Хрупкий мир

— Это ты. Что это за штуковина?

— Обитатель этой планеты. Союзник. Она спасла меня, и помогла спасти вас, — сказал я, — давай потом подробности, хорошо? Мне нужно отдохнуть.

«Хорошо, что она без сознания, — подумала-сказала Гайа, имея ввиду пришелицу, — так проще проникнуть. Подчинить волю бодрствующего сложнее. Я готова приступить».

«Сделай это, пожалуйста, — так же мысленно ответил я, — для нас всех».

«Хорошо, — ответила Гайа, — но сначала я тебе должна кое-что сказать».

Меня не насторожил её эмоциональный фон: растерянность и любопытство. В тот момент, когда угроза потерять сознание от голода отступила, я почувствовал что-то вроде лёгкой эйфории: у меня всё получилось. Я спас друзей, и вернулся живым из логова страшного врага.

«Говори, конечно», — сказал я, улыбаясь.

«Недалеко отсюда на поверхности вдруг возникли существа, очень похожие на твоих спутников, — сказала Гайа, — они в естественном виде. Без того, что вы называете одеждой. Они не вооружены. И они ведут себя очень странно: шумят, кричат, катаются по земле. Их много. Четырнадцать. Некоторые даже подрались между собой. Между собой они общаются вроде как осмысленно, но я не пойму сути их разговоров. Они говорят на одном из твоих языков. Очень громко. Ругаются. Если так будет дальше — их скоро естественным образом поглотят. Ты хочешь, чтобы я защитила их?»

Я сразу понял, о ком она говорила. Я ведь всё ещё был в режиме. Просчитать факты и вероятности труда не составило. Вот только для того, чтобы понять, в какой этической ловушке я оказался, потребовалась целая минута.

Гайа всё это время терпеливо ждала. Кай и Таис осматривались в пещере. Я же усилием воли вышел из режима.

Чтобы принять такое решение, нужно было испытывать обычные эмоции, человеческие. Не приглушённые супер-способностями к вычислению.

Эти люди напали на меня спящего. За гранью прощения поступок, да? Если думать в одной плоскости, если занимать позицию навсегда обиженной жертвы.

С другой стороны — они выполняли свой долг. Были верны присяге. Для них, вероятно, я был особо опасным террористом, получившим доступ к оружию исключительной мощности.

Но я победил. Согласно морали того же Марса, я имел полное право распоряжаться их жизнями. И пожертвовать ими, если того требуют обстоятельства.

А они требуют?

Пожалуй, да. Я ведь получил отчёт об обнаружении их останков. И после этого догадался, как на самом деле работает временной тюрвинг. Если я их спасу, логично, что никаких костей никто не обнаружит. Что произойдёт после этого? Я останусь в будущем? На борту, с Алисой? Подчинюсь тюрвингу Чжана?..

Но это всё теоретические выкладки, пока я помню тот отчёт.

Значит, решение мной уже принято? Они уже погибли? И не имеет никакого значения, что именно в данный момент нескольких голых мужиков будут рвать на части дикие доисторические звери…

У меня довольно богатое воображение. И картина, которая предстала перед глазами, была невыносима. Я сам до конца не знаю почему. Они ведь убийцы! Профессионалы! Они хотели убить меня! Почему я не могу просто оставить всё как есть? То есть как было? Ведь имею полное право! И с точки зрения нашей, земной, морали. И как марсианский военный. Что же мешает?

В какой-то момент я понял, что именно.

Эмоции Гайи. То, как она обращалась с другими живыми существами. То, как предложила мне порыбачить, чтобы самому себе добыть пищу.

Если отбросить все нюансы и моменты, в сухом остатке мне было неприятно, что разумный гриб может быть более человечным чем я.

«Ты смогла бы имитировать их останки? — спросил я беззвучно, — чтобы кости окаменели со временем? Чтобы на них были следы зубов?»

«Да, конечно, могу», — тепло, облегчение, радость; только теперь я почувствовал, что в настороженном молчании Гайи был страх. Она боялась моего решения. И вот теперь уже испугался я — когда подумал, что могло бы произойти, рассуди я иначе. Если бы не придумал бы способ выйти из ситуации по-человечески. Вполне можно, я бы лишился самого могущественного союзника, который у меня когда-либо был.

«Спаси их», — попросил я.

«Я смогу держать хищников на расстоянии, — ответила Гайя, — но тебе придётся их переместить сюда. Пришельцы их засекут. Они сейчас настороже. На ваши поиски брошены огромные силы, что не удивительно: администрация планеты хочет зачистить поле перед финалом операции, чтобы избежать любых возможных накладок».

«Финалом операции?» — насторожился я.

«И это вторая новость, — Гайа могла бы вздохнуть, если бы у неё были лёгкие, — корабль, который они собираются использовать для уничтожении планеты, уже прибыл в систему. Он очень скоро будет в боевом положении, в полной готовности к применению».

«Где наш челнок? Удалось выяснить? — спросил я. — На борту есть кое-какое оружие».

«Ваш челнок на орбите. И его собираются погрузить на прибывающий корабль, насколько мне удалось понять. Их очень заинтересовала технология стазиса».

«Плохо дело», — заметил я.

«Ваше оружие было бы бесполезно, — заметила Гайа, — даже я ничего не смогу сделать. Накопленной энергии не хватит».

«Значит, нужен другой план», — ответил я.

«Мои возможности по сопротивлению исчерпаны, — грусть, тоска, печаль, — но я рада, что нам удалось встретиться. Я не одинока. Я постараюсь спасти свои споры, и когда-нибудь они достигнут другой звезды…»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Есть и другие варианты, — заметил я, — сдаваться рано».

«Что ты имеешь в виду?» — спросила Гайа.


Вместо ответа я чуть приоткрыл свой разум и показал.

Через секунду пришёл эмоциональный ответ: ужас, восторг и надежда.

«Но сначала давай примем пополнение», — сказал я. После чего улыбнулся и открыл глаза.

— Расскажешь, что происходит? — спросил Кай, заметив, что я открыл глаза.

— Обязательно! — пообещал я, — или, может, Гайа расскажет. Пока меня не будет.

— Гайа? — напарник удивлённо поднял бровь.

— Должен же я был её как-то называть? — улыбнулся я, — ей очень подходит это имя.

На марсианском я использовал имя аналога богини мудрости из их пантеона.

— Да, я умею говорить, Кай, — раздался приятный женский голос.

— По крайней мере, теперь не я самая странная в вашей компании, — заметил Таис, с подозрением глядя на нити мицелия.

— Кай, ты остаёшься за старшего, — продолжал я, — отвечаешь за нашу слоноголовую гостью. Хотя с ней не должно быть проблем: Гайа поможет её допросить. Но это — после того, как я вернусь. И ещё момент. Я вернусь не один. И мне придётся сделать несколько ходок, чтобы притащить всех людей.

— Людей? — Кай замер, недоверчиво глядя на меня.

— Людей, — вздохнул я, — они военные. Спецназ, как мы с тобой. И они пытались меня убить.

— Вижу, ты развлекался по полной, пока мы сидели, — Кай покачал головой.

— Это было давно, — ответил я, — то есть, ещё не было. Не важно. Главное, помни: они могут быть опасны. Держи ухо востро. Если что — проси Гайю о помощи. Но лучше, чтобы они пока что о ней не знали.



Часто люди, оказавшись в экстремальной ситуации, становятся похожими на детей. Ведут себя так же: кто-то капризничает, кто-то плачет, кто-то пытается натворить глупости или проявляет опасное любопытство.

Вот и спецназовцы вели себя аналогичным образом.

Тут надо сказать, что для них «экстремальная ситуация» это не одно и то же, что и для обычных людей. Например, война или боестолкновение — это часть их привычной работы. В тех условиях они ведут себя вполне по-взрослому.

Но сейчас, оказавшись в незнакомом, чужом мире, лишившись малейших материальных признаков цивилизации, они тоже впали в детство: строили какие-то игрушечные баррикады и укрытия из гигантского папоротника, совершенно непродуманные с практической точки зрения. Проявляли неуместное любопытство — кидали камешки в ближайшую глубокую лужу.

Я не знал, кто именно из них стрелял в меня спящего. Тогда они были в балаклавах, закрывающих лица. Но, мне кажется, я догадался: молодой парень, моего возраста и комплекции. Светло-серые глаза. Вот по этим-то глазам я всё и понял.

Это был первобытный момент. Хищник понял, что добыча ему не по зубам. Что он встретил более страшного хищника, чем он сам.

Парень испугался, сильно. Я понял это по зрачкам, в режиме это не трудно. Но он продолжал упрямо смотреть мне в глаза, стараясь спрятать подлинные чувства. Показывая, что готов сражаться за свою жизнь.

Мне это понравилось.

Поэтому то, что произошло дальше, было невозможно в первобытном состоянии.

Я улыбнулся своему несостоявшемуся убийце.

— Так, ребята, кто здесь старший? — спросил я, когда подошёл достаточно близко, чтобы можно было спокойно разговаривать.

«Тяжелые» не стали переглядываться между собой. Отличная подготовка! Я рассчитывал, что большая часть рефлекторно посмотрит на командира. Но у этих были очень правильные рефлексы. Внушающие уважение.

— Кто ты такой? — спросил один из них, коренастый брюнет. Он смотрел прямо на меня, обманчиво-расслабленно. Вообще, я не представляю себе, как можно так смотреть на противника, когда ты сам — совершенно голый. Психологическая подготовка на уровне.

— Террорист? Убийца? Психопат? Иностранный шпион? — снова улыбнувшись, ответил я, — просто интересно — что вам сказали про меня? Наверняка был какой-то брифинг, где вам объяснили, почему вы обязательно должны убить беззащитного спящего парня.

Брюнет на секунду опустил взгляд.

Хорошо. Очень хорошо. Значит, моральные принципы не окончательно атрофированы.

— Меня Гриша зовут, — продолжал я, — и я тренер по фитнесу. Сам в десантуре служил, если что.

— Нам не докладывали таких подробностей, — брюнет снова поднял взгляд и посмотрел на меня, — они не имели значения для выполнения боевой задачи.

— Значит ваши командиры не знали вообще нихрена, — констатировал я, — и послали вас на бойню. Хотя… вы же для этого и нужны, верно?

Я намеренно провоцировал ребят. Чтобы хоть как-то раскрылись. Сейчас, именно в эту секунду по-настоящему решалась их судьба.

— Верно, — спокойно глядя на меня ответил брюнет, — что это за оружие? Он указал на тюрвинг в моей руке.

Эх, молодец! Приятно всё-таки видеть профи. Хотя и небезопасно порой. Уже пришёл в себя после моего появления и первым делом пытается добыть критически важную информацию.