Хранитель смерти
Часть 14 из 56 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Похоже, кто-то формировал здесь свою собственную коллекцию.
9
Джозефине страшно хотелось побыть одной, но она так и не смогла придумать благовидного предлога, чтобы отделаться от детектива Фроста. Вслед за Джозефиной он поднялся по лестнице к ее кабинету и теперь, стоя в дверях, с тревогой следил за доктором Пульчилло. У него был спокойный взгляд и доброе лицо, а лохматые светлые волосы напомнили Джозефине о взъерошенных мальчишках-близнецах, которых она частенько видела катающимися с горки на соседней детской площадке. Тем не менее он был полицейским, а полицейские пугали Джозефину. Не стоило уходить из лаборатории так внезапно. Не стоило привлекать к себе внимание. Но взгляд на газету был словно удар кулаком – от него перехватило дыхание и почва ушла из-под ног.
«Индио, штат Калифорния. Двадцать шесть лет назад, – стучало у нее в голове. – Город, где я появилась на свет. Год, когда я родилась».
И снова всплыла эта зловещая связь с прошлым – Джозефина не понимала, как такое возможно. Ей нужно было время, чтобы все обдумать, разобраться, почему в цокольном этаже этого безвестного музея, куда ее недавно взяли на работу, скрывается столько старых тайных ниточек, тянущихся к ее собственной судьбе. «Будто бы именно моя жизнь, мое прошлое хранится в этом собрании», – думала она. Мысленно Джозефина изо всех сил пыталась найти всему объяснение, но одновременно ей приходилось с улыбкой отвечать на вопросы детектива Фроста, который и не собирался покидать порог ее кабинета.
– Вам уже лучше? – осведомился он.
– В лаборатории у меня немножко закружилась голова. Возможно, понижен сахар в крови. – Джозефина опустилась в кресло. – Все-таки нужно было позавтракать сегодня утром.
– Может быть, вам выпить чашечку кофе или еще чего-нибудь? Принести?
– Нет, спасибо. – Джозефина выдавила из себя улыбку, надеясь, что это поможет отослать детектива куда подальше. Но вместо того, чтобы тихо удалиться, Фрост перешагнул порог ее кабинета.
– Эта газета имеет для вас какое-то особое значение? – поинтересовался детектив.
– Что вы имеете в виду?
– Просто я заметил, вас потрясло, когда доктор Айлз раскрыла ее и мы увидели, что газета калифорнийская.
«Он наблюдал за мной, – пронеслось в голове у Джозефины. – Он и теперь следит за мной».
Сейчас не время демонстрировать, насколько она близка к панике. Если не высовываться, оставаться на заднем плане, играя роль тихой музейной сотрудницы, у полиции не будет причин интересоваться ею.
– Дело не только в газете, – призналась она. – Эта ситуация вызывает ужас сама по себе. То, что в нашем здании находят мертвецов… и их части. Музей для меня – это храм науки. Место для исследований и раздумий. А теперь у меня такое ощущение, будто я работаю в доме ужасов – только и гадай, где обнаружится очередная часть тела.
Детектив сочувственно улыбнулся; мальчишеское выражение лица делало его совсем непохожим на полицейского. Джозефина дала бы ему лет тридцать пять, однако во Фросте было нечто такое, из-за чего он выглядел совсем юным и даже немного наивным. Увидев у него на пальце обручальное кольцо, Джозефина решила: «Еще одна причина не подпускать этого человека ближе чем на расстояние вытянутой руки».
– Честно говоря, мне кажется, здесь и без того жутковато, – заметил Фрост. – У вас там на третьем этаже кости всякие выставлены.
– Этим костям две тысячи лет.
– Разве от этого они становятся менее зловещими?
– Они становятся более ценными с точки зрения истории. Понимаю, это вряд ли что-нибудь меняет. Но со временем мы несколько отстраняемся от смерти, верно ведь? С Госпожой Икс все наоборот – ее мы и вправду могли бы знать лично. – Джозефина запнулась, внезапно похолодев. И тихо добавила: – Иметь дело со старинными останками гораздо проще.
– Полагаю, они больше походят на керамику или статуи.
– Вроде того. – Джозефина улыбнулась. – Чем древнее, тем лучше.
– И вас это увлекает?
– Вы говорите так, будто вам это непонятно.
– Мне просто интересно, какие люди посвящают всю свою жизнь изучению древних костей и керамики.
– «Что такая девушка, как вы, делает в подобном месте?» Это вы хотели спросить?
Фрост рассмеялся:
– Вы ведь здесь самая молодая.
Теперь Джозефина тоже улыбалась, потому что он был прав.
– Связь с прошлым – в этом все дело. Мне нравится, взяв в руки керамический черепок, представлять себе мужчину, вращавшего глину на колесе. И женщину, носившую в этом горшке воду. И ребенка, который однажды уронил и разбил его. История никогда не казалась мне мертвой. Я всегда ощущала пульс жизни в экспонатах, заполнявших музейные шкафы. Это у меня в крови, я впитала это с молоком матери, потому что… – Джозефина осеклась, внезапно поняв, что ступила на опасную территорию.
«Нельзя говорить о прошлом, – пронеслось у нее в голове. – Нельзя говорить о маме».
К счастью, детектив Фрост не обратил внимания на ее запинку. Следующий вопрос полицейского вовсе не касался жизни Джозефины.
– Я знаю, вы тут недолго проработали, – произнес он. – Но все же – вам никогда не казалось, будто в музее что-то не так?
– Что вы имеете в виду?
– Вы сказали, у вас такое ощущение, словно вы работаете в доме ужасов.
– Это фигура речи. Вы ведь можете это понять, верно? После того, чтó обнаружилось за стеной в цоколе. И после того, как выяснилась правда о Госпоже Икс. – Джозефине показалось, что температура воздуха в ее кондиционированном кабинете понизилась еще сильнее. Она протянула руку, собираясь надеть свитер, который только что повесила на спинку своего кресла. – Но во всяком случае, моя работа вряд ли ужасает так, как ваша. Вы удивляетесь, почему я решила работать с керамикой и старыми костями. А меня удивляет, что такой человек, как вы, решил работать с… ну, с ужасами наших дней. – Подняв взгляд, Джозефина заметила искру беспокойства в глазах детектива, ведь на этот раз вопрос был адресован ему. Человек, привыкший допрашивать других, похоже, не жаждал делиться своей личной информацией.
– Прошу прощения, – проговорила она. – Видимо, я не вправе задавать вопросы. Я должна только отвечать на них.
– Нет, мне просто любопытно, что вы имели в виду.
– А что я имела в виду?
– Когда сказали «такой человек, как вы».
– Ах это… – Джозефина робко улыбнулась. – Просто вы показались мне очень приятным. Добрым.
– А большинство полицейских не такие?
Она вспыхнула:
– Похоже, я продолжаю рыть себе яму, да? На самом деле мне просто хотелось сделать вам комплимент. Потому что, должна признаться, большинство полицейских наводят на меня страх. – Джозефина опустила взор и стала разглядывать стол. – Думаю, я не одинока в своих чувствах.
Фрост вздохнул:
– Боюсь, вы, скорее всего, правы. Даже несмотря на то, что сам я вряд ли смогу хоть кого-нибудь испугать.
«Однако я боюсь вас, – подумала Джозефина. – Я ведь знаю, что вы можете сделать, если узнаете мою тайну».
– Детектив Фрост? – На пороге кабинета возник Николас Робинсон. – Ваша коллега хочет, чтобы вы спустились вниз.
– А! Хорошо. – Фрост наградил Джозефину улыбкой. – Мы побеседуем в следующий раз, доктор Пульчилло. И все-таки поешьте, что же вы так!
Дождавшись, когда Фрост выйдет из комнаты, Николас спросил:
– Что тут происходит?
– Мы просто болтали, Ник.
– Он детектив. Не думаю, что они могут «просто болтать».
– Но он меня не допрашивал. Ничего такого.
– У тебя какие-то неприятности, Жози? Может, тебе стоит рассказать о них?
Его вопрос насторожил Джозефину, но ей все же удалось сохранить спокойствие.
– С чего ты так решил?
– Ты сама не своя. И не только из-за того, что случилось сегодня. Вчера в коридоре, когда я подошел к тебе сзади, ты аж подпрыгнула.
Джозефина сидела, положив руки на колени, и радовалась, что Николас не видит, как ее пальцы стягиваются в два тугих узла. Они недолго проработали вместе, но за это время куратор необъяснимым образом научился четко улавливать настроение Джозефины, понимать, когда ее стоит рассмешить, а когда женщине нужно побыть одной. Вне всякого сомнения, он и сейчас смекнул, что ей хочется остаться наедине с собой, но отступать не собирался. Это не было похоже на того Николаса, которого она знала, Николаса, который никогда не вмешивался в ее личную жизнь.
– Жози, – не унимался куратор, – может, ты хочешь поговорить о чем-нибудь?
Джозефина печально усмехнулась:
– Похоже, меня убивает то, что я так ужасно просчиталась с Госпожой Икс. И вовремя не поняла, что мы столкнулись с подделкой.
– Этот радиоуглеродный анализ сбил с толку нас обоих. Я ошибался так же, как ты.
– Но ты ведь не египтолог по образованию. Именно поэтому ты взял меня на работу, а я так напортачила. – Склонив голову, Джозефина принялась массировать виски. – Если бы ты нанял кого-нибудь более опытного, этого не случилось бы.
– Ничего ты не напортачила. Ведь это ты настояла на компьютерной томографии, помнишь? Потому что именно ты не была абсолютно уверена в Госпоже Икс. Только благодаря тебе мы добрались до истины. Так что прекрати казнить себя за это.
– Я подпортила музею репутацию. Ты взял меня на работу, так что я и твою репутацию подпортила.
Робинсон ответил не сразу. Он молча снял очки и протер их носовым платком. Николас всегда носил с собой льняные платки – одна из тех анахроничных привычек, что внушали Джозефине особую симпатию. Порой он напоминал ей холостого джентльмена из давно ушедших, более простодушных времен. Из того прошлого, когда мужчины вставали, если в комнату входила женщина.
– Может, стоит взглянуть на это с другой стороны, – предложил Николас. – Подумай о том, как мы прославились. Теперь весь мир знает, что Криспинский музей существует.
– Только причины у этой славы дурные. О нас узнали как о музее, в цокольном этаже которого хранятся трупы. – Джозефина почувствовала, как из кондиционера вырвалась очередная порция холодного воздуха, и поежилась, даже несмотря на вновь надетый свитер. – Я все время думаю о том, что еще может обнаружиться в этом здании. Вдруг за этим потолком хранится очередная усохшая голова, а за той стеной – новая Госпожа Икс? Как можно сделать такое без ведома куратора? – Джозефина посмотрела на Робинсона. – Наверняка это он, да? Доктор Скотт-Карр. Именно он руководил музеем долгие годы, значит, надо полагать, все происходило с его ведома.
– Я знал Уильяма Скотта-Карра. И мне очень трудно поверить в это.
– А ты действительно близко его знал?
Николас поразмыслил над ее вопросом.
– Теперь я начал задумываться: так ли хорошо мы знали Уильяма? Так ли хорошо мы знаем окружающих? Он ушел из этой жизни тихим и абсолютно простым человеком. На таких, как правило, не обращают внимания.
9
Джозефине страшно хотелось побыть одной, но она так и не смогла придумать благовидного предлога, чтобы отделаться от детектива Фроста. Вслед за Джозефиной он поднялся по лестнице к ее кабинету и теперь, стоя в дверях, с тревогой следил за доктором Пульчилло. У него был спокойный взгляд и доброе лицо, а лохматые светлые волосы напомнили Джозефине о взъерошенных мальчишках-близнецах, которых она частенько видела катающимися с горки на соседней детской площадке. Тем не менее он был полицейским, а полицейские пугали Джозефину. Не стоило уходить из лаборатории так внезапно. Не стоило привлекать к себе внимание. Но взгляд на газету был словно удар кулаком – от него перехватило дыхание и почва ушла из-под ног.
«Индио, штат Калифорния. Двадцать шесть лет назад, – стучало у нее в голове. – Город, где я появилась на свет. Год, когда я родилась».
И снова всплыла эта зловещая связь с прошлым – Джозефина не понимала, как такое возможно. Ей нужно было время, чтобы все обдумать, разобраться, почему в цокольном этаже этого безвестного музея, куда ее недавно взяли на работу, скрывается столько старых тайных ниточек, тянущихся к ее собственной судьбе. «Будто бы именно моя жизнь, мое прошлое хранится в этом собрании», – думала она. Мысленно Джозефина изо всех сил пыталась найти всему объяснение, но одновременно ей приходилось с улыбкой отвечать на вопросы детектива Фроста, который и не собирался покидать порог ее кабинета.
– Вам уже лучше? – осведомился он.
– В лаборатории у меня немножко закружилась голова. Возможно, понижен сахар в крови. – Джозефина опустилась в кресло. – Все-таки нужно было позавтракать сегодня утром.
– Может быть, вам выпить чашечку кофе или еще чего-нибудь? Принести?
– Нет, спасибо. – Джозефина выдавила из себя улыбку, надеясь, что это поможет отослать детектива куда подальше. Но вместо того, чтобы тихо удалиться, Фрост перешагнул порог ее кабинета.
– Эта газета имеет для вас какое-то особое значение? – поинтересовался детектив.
– Что вы имеете в виду?
– Просто я заметил, вас потрясло, когда доктор Айлз раскрыла ее и мы увидели, что газета калифорнийская.
«Он наблюдал за мной, – пронеслось в голове у Джозефины. – Он и теперь следит за мной».
Сейчас не время демонстрировать, насколько она близка к панике. Если не высовываться, оставаться на заднем плане, играя роль тихой музейной сотрудницы, у полиции не будет причин интересоваться ею.
– Дело не только в газете, – призналась она. – Эта ситуация вызывает ужас сама по себе. То, что в нашем здании находят мертвецов… и их части. Музей для меня – это храм науки. Место для исследований и раздумий. А теперь у меня такое ощущение, будто я работаю в доме ужасов – только и гадай, где обнаружится очередная часть тела.
Детектив сочувственно улыбнулся; мальчишеское выражение лица делало его совсем непохожим на полицейского. Джозефина дала бы ему лет тридцать пять, однако во Фросте было нечто такое, из-за чего он выглядел совсем юным и даже немного наивным. Увидев у него на пальце обручальное кольцо, Джозефина решила: «Еще одна причина не подпускать этого человека ближе чем на расстояние вытянутой руки».
– Честно говоря, мне кажется, здесь и без того жутковато, – заметил Фрост. – У вас там на третьем этаже кости всякие выставлены.
– Этим костям две тысячи лет.
– Разве от этого они становятся менее зловещими?
– Они становятся более ценными с точки зрения истории. Понимаю, это вряд ли что-нибудь меняет. Но со временем мы несколько отстраняемся от смерти, верно ведь? С Госпожой Икс все наоборот – ее мы и вправду могли бы знать лично. – Джозефина запнулась, внезапно похолодев. И тихо добавила: – Иметь дело со старинными останками гораздо проще.
– Полагаю, они больше походят на керамику или статуи.
– Вроде того. – Джозефина улыбнулась. – Чем древнее, тем лучше.
– И вас это увлекает?
– Вы говорите так, будто вам это непонятно.
– Мне просто интересно, какие люди посвящают всю свою жизнь изучению древних костей и керамики.
– «Что такая девушка, как вы, делает в подобном месте?» Это вы хотели спросить?
Фрост рассмеялся:
– Вы ведь здесь самая молодая.
Теперь Джозефина тоже улыбалась, потому что он был прав.
– Связь с прошлым – в этом все дело. Мне нравится, взяв в руки керамический черепок, представлять себе мужчину, вращавшего глину на колесе. И женщину, носившую в этом горшке воду. И ребенка, который однажды уронил и разбил его. История никогда не казалась мне мертвой. Я всегда ощущала пульс жизни в экспонатах, заполнявших музейные шкафы. Это у меня в крови, я впитала это с молоком матери, потому что… – Джозефина осеклась, внезапно поняв, что ступила на опасную территорию.
«Нельзя говорить о прошлом, – пронеслось у нее в голове. – Нельзя говорить о маме».
К счастью, детектив Фрост не обратил внимания на ее запинку. Следующий вопрос полицейского вовсе не касался жизни Джозефины.
– Я знаю, вы тут недолго проработали, – произнес он. – Но все же – вам никогда не казалось, будто в музее что-то не так?
– Что вы имеете в виду?
– Вы сказали, у вас такое ощущение, словно вы работаете в доме ужасов.
– Это фигура речи. Вы ведь можете это понять, верно? После того, чтó обнаружилось за стеной в цоколе. И после того, как выяснилась правда о Госпоже Икс. – Джозефине показалось, что температура воздуха в ее кондиционированном кабинете понизилась еще сильнее. Она протянула руку, собираясь надеть свитер, который только что повесила на спинку своего кресла. – Но во всяком случае, моя работа вряд ли ужасает так, как ваша. Вы удивляетесь, почему я решила работать с керамикой и старыми костями. А меня удивляет, что такой человек, как вы, решил работать с… ну, с ужасами наших дней. – Подняв взгляд, Джозефина заметила искру беспокойства в глазах детектива, ведь на этот раз вопрос был адресован ему. Человек, привыкший допрашивать других, похоже, не жаждал делиться своей личной информацией.
– Прошу прощения, – проговорила она. – Видимо, я не вправе задавать вопросы. Я должна только отвечать на них.
– Нет, мне просто любопытно, что вы имели в виду.
– А что я имела в виду?
– Когда сказали «такой человек, как вы».
– Ах это… – Джозефина робко улыбнулась. – Просто вы показались мне очень приятным. Добрым.
– А большинство полицейских не такие?
Она вспыхнула:
– Похоже, я продолжаю рыть себе яму, да? На самом деле мне просто хотелось сделать вам комплимент. Потому что, должна признаться, большинство полицейских наводят на меня страх. – Джозефина опустила взор и стала разглядывать стол. – Думаю, я не одинока в своих чувствах.
Фрост вздохнул:
– Боюсь, вы, скорее всего, правы. Даже несмотря на то, что сам я вряд ли смогу хоть кого-нибудь испугать.
«Однако я боюсь вас, – подумала Джозефина. – Я ведь знаю, что вы можете сделать, если узнаете мою тайну».
– Детектив Фрост? – На пороге кабинета возник Николас Робинсон. – Ваша коллега хочет, чтобы вы спустились вниз.
– А! Хорошо. – Фрост наградил Джозефину улыбкой. – Мы побеседуем в следующий раз, доктор Пульчилло. И все-таки поешьте, что же вы так!
Дождавшись, когда Фрост выйдет из комнаты, Николас спросил:
– Что тут происходит?
– Мы просто болтали, Ник.
– Он детектив. Не думаю, что они могут «просто болтать».
– Но он меня не допрашивал. Ничего такого.
– У тебя какие-то неприятности, Жози? Может, тебе стоит рассказать о них?
Его вопрос насторожил Джозефину, но ей все же удалось сохранить спокойствие.
– С чего ты так решил?
– Ты сама не своя. И не только из-за того, что случилось сегодня. Вчера в коридоре, когда я подошел к тебе сзади, ты аж подпрыгнула.
Джозефина сидела, положив руки на колени, и радовалась, что Николас не видит, как ее пальцы стягиваются в два тугих узла. Они недолго проработали вместе, но за это время куратор необъяснимым образом научился четко улавливать настроение Джозефины, понимать, когда ее стоит рассмешить, а когда женщине нужно побыть одной. Вне всякого сомнения, он и сейчас смекнул, что ей хочется остаться наедине с собой, но отступать не собирался. Это не было похоже на того Николаса, которого она знала, Николаса, который никогда не вмешивался в ее личную жизнь.
– Жози, – не унимался куратор, – может, ты хочешь поговорить о чем-нибудь?
Джозефина печально усмехнулась:
– Похоже, меня убивает то, что я так ужасно просчиталась с Госпожой Икс. И вовремя не поняла, что мы столкнулись с подделкой.
– Этот радиоуглеродный анализ сбил с толку нас обоих. Я ошибался так же, как ты.
– Но ты ведь не египтолог по образованию. Именно поэтому ты взял меня на работу, а я так напортачила. – Склонив голову, Джозефина принялась массировать виски. – Если бы ты нанял кого-нибудь более опытного, этого не случилось бы.
– Ничего ты не напортачила. Ведь это ты настояла на компьютерной томографии, помнишь? Потому что именно ты не была абсолютно уверена в Госпоже Икс. Только благодаря тебе мы добрались до истины. Так что прекрати казнить себя за это.
– Я подпортила музею репутацию. Ты взял меня на работу, так что я и твою репутацию подпортила.
Робинсон ответил не сразу. Он молча снял очки и протер их носовым платком. Николас всегда носил с собой льняные платки – одна из тех анахроничных привычек, что внушали Джозефине особую симпатию. Порой он напоминал ей холостого джентльмена из давно ушедших, более простодушных времен. Из того прошлого, когда мужчины вставали, если в комнату входила женщина.
– Может, стоит взглянуть на это с другой стороны, – предложил Николас. – Подумай о том, как мы прославились. Теперь весь мир знает, что Криспинский музей существует.
– Только причины у этой славы дурные. О нас узнали как о музее, в цокольном этаже которого хранятся трупы. – Джозефина почувствовала, как из кондиционера вырвалась очередная порция холодного воздуха, и поежилась, даже несмотря на вновь надетый свитер. – Я все время думаю о том, что еще может обнаружиться в этом здании. Вдруг за этим потолком хранится очередная усохшая голова, а за той стеной – новая Госпожа Икс? Как можно сделать такое без ведома куратора? – Джозефина посмотрела на Робинсона. – Наверняка это он, да? Доктор Скотт-Карр. Именно он руководил музеем долгие годы, значит, надо полагать, все происходило с его ведома.
– Я знал Уильяма Скотта-Карра. И мне очень трудно поверить в это.
– А ты действительно близко его знал?
Николас поразмыслил над ее вопросом.
– Теперь я начал задумываться: так ли хорошо мы знали Уильяма? Так ли хорошо мы знаем окружающих? Он ушел из этой жизни тихим и абсолютно простым человеком. На таких, как правило, не обращают внимания.