Хозяйственная история графини Ретель

И мне хочется самой завизжать, схватиться за голову и убежать отсюда прочь!

В длинных разноцветных мантиях, шествуют по ярмарке купцы, холёными пальцами с тонной грязи под ногтями щупают блестящие шкурки пушнины.

А я хлопаю глазами, смотрю на весь этот кошмар и даже не знаю с чего начать. Планировать просто, а ты поди и попробуй всё это задуманное реализовать.

Но иду дальше, состроив физиономию как у Сфинкса и по сторонам смотрю. Мои люди следуют за мной и пока молчат. Видать, ничего ценного для нас пока нет. Или есть? Ладно, потом спрошу их мнения, когда выберемся из этого хаоса.

Размашисто проходит рынок. Под навесами устроился суконный ряд, кузнецкий, ювелирный, тут же мясной, да рыбный. Ярмарка изобильная, этого не отнять, но грязи! Грязи-то сколько! Это же ужас ужасный! Мои сапожки да платье испорчены. Не знаю даже, отстираются, очистятся ли?..

Торгаши не трепещут перед богатыми людьми, которых отличает от крестьян богатая одежда. Но я одета по-простому. Специально, чтобы не привлечь лишнего внимания.

Дерзко глядит малой торгаш и кричит звонко, когда мимо прохожу:

— Прекрасная госпожичка! Отведай-ка сала нашинского! На вкус оно такое, что свой язык проглотишь!

Улыбаюсь, но отрицательно качаю головой.

А вот купец поддаётся на уговоры пацана и пробует угощение. А уж если ты отведал, так чего пальцы облизываешь? Бери целый шмат, звонкую монету плати и топай дальше!

Тянут меня то за рукав, то за подол платья, чтобы подошла к лотку, где огромный мужик черпает тёмное и густое пиво и разливает по деревянным плошкам.

И лишь моя охрана отгоняет особо ретивых и наглых. Ей-ей, как цыгане, фиг отделаешься, настолько приставучие!

А дальше в нос вдруг ударяет такой запах, что предыдущая вонь ярмарки мне французскими духами кажется. Даже глаза режет и те мгновенно слезятся.

Закрываю нос рукавом, жмурюсь и спрашиваю у Керуша:

— Это что такое там творится, что так смердит?!

— Так в Расторге же выход в море, госпожа. Привозят много рабов на продажу. Тут невольничий рынок устроен, где можно выбрать сильного раба или красивую рабыню.

Рабство?!

Я даже с шага сбиваюсь и изумлённо гляжу на Керуша, но тут же беру себя в руки, так как в памяти Изабель всплывает нужная информация. Да, да… рабство здесь в ходу…

Делаю серьёзное лицо и говорю:

— Никогда не была на невольничьем рынке.

И это чистая правда. Изабель никогда в таких местах не бывала.

— Желаете посмотреть рабов? — интересуется он.

Вздыхаю и заявляю категорично:

— Нет, Керуш. Мы по другим делам в Расторг приехали.

Поворачиваем в другой торговый ряд. И я снова могу более-менее дышать и не задыхаться.





Глава 17





* * *


Изабель Ретель-Бор

Скажу вам честно, день проходит почти бестолково. Я так ничего и не нахожу, что мне нужно. Точнее, я вижу и скот, и птицу, и зерно, и многое другое, но я ни шиша в этом не разбираюсь!

Понимаю, что необходимо довериться старостам и их жёнам. Как оказалось, они по ярмарке бездумно не бродили, следуя за мной хвостиком.

Гелла и другая женщина Анка после возвращения с ярмарки тут же накинулись на меня с расспросами и рассказами, видела ли я ту корову и тех свиней?

Не видела? Ну как же так? Такие красавицы! И быки — загляденье, а не быки!

А коней? Красавцы статные!


Овец с козами видела? Там такая шерсть! И вон те гуси, куры, утки, перепёлки в пятом-десятом ряду?

Зерно хорошее есть. Много и дерьма, конечно, продают, но есть и честные торгаши.

И корм хороший купить можно да не за дорого.

Я сижу, глазами хлопаю и чувствую себя идиоткой полнейшей.

В итоге вздыхаю и даю карт-бланш этой парочке Гелле с Анкой, которые за время нашего путешествия спелись и были уже подругами — не разлей вода. Мужики их за ними присмотрят, пока те торговаться да покупать будут. Да и охрану выделю, чтоб не обокрали, да не обманули.

А доставить-то как, тут же паникую я.

— Всё просто, — смеётся Керуш. — В обитель всё и доставят. Я поговорил с настоятельницей, она выделит место и под скот с птицей, и амбар для зерна.

Качаю головой и понимаю, что люди и без меня сами всё знают и умеют. Они в этом всём варятся день изо дня. Для них знакомо и понятно всё. Это я — человек далёкий от сельскохозяйственной сферы.

Но раз графине самой негоже такие покупки делать (Зерран — каззёл золоторылый! Это он должен был всем этим заниматься!), да и торговать тоже не по статусу (а на продажу мы тоже кое-чего привезли. Хлам в доме, зачем держать?), вот пусть мои люди этим делом и займутся.

Но я не скажу, что сегодня вернулась в обитель с пустыми руками.

В одном из рядов, я нашла истинное сокровище, пока ещё неоценённое в этих местах — мешки с зёрнами кофе и какао-бобами!

Торговец выглядел таким несчастным и удручённым, что я не сразу поняла, в чём дело. Людей у каждого прилавка и лотка стояло тьма тьмущая, а его обходили стороной, будто чумной.

Беспрепятственно подошла к мужчине и едва не заорала от радости, когда увидела содержимое раскрытых мешков!

— Чем торгуешь? — спросила его, будто не знаю, что это.

Торговец вздохнул и вяло рассказал, что сдуру приобрёл в заморской стране несколько мешков этого странного зерна, которое молют, а потом делают напиток и пьют. А из другого и вовсе каким-то чудом не иначе делают сладости… Только у нас никто не знает об этих зёрнах и боятся новинку пробовать. На вкус-то всё горькое!

Конечно горькое! Потому что никто здесь не умеет кофе и какао готовить! А я умею!

— Сколько у тебя всего мешков?

Торговец чуть не плача и ответил, что десяток того и другого. И продать готов за что купил, лишь бы избавиться от этого ярма.

— Забираю весь твой товар, — тут я не раздумываю. Кофе — это радость! Какао же — шоколад! Горячий напиток! Да столько десертов из него сделать можно! Омару расскажу, тот от счастья одуреет.

Торговец пребывал в радостном шоке. Мои люди тоже, только не в радостном. Они не понимали, зачем я покупаю странное зерно, которое и на вкус такое, что плеваться хочется.

Да что они понимают-то?

Будучи уже в обители, рассказываю, что как-то пробовала напиток из кофейных зёрен. А какао — ещё драться за него будете!

Мне, конечно, не особо поверили, но возражать не стали.

Чудит их графиня, да и пусть чудит, главное не во вред.

Ничего-ничего, кофемолку только сделать надо, а потом погляжу я на всех вас, когда распробуете…

В общем, план на завтрашний день составлен: Гелла и Анка с мужьями и частью охраны отправляются на ярмарку скупать скот, птицу, корм для них, зерно и кое-что ещё по мелочи. Деньги им выделяю и прилично, им даже страшно страновится, что я с таким доверием к ним.

— Но так свои же люди, — говорю им. — Если вам доверять не буду, то кому тогда?

Мужчины и женщины проникаются моими словами. Доверие — великая вещь. А доверие графини — во сто крат удивительнее и от того ценнее. Значит, сделают всё в лучшем виде. Жить-то хорошо и сытно всем хочется.

Агнесс со своими послушницами нас не трогают, но настоятельница присутствует на нашем собрании и даёт советы. А сама присматривается ко мне, слушает меня и делает свои выводы. Любопытно только какие. Надеюсь, не скажет кому повыше, что графиня Ретель-Бор со странностями и быть может, стоит проверить её водой или огнём?

Эх, страшно мне.

Но нет, женщина не выглядит злобной фанатичкой, наподобие Генриха Крамера*.

*Генрих Крамер — немецкий монах доминиканского ордена, автор известного трактата по демонологии «Молот ведьм». Один из активных сторонников охоты на ведьм. (Прим. Автора).

Агнесс из разряда рассудительных и адекватных людей.

Ладно, чего зазря бояться и трястись? Время покажет.

Да и стоит вспомнить, что людей, обладающих даром волшебного голоса, считают посланниками Инмария, а не Тинария. Так что если будут вопросы и претензии к моему поведению предъявлять — ткну особо ретивых носом в свой дар, и говорить ничего не надо будет. Наверное.

А когда расходимся спать, я долго ворочаюсь, проклятущие мысли не дают мне уплыть в царство снов.

Не даёт мне покоя невольничий рынок.