И меркнет свет

* * *


Эфира не рискнула подняться на крышу следующей ночью: вдруг Илья снова будет там. Она осталась в комнате, злясь и яростно обдумывая все, что он ей сказал. Допустила ли она ошибку, когда ушла? Упустила ли свой единственный шанс спасти себя и Беру от Палласа?

Внезапно дверь в комнату Эфиры распахнулась, прерывая ее хаотичные мысли. Она вскочила на ноги, когда внутрь вошла свидетельница.

– Идем, – сказала женщина с каменным лицом. – Тебя позвали.

Время было поздним для визита к Иерофану, но опять же никто не знал, спит ли он вообще. Эфира решила, что он жаждет услышать ее ответ. Возможно, он посчитал, что может застать ее врасплох, запугать и заставить согласиться стать его палачом.

Часть ее сомневалась: может, он прав?

Они обогнули угол, и сердце Эфиры ухнуло вниз, когда она заметила Илью в дверях впереди.

– Я отведу ее, – сказал он свидетельнице.

Та колебалась.

– Поверь мне, – сказал Илья. – Ты не хочешь беспокоить его прямо сейчас.

Свидетельница неохотно передала ему Эфиру и развернулась. Эфира подождала, пока та не удалится на порядочное расстояние, прежде чем развернуться к Илье.

– Что ты делаешь? – требовательно спросила она.

– Секунду, – ответил он, взял ее за запястье и потащил по коридору за собой.

Слишком ошарашенная, чтобы что-то предпринять, Эфира последовала за ним:

– Иерофан не призывал меня, не так ли?

– Конечно нет, – ответил он, распахнув дверь, ведущую во двор. – Мне просто нужно было поговорить наедине. А это оказался самый реальный вариант.

Эфира сказала себе, что это ночной ветерок заставил ее вздрогнуть. Ее запястье, зажатое в длинных пальцах Ильи, согрелось.

– Что это, твое представление о романтической прогулке в лунном свете?

Илья глянул на нее с едва заметной усмешкой и потащил к укрытию между высоким кустом и стеной.

– Пришли.

– Ты скажешь мне, зачем только что пихнул меня в кусты? – спросила Эфира, облокачиваясь о стену.

– Подожди секунду, – ответил он.

Она услышала шум льющейся воды из одной из комнат над кустами, а потом открылось окно.

Эфира вздрогнула, уверенная, что их сейчас поймают, но Илья казался совсем не обеспокоенным.

– Благодарю от всего сердца за то, что хоть раз в жизни ты пунктуальна, – весело заметил Илья.

Беру спрыгнула на землю между ними.

– Прости, что нарушаю твой загруженный график острых поддевок и… Эфира?

Эфира глянула, моргая, на сестру, которая казалась не менее шокированной.

Беру пришла в себя первой, бросилась к Эфире и обняла ее.

– Ты в порядке!

– Оставлю вас, – сказал Илья.

Эфира слышала, как он отошел, но видела только сестру и чувствовала ее крепкую хватку.

– Я так волновалась, – сказала Беру, спрятав лицо на плече сестры. – Я не знала, почему они перестали давать нам видеться. И понятия не имела, что они с тобой делают. А потом Илья обо всем рассказал мне.

– Илья, – повторила Эфира, отстраняясь. – Вы и правда работаете вместе?

Беру кивнула.

– Почему? Как?

– Это сложно объяснить, – призналась Беру. – Знаю, ты думаешь, что тебе нельзя ему верить…


– Потому что нельзя! – воскликнула Эфира. – Нам нельзя. Беру, ты не знаешь его так, как я.

– Возможно, – согласилась Беру. – Признаю, сначала я скептически относилась к его мотивам. Но…

– Но ничто, – сказала Эфира. – Что бы он ни сказал, чтобы завоевать твое доверие, это ложь.

– Он ничего не говорил, – ответила Беру. – Он многим рискнул, просто увидевшись со мной. Приведя тебя сюда. И если ты не можешь доверять ему, то поверь, по крайней, мне. У нас есть план, как вытащить тебя отсюда.

– Вытащить меня отсюда? – повторила Эфира, не веря свои ушам. – Беру, я… я не могу уйти без тебя.

– Ты должна, – твердо сказала ее сестра. – Эфира, разве ты не понимаешь? Если ты сбежишь, Иерофан больше не сможет использовать тебя против меня.

Эфира не была глупой и понимала, что слова Беру не лишены смысла. Но от одной только мысли о том, чтобы уйти без сестры, ей хотелось сжечь всю цитадель до основания.

– Я не уйду без тебя, – сказала она. – Или мы выберемся вместе, или я останусь.

Беру отвернулась, и на ее лице появилось отчаяние.

– Ты должна была отпустить меня, – ее голос дрогнул. – Почему ты просто не могла меня отпустить?

Она говорила про Алые врата? Или про тот момент, после убийства Гектора? Или, может, про первый раз, в Медее, когда Эфира очнулась и нашла Беру мертвую рядом с собой?

– Послушай меня. – Эфира схватила сестру за плечи. – Я никогда не брошу тебя. Никогда.

Беру дрожала в объятиях Эфиры, из их глаз, наконец, полились слезы.

– Мы найдем выход, хорошо? – сказала Эфира. – Мы всегда его находим.

Беру закрыла глаза, и по щекам потекли новые слезы.

– Мне нужно идти. Иначе он заметит, что я ушла.

Эфира понимала, что сестра говорит про свидетеля со шрамами, Лазароса. Она сглотнула и крепко обняла Беру, не зная, когда они снова увидятся.

Беру медленно высвободилась и вытерла глаза:

– Пожалуйста, хотя бы обдумай мой план. Пожалуйста.

Она удержала взгляд Эфиры, ее ясные глаза блестели от слез, но Эфира ответила молчанием. Горько покачав головой, Беру развернулась и залезла в открытое окно.

Эфира закрыла глаза, вздрогнув от звука захлопнувшегося окна. Она оставалась в укрытии за кустами еще мгновение, после чего вытерла глаза и вышла во двор. Илья ждал ее на другой стороне, облокотившись о колонну со скрещенными на груди руками.

– Итак? – спросил он, когда она подошла. – Теперь ты мне веришь?

Эфира не ответила и вошла в двери, которые вели внутрь. Он пошел рядом с ней по коридору, ведущему в ее комнату.

Илья сделал то, о чем она просила. Отвел ее к Беру. И по какой-то причине Беру была удивительно уверена в его намерениях. Так сильно, что это смогло поколебать сомнения Эфиры.

Из них двоих Беру всегда лучше понимала людей. В то время как Эфира первым делом видела в них самое худшее, Беру оценивала всех разумно. Она видела в людях хорошее или скорее видела о них правду, их намерения, что ими руководило.

Взрослея, Эфира всегда позволяла действовать Беру, когда речь шла об общении с людьми. В ночь, когда она привела Антона в их убежище в Паллас Атосе столько месяцев назад, именно Беру убедила его помочь им.

Возможно, каким-то образом она убедила и Илью. Возможно, она поняла, как завоевать его. Илью соблазняла власть, а Беру теперь была могущественной. Могущественнее Палласа. Могущественнее Эфиры.

– Почему ты просил меня согласиться стать палачом Палласа? – спросила она вместо того, чтобы отвечать на вопрос Ильи.

Его удивили ее слова. Вместо того чтобы ответить, он протянул руку и коснулся одного из наручников.

И она поняла. Если она скажет да, если согласится стать палачом Палласа, то иногда, на какое-то мгновение, ему придется снимать с нее наручники. Она сможет использовать силу.

– Я не могу убить его, – сказала Эфира. – Палласа. Если убью его, то печать падет, и Беру…

– Знаю, – ответил Илья, – у меня была другая идея.

– У тебя правда есть план? – осторожно спросила Эфира. – Способ вывести меня отсюда?

Он кивнул. Его золотистые глаза не отрывались от нее, а рука все еще касалась ее наручника, но не кожи под ним.

Она сделала вдох.

– Тогда я скажу да. Когда Паллас снова призовет меня, я соглашусь стать его палачом. Но твой план… ты должен вывести отсюда и меня, и Беру. Иначе я не согласна.

Она ожидала, что он начнет протестовать, спорить и говорить ей, что это невозможно, что это слишком опасно. Но он просто убрал руку и опустил голову, словно этого и ожидал:

– Ладно.