И меркнет свет

Он снова взял Антона за руку, убрав ее от лица, и поднес нежное запястье Антона к губам. Ответная улыбка Антона походила на восходящее солнце.

Все было просто. Всегда было.

Антон не мог отправиться туда, куда бы Джуд за ним не последовал.





51. Антон




Антон стоял на руинах маяка, сжав в руках Камень Оракула. Когда он в последний раз обращался к прошлому, его вела Странница.

А теперь он был один.

Антон потянулся к Дару и закрыл глаза. Сделал вдох и выдохнул, отправил Дар прочь, пробираясь через сложный узор эш, текущих в мире. Ища. Следуя. Он удерживал воспоминание об эше других пророков, как она звенела в кругу камней, и позволил ей унести его прочь.

Он удерживал их имена в голове. Тарсеис. Бехезда. Назира. Эндарра. Керик.

Его Дар воззвал к ним.

И что-то ответило.





* * *


Антон открыл глаза в центре знакомой круглой каменной платформы. Его окружали пять фигур. Антон тут же узнал их, потому что уже видел их, когда в последний раз заглядывал в прошлое. Когда видел, как они убили бога.

Пророки.

Но в отличие от того раза сейчас все смотрели прямо на него.

– Хорошо, – сказала Бехезда и отбросила в сторону густую гриву темных кудрей. – Мы гадали, когда же ты наконец появишься.

Антон был так шокирован, что чуть не свалился. Он осмотрелся, чтобы убедиться, что Бехезда обращается к нему, а не к кому-то другому. Но никого там не было. Она говорила с ним. Смотрела на него.

Слева от нее улыбался Керик. Из-за щетины на подбородке он казался старше, но глаза оставались молодыми и яркими. Что-то в них помогло Антону довериться ему.

– Добро пожаловать!

– Что… – Антон не знал, как начать, но в итоге выдавил: – Это видение?

– Не совсем, – ответила Назира. – Прямо сейчас ты заглядываешь в прошлое.

– Я знаю, – сказал Антон. – Но как вы можете со мной разговаривать? Я уже заглядывал в ваше прошлое, и все было по-другому.

– Ну. – Лицо Тарсеиса было суровым. Он поправил рукава темных одеяний. – Так как ты смотришь в прошлое, мы смотрим в будущее. Мы пытались это сделать уже какое-то время.

Назира сделала шаг вперед, нависая над крошечной Бехездой, ее длинные темные волосы были пронизаны сединой.

– У нас есть причины верить, что нас убьют прежде, чем мы поговорим с тобой лично. У нас есть для тебя послание, и теперь, когда Паллас предал нас, Ордену его доверить нельзя.

– Так почему бы не сказать Страннице? – спросил Антон. Пророки выглядели сбитыми с толку. – Она все еще жива, в вашем времени. Она… она пыталась мне помочь.

– Если бы мы могли, то нашли бы Странницу, – сказала Эндарра. Она казалась грустной, ее невероятно красивое лицо было наполнено сожалением. – Но мы потеряли ее доверие много лет назад. Сомневаюсь, что она поможет нам теперь, даже если мы найдем ее.

– Почему? – Антон замолчал. – Почему сейчас? Если вы пытались заглянуть в будущее уже некоторое время, почему сработало только сейчас?

Пророки обменялись взглядами.

– Мы точно не знаем, – мягко ответила Бехезда. – Это ты воззвал к нам. Ты попросил нас о помощи.

– Так скажи же нам, юный пророк, как нам помочь тебе? – спросил Керик.

Антон сглотнул:


– Бог вернулся. Он собирается разрушить мир. Единственный способ остановить его – сделать то, что вы сделали в прошлый раз, – воспользоваться священным словом, чтобы убить его.

– Если ты об этом знаешь, то тебе известно, что мы спрятали священное слово в Хранителя, – мягко произнесла Назира.

– Да, – ответил Антон. – И, высвободив слово, я убью его. Но есть другой способ. Вы нашли другой способ. Покажите мне, как создать новых пророков, и тогда мы создадим новое священное слово.

– Ты должен был стать последним пророком, – сказал Тарсеис прохладным голосом. – Вот что написано в последнем пророчестве.

Антон сморгнул слезы. Еще в тот момент, когда он увидел конец света, он понял, какой одинокой будет его жизнь. Последний пророк. Единственный пророк. Но просто потому, что его судьба была написана так, не значит, что он должен ее принять.

Все началось с Джуда, рядом с ним на маяке. Но на этом все не закончилось. Появился Гектор, который помог вытащить его из руин Алых врат прежде, чем узнал, кто Антон такой. Хассан, у которого были причины не любить Антона, но вместо этого он присоединился к нему. Кхепри, которая отправилась на край света, хотя у нее было бесчисленное множество причин остаться. Эфира, которая, как и Антон, научилась не доверять тому, что дается даром, и которая снова и снова рисковала ради Антона и дорогих ему людей. Даже Илья, которого Антон не простил и, может, никогда не простит, отдал ему свою судьбу.

И среди всех знакомых Антона Беру словно всегда знала, как поступить правильно, и без сомнений это делала. Она сражалась отчаяннее их всех за мир, в котором так никогда по-настоящему и не пожила.

– Мне плевать, о чем гласит пророчество, – яростно произнес Антон. – Мне плевать на судьбу, на рок и на все это. Меня интересует только способ остановить бога. Я хочу спасти Джуда.

Тарсеис щелкнул языком:

– Вот почему мы держимся подальше от остальных. Почему у нас нет возлюбленных или детей. Когда твоя судьба связана с судьбами других, когда у тебя есть сила, подобная нашей, тебя все время будет тянуть изменить судьбу.

Назира задумчиво посмотрела на Антона:

– У тебя должно было быть два варианта. Ты мог смотреть, как мир рушится. Или пожертвовать любимым ради его спасения.

– Я не понимаю, – сказал Антон. – Разве вы не пытались это сделать? Создать новых пророков, чтобы они заменили вас, когда ваши силы перестали работать? Так почему бы не помочь мне?

– Мы лишь следовали путем судьбы, – резко ответил Тарсеис. – Мы исполнили наше последнее пророчество.

– Вы имеете в виду меня?

– Ты должен был стать последним пророком, – снова сказал Тарсеис. – И потому мы сделали тебя последним пророком.

– Вы… – голос Антона дрожал. – Вы превратили меня в пророка?

Назира кивнула.

– Значит, вы на это способны, – понял Антон, впитывая это странное понимание. – Вы можете создать новых пророков.

– Тогда пришлось бы бросить вызов судьбе.

– Так бросьте его! – потребовал Антон. – Что вам мешает?

– Две тысячи лет мы старались не выходить за пределы наших пророчеств, – объяснила Назира. – Не менять их результат.

– Назира хочет сказать, – вставил Керик, – что если ты это сделаешь, то разрушишь пути судьбы и рока навсегда. Больше пророчеств не будет. Никаких видений о будущем. Твои новые пророки получат всю силу, которая есть сейчас у нас, то есть силу Дара взора, силу создать священное слово. Но не силу видеть форму судьбы. Вы окажетесь слепы к будущему.

– Хорошо, – твердо сказал Антон. – Мы найдем свой собственный путь. Сделаем свой выбор. Если это цена спасения мира и парня, которого я люблю, то я с радостью ее заплачу.

– Мы две тысячи лет отрицали свою человечность, – резко сказал Тарсеис. – А ты отказываешься идти по нашим стопам. Мир вот-вот рухнет, а ты приходишь к нам и просишь о чем? О любви?

Антон не колебался:

– Да.

Эндарра внимательно смотрела на него:

– Раньше ты о ней не просил.

– Я не знал как.

– Но ты этого хочешь.

– Да, – снова сказал Антон.

– Этого хотела и Ананки, – тихо заметила Бехезда. На ее круглом лице было написано горе. – Я всегда жалела, что мы забрали это у нее.

– Возможно, – задумчиво произнесла Назира, – мы все это время ошибались. Возможно, решение держаться подальше от мира было ошибкой, если оно привело мир к такому концу. Возможно, ты прав. – Она повернулась к остальным. – Я считаю, что мы должны сделать то, о чем просит юный пророк.

Сердце Антона воспарило.

Он смотрел на Тарсеиса. Пророк справедливости казался самым неуступчивым.

– Мы дали тебе эту силу, – наконец произнес он, – наверное, это значит, что тебе решать, как ее использовать.

Внутри Антона вспыхнуло облегчение.