Хрупкий мир

«Я… попробую, — ответила моя союзница, — но есть одна сложность. Для меня мёртвые организмы не отличаются от неживой материи. С ними сложно работать. Это… это похоже на то, как если бы у вас на челноке вдруг везде пропал свет».

«Спасибо, — ответил я, — буду благодарен, если попробуешь».

«Дотронься одной рукой до тела, — попросила Гайя, — а другую опустил на землю».

Я последовал указанию, чувствуя, как ладони покалывают тончайшие нити мицелия. Приготовившись ждать, я вышел из режима. И в этот момент услышал прямо за спиной знакомый голос.

— Пойдём со мной Гриша, — сказала Таис, — я ждала тебя.

Она была полностью обнажена.

Приступ желания был настолько сильным и внезапным, что меня словно огнём ошпарило. Я застонал и прокусил себе язык, пытаясь взять себя в руки.

«Я нейтрализую это, — вмешалась Гайя, — секунду! Вот! Всё…»

Меня опустило. Так же резко, как накрыло.

Таис оскалилась. Теперь её красивое лицо и идеальное тело уже не казались мне такими привлекательными.

Я уже прикидывал, как бы схватить её сподручнее, чтобы одна рука осталась свободной для перемещения с помощью тюрвинга. Но тут вдруг почувствовал движение за спиной.

Я резко обернулся.

Саша, издавая странный грудной звук, медленно поднимался. Его блёклые сухие глаза бешено вращались в орбитах. Он поднял верхнюю губу, обнажая белые дёсны. Другой парень тоже зашевелился. Неестественно вывернув руки, он приподнялся на локтях, рывком поднялся и шатающейся походкой направился в мою сторону.

Я посмотрел на Таис. Она так и стояла, оскалившись. Её глаза закатились; между широко распахнутыми веками блестели белки. Почему-то мне в голову пришла странная мысль, что девушка стала похожа на зависший компьютер.

«Ты их всё так же не чувствуешь?» — спросил я, глядя на наступающих мёртвых парней.

«Нет, Гриша. Только их тень. Я не успела проникнуть внутрь достаточно глубоко. Я чувствую, что как они задевают растения».

«Ты можешь нейтрализовать Таис?» — спросил я.

«Попробую», — ответила Гайя.

В этот момент у ног девушки трава зашевелилась, выбрасывая белые нити мицелия. Они успели коснуться её ног. После чего Таис исчезла. Исчезновение сопровождалось глухим хлопком, как будто кто-то лопнул бумажный пакет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Она пытается сбежать, — сказала Гайя через минуту, — двигается огромными прыжками. Очень быстро. Я не понимаю, откуда у неё столько энергии. Не могу считать физику процесса. Схватить её тоже не успеваю».

Мертвецы были уже в паре метров от меня. Они двигались, периодически скалясь. Войдя в режим, я успел считать, что они точно не дышат и у них нет пульса. А во время движения мышцы напрягаются как-то неправильно. Не так, как должны сокращаться нормальные мышечные волокна. В чём-то это походило на моторику одноклеточных.

«Я могу их схватить, — сказала Гайя, очевидно, имея в виду погибших, — приноровилась вычислять движение по следу. И привела существ, чтобы смотреть их глазами. Я не люблю подавлять волю, но сейчас это оправдано».

«Не нужно пока», — ответил я, после чего направил тюрвиг в зенит и прыгнул.



Я торопился как мог. Добрался до челнока в три прыжка, учитывая один калибровочный. Не снимая походного снаряжения, вбежал на главную палубу.

Спецназ завтракал. Я нашел командира, одним прыжком оказался рядом.

— Макс, троих героев любовников надо в медотсек! — сказал я.

— Доесть-то можно хоть? — спросил кто-то за моей спиной. Должно быть, один из «героев».

Я молча провёл ладонью по горлу.

— Отставить! — скомандовал Макс, — в медотсек, живо!

Я не был уверен, что медицинская аппаратура сможет что-то обнаружить. На Гайю было больше надежды. Но уже первые анализы крови показали такое, от чего у меня зашевелились волосы, и далеко не только на затылке.

Вокруг результатов анализа полыхали желтые надписи: «терминальная стадия гипоксии», «полиорганная недостаточность», «обнаружены неизвестные патогены» и «рекомендуется срочная транспортировка в стационарный госпиталь, высший карантинный протокол».

Парень, который умирал, судя по показаниям приборов, чуть встревоженно хмурился, наблюдая за моими манипуляциями, но в целом оставался спокойным.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил я, просматривая рекомендации автодоктора.

— Да нормально, — парень пожал плечами, — аппетита разве что нет.

Я с тревогой глянул на двоих, которые стояли, переминаясь с ноги на ногу, у бокса.


— У нас есть ещё одно место, — заметил Кай, — одновременно в отсеке могут находиться до двух тяжелых. Мощности автодоктора хватит.

— Делай, — коротко ответил я.

— Эй, вы! — позвал я парней, активируя программу экстренной реанимации, — вопрос. Кто из вас был первым?

— В смысле? — ответил ближний ко мне парень.

— Кто первый с Таис переспал? — уточнил я.

Парни переглянулись.

— Ну он, кажется, — один из них указал на товарища, — но ненамного раньше, если что…

— Иди с ним, — я показал на Кая, обращаясь к тому, кто успел раньше, — слушай, что он скажет.

— Да как его слушать-то, если он говорить толком не умеет?! — парень всплеснул руками.

— А ты смори за ним внимательно. И чувствуй его желания, — сухо бросил я.

«Гайя, нужна твоя помощь, — обратился я, наблюдая за активацией реанимационного протокола, — у нас тут трое при смерти. Похоже, та же зараза, которая убила тех парней, в лесу. Двоих я попробую стабилизировать на нашей аппаратуре. На третьего нет места. Может, посмотришь, что можно сделать?»

«Тащите его ближе к мицелию. На траву лучше всего».

— Эй! Что оно делает? — возмутился пациент, наблюдая за тем, как на него опускается гелевая крышка реаниматора.

— Не дёргайся, — сказал я, — и всё будет в порядке, — после чего добавил, немного поколебавшись: — Ты умираешь, но мы попробуем тебя спасти.

— Как умираю?.. — выдохнул парень.

Но я уже бежал, увлекая за локоть третьего пострадавшего к выходу из челнока.



«Как остальные?» — спросила Гайя, когда парень, раздетый донага, уже лежал на траве, стремительно покрываясь белым коконом мицелия. На его лице была тревога, но он, к счастью, молчал. Видимо, несмотря на хорошее самочувствие, чуял неладное.

— Второй, как обстановка? — спросил я, активировав переговорное устройство; связь шла через громкую связь медотсека, я активировал её дистанционно.

— Плохо, первый, — ответил Кай, — у одного из пациентов нестабильный пульс. Система даёт негативный прогноз.

«Плохо, — ответил я, — наша система не справляется».

«Доставь ко мне всех. Похоже, я обнаружила проблему. Надеюсь, ещё не слишком поздно».





11




Гайя спасла трёх парней.

Они пролежали в коконах больше трёх часов, пока она буквально по молекуле выделяла из их крови и органов какую-то редкостную гадость, которой она даже определения не смогла подобрать в человеческих языках.

Их тела были спасены. Но через пятнадцать минут, уже на борту челнока, у всех троих почти одновременно случились жесточайшие панические атаки.

Дрожащий как лист серый спецназовец, пытающийся хоть как-то держать себя в руках, выдавливая улыбку сквозь гримасу ужаса… наверно, ничего более пугающего и сбивающего с толку я в жизни не видел.

Но, к счастью, приступы легко поддались медикаментозному лечению. Автоматический медицинский протокол рекомендовал оставить пациентов минимум на сутки под наблюдением. И мы, конечно же, последовали этой рекомендации.

— Так понимаю, тем двоим, что ушли, помочь было нельзя… — Макс ждал меня у входа в медотсек. К его чести, он до сих пор только безусловно выполнял наши команды и рекомендации, не пытаясь вмешаться с отчаянную операцию по спасению его людей и не задавая вопросов.

Я глубоко вздохнул.

— Они хоть не сильно мучились? — спросил он.

— Макс… — сказал я, — дело в том, что они, скорее всего, до сих пор мучатся… и я прямо сейчас думаю, как это прекратить.

— Так они живы? — приободрился командир.

— Нет, — я покачал головой, — они не живы. Боюсь, что единственный способ им помочь — это прекратить их мучения. Извини, мне нужно время, чтобы придумать, как бороться с этой напастью…