Хранитель кладов

Шутки шутками, а я на самом деле начал подходить к тому, что вот-вот сорвусь на крик. Меня с детства приучали к тому, что ситуацию надо принимать такой, какая она есть, что гнев или нервозность отдаляют меня от решения проблемы, что всегда надо спокойно искать наиболее действенные и рациональные способы выхода из неприятностей, которые всегда валятся на человека, но всему есть предел. И странный человечек в нелепом наряде, одобряющий мое стремление лечь в сумасшедший дом, похоже, меня сейчас добьет.

Я не успел ему ничего ответить, потому что смартфон, лежащий на столе, голосом Хелависы сообщил, что со мной желает пообщаться одна знакомая ведьма.

– Да! – рявкнул я, уже совершенно не думая о том, что так с девушками, пусть и странной социальной ориентации, не говорят. – Добей меня, роднуля, разрешаю!

– Не вздумай открывать этой твари окно или дверь! – не тише чем я заорала Воронецкая. – А лучше запрись в ванной или туалете, там она тебя не достанет.

– Редкая осведомленность, – на иронию у меня еще хватало душевных сил. – Откуда знаешь?

– Доложили, – по звукам на заднем фоне я догадался, что она сейчас за рулем, и, похоже, педаль газа вот-вот продавит пол машины. – Делай, как я говорю, ясно? Я уже почти приехала. И в глазок сначала посмотри, прежде чем дверь открывать.

Не припоминаю, чтобы я называл ей свой адрес. Хотя, с другой стороны, сейчас любой более-менее башковитый семиклассник с планшетом за небольшую плату добудет и твой адрес, и характеристику с последнего места работы, и полное описание пристрастий, включая самые грязненькие, и даже анализ мочи, если таковой сдавался. Интернет давно перестал был анонимной территорией, тут можно узнать все и обо всех. Впрочем, вероятнее всего, он таковой никогда и не являлся.

– А еще переехать можно, – задумчиво сообщил мне подъездный. – Хочешь, поспрошаю, может, где в окрестных домах жилье есть на обмен?

Сдается мне, Анисий Фомич не сильно хочет видеть меня на подотчетной территории. Его можно понять, но все равно немного неприятно.

– И не подумаю, – буркнул я, беря сигарету из пачки, лежащей на столе. – Мне квартира от деда досталась в наследство. Я его почти не помню, но сути это не меняет.

– Так о тебе же пекусь, – смутился подъездный, отводя круглые глаза в сторону. – Чтобы, значит, легче там… И вообще…

А врать Анисий Фомич толком не умеет. По нынешним временам диво дивное, даже, может, большее, чем сам факт существования подобных существ. Вон он как носом-картошкой шмыгает, ногами в забавных сапожках сучит, дискомфортно ему.

Не знаю отчего, но эти мысли немного притушили гнев, который пару минут назад меня захлестывал. И слава богу, потому что ничего путного в таком состоянии я сотворить не могу, это проверено, и не раз. Вот глупостей способен наговорить и наделать кучу.

– А кто звонил-то тебе? – вдруг спросил подъездный. – Уж не хозяйка ли ворона, что на вурдалачку наскочил?

– В смысле хозяйка? – насторожился я. – Я думал, этот чернокрылый с ней на пару меня ухайдокать собирался.

– Да что ты, что ты! – замахал короткопалыми ладонями коротышка. – Ворон – и с неживой? Не бывает такого. Птицы да животные от них бегут как от огня. Они мертвятину за версту чуют, не то что человеки. Не, это ведьмин помощник был, или я ничего в этом не понимаю. У них всегда или кошак черный в них бегает, или ворон летает. Что тот, что другой – существа непростые, со старых времен к колдовству да волшбе причастные.

О как. Век живи – век учись. Причем сейчас мне эту учебу надо экстерном пройти, если хочу дальше жить. Забавные игры в ожившие сказки кончились, та стерва, что в окно стучалась, вряд ли хотела просто со мной поболтать, у нее другие планы на этот счет имелись.

Интересно, мой старый приятель Гаврош оружием еще торгует? И, если что, серебряные пули добыть сможет? Ну да, подъездный сказал, что их надо специальным образом зачаровать, помню, но пока и такие сойдут. Все лучше, чем с голыми руками от эдакой напасти отбиваться. Пуля в лоб – это всегда аргумент в мою пользу. Даже если это будет мой лоб. Кто его знает, как дело повернется, верно?

Впрочем, может, я и не прав. Может, она приходила не убивать, а попугать. И вот тогда надо начинать искать того, кто…

Мысль прервал звонок в дверь.

– Может, не станешь открывать? – предложил подъездный. – Чую, не с добром гость пришел.

– Ясное дело, что не с ним, – усмехнулся я. – Добрые люди по ночам спят, только нечисть по гостям мотается.

– А подруга твоя? – хитро сверкнули глазки подъездного. – Она частенько в это же время приезжает, да еще и не всегда тверезая. И всегда такие жалостливые истории рассказывает!

И не возразишь ему ничего. Моя приятельница Юлия, отношения с которой у меня давным-давно перешли в стадию «так давно вместе, что уже непонятно, кто мы друг другу», любит иногда наведаться в гости часика в три ночи, порядком набравшись в ночном клубе, дабы поведать про очередную личную драму. Драмы эти чаще всего являются ее фантазиями, но я слушаю, поддакиваю и стараюсь не заснуть. Оказывается, она эти представления не для меня одного устраивает, у нее и другие зрители есть.

Когда-то мы являлись тем, что в народе называется «пара», безмерно радуя данным фактом как ее, так и моих родителей, ибо те давно и прочно дружили, а потому были не прочь через нас породниться. Дело уже почти дошло до колец, лимузина и тщательно отрепетированного танца невесты, но внезапно все пошло прахом. Я влип в неприятную историю, приведшую к разрыву с отцом, Юлька под давлением своей мамы расторгла помолвку, чем, признаться, меня очень порадовала. Я и сам начал уже разрабатывать Очень Хитрый (как мне казалось) План по устранению угрозы, нависшей над моей независимостью, но все закончилось без многоходовых комбинаций, само по себе.

С год мы не виделись, потом случайно столкнулись в одном из клубов, куда я по старой памяти завернул с девицей из нашего института. Юлька, склонная к перформансам, как по нотам разыграла сцену из серии «И быстро же ты меня забыл, любимый, так что будь проклят», после чего спутница мигом испарилась, а мы отправились сюда, в эту квартиру, вспоминать былое.

Вот так оно и длится до сих пор. Я затрудняюсь подобрать верное название нашим отношениям. Это не дружба, не любовь, не привязанность, скорее нечто гибридное. Но меня такой подход к вопросу устраивает. Никто никому ничего не должен, но при этом каждый из нас всегда может получить то, что ему нужно. Секс, эскорт для похода на вечеринку или просто беседу по душам за чашкой крепкого кофе. Последнее, кстати, возможно, самое важное. В большом городе всегда можно найти себе партнера на одну ночь, это проще простого. А вот собеседника, который не уснет под твои рассказы, – нет.

Помимо этого, мы еще дали друг другу слово, что если до тридцати пяти лет так и не найдем себе вторых законных половин, то все-таки поженимся. Порадуем мою маму, которая в Юльке с детского сада души не чает, и опечалим ее. Лично я видел в этом только шутку, но вот только очень уж серьезные глаза у Юльки были в тот вечер, когда мы про это беседовали. Не билась в них привычная смешинка. А вот слезинка, напротив, стояла.

Но за дверью точно находилась не она. Неоткуда ей здесь взяться, Юлька еще на той неделе умотала с матерью и младшей сестрой на Бали, где планировала трескать экзотические фрукты, посещать буддийские храмы и обретать золотистый загар.

Подъездный расценил мое молчание как-то по-своему и неслышной тенью скользнул в коридор. Звонок раздался снова, после в дверь стукнули ногой.

– Надо открыть, – вздохнув, сказал я сам себе. – А то соседей переполошит, те еще полицию вызовут, объясняйся с ней потом.

Не знаю отчего, но Стеллу я видеть не хотел. По сути, в этой ситуации она на сто процентов выступает на моей стороне, но… Повторюсь – перебор. Слишком много информации, слишком много новых впечатлений и эмоций.

– Ведьма, – уверенно заявил мне Анисий Фомич, он, похоже, успел смотаться на лестничную клетку и обратно. – Я их, паскуд, завсегда отличу от обычных баб. Причем ведьма природная, у ней хвостик имеется.

– Даже знать не желаю, как ты это выяснил, – поморщился я, окончательно в этот момент осознав, что с Воронецкой у меня никогда ничего не будет. Я не сторонник экзотики, хвостатые женщины мне совсем не интересны. – Фу!

– Так привычное дело, – отмахнулся подъездный. – Мы много чего видим такого, что обычный человек не может. Ты, кстати, даже если она к тебе задом голым повернется, тот хвост не узришь. Нет у тебя такой силы. У нас – есть. Мы защитники дома, нам положено видеть все, что надо.

– Швецов, открывай, – к двери с той стороны несколько раз припечатался кулак. – С кем ты там говоришь? Открывай, или я дверь с петель сниму. Я хоть и слабая женщина, но если чего захочу, то это сделаю!

– Снимет, дрянь такая, – вздохнул подъездный. – Ведьмы много чего могут, уж поверь, чар защитных у тебя на ней нет. Так что лучше открыть, Валерий. А я пойду покуда.


И он скрылся в санузле, причем открывать дверь ему для этого даже не понадобилось, а я, вздохнув, повернул ключ в замке.

– С кем говорил? – Стелла ворвалась в квартиру и первым делом довольно бесцеремонно схватила меня за подбородок и задрала его вверх, чтобы осмотреть шею. – Отвечай, Валера, и живее!

– Сам с собой, – хмуро сообщил ей я, вырываясь. – Не волнуйся, не куснули. Повезло мне.

– Везение – понятие абстрактное, – Воронецкая, не снимая туфель, прошла в комнату и приблизилась к закрытой балконной двери. – Про него чаще всего говорят те, кто ничего делать не хочет, рассчитывая получить все и сразу, лежа на диване. Не бывает такого, как потопаешь, так и полопаешь. Дьявол, как же тут смердит мертвечиной! Аж скулы сводит!

– Видела бы ты ее, – я расправил одеяло на кровати и подхватил покрывало со стула. – Причем эта девка была одновременно и страшная, и красивая, не знаю даже, чего в ней больше.

– Смерть всегда такая, можешь мне поверить. И чем опасней существо, тем оно притягательней выглядит. Но это только фасад, внешняя сторона, а если заглянуть за него, то там все не так прекрасно. Если повезет, то ты увидишь то, что от таких красоток остается после того, как их прикончат. Гнилая требуха, верхняя челюсть и кучка смрадной пыли.

– Сомнительное везение, – заметил я, расправляя покрывало по углам кровати. – Мне было бы предпочтительней вовсе ее больше не встречать. Если честно, испугался.

– Всего-то! – фыркнула ведьма, открывая балконную дверь. – Да не дергайся, не вернется она больше. Сегодня не вернется, за завтра не поручусь. А проветрить надо, атмосферка тут у тебя больно удушливая. Пыль, перегар сигаретный, да и носки ты, похоже, стираешь не каждый день.

– Ты ей командовать не давай, Валерий, – раздался голос из коридора. – Ведьмы – они знаешь какие? Чуть дал слабину, они тебе на шею прыг – и поехали!

– Это кто там выступает? – немедленно вызверилась Стелла. – Покажись-появись, дай на тебя глянуть, хозяин местный.

– Перебьешься, – невежливо отозвался подъездный. – Я в своем дому, тут у тебя надо мной власти нету!

– Так и занимайся домом! – рявкнула ведьма. – А в мои дела не лезь, ясно? Мы с Валерой сами решим, как нам дальше жить, не твоего это ума дело!

– Тональность пониже делаем, – влез в их перебранку я. – Это не его дом и не твой. Это мой дом. Я здесь хозяин, мне решать, как и что. Так что оба умолкли. Все услышали? Вот и славно. Стелла, чаю хочешь?

– Хочу, – буркнула ведьма. – Знаешь, Швецов, с тобой диеты никакие не нужны. Я за вчерашний день только позавтракать успела, а потом – все. Скандалы, интриги, расследования – вот моя пища.

– Врешь, – сообщил ей я, отправляясь на кухню. – Еще шаурму съела у Абрагима и в ресторане еду с моей тарелки добила.

– Это разве поела? – отмахнулась Воронецкая. – Так, червячка заморила.

Она уже почти вышла из комнаты, но после вернулась и захлопнула балконную дверь.

– Береженого Ночь бережет, – ответила она, поймав мой насмешливый взгляд. – Кто его знает, какой приказ эта тварь получила? И, самое главное, от кого? А вдруг все же сунется, вдруг воля пославшего окажется сильнее, чем природная осторожность?

– Вот тут ты права, – я поставил чайник на конфорку, включил плиту, а после подошел к холодильнику. – Главный вопрос, как мне кажется, именно в этом. Кто ее за мной послал? Не просто же так она нарисовалась. Четверть века я жил – не тужил, интереса для кровососов не представлял никакого, а тут раз – и им понадобился в качестве пищи. С каких щей?

– А если не в качестве пищи? – склонила голову к плечу ведьма. – Об этом не думал? Что если ее задача была тебя не выпить, а напугать?

– Думал, – я окинул взглядом почти пустые полки холодильника. – Блин, забыл в магазин зайти со всей этой суетой. Извини, подруга, деликатесни нет. Если желаешь, могу пельменей сварить, их у меня много.

– На фиг, – отмахнулась Стелла. – Я магазинные пельмени не употребляю никогда, они без души слеплены.

– Кто бы о душе говорил, – раздался голос подъездного из-под раковины. – Хе!

– Какой он у тебя разговорчивый-то, а, – нахмурилась ведьма. – И бесстрашный!

– Анисий Фомич, иди с нами чай пить, – предложил я, открыв дверцу, ведущую в закуток с трубами.

– Не та компания, – отказался тот, сверкнув глазами из темноты. – И тебе не след бы с этой бесовкой хлеб за одним столом есть!

Стелла вскочила с табуретки, та, громыхнув, опрокинулась на пол.

– Да что ж вы за нелюди такие? – устало поинтересовался я. – И как же вы мне надоели! Если бы не эти змеи на груди и сны, ей-богу, уже сегодня катил бы я в поезде куда-нибудь в Кинешму. Побродил бы по лесам, нашел клад, продал его мелкоуголовному элементу, который там обязательно имеется, купил себе дом на берегу реки и жил припеваючи, про вас всех не думал. Жалко, нельзя так!

– Нельзя, – не без злорадства отметила Стелла, поднимая табурет. – А ты, мохнорылый, запомни: еще одна дерзость из угла – и я к тебе в дом королеву крыс подселю, а после старшему вашему расскажу, почему так поступила. Замучаешься синяки на боках сводить да эту серую погань по чердакам с подвалами ловить. Ясно?

– Ясно, – пробасил кто-то из-за плиты, и этот голос Анисию Фомичу не принадлежал. – Прощения просить не стану, но мешать он более вам не будет. Беседуйте. А ты, ведьма, с визитами сюда все же не части. Не рады тебе тут.

– Пфе! – Воронецкая оттопырила верхнюю губу, давая понять, что плевать она хотела на пожелания незнакомого оратора.

Сдается мне, это и есть Филат Евстигнеевич, старший над местными подъездами. Ну и голосина у него! Прямо как пароходный гудок.

– Мы будем пить чай или нет? – капризно осведомилась Стелла. – Нет еды – так хоть кипятку плесни и сахару дай. Я вымоталась, я не спала, мне нужна глюкоза!

– Да хоть весь съешь, – разрешил я, ставя перед девушкой требуемое. – И вот еще сушки. Они, правда, как каменные, но лучше что-то, чем ничего.

Похоже, ведьма не врала. Она выхлебала три чашки чаю, ополовинила сахарницу и умяла десятка два твердейших сушек.

– Значит, Валерка, ты думаешь, что вурдалачку к тебе Карл Августович направил, – нарушила наконец молчание она. – Верно я поняла?

– Не знаю, – признался я. – Выглядит все именно так. Он же на прощание сказал что-то вроде «ждите неприятностей»? Вот и они. Но, с другой стороны, это слишком примитивно, слишком напоказ. «А напугаю-ка я этого мальчонку, чтобы он ко мне прибежал». Согласись, этот старикан не настолько прост.

– Или наоборот, – возразила мне девушка, хрустнув еще одной сушкой. – Сделать все максимально напоказ, чтобы мы именно так и подумали. Так сказать, от противного. Можно такое предположить? Да запросто. Как еще один аргумент – да, по Москве новости разносятся так же шустро, как сероводород по салону автомобиля, но не настолько же?