Хроники Ликтора. Том первый
Часть 34 из 37 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
В горле возникло легкое першение, и я не преминул прочистить его кашлем.
– Ах да! Чуть главное не забыл! У меня теперь есть напарница. Знаю, поверить трудно. Но судьба–злодейка, нам ли не знать, а? Девка противная, кстати. Я уже был готов помереть, а эта засранка взяла и вытащила за шкирку с того света, не дав нам увидеться. Шучу. На самом деле она ничего, хорошая вроде. Упертая только, лезет, куда не просят. Ликтором желает стать, слыхал? Вот и ко мне приставили, мол учи. Да только странно это – обучать ту, кто рвётся тебе на смену.
Двенадцать лет – немалый срок для такой работы. На алтарь службы я возложил всё, что было, и даже то, что мне не принадлежало. И что же это принесло? Полностью раздетый я был брошен с оголенным чувством альтруизма на обочину жизни. А ведь у меня был другой путь. Взять Капитана, к примеру. Он оставил наше дело, но что получил в наказание? Счастливый семейный очаг и большущий кабинет! Я же пусть и черствел сердцем, но не стал изменять своей сути. И, видимо, в этом и закралась моя главная проблема. Я остался тем, кем и был раньше. Не эволюционировал, засел у пыльного шоссе глазеть на мимо пролетающие машины. Лишь наблюдатель, не более. Последнее, на что я еще способен – это указывать путь неравнодушным путникам. И раз Эбберт так рьяно хочет узнать дорогу, я проведу, чтобы не заплутала, а затем пускай едет дальше. Одна.
Словно стирая все негативные воспоминания, я провёл большим пальцем по неоновой эпитафии: «Захар Романович Ильин 20.06.168. Семён Романович Ильин 04.09.172».
– Простите, мальчишки. Никудышный из меня вышел отец, – прошептал я, сжимая в кулаке пыль колумбарной стены. – Может, хотя бы наставник из меня выйдет сносный, что скажете?
Раскрыв ладонь, я позволил растертым мелким грязевым частицам скрыться в туманном утреннем мареве. Хаотичные одиночки тут же взвились вверх, поглощаемые чем-то о́бщным, чем-то бо́льшим, чем они сами. Грустно улыбнувшись своим мыслям, я в последний раз бросил взгляд на тоскливую стену колумбария и, развернувшись на пятках, устремился прочь. Пусть я не знаю, чем обернется завтрашний день, но сегодня меня ещё ждал завтрак с одной вредной особой. Поэтому, на время отложив рефлексию, я, укутавшись в ворот промозглой куртки, поспешил к своему электропоезду.
***
– Время – 8:45. Двадцать восьмое октября 172 Илона. Новости на сегодня! – вещал радиодиктор из динамиков по всему вагону. – Нашумевшая казнь Александра Сольницкого в прямом эфире оказалась не чем иным, как результатом инициированного Партией внутреннего расследования. Привлечённые к работе Ликторы смогли отыскать неоспоримые доказательства связи бывшего директора ДС с убийством 5 октября 25-и Граждан Рабочего района. Однако, как недавно стало известно, жертвами нанятой Сольницким бандой стали не только жители дотационных Пансионов, но и обычный курьер Дотационной Службы Хуан Свиридов. Юноша девятнадцати лет, узрев весь ужас, творимый убийцами, попытался помешать их зверствам, что в итоге позволило сотрудникам Эфеса задержать преступников, однако Хуан получил травмы, несовместимые с жизнью, и скончался до приезда медицинских стражей. Сегодня на открытии памятника герою Свиридову на территории ДС Якоб Вуйчик, член Политбюро высшего органа исполнительной власти Партии, дал следующий комментарий: «От всего Политбюро и себя лично хочу выразить соболезнования родственникам и знакомым погибших 5 октября жителей нашего города. В первую очередь это удар по Партии, как гаранта безопасности. Именно поэтому сегодня мы шествуем героя, отдавшего жизнь за Граждан Города–3B3Х. Не Партия или сотрудники Эфеса остановили волну убийств, а юный мальчишка, без тени сомнения искоренивший возникшую несправедливость. И этот памятник, что мы сейчас открываем – не просто безмолвный монумент. Это ещё один символ нашей общей памяти, символ преклонения перед великим и самоотверженным актом обычного Гражданина. Время не властно над этим подвигом, и он никогда не должен, не может быть забыт и уж тем более затёрт, замазан ложью и фальсификациями! Мы такого не допустим! Я от лица Политбюро объявляю 5 октября днём траура. Прошу минуту молчания!».
Целых двадцать пять погибших! Давненько наш город не получал такой встряски! Однако удивительно, хоть Партия и возложила на себя вину в произошедшем – рейтинг доверия властям на почве траура существенно вырос.
А теперь к более приятным новостям! На рассмотрение выдвинут закон, по которому каждому Гражданину будет позволен выходной день для обязательного принятия «красного» Экситейтора. Теперь он будет ставиться в пунктах ДС абсолютно бесплатно! Если Гражданин по какой-либо причине не сможет посетить пункт выдачи сам, то специальная бригада поможет осуществить процедуру на дому. Вот что ответила на это новоиспеченный Исполнительный Директор ДС Джи Ванг: «Я всегда была против налога на «красный» Экситейтор. Мы не должны с вами платить за то, что нам жизненно необходимо. Мы же не покупаем воздух в банках, так почему должны платить за «красный» Экситейтор? Закон еще на рассмотрении, но я не сомневаюсь, что Политбюро его примет, ведь он призван облегчить тяготы каждого индивида. Я считаю, что Дотационная Служба именно этим и должна заниматься – облегчать жизнь Граждан Города–3B3Х. К осуществлению этих планов я и приступлю на посту главы ДС. Благодарю вас за доверие!».
Что ж, отлично сказано, мисс Ванг! Так держать! И это все новости на сегодня! Теперь мы можем ворваться в наш музыкальный чарт недели! На 10–е место опустился трек под названием «Ты не сможешь сдавить мою ратионную шею своими хрупкими руками». Давайте достойно проводим старичка в помойку! Судя по количеству слов в названьице, туда ему и место!
Заиграла отвратная музыка, но, благо мне её слушать не придётся, так как моя остановка была уже близко. Встав напротив автоматических дверей и взявшись за поручень, мне в глаза бросилась плывущая неоновая строка: «Более двух недель назад без вести пропал Иван Самойлов, пятидесяти восьмилетний житель Рабочего района. Долгое время служил Партии оружейным инженером–конструктором, затем был почетным работником Эфеса, и пару лет назад заступил на пенсионный отдых. Если вы можете поделиться информацией о местонахождении Ивана – просьба обратиться к нам – любящей неравнодушной семье».
Объявления сменялись одно за другим, но мозгом завладел лишь пропавший Иван. Оружейный инженер, да? Всё-таки откопали его. Шустрые партийцы, зараза.
Качнувшись, поезд затормозил, и я вышел на своей остановке.
Спустившись на дорогу, я буквально бегом преодолел пару кварталов, чтобы очутиться у опрятного вида забегаловки. Под вывеской с неброским названием «Шаурлинь» как всегда толпилась уйма народу, а симботы, выполнявшие роль швейцаров, следили за порядком, изредка впуская кого-нибудь внутрь. Эбберт, видимо, ожидавшая где-то за углом здания, мигом присоединилась ко мне, стоило обратиться к приодетому симботу.
– Ильин. Столик на двоих, – бросил я словно мимоходом.
– Добро пожаловать, Роман. Ваш столик номер тридцать семь, – пропел механическим голосом швейцар.
Мы прошли внутрь под недоумённые и раздосадованные взгляды битый час ожидающих своей очереди людей.
– Такая еда наверно стоит целое состояние, – забеспокоилась Лина.
– Вчера получил выплаты за больничный, да и будучи Ликтором имею здесь некоторые привилегии. – Я кивнул хозяину за стойкой, и он, отвлекшись на секунду от проблемного клиента, устало улыбнулся в ответ.
Пройдя в опрятный светлый зал, мы расположились у окна напротив всё сильнее разворачивающегося скандала.
– Где мои дойки?! – кричал на хозяина чересчур молодой посетитель заведения.
– Чего? – владелец до сих пор не понимал, что от него хотят.
– Я заказывал аппетитные дойки! Где они? – стукнув кулачком по столу, взвизгнул юнец.
– Дольки, пацан! – захохотал хозяин, мигом поняв в чём дело. – Мы готовим лучшие сырные дольки в городе!
– Фу… тогда не надо, – молодой человек как-то быстро сник и поспешил покинуть заведение.
Отсмеявшись на па́ру с Линой от разыгранной рядом сцены, я взял на себя смелость сделать заказ на двоих.
– Не волнуйся, это не какая-то там живодерня, – успокаивал я Эбберт, суетливо бегающую глазами по электронному меню. – Здешнее мясо синтезировано на основе растительного белка из бобовых, однако на вкус хотя бы не гадость.
– Чересчур уютное место для вас, – улыбнулась в ответ кадет. – Однако, по всей видимости, вы здесь частый гость. Почему?
– Это традиция, – немного замялся я. – После завершения дела прихожу сюда и заказываю это блюдо вот уж как десять лет.
– Ого! – заинтересовалась Эбберт. – Смахивает на некий ритуал с предшествующей этому историей!
– Дело в том, что это место мне однажды показал сын, – сознался я. – Мы шли сюда после закрытия дела, и эта вкусная еда и обстановка вокруг словно олицетворяли то, что с работой покончено, можно отдохнуть и провести время вместе. Ну вот. Дело мы с тобой вроде как закончили, но… приходить сюда одному не хотелось.
Бот с колесом вместо ног прикатил наши блюда и напитки.
– Ваша шаурма на тарелке, товарищи, – оповестил нас севший робоголос бота.
– Спасибо, мистер! А на чём ей еще быть? – усмехнулась шёпотом Эбберт, когда бот укатил.
Приподняв над тарелкой плотный сверток, я сделал первый укус, с шумом всасывая сок мясного жира и овощей. Блаженное тепло тут же растеклось по моему желудку, а добрый глоток шипучего вина не преминул подмешать фруктовую нотку в яркий пряный вкус. В вопросах веры я слеп, но подобной божественной еде был готов покланяться вечно.
Откинувшись на спинку стула, я решил понаблюдать за Эбберт, которая немного неумело, чуть пачкаясь соусом, с жадным зверством поедала кусочек за кусочком. Отпив вина, девушка точно так же, словно копируя мою позу, откинулась к спинке своего стула.
– Простите, – сконфуженно вымолвила Лина. – Не ожидала, что будет так вкусно!
Немного смущённая, но всё же довольная кадет широко улыбалась.
– Не извиняйся, ведь мы здесь именно за этим – насладиться едой и закрыть дело, отдав дань традиции.
– Так вы расскажете? – поудобнее развалившись в кресле, спросила Лина. – Зачем было устраивать шапито с трансляцией? Какой была цель?
– Создать суд присяжных с наименьшей погрешностью, – я позволил себе отпустить скабрезность.
– Вы превратили правосудие в представление. И в эту кровавую игру вовлекли половину города. Мне очень интересно узнать, зачем было так делать?
– Чтобы заставить людей при власти озираться по сторонам. Дабы они поняли: неважно, как высоко ты сидишь, если ты повинен – за тобой придут.
– Вы это о подобных членах Партии или о себе? – усмехнулась Лина.
– Нам обязательно проходить этот путь? – устало бросил я.
– Я хочу знать, что вами движет, и что вы…
– …что я не свихнувшийся алкоголик–психопат? – я не сдержал улыбки.
– Я бы не была так резка в формулировках, – пробурчала кадет немного смутившись.
– Да, верно. Мы же сошлись на том, что я лишь самодурный, непрофессиональный выпивоха, не более. – Меня всё больше веселило происходящее.
Кадет покраснела и отвела взгляд.
– Я так уже не думаю, – пробубнила она спустя мгновение. – Просто все вокруг полностью доверяют вашим действиям. Кир, Гера, Капитан и даже тот человек из Партии – все они идут у вас на поводу. И я просто не могу разобрать, либо вы всегда действовали так, под стать этому безумному городу, или вы сходите с ума, а этого просто никто не замечает?
– Возможен и третий вариант, – я с трудом сдерживал хохот. – Я всегда был безумен, а никто этого до сих пор не раскусил.
– Вряд ли, – подумав немного, Эбберт отмела эту версию. – Но вы не сможете отрицать того, что долгий срок службы оставил на вас след. Я должна знать, что вы не превышаете свои полномочия. Хочу услышать от вас не саркастичную шутку, а просто правду. Любую, какой бы она ни была. Так и зачем вы всё еще Ликтор, Роман?
Тяжело вздохнув, я обмяк в кресле ещё больше. Если представить, что видела и слышала это девушка за последнее время, то всё веселье вдруг куда-то улетучивалось. Другие, с кем я работаю или работал, в определённый момент сами понимали, что я непросто самодур, что в моей голове всегда есть план, просто я не горю желанием раскрывать его детали. За сарказмом я скрываю свои настоящие мысли, чтобы их не украли, не истоптали – не насмехались. Так и только так можно не перегореть, не свихнуться на этой работе. Работе, которая мне до сих пор нравится. В ней мой смысл, Смысл, который в свете последних месяцев я подзабыл, как и то, почему не желаю уходить с поста Ликтора.
– Я долгое время искал цель своего существования и пришёл к тому, к чему приходят многие: его нет. Тогда я твердо решил, что, буду всеми способами помогать другим людям в надежде, что они решат эту загадку. Ведь у них в головах смысл жизни есть. Тогда, возможно, есть смысл в принципе. Ведь если хотя бы один человек знает ответ, как вид мы имеем смысл на существование. Поэтому я Ликтор. Поэтому я берегу их жизни, лишая жизни других. Поэтому я живу. Мне не нужен Экситейтор, чтобы понять нашу общность. Мне не нужен ответ для себя. Я вполне допускаю, что ответа пока просто нет. Но по меркам вселенной не так уж и давно существует загадка по имени «человек», и однажды её решат. Я лишь помогаю это человечество сохранить. Не вести, но оберегать. Сделать то, что сумею, и кто-то, возможно, продолжит моё дело после меня.
Кадет была слишком близко к моему лицу, словно хотела впитать каждое слово, что я говорил. К такой близости я был не готов, поэтому достал свою библию–портсигар и выудил оттуда сигарету. Немного потерев её в ладонях и понюхав терпкий табак, я не смог остановиться на этом и, зажав губами фильтр, готовился прикурить. Однако впервые за долгое время я делал это не для того, чтобы выгнать из организма Экситейтор, а лишь за тем, чтобы заглушить обычный стресс.
– Псевдофилософская бурда? – чиркнув спичку, я поднес пламя к свободному концу сигареты, после чего немного потянул через неё воздух, чтобы дать лучше разжечься.
– Вовсе нет, – промолвила Лина, отстраняясь, но всё же искренне улыбаясь. – Мне кажется, что сейчас вы впервые были со мной полностью честны. Спасибо за это.
– М–да, – я кашлянул, скрывая неловкость за дымом от сигареты. – Что касается инцидента с Сольницким… если ты решила, что с моей стороны это был некий нарциссизм, то это вовсе не так. Этот фарс был нужен. Погибли Граждане Города–3B3Х, включая нашего Хуана. И было важно показать всем и каждому, что это вопиющие преступление не останется безнаказанным. Было важно показать, что закон на стороне людей, и если Эфес однажды не сможет защитить жизни, то уж точно способен покарать всех, я подчеркну – всех виновных, даже если виновный – член Партии. Доверив же людям выбор судьбы Сольницкого, мы показали, что главный в этом городе пока еще Гражданин.
– Что ж, – заключила Эбберт. – Возможно, вы и «самодурный выпивоха», но непрофессионализм вам не припишешь, это точно.
– Это что, комплимент? – ухмыльнулся я.
– Виновата, товарищ Ликтор, – снова заулыбалась кадет. – Больше не повторится.
Пару минут мы сидели в тишине, доедая сытный завтрак, усмехаясь каждый своим мыслям.
– Ну что, ты готова? – обратился я к девушке, закончив с трапезой.
Лина вопрошающе взглянула на меня.
– Хватит прохлаждаться, пора за работу, Эбберт! – я открыл свой ПАДС, чтобы дать доступ кадету к базе дел.
Устройство на её руке мигнуло, пару мгновений она смотрела на обилие информации, а затем её лицо просияло.
– Есть «за работу», товарищ Ликтор!
– Ешь за себя, кадет. За других не надо.
Посмеиваясь, мы вышли из заведения. Полный желудок оттягивал плохие мысли, а погода благоволила прогуляться пешком до самого Эфеса. Возможно, так получится узнать своего напарника чуть лучше, прежде чем брать новое дело. Главное, чтобы оно было без сраных Экситейтеров, наёмных головорезов и ратионных тупиц, а остальное сдюжим! Во славу Илона! Или во славу Партии! Зависит от того, какое из меньших зол вы предпочитаете…
– Ах да! Чуть главное не забыл! У меня теперь есть напарница. Знаю, поверить трудно. Но судьба–злодейка, нам ли не знать, а? Девка противная, кстати. Я уже был готов помереть, а эта засранка взяла и вытащила за шкирку с того света, не дав нам увидеться. Шучу. На самом деле она ничего, хорошая вроде. Упертая только, лезет, куда не просят. Ликтором желает стать, слыхал? Вот и ко мне приставили, мол учи. Да только странно это – обучать ту, кто рвётся тебе на смену.
Двенадцать лет – немалый срок для такой работы. На алтарь службы я возложил всё, что было, и даже то, что мне не принадлежало. И что же это принесло? Полностью раздетый я был брошен с оголенным чувством альтруизма на обочину жизни. А ведь у меня был другой путь. Взять Капитана, к примеру. Он оставил наше дело, но что получил в наказание? Счастливый семейный очаг и большущий кабинет! Я же пусть и черствел сердцем, но не стал изменять своей сути. И, видимо, в этом и закралась моя главная проблема. Я остался тем, кем и был раньше. Не эволюционировал, засел у пыльного шоссе глазеть на мимо пролетающие машины. Лишь наблюдатель, не более. Последнее, на что я еще способен – это указывать путь неравнодушным путникам. И раз Эбберт так рьяно хочет узнать дорогу, я проведу, чтобы не заплутала, а затем пускай едет дальше. Одна.
Словно стирая все негативные воспоминания, я провёл большим пальцем по неоновой эпитафии: «Захар Романович Ильин 20.06.168. Семён Романович Ильин 04.09.172».
– Простите, мальчишки. Никудышный из меня вышел отец, – прошептал я, сжимая в кулаке пыль колумбарной стены. – Может, хотя бы наставник из меня выйдет сносный, что скажете?
Раскрыв ладонь, я позволил растертым мелким грязевым частицам скрыться в туманном утреннем мареве. Хаотичные одиночки тут же взвились вверх, поглощаемые чем-то о́бщным, чем-то бо́льшим, чем они сами. Грустно улыбнувшись своим мыслям, я в последний раз бросил взгляд на тоскливую стену колумбария и, развернувшись на пятках, устремился прочь. Пусть я не знаю, чем обернется завтрашний день, но сегодня меня ещё ждал завтрак с одной вредной особой. Поэтому, на время отложив рефлексию, я, укутавшись в ворот промозглой куртки, поспешил к своему электропоезду.
***
– Время – 8:45. Двадцать восьмое октября 172 Илона. Новости на сегодня! – вещал радиодиктор из динамиков по всему вагону. – Нашумевшая казнь Александра Сольницкого в прямом эфире оказалась не чем иным, как результатом инициированного Партией внутреннего расследования. Привлечённые к работе Ликторы смогли отыскать неоспоримые доказательства связи бывшего директора ДС с убийством 5 октября 25-и Граждан Рабочего района. Однако, как недавно стало известно, жертвами нанятой Сольницким бандой стали не только жители дотационных Пансионов, но и обычный курьер Дотационной Службы Хуан Свиридов. Юноша девятнадцати лет, узрев весь ужас, творимый убийцами, попытался помешать их зверствам, что в итоге позволило сотрудникам Эфеса задержать преступников, однако Хуан получил травмы, несовместимые с жизнью, и скончался до приезда медицинских стражей. Сегодня на открытии памятника герою Свиридову на территории ДС Якоб Вуйчик, член Политбюро высшего органа исполнительной власти Партии, дал следующий комментарий: «От всего Политбюро и себя лично хочу выразить соболезнования родственникам и знакомым погибших 5 октября жителей нашего города. В первую очередь это удар по Партии, как гаранта безопасности. Именно поэтому сегодня мы шествуем героя, отдавшего жизнь за Граждан Города–3B3Х. Не Партия или сотрудники Эфеса остановили волну убийств, а юный мальчишка, без тени сомнения искоренивший возникшую несправедливость. И этот памятник, что мы сейчас открываем – не просто безмолвный монумент. Это ещё один символ нашей общей памяти, символ преклонения перед великим и самоотверженным актом обычного Гражданина. Время не властно над этим подвигом, и он никогда не должен, не может быть забыт и уж тем более затёрт, замазан ложью и фальсификациями! Мы такого не допустим! Я от лица Политбюро объявляю 5 октября днём траура. Прошу минуту молчания!».
Целых двадцать пять погибших! Давненько наш город не получал такой встряски! Однако удивительно, хоть Партия и возложила на себя вину в произошедшем – рейтинг доверия властям на почве траура существенно вырос.
А теперь к более приятным новостям! На рассмотрение выдвинут закон, по которому каждому Гражданину будет позволен выходной день для обязательного принятия «красного» Экситейтора. Теперь он будет ставиться в пунктах ДС абсолютно бесплатно! Если Гражданин по какой-либо причине не сможет посетить пункт выдачи сам, то специальная бригада поможет осуществить процедуру на дому. Вот что ответила на это новоиспеченный Исполнительный Директор ДС Джи Ванг: «Я всегда была против налога на «красный» Экситейтор. Мы не должны с вами платить за то, что нам жизненно необходимо. Мы же не покупаем воздух в банках, так почему должны платить за «красный» Экситейтор? Закон еще на рассмотрении, но я не сомневаюсь, что Политбюро его примет, ведь он призван облегчить тяготы каждого индивида. Я считаю, что Дотационная Служба именно этим и должна заниматься – облегчать жизнь Граждан Города–3B3Х. К осуществлению этих планов я и приступлю на посту главы ДС. Благодарю вас за доверие!».
Что ж, отлично сказано, мисс Ванг! Так держать! И это все новости на сегодня! Теперь мы можем ворваться в наш музыкальный чарт недели! На 10–е место опустился трек под названием «Ты не сможешь сдавить мою ратионную шею своими хрупкими руками». Давайте достойно проводим старичка в помойку! Судя по количеству слов в названьице, туда ему и место!
Заиграла отвратная музыка, но, благо мне её слушать не придётся, так как моя остановка была уже близко. Встав напротив автоматических дверей и взявшись за поручень, мне в глаза бросилась плывущая неоновая строка: «Более двух недель назад без вести пропал Иван Самойлов, пятидесяти восьмилетний житель Рабочего района. Долгое время служил Партии оружейным инженером–конструктором, затем был почетным работником Эфеса, и пару лет назад заступил на пенсионный отдых. Если вы можете поделиться информацией о местонахождении Ивана – просьба обратиться к нам – любящей неравнодушной семье».
Объявления сменялись одно за другим, но мозгом завладел лишь пропавший Иван. Оружейный инженер, да? Всё-таки откопали его. Шустрые партийцы, зараза.
Качнувшись, поезд затормозил, и я вышел на своей остановке.
Спустившись на дорогу, я буквально бегом преодолел пару кварталов, чтобы очутиться у опрятного вида забегаловки. Под вывеской с неброским названием «Шаурлинь» как всегда толпилась уйма народу, а симботы, выполнявшие роль швейцаров, следили за порядком, изредка впуская кого-нибудь внутрь. Эбберт, видимо, ожидавшая где-то за углом здания, мигом присоединилась ко мне, стоило обратиться к приодетому симботу.
– Ильин. Столик на двоих, – бросил я словно мимоходом.
– Добро пожаловать, Роман. Ваш столик номер тридцать семь, – пропел механическим голосом швейцар.
Мы прошли внутрь под недоумённые и раздосадованные взгляды битый час ожидающих своей очереди людей.
– Такая еда наверно стоит целое состояние, – забеспокоилась Лина.
– Вчера получил выплаты за больничный, да и будучи Ликтором имею здесь некоторые привилегии. – Я кивнул хозяину за стойкой, и он, отвлекшись на секунду от проблемного клиента, устало улыбнулся в ответ.
Пройдя в опрятный светлый зал, мы расположились у окна напротив всё сильнее разворачивающегося скандала.
– Где мои дойки?! – кричал на хозяина чересчур молодой посетитель заведения.
– Чего? – владелец до сих пор не понимал, что от него хотят.
– Я заказывал аппетитные дойки! Где они? – стукнув кулачком по столу, взвизгнул юнец.
– Дольки, пацан! – захохотал хозяин, мигом поняв в чём дело. – Мы готовим лучшие сырные дольки в городе!
– Фу… тогда не надо, – молодой человек как-то быстро сник и поспешил покинуть заведение.
Отсмеявшись на па́ру с Линой от разыгранной рядом сцены, я взял на себя смелость сделать заказ на двоих.
– Не волнуйся, это не какая-то там живодерня, – успокаивал я Эбберт, суетливо бегающую глазами по электронному меню. – Здешнее мясо синтезировано на основе растительного белка из бобовых, однако на вкус хотя бы не гадость.
– Чересчур уютное место для вас, – улыбнулась в ответ кадет. – Однако, по всей видимости, вы здесь частый гость. Почему?
– Это традиция, – немного замялся я. – После завершения дела прихожу сюда и заказываю это блюдо вот уж как десять лет.
– Ого! – заинтересовалась Эбберт. – Смахивает на некий ритуал с предшествующей этому историей!
– Дело в том, что это место мне однажды показал сын, – сознался я. – Мы шли сюда после закрытия дела, и эта вкусная еда и обстановка вокруг словно олицетворяли то, что с работой покончено, можно отдохнуть и провести время вместе. Ну вот. Дело мы с тобой вроде как закончили, но… приходить сюда одному не хотелось.
Бот с колесом вместо ног прикатил наши блюда и напитки.
– Ваша шаурма на тарелке, товарищи, – оповестил нас севший робоголос бота.
– Спасибо, мистер! А на чём ей еще быть? – усмехнулась шёпотом Эбберт, когда бот укатил.
Приподняв над тарелкой плотный сверток, я сделал первый укус, с шумом всасывая сок мясного жира и овощей. Блаженное тепло тут же растеклось по моему желудку, а добрый глоток шипучего вина не преминул подмешать фруктовую нотку в яркий пряный вкус. В вопросах веры я слеп, но подобной божественной еде был готов покланяться вечно.
Откинувшись на спинку стула, я решил понаблюдать за Эбберт, которая немного неумело, чуть пачкаясь соусом, с жадным зверством поедала кусочек за кусочком. Отпив вина, девушка точно так же, словно копируя мою позу, откинулась к спинке своего стула.
– Простите, – сконфуженно вымолвила Лина. – Не ожидала, что будет так вкусно!
Немного смущённая, но всё же довольная кадет широко улыбалась.
– Не извиняйся, ведь мы здесь именно за этим – насладиться едой и закрыть дело, отдав дань традиции.
– Так вы расскажете? – поудобнее развалившись в кресле, спросила Лина. – Зачем было устраивать шапито с трансляцией? Какой была цель?
– Создать суд присяжных с наименьшей погрешностью, – я позволил себе отпустить скабрезность.
– Вы превратили правосудие в представление. И в эту кровавую игру вовлекли половину города. Мне очень интересно узнать, зачем было так делать?
– Чтобы заставить людей при власти озираться по сторонам. Дабы они поняли: неважно, как высоко ты сидишь, если ты повинен – за тобой придут.
– Вы это о подобных членах Партии или о себе? – усмехнулась Лина.
– Нам обязательно проходить этот путь? – устало бросил я.
– Я хочу знать, что вами движет, и что вы…
– …что я не свихнувшийся алкоголик–психопат? – я не сдержал улыбки.
– Я бы не была так резка в формулировках, – пробурчала кадет немного смутившись.
– Да, верно. Мы же сошлись на том, что я лишь самодурный, непрофессиональный выпивоха, не более. – Меня всё больше веселило происходящее.
Кадет покраснела и отвела взгляд.
– Я так уже не думаю, – пробубнила она спустя мгновение. – Просто все вокруг полностью доверяют вашим действиям. Кир, Гера, Капитан и даже тот человек из Партии – все они идут у вас на поводу. И я просто не могу разобрать, либо вы всегда действовали так, под стать этому безумному городу, или вы сходите с ума, а этого просто никто не замечает?
– Возможен и третий вариант, – я с трудом сдерживал хохот. – Я всегда был безумен, а никто этого до сих пор не раскусил.
– Вряд ли, – подумав немного, Эбберт отмела эту версию. – Но вы не сможете отрицать того, что долгий срок службы оставил на вас след. Я должна знать, что вы не превышаете свои полномочия. Хочу услышать от вас не саркастичную шутку, а просто правду. Любую, какой бы она ни была. Так и зачем вы всё еще Ликтор, Роман?
Тяжело вздохнув, я обмяк в кресле ещё больше. Если представить, что видела и слышала это девушка за последнее время, то всё веселье вдруг куда-то улетучивалось. Другие, с кем я работаю или работал, в определённый момент сами понимали, что я непросто самодур, что в моей голове всегда есть план, просто я не горю желанием раскрывать его детали. За сарказмом я скрываю свои настоящие мысли, чтобы их не украли, не истоптали – не насмехались. Так и только так можно не перегореть, не свихнуться на этой работе. Работе, которая мне до сих пор нравится. В ней мой смысл, Смысл, который в свете последних месяцев я подзабыл, как и то, почему не желаю уходить с поста Ликтора.
– Я долгое время искал цель своего существования и пришёл к тому, к чему приходят многие: его нет. Тогда я твердо решил, что, буду всеми способами помогать другим людям в надежде, что они решат эту загадку. Ведь у них в головах смысл жизни есть. Тогда, возможно, есть смысл в принципе. Ведь если хотя бы один человек знает ответ, как вид мы имеем смысл на существование. Поэтому я Ликтор. Поэтому я берегу их жизни, лишая жизни других. Поэтому я живу. Мне не нужен Экситейтор, чтобы понять нашу общность. Мне не нужен ответ для себя. Я вполне допускаю, что ответа пока просто нет. Но по меркам вселенной не так уж и давно существует загадка по имени «человек», и однажды её решат. Я лишь помогаю это человечество сохранить. Не вести, но оберегать. Сделать то, что сумею, и кто-то, возможно, продолжит моё дело после меня.
Кадет была слишком близко к моему лицу, словно хотела впитать каждое слово, что я говорил. К такой близости я был не готов, поэтому достал свою библию–портсигар и выудил оттуда сигарету. Немного потерев её в ладонях и понюхав терпкий табак, я не смог остановиться на этом и, зажав губами фильтр, готовился прикурить. Однако впервые за долгое время я делал это не для того, чтобы выгнать из организма Экситейтор, а лишь за тем, чтобы заглушить обычный стресс.
– Псевдофилософская бурда? – чиркнув спичку, я поднес пламя к свободному концу сигареты, после чего немного потянул через неё воздух, чтобы дать лучше разжечься.
– Вовсе нет, – промолвила Лина, отстраняясь, но всё же искренне улыбаясь. – Мне кажется, что сейчас вы впервые были со мной полностью честны. Спасибо за это.
– М–да, – я кашлянул, скрывая неловкость за дымом от сигареты. – Что касается инцидента с Сольницким… если ты решила, что с моей стороны это был некий нарциссизм, то это вовсе не так. Этот фарс был нужен. Погибли Граждане Города–3B3Х, включая нашего Хуана. И было важно показать всем и каждому, что это вопиющие преступление не останется безнаказанным. Было важно показать, что закон на стороне людей, и если Эфес однажды не сможет защитить жизни, то уж точно способен покарать всех, я подчеркну – всех виновных, даже если виновный – член Партии. Доверив же людям выбор судьбы Сольницкого, мы показали, что главный в этом городе пока еще Гражданин.
– Что ж, – заключила Эбберт. – Возможно, вы и «самодурный выпивоха», но непрофессионализм вам не припишешь, это точно.
– Это что, комплимент? – ухмыльнулся я.
– Виновата, товарищ Ликтор, – снова заулыбалась кадет. – Больше не повторится.
Пару минут мы сидели в тишине, доедая сытный завтрак, усмехаясь каждый своим мыслям.
– Ну что, ты готова? – обратился я к девушке, закончив с трапезой.
Лина вопрошающе взглянула на меня.
– Хватит прохлаждаться, пора за работу, Эбберт! – я открыл свой ПАДС, чтобы дать доступ кадету к базе дел.
Устройство на её руке мигнуло, пару мгновений она смотрела на обилие информации, а затем её лицо просияло.
– Есть «за работу», товарищ Ликтор!
– Ешь за себя, кадет. За других не надо.
Посмеиваясь, мы вышли из заведения. Полный желудок оттягивал плохие мысли, а погода благоволила прогуляться пешком до самого Эфеса. Возможно, так получится узнать своего напарника чуть лучше, прежде чем брать новое дело. Главное, чтобы оно было без сраных Экситейтеров, наёмных головорезов и ратионных тупиц, а остальное сдюжим! Во славу Илона! Или во славу Партии! Зависит от того, какое из меньших зол вы предпочитаете…