Книги Мертвых

– Я не могу. На следующий день после исчезновения шри Сантаракситы мне необходимо быть на работе. Поговори с Мургеном. Спроси, не был ли он сегодня вблизи дворца. Узнай, есть ли ловушка и где она. Если Душелов не будет, вы с Тобо и сами справитесь.

– Не сомневаюсь в твоей сообразительности, Дрема, но кое над чем я сама очень много думаю. Годами думаю, хотя и с перерывами. Отчасти именно ради нынешнего шанса я старалась подобраться как можно ближе к центру событий. И вот какая штука: решить задачу можно только втроем. Мне нужны Шихи и Сава.

– Дай поразмыслить.

Пока я этим занималась, Сари поговорила с Мургеном. В последнее время он вроде оживился, проявлял больше интереса к внешнему миру, в особенности ко всему, что заботило его жену и сына. Похоже, он начал наконец что-то понимать.

– Я знаю, Сари, что делать! Гоблин может притвориться Савой.

– А вот хрен тебе! – заявил Гоблин и грязно выругался на четырех или пяти языках, чтобы уж наверняка все поняли. – Какого черта? Ты в своем уме, женщина?

– Ты такой же невеличка, как и я. Покрасим тебе лицо и руки соком семян бетеля, напялим наряд Савы, и Сари проследит, чтобы ты рта не раскрывал, как бы ни приспичило поболтать. Никто и не заметит разницы. Только смотри вниз, как Сава все время делает.

– Может, и правда это выход, – проговорила Сари, не слушая бурных протестов Гоблина. – Пожалуй, мне уже нравится твоя идея, Дрема. Не сочти за неуважение, но на главном этапе Гоблин может быть гораздо полезнее тебя.

– Знаю. Ну так приступайте. А я еще какое-то время побуду Дораби Деем. Разве это не здорово?

– Ох уж эти женщины! – проворчал Гоблин. – Жить с ними невозможно, но разве от них отвяжешься?

– Ты лучше начинай у Дремы обучаться повадкам Савы. – Сари повернулась ко мне. – У Савы будет полно работы, я об этом позабочусь. Да и Нарита ждет ее с нетерпением. Тобо, тебе нужно хорошенько выспаться. Никто не связывает твоего появления с Гокле, но все-таки будь начеку.

– Мне не нравится ходить туда, мама.

– Думаешь, мне нравится? Мы все вынуждены…

– Думаю, тебе нравится. Думаю, ты это делаешь, потому что тебя привлекает опасность. Думаю, ты заскучаешь, когда не надо будет ежедневно рисковать. Думаю, если это случится, нам всем нужно будет за тобой следить. Не то и сама погибнешь, и нас погубишь.

Не слишком ли много думает этот ребенок? Может, с подачи своих «дядей»? Однако нельзя не признать, что он совсем недалек от истины.





34





Я расположилась в кресле перед клеткой, где сидел Нарайян Сингх. Он не спал, но и как будто не замечал моего присутствия.

– Дщерь Ночи еще жива, – сказала я.

– Мне это известно.

– Да? Откуда?

– Я узнал бы, если бы ты причинила ей вред.

– Тогда тебе полезно будет узнать следующее. Пройдет совсем немного времени, и ей причинят вред, да еще какой. Она и жива-то исключительно потому, что мы нуждаемся в твоей помощи. Если не получим ее, какой смысл кормить Дщерь? И тебя, кстати, тоже. Хотя я намерена сдержать слово и позаботиться о тебе. Хочу, чтобы ты увидел, как все, что тебе дорого, будет уничтожено. Да, кстати. Сегодня вечером Аридата здесь не появится. Его не отпустил начальник, опасаясь возможных беспорядков в городе. Еще один адепт Бходи пытался устроить самосожжение. Так что придется подождать до завтрашнего вечера.

Нарайян издал звук, похожий одновременно и на стон, и на шипение. Он страстно желал выкинуть меня из головы, забыть о моем существовании, поскольку оно делало его очень несчастным. А это, в свою очередь, делало счастливой меня, хотя никакой личной неприязни к Нарайяну я не питала. Моя враждебность носила исключительно гигиенический, организационный характер; я действовала в интересах моих братьев, пострадавших из-за него. И в интересах пленников подземелья.

– Может, тебе следует обратиться к Кине, – посоветовала я. – Пусть укрепит и направит.

Он одарил меня таким взглядом… У Нарайяна Сингха начисто отсутствовало чувство юмора. Он бы не распознал сарказма, даже если бы тот кинулся на него из травы и вонзил ядовитые зубы в лодыжку.

– Учти, мое терпение на исходе, – продолжала я. – И время тоже. Мы уже запрыгнули тигру на спину, вот-вот начнется крутая кошачья свара.

Кошачья свара. Так говорят мужчины, когда бранятся женщины.

И что, разве неправильно говорят?

До меня только сейчас дошло: нынешнюю войну ведут женщины. Сари и я. Радиша и Душелов. Кина и Дщерь Ночи. У дядюшки Доя очень незначительная роль. И у Нарайяна, хоть он и тень Дщери Ночи.

Дивные дела…

– Нарайян, когда полетят клочья шерсти, мне будет недосуг присматривать за твоей подругой. Но о тебе я уже в который раз обещаю позаботиться.

Я встала, чтобы уйти.

– Не могу, – едва слышно проговорил Сингх.


– А ты смоги, Нарайян. Если любишь девчонку. Если не хочешь, чтобы твоей богине пришлось начинать все сначала.

Наверное, я могла бы устроить, чтобы Кина проспала еще век. Для этого нужно только убить кого следует. И я бы на это пошла, если бы от этого зависело освобождение моих братьев.



В углу, где я работала и спала, меня поджидал Бань До Транг. Выглядел он неважно, что и неудивительно. Он был ненамного моложе Гоблина, а прибегать к источникам чудодейственной силы, в отличие от последнего, не имел возможности.

– Чем могу быть полезна, дядюшка?

– Дой рассказал тебе историю нашего народа. – Самое большее, на что у торговца хватало сил, – это хриплый шепот.

– Да, что-то он мне рассказал. Когда нюень бао делятся секретами, всегда остаются некоторые сомнения.

– Хе-хе… Дрема, ты очень смышленая молодая женщина. Почти без иллюзий и явных навязчивых идей. Думаю, Дой был честен с тобой, насколько мог себе это позволить. Рискну предположить, что он был честен и со мной, когда пришел потом за советом. Мне удалось его убедить, что сейчас новые времена. Именно на это указала нам Хонь Трэй, когда допустила, чтобы женгал стал мужем Сари. Мы все – заблудившиеся дети. Нам нужно взяться за руки. Хонь Трэй очень хотела, чтобы мы поняли это.

– Почему же просто не взять и не сказать все как есть?

– Она же была Хонь Трэй. Пророчица. Пророчица нюень бао. Хочешь, чтобы она издавала указы, как Радиша и Протектор?

– Вот именно.

До Транг захихикал. А потом уснул.

Или мне показалось? Интересно.

– Дядюшка?

– А? Ох! Прости меня, детка… Не думаю, что ты это слышала еще от кого-то. Может, никто, кроме нас с Готой, ничего и не видел. Короче, здесь завелось привидение. За последние две ночи мы его видели несколько раз.

– Привидение? – Может быть, Мурген настолько окреп, что стал зримым?

– Кто-то холодный и злой, Дрема. Наподобие тех, что рыщут вокруг усыпальниц, блуждают между горами и просачиваются сквозь горы костей. Похожий на юную вампиршу, что сидит в тигриной клетке. Будь очень осторожна с ней. А мне пора ложиться. Иначе засну прямо здесь, дав твоим друзьям пищу для сплетен.

– Ну уж лучше эту пищу дашь ты, чем кто-нибудь другой.

– Когда-нибудь я снова стану молод и здоров. При следующем обороте Колеса.

– Спокойной ночи, дядюшка.

Я надеялась, что смогу еще почитать, но заснула почти мгновенно. В какой-то момент посреди ночи возникло ощущение, что упомянутый До Трангом призрак действительно существует. Я проснулась, сразу насторожившись, и увидела смутный, мерцающий человеческий силуэт – кто-то стоял рядом и, очевидно, наблюдал за мной. Кстати, старик очень верно описал это создание. Мне подумалось, что это сама смерть.

Почувствовав мой взгляд, незваный гость исчез.

Я лежала, анализируя впечатления. Мурген? Шпион Душелов? Неизвестный? Или, что наиболее вероятно, душа девушки, сидящей в клетке для тигров, выбралась погулять?

Я еще некоторое время ломала над этой загадкой голову, а потом заснула, сморенная усталостью.





35





Я сразу поняла: в городе что-то не так. Кроме непривычно свежего запаха, вполне объяснимого, впрочем, потому что дождь лил почти всю ночь. И кроме оторопи на лицах обитателей трущоб, переживших, наверное, самую страшную ночь на своем веку. Нет. Это было нечто вроде удушья, и оно становилось тем сильнее, чем ближе я подходила к библиотеке. Возможно, какой-то чисто психический феномен.

Я остановилась. Капитан часто повторял, что необходимо доверять инстинктам. Если возникло дурное предчувствие, нужно срочно выяснить его причину. Я медленно повернулась.

Улица не из убогих, что вполне понятно, учитывая близость библиотеки. Повсюду валяются мертвецы. Живые попрятались, боясь, что днем Теней сменят серые. Но серых нет. И повозок куда меньше, чем обычно. Большинство крошечных лавчонок с единственным продавцом – он же владелец – куда-то подевалось.

В воздухе разлит страх. Люди ждут чего-то крайне плохого. То, что они увидели, до крайности взволновало их. И было оно, надо полагать, непонятным. Я обратилась к торговцу, достаточно смелому, чтобы не забиться в щель, но он притворился, будто не услышал вопроса. И принялся убеждать меня, что я дня не проживу без его бронзовой курильницы с чеканным узором.

И тут мне пришло в голову, что, возможно, он правильно делает.

Я подошла к другому торговцу бронзовыми изделиями, расположившемуся в виду библиотеки.

– Куда все подевались? – спросила я, разглядывая чайник с длинным носиком, вещицу из тех, которым не найти применения в быту.

Торговец опасливо покосился на библиотеку, и я поняла, что предчувствие меня не обмануло. Что бы ни случилось, это было совсем недавно. В Таглиосе ни один квартал не остается надолго таким пустым и тихим.

Я редко брала с собой деньги, но сегодня захватила несколько монет. И купила бесполезный чайник.