Книги Мертвых

– Говорил я тебе, нужно добраться до их глоток! – рявкнул Одноглазый. – Пока эти гады не поверили в наше существование. Перебьем всех, и тогда не придется ловчить и хитрить, пытаясь вызволить нашего Старика.

– Нас бы просто прикончили, – сказала Сари. – Душелов и так уже начеку. Это из-за Дщери Ночи. Кстати, я хочу, чтобы вы поискали ее, и Нарайяна заодно.

– Заодно? – переспросил Гоблин.

– Наверняка Душелов будет охотиться за ними с превеликим энтузиазмом.

– Кине, должно быть, опять не спится, – заметила я. – Нарайян и девушка не появились бы в Таглиосе, не будь они уверены, что богиня их защитит. А это означает также, что Дщерь может возобновить копирование Книг Мертвых. Сари, скажи Мургену, чтобы приглядывал за ними. – Эти жуткие древние Книги были погребены в той же пещере, что и Плененные. – Во дворце у меня возникла мысль, пока я сидела без дела, управившись с подсвечниками. Насколько я помню, в Анналах Мургена нет ничего, что могло бы нам сейчас помочь. Там описывались в основном текущие события. И все же, когда я сидела в нескольких шагах от Душелов, возникло отчетливое ощущение, будто я упустила нечто важное. Аж в дрожь бросило. Но я так давно не заглядывала в Анналы, что не могу сказать, чем вызвано это чувство.

– Теперь у тебя будет время. На несколько дней нам нужно залечь на дно.

– Ты-то собираешься ходить на работу?

– Если исчезну именно сейчас, это будет выглядеть подозрительно.

– А я собираюсь ходить в библиотеку. Обнаружила там кое-какие исторические труды, относящиеся к ранним дням Таглиоса.

– Да ну? – прохрипел Одноглазый, резко очнувшийся от полудремы. – Тогда окажи услугу, выясни, почему здешние правители – всего лишь князья. Территории, которые им принадлежат, пообширней, чем большинство королевств в округе.

– Мне этот вопрос никогда не приходил в голову, – вежливо ответила я. – И скорее всего, никому из местных жителей тоже. Хорошо, я поищу.

Если не забуду.

Из сумрачной глубины склада донесся нервный смех. Плетеный Лебедь. Гоблин сказал:

– Играет в тонк с ребятами, которых знавал в прежние времена.

– Нужно вывезти Лебедя из города, – решила Сари. – Где можно его содержать?

– Мне он нужен здесь, – возразила я. – Необходимо расспросить его о плато. Потому-то мы его и взяли первым. И если я найду что-нибудь в библиотеке, не тащиться же мне для разговора с ним к черту на кулички.

– Что, если Душелов его как-то пометила?

– У нас найдется пара жопоруких колдунишек, чтобы хорошенько его проверить. Вдвоем уж как-нибудь справятся.

– Что за выражения, девочка?

– Прости, Одноглазый, забылась. Хотела сказать, что вы вдвоем – как один настоящий чародей…

– Дрема дело говорит. Если Душелов его пометила, вы должны с этим разобраться.

– Думай головой! – буркнул Одноглазый. – Будь он помечен, Душелов уже была бы здесь, а не заставляла своих прихвостней разыскивать его косточки.

Кряхтя и постанывая, коротышка выкарабкался из кресла и зашаркал в полумрак, но не туда, откуда доносился голос Лебедя.

– Он прав, – согласилась я.

И направилась в ту сторону, где сидел Лебедь. Я не видела его почти пятнадцать лет. За моей спиной Тобо принялся донимать Сари расспросами о Мургене. Его явно задело безразличие отца.

Я подозревала, что Мурген до сих пор не понял, кем ему является Тобо. Это из-за серьезной проблемы с восприятием времени, возникшей еще в осажденном Дежагоре. Возможно, Мурген думает, что все еще живет пятнадцать лет назад, запрыгивая оттуда на время в вероятное будущее.



Свет упал на мое лицо, когда я подошла к столу, где Лебедь играл в карты с братьями Гупта и капралом по имени Недоносок. Плетеный уставился на меня:

– Дрема, ты? Ничуть не изменился. Что, тебя Гоблин или Одноглазый заколдовал?

– Бог добр к тем, кто чист сердцем. Как твои ребра?

Лебедь пригладил остатки волос.

– А, ничего страшного. – Он потрогал бок. – Жить буду.

– Неплохо держишься.

– Я уже давно нуждался в отпуске. Теперь от меня ничего не зависит. Можно отдыхать, пока она не найдет меня снова.

– А она может?

– Ты сейчас Капитан?

– У нас уже есть Капитан. Я по части ловушек. Так что, разыщет она тебя?


– Ну, сынок, я бы сказал, что ответ на этот вопрос лежит в области «а хрен его знает». С одной стороны Черный Отряд с его четырехсотлетним опытом выпутывания из передряг и напастей. На другой – Душелов с четырьмя же веками ведьмовства и безумия. Хоть монетку бросай.

– Она тебя как-нибудь пометила?

– Только шрамами.

Тон, которым это было произнесено, побудил меня высказать догадку:

– Хочешь перейти на нашу сторону?

– Шутишь? Неужели весь этот сыр-бор только для того, чтобы завербовать меня в Черный Отряд?

– Весь этот сыр-бор только для того, чтобы показать миру: мы все еще живы и можем делать, что и когда пожелаем, и плевать нам на Протектора. А еще нужно было захватить тебя. С живейшим интересом послушаю, что ты знаешь о плато Блистающих Камней.

Он несколько секунд изучающе разглядывал меня, а потом уткнулся в свои карты.

– Не ко времени этот разговор.

– Решил в молчанку поиграть?

– Да помилуй! Я готов болтать, пока у тебя уши не завянут. Но держу пари, ты не услышишь ничего, о чем еще не знаешь. – Он сбросил пикового валета.

Недоносок взял карту из колоды, выложил группу от девятки до дамы, сбросил даму червей и осклабился. Да, пора ему с такими зубами на прием к Одноглазому.

– Вашу мамашу! – проворчал Лебедь. – Продул партию. Парни, как вам это удается? Наипростейшая игра в мире, но вроде я не встречал еще таглиосца, сумевшего ее постичь.

– Играй почаще с Одноглазым – и научишься. Син, подвинься, я сыграю, а заодно поковыряюсь в мозгах у этого типа.

Я придвинула стул к столу, ни на миг не спуская с Лебедя глаз. Уж он-то не хуже меня умеет входить в образ. Это не тот Плетеный Лебедь, о котором рассказывал Мурген в своих Анналах, и не тот, которого Сари встречала во дворце.

Я взяла свои пять карт:

– Завидная невозмутимость, Лебедь.

– А зачем напрягаться? Хуже, чем есть, уже не будет. У меня нет даже двух карт одинаковой масти.

– Уверен, что хуже не будет?

– А что я могу? Только расслабиться и получать удовольствие. Играть в тонк, пока не придет моя подружка и не уведет меня домой.

– Неужели совсем не боишься? Судя по донесениям нашей разведки, у тебя во дворце положение даже более шаткое, чем было у Копченого.

У Лебедя отвердели лицевые мышцы. Сравнение не пришлось ему по вкусу.

– Самое худшее уже случилось, разве нет? Я в руках врагов. Но все еще не замучен.

– Никаких гарантий, что так будет и дальше. Если не захочешь нам помогать. Проклятье! Если так дело пойдет и дальше, мне придется сходить в ближайший храм и обчистить ящик для пожертвований!

Карта ко мне так и не шла до конца партии.

– Я готов петь, как дрессированная ворона, – сказал Лебедь. – Как целая стая ворон. Но помощи от меня будет немного. Неужто веришь, что я в самом деле был среди заправил?

– Может, и не верю.

Он сдавал, а я пристально наблюдала за руками: а ну как попробует смухлевать? Вроде был момент, когда эго искусного шулера побуждало Лебедя вспомнить, не изменила ли ему ловкость рук. Но если и возникла у него такая мысль, он решил, что меня не провести, и воздержался. Выходит, не зря я обучалась тонкостям игры у Одноглазого.

– Но ты должен это доказать. Для начала объясни, как вам с Душелов удалось живыми выбраться с плато.

– Ну, это просто. – Он сдал карты без фокусов. – Мы неслись быстрее гнавшихся за нами призраков. На тех черных конях, которых Отряд привел с севера.

Может, он и не лгал. Мне самой не раз приходилось ездить на этих волшебных бестиях. Они скачут несравненно быстрее обычных коней, а усталости и вовсе не знают.

– Ну, допустим. И что, у нее нет какого-нибудь особого талисмана?

– Ни о чем таком не слышал.

Опять дрянные карты. Допрос Лебедя может дорого мне обойтись. В нашей команде я не самый сильный игрок в тонк.

– Что случилось с конями?

– Насколько мне известно, все пали. Их прикончило время, или магия, или раны. Что весьма огорчило эту суку. Она не любит ни ходить, ни летать.

– Летать?

Я так сильно удивилась, что сбросила карту, которую следовало придержать. Один из братьев Гупта воспользовался этим и заработал еще пару монет.