробормотал он, выплюнув пробку на пол, и положил голову ведьмы себе на руку, словно ребенка. Отступать было уже поздно. Стоило ли тратить столько сил, чтобы теперь она вновь умерла от боли? Он полностью разрядил свой амулет и залез в неприкосновенные резервы жизненной силы. В ближайшие дни как маг он будет абсолютно беспомощен. — Глотай, ну же! — он зажал ей рот ладонью, чтобы ни одна капля драгоценного зелья не пролилась.
То ли рефлекторно, то ли услышав повелительный тон, ведьма судорожно сглотнула и закашлялась.
— Вот так вот, умница, — Веренир и вправду заговорил с ней как с маленькой. — Молодец. Сейчас станет легче. Потерпи. Еще немного…
Теперь он полностью взял ее на руки и укачивал, сидя на полу. Десница помнил, как мать колыхала его младшего брата, когда тому случалось захворать. Как будто эти простые движения и вправду могли чем-то помочь. Ведьма беспомощно закрыла глаза. Она хрипло дышала. Слышно было, как поначалу каждый вдох дается ей с трудом. Но уже расслабилась — и то хорошо. Потом дыхание выровнялось и стало тихим. Она чуть повернулась, удобнее устраиваясь на его груди. Веренир не знал, сколько прошло времени. Кажется, он и сам задремал, уткнувшись носом в ее пушистые волосы, горько пахнувшие гарью. Немудрено после таких колоссальных потерь силы.
Очнулся он от криков снаружи. Ругались два мужских голоса.
— Нет! Входить никому не велено!
— Да он сам за мной послал, дурень! Я голова этого города и могу входить, куда пожелаю!
— Хоть голова, хоть задница — не пущу!
Судя по тону, спор шел уже давно, и у обоих терпение было на исходе.
Веренир взглянул на спасенную женщину: бледная — ни кровинки, грязная, взлохмаченная. Но живая! Он приложил ладонь к груди — сердце бьется ровно и сильно. Ожоги затянулись так, словно им было уже несколько лун. Хотя на лучшее рассчитывать не приходится, кожа все равно уже не восстановится.
Мужчина довольно улыбнулся, аккуратно положил ее на то место, где сам только что сидел. Встать вместе с такой ношей сейчас ему было не под силу. И, пошатываясь, сам пошел открывать тяжелую кованую дверь.
***
Сквозь сомкнутые веки Исха чувствовала, как на нее светит солнце. Негромко поскрипывала телега, размеренно ступали кони. Ныла левая часть лица и шея. На самом деле, болело все: и голова, и руки, и ноги, и горло, и внутри груди при каждом вдохе и выдохе, но кожа на лице беспокоила как-то по-особенному. И все же эта была какая-то притупленная боль, которую можно было не замечать, если сильно постараться. С трудом, щурясь от яркого света, она раскрыла глаза, вскинув дрожащую руку, чтобы затенить их ладонью. Прямо перед ней раскинулось ослепительное голубое небо, по которому неспешно разгуливали пузатые молочные облака. Она невольно залюбовалась. Ветер легко шевелил верхушки великанов-сосен. Так прекрасно было смотреть на них снизу вверх.
— С возвращением, — сказал кто-то негромко.
Она медленно, преодолевая боль в шее, повернула голову на голос. Рядом, опершись спиной на большую охапку сена, полулежал мужчина. Он показался Исхе смутно знакомым. Где-то она его уже видела, только никак не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах. Хотя это казалось неважным. Сейчас ей все казалось неважным и таким медленным.
Его губы шевелились, но звуки доходили с большим опозданием.
— Рад, что мои старания оказались не напрасными, — он устало улыбнулся. Под его небесно-голубыми глазами залегли темные круги. Несмотря на боль, Исхе даже захотелось ответить на эту улыбку. Она медленно моргнула и чуть приподняла уголки губ. — Ты как, ничего? — в его тоне слышалась искренняя озабоченность.
Женщина смотрела, как блестят на солнце его темные волосы, чуть касающиеся плеч. Она даже не поняла, что он ждет от нее ответа, продолжая улыбаться.
— Лекарь предупреждал, что на лекарства, которыми он тебя накачал, может быть такая реакция, ты не волнуйся, это пройдет.
А Исха и не волновалась совсем. Ей просто нравилось на него смотреть. Только одна мысль на краю сознания не давала покоя: откуда она его знает? Впрочем, веки сами скоро закрылись. Она погрузилась в спокойный сон.
***
Она снова проснулась. Но пока не могла пересилить себя и открыть глаза. Чуть пошевелилась: мягко, тепло. Это вовсе не телега, где, как она смутно помнила, была недавно. Женщина повернулась на правый бок и уткнулась носом в пахнущую перьями подушку. Наконец, ведьма разлепила веки. Голова гудела вполне терпимо. Настолько, что Исха задалась естественными вопросами: а где же, собственно, она очутилась и что вообще произошло? И хоть бы одна живая душа рядом, которая смогла бы на них ответить.
Она обвела взглядом покои, в которых находилась: небольшие, но светлые, с непривычно длинным и узким окном. Через маленькие сине-зеленые пластинки стекла, соединенные между собой металлической сеткой, проникало заходящее солнце. В избах не бывает таких окон, тем более — застекленных. И хотя обстановка вокруг была довольно простая: кровать, туалетный столик с яблоками и виноградом на блюде, кувшином, кубком и какими-то маленькими пузырьками, похожими на те, в которых лекари хранят свои настойки, ширма для переодевания — Исха поняла, что она в каком-то очень богатом доме. Кресло у столика было обито мягким пурпурным бархатом, а из-за ширмы виднелась ванна. И не простая деревянная бочка, а настоящая! Бронзовая! Это открытие настолько ее поразило, что ведьма скинула с себя пуховое одеяло и кое-как встала. На ней было все то же перепачканное и порванное платье.
Внезапно дверь распахнулась и в комнату впорхнула молодая женщина. Невысокая, с двумя толстыми русыми косами и светло-карими блестящими глазами. Несмотря на невзрачное серое платье, которое наглухо закрывало все ее тело от пяток до самого подбородка, было понятно, что под ним скрывается полная грудь и широкие бедра в сочетании с тоненькой талией.
В первый миг она застыла с удивлением, будто не ожидала увидеть здесь кого-либо, но почти сразу же ожила: быстро заговорила, активно жестикулируя и размахивая руками.
— А, наша гостья уже проснулась! Господин десница велел передать располагаться, а он заглянет, когда освободится от неотложных дел, — в руках девица держала полотенце. Она быстро зашла за ширму и оставила его там. — Ванна по его же повелению уже наполнена, но, — она виновато улыбнулась. — Мы не знали, когда гостья проснется, а потому воду не грели.
Ведьма удивилась тому, что вошедшая говорит так, будто речь вовсе не о самой Исхе, а о ком-то третьем. К тому же ее речь звучала мягче и мелодичнее, чем у самих вольмирцев. Было похоже на то, что она родом из соседней Коревии. Девушка так быстро говорила и двигалась, что ведьму начало мутить, головная боль снова дала о себе знать. Она только что сказала что-то о деснице? В смысле, деснице — советнике князя? Исха взялась за лоб.
— Ах, какая невоспитанность! — спохватилась девица. — Я Эйла, мы в замке великого князя Тройтана. Так что, если гостье что-то понадобится — Эйла к ее услугам, — служанка присела с легким поклоном.
— Я в княжеском замке? — не поняла ведьма. — В Вольмире?!
— Ну конечно! Гостью привез господин десница. И еще господина жреца, он сейчас тоже отдыхает. Шутка ли, получить ножом почти в самое сердце! — Эйла широко раскрыла глаза. Мир вокруг поплыл черными пятнами.
— Как — ножом? — чтобы не упасть, она села на краешек постели.
Служанка будто не заметила этого и продолжала суетиться: поправила занавески на окне, чуть передвинула кресло, пробежалась пальцами по склянкам на столике.
— Об этом расскажет сам господин десница, а пока Эйле велено проследить, чтобы гостья приняла лекарства. Вот это нужно выпить, а это… — в первый раз она замялась, подбирая слова. — Это для лица. Нужно мазать.
Исха только теперь поняла, что ей не дает покоя: вся левая сторона лица ныла. Не сильно, но довольно противно. Она медленно поднесла руку к щеке и тут же резко отдернула. Вместо гладкой кожи пальцы нащупали бугры рубцов. Исха оглянулась в поисках зеркала, его не было. Она заметила, что служанка избегает прямых взглядов на нее.