И один в тайге воин

Спустя пять минут стол буквально ломился от разносолов. Женщины и вправду постарались. Даже штофик с водкой выставить рискнули. Укоризненно посмотрев на спиртное, Мишка перешёл к столу и, усадив Танюшку рядом с собой, проворчал, глядя на стоящих в сторонке женщин:

– Садитесь к столу. Нечего стенки подпирать. И без вас не упадут.

– Миша, ну, не сердись, – тихо попросила Настя, погладив его по руке.

– Да не сержусь я, – вздохнул парень. – Это поначалу готов был плетью шкуры с обеих спустить. А теперь… – он замолчал, растерянно махнув рукой. – Ну когда вы поймёте, что я ничего просто так не говорю? – не удержавшись, спросил он.

– Так думали, забылось всё уже, – растерянно призналась Глафира.

– Такие дела просто так не забываются, – снова вздохнул Мишка, подвигая к себе миску со щами.

Поев, а точнее, объевшись до сонной одури, но так и не притронувшись к водке, он отвалился от стола, сыто отдуваясь.

– А как было-то всё, сынок? – осторожно спросила тётка, не сдержав любопытства.

– Повезло, что пластуны те места как свой кисет знают. Обошли короткой дорогой да переняли, до того как похитители с основной бандой сошлись. Ну, а после уже и до самой банды добрались.

– Господи, зачем же рисковать так было? – охнула тётка.

– А затем, что не успели бы мы уйти, – вяло огрызнулся Мишка. – Догнали бы нас. А так по частям их одолели.

– Выходит, и вправду тебя достать хотели? – испуганно спросила Настя.

– Угу. Да только желающего я лично в контрразведку спровадил. Уж там его быстро до донышка вывернут, – злорадно пообещал парень. – Забыли, сволочи, что война идёт. А в военное время такие шутки даром не проходят.

– И чего они к тебе привязались? – растерянно спросила Глафира.

– Изобретатель потому что. А иностранцам такие люди нужны. Умыкнут и заставят на себя работать. Навроде раба.

– Господи спаси! – перекрестилась тётка. – А с ребёнком как же? – кивнула она на уплетающую пирог с ягодой Танюшку.

– А чего церемониться, когда уже спеленали? – пожал парень плечами. – Там бы и продали, кто больше даст. Им она не нужна.

– Господи! – повторила тётка, всхлипывая.

– Всё, не голоси, – отмахнулся Мишка. – Просто запомните обе. Не бывает так, чтобы кого-то пытались просто так на ту сторону тащить. Или на мясо, как каторжные, бывает, уводят, или на продажу. Как со мной.

– Миша, а как дальше-то будет? – решившись, спросила Настя.

– А как раньше было, – пожал парень плечами. – Вы своими делами занимаетесь, а я своими. Благо задумок ещё много.

– Миша, а может, бросил бы ты это изобретательство? – неожиданно предложила Глафира. – Ну его. Глядишь, и отстанут.

– Поздно бросать, – качнул Мишка головой. – Да и незачем. Это изобретательство всех нас, считай, кормит. Как и охота. Но с него нам тут уважения больше. Думаешь, будь я просто следопытом, пошли бы пластуны за мной? Нет. Я ведь тут ещё и оружейник. А одного без другого не бывает.

– Это как? – не поняла Глафира.

– Ну, толковый оружейник он ещё и обязательно изобретатель. Пусть не всё подряд переделывает, но обязательно думает, как что-то сделать так, чтобы больше не ломалось или удобнее стало.

– Это что ж теперь, нам всю жизнь бояться? – растерялась женщина.

– С чего бы? – не понял Мишка. – Сказано было, живём как жили. Просто за детьми в семь глаз смотреть да за плечо оглядываться чаще. А с остальным я сам разберусь, – жёстко пообещал он. – Ваше дело – дом да дети. Собака на дворе есть. Ежели что, шум поднимет. Пока меня нет, ещё и Монгола из стойла на ночь выпускайте. Он чужого враз затопчет. И оружие под руками держите. Даром я вам обеим револьверы добывал? Небось, забыли уже, с какой стороны у них пуля вылетает, – укорил он женщин.

– Господь с тобой, Мишенька. Почитай каждый вечер на берег к твоему мешку ходим, – решительно возразила тётка. – И из винтовок, и с револьверов стреляем. Народ уж смеяться начал, что в казаки готовимся, – с улыбкой пожаловалась Глафира.

– Пусть смеются. Зато спать спокойно станем, – усмехнувшись в ответ, отмахнулся Мишка, обнимая Танюшку.





* * *


Затягивая очередную гайку на раме, Мишка прокручивал в памяти все разговоры с пленным, который пытался захватить его самого. И каждый раз оставался с чувством, что что-то упускает. Но что именно? Состав семьи? В этом нет ничего особенного. Их семейство в посёлке и станице каждая собака знает. Как знает и то, что Танюшка ему не родная. Тогда откуда у них была такая уверенность, что он ринется её выручать?

Выходит, тот, кто планировал всю эту операцию, отлично знал его характер. И кто это такой осведомлённый? Урядник? Так ему с хунхузами давно уже не по пути. Да и не станет он влезать в такое, особенно после того, как стал почти инвалидом. До сих пор с палочкой ходит. А по лестницам перемещается исключительно бочком со скоростью черепахи. Даже в участке сменил свой кабинет на втором этаже на такой же, но на первом.

Кто-то из офицеров полка? Так там его хорошо знает только полковник Белецкий. Остальные – так, шапочное знакомство. Да и не получилось бы у них такого. Полк сводный, народ не местный и здешних реалий толком не знает. Выходит, круг можно сузить до местных жителей. Уже веселее, но всё равно это как минимум три тысячи рыл. Всего. Отбросить детей, баб… Стоп. А почему их нужно отбрасывать? Мишка даже замер, боясь упустить мысль.

То, что его семейство не бедствует и начало выбиваться из общего ряда таких же безродных работяг, само по себе уже повод для зависти. Достаточно вспомнить ту рыжую девицу. Её аж перекосило, когда поняла, что видит. Так что напакостить за спиной бабы вполне даже способны. Кто ещё? Купцы – это само собой. Мишка им не особо и кланяется, так что зуб на него они вполне отрастить могут. А если вспомнить, что пушнину от хантов он сдаёт, торгуясь так, что стёкла мутнеют, то пакости можно ожидать и от них.

– Да, мужик. Врагов ты наживаешь просто виртуозно, – еле слышно проворчал Мишка, откладывая ветошь, которой протирал руки.


Теперь, когда у него была возможность пользоваться невозбранно кузней, парень наделал кучу всяких болтов и гаек разных размеров, старательно выдерживая общий стандарт, взятый из собственного прошлого. К ним же он сделал три набора ключей. Один оставил в кузне, второй увёз на заимку, а третьим пользовался дома. К ним он также сделал разводные и газовые ключи разных размеров.

Кузнец, увидев такой инструмент, только что в ноги ему не кланялся. Ведь беда местной техники как раз и заключалась в том, что каждый мастер использовал свои размеры и первый попавшийся под руку крепёж. Так что порой, чтобы разобрать какой-нибудь несложный агрегат, приходилось тратить кучу времени, то и дело пользуясь молотком и зубилом. Дошло даже до того, что кузнец, берясь за работу, сразу принимался отбрасывать старый крепёж в корзину для переплавки, устанавливая на его место свой. Под один стандарт.

Его сыновья одну неделю в месяц тратили только на то, чтобы пополнить запас крепежа. Отливали, точили, нарезали резьбы. Припомнив всё, что когда-то знал о сплавах, Мишка некоторое время занимался только нарезным инструментом. Так что теперь в кузнице было чем работать. Вот и сейчас он принялся воплощать свою идею с автомобилем в жизнь, опираясь на созданный им же станочный и инструментальный парк. Кузов ему обещали сделать по его чертежам в лодочной мастерской.

Мастер, едва увидев парня, с довольным видом потёр руки. Знал, что очередной заказ будет необычным. Так и вышло. Едва рассмотрев, что ему предстоит, мастер с ходу потребовал объяснений и, услышав, что это будет, загорелся. Двигатель и редуктор сделали в депо. Мишка уже получил заказ. Так что оставалось только собрать всё это в кучу и заставить работать. И это оказалось самым сложным. Нехватка подходящих частей и изготовление нужных буквально на коленке выводили его из себя.

Но так было даже лучше. Скрежет напильника, грохот кувалды и многоэтажный мат сообщали всем, что вскоре на подворье у парня появится очередное техническое чудо. Раму склепали в кузнице, и теперь Мишка навешивал на неё переднюю подвеску. Система, опробованная им на телеге и фаэтоне, вполне себя оправдала, так что мудрить тут было нечего. А вот с задним мостом ещё предстоит помучиться. А самое главное, опять всё упиралось в отсутствие обычных подшипников.

– Словно проклятье какое-то, – проворчал Мишка, вспомнив про столь нужную деталь.

Закончив с передком, парень устало присел на стоявший тут же чурбачок и задумчиво осмотрелся. Если получится и эта турындыка будет исправно бегать на цепном приводе, можно будет самому себе памятник заказывать. Как человеку, сумевшему из ничего сделать то, чего не бывает. Парень усмехнулся собственным мыслям и, вздохнув, решил на сегодня заканчивать. Новое дело надо начинать на свежую голову. А тут ещё та история из мозгов не выходит.

У ворот послышался конский топот и тихий скрип колёс.

– Кого это там принесло? – буркнул Мишка, поднимаясь и автоматически проверяя наличие пистолета в кобуре.

С оружием он не расставался даже в постели. И жену к этому приучил. Требовательный стук в ворота заставил его поморщиться, и парень, подойдя к калитке, не раздумывая, рявкнул:

– Чего надо?

– Мишка, ты гонор-то прибери, – послышалось в ответ, и парень удивлённо хмыкнул.

Распахнув калитку, он вышел на улицу и настороженно уставился на стоящего перед ним городского голову. Возмущённый его вопросом, голова покраснел, словно девица, и зло сверкал глазами, изо всех сил пытаясь удержаться от скандала. Глянув на пролётку, в которой тот приехал, Мишка увидел мужчину средних лет, смотревшего на него внимательным твёрдым взглядом.

«Словно целится», – подумал Мишка и вопросительно уставился на голову.

– Я к тебе по делу, – приказным тоном начал тот.

– Ежели в тайгу, так это не ко мне, – тут же открестился парень.

– Как это не к тебе? – растерялся голова.

– Занят я. Работы много, – пожал плечами парень, демонстрируя ладони.

– Чего ты мне грабли свои в нос тычешь? – возмутился голова, делая шаг назад.

– Показываю, что занят. Видите, в масле они, – пояснил Мишка, пряча усмешку.

– Бросай всё, – отмахнувшись, приказал голова. – Вот господин Вахрушев желают вверх по реке пройти. А те места ты лучше всех знаешь. И заимка твоя тоже там.

– Не пойду, – мотнул Мишка головой. – И ему не советую.

– Это почему же? – иронично поинтересовался приезжий.

– А там у хантов места заповедные. Убить не убьют, а мешать станут. А мне там ещё охотиться, – откровенно ответил парень.

– Ну, до инородцев мне и дела никакого нет. А вот сходить туда тебе придётся, – ответил мужчина тоном, не терпящим возражения.

– Сказал же, не пойду. Нанимайте кого другого, – упёрся Мишка и сделал попытку вернуться во двор.

– А ну, стоять! – прозвучал приказ, и Мишка, резко оттолкнув голову в сторону, сделал быстрый шаг в другую сторону, выхватывая оружие.

Разговаривать с собой в подобном тоне он давно уже отучил всех местных. Похоже, пришло время поучить и приезжих. Мужчина, который так и продолжал сидеть в пролётке, попытался было сунуть руку под пиджак, но, наткнувшись взглядом на пистолетный ствол, замер.

– Ты полегче с этой штукой. А то как бы на каторгу не загреметь за угрозу имперскому чиновнику.

– А кто сказал, что вы чиновник? – усмехнулся Мишка со злой иронией. – Мне об этом никто не сказал. Вы руки-то не прячьте, господин хороший, а то как бы у меня палец на спуске не дрогнул, – добавил он, выразительно качнув стволом.

– Мишка, да ты совсем сдурел?! – зашипел голова, кое-как приняв вертикальное положение.

Слегка перестаравшись, Мишка попросту зашвырнул его в соседние кусты, убирая с линии огня.

– Вы документы этого господина видели? – жёстко спросил парень, не спуская с мужчины внимательного взгляда.

– Конечно же видел. Из Москвы он. Из жандармского управления, – ответил голова, едва не топая ногами от возмущения.

– И что тут московскому жандарму потребовалось? Да ещё и во время войны, – хмыкнул парень.

– А вот это не твоё дело, – отрезал мужчина.

– Верно. Зато контрразведке есть дело до всего, – нашёлся Мишка.