Хозяйка Кладбища
Часть 29 из 47 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Еще раз прошлась по комнате, вернулась к стене с аватаром и щитом. В миссии рода ничего не поменялось, все так же рядочком выстроились чужие щиты, и только один из них был перевернут — тот, что раньше принадлежал Като. К гербам Архиепископа, Сенье, той таверщицы и Форжерона, а так же Милисенты Уффорт и Капитана Ши, теперь добавились гербы Красного змея и Черного ворона — но их имен я еще не знала. А герб Алисии Нуартье вызывающе розовел прямо по середине строя.
Остался еще один неизвестный.
Я устроилась за столом, и просмотрела лежащие там книги. Новых обучающих не появилось, видимо, нужно улучшить здание. Зато я с удивлением раскрыла что–то вроде журнала: на тонких страницах были портреты мужчин, всего десять. Стоило его закрыть и открыть снова — портреты менялись. Кое–как мерцающем свете очага я разобрала тиснение на обложке:
Роспись возможных партнеров для брачного союза
Пафосу–то. То есть у меня в руках список холостых и доступных для брака мужчин. Что ж, гляну, породистые ли тут жеребцы. Пролистав журнал, я убедилась, что игра в очередной раз надо мной издевается. Все предложенные были Крепостными! В подсказках, написанных прямо поверх портретов, значилось только то, что у них нет ни навыков, ни собственности. Разве что время ухаживаний значилось всего в пару–тройку лет.
Я закрыла журнал и, прикрыв глаза, позволила себе расслабиться и чуть помечтать. Как жаль, что раньше у меня не было такого журнальчика. Со всей информацией по кандидатам. Сколько времени бы это сэкономило. А то сиди, составляй списки, потом проверяй актуальность через сеть, попутно выясняя круг знакомств и выстраивая паутину связей — через кого знакомиться, какие интересы и увлечения (кроме грелки и чая в постель), и прочее и прочее…
Ладно, если персонаж стареет и надо заботиться о будущем рода и герба, то придется с кем–то вступить в союз хотя бы ради наследников. Я открыла журнал снова. И закашлялась, едва не подавившись воздухом.
Первым на развороте стоял Соверен Мейнланда, его императорское высочество Принц Империи Максимилиан де Бурбон. От цифр его богатства у меня зарябило в глазах. Но в чувство привел срок ухаживаний — без малого тридцать лет! Да я от старости скопычусь раньше, даже если «добрые» конкуренты не прибьют. А ведь еще надо наследника до шестнадцати лет вырастить!
Соседствовало это ослепительное высочество с простым горожанином, а дальше опять шли ничего не говорящие имена. Разве что предпоследним в списке стоял Эмиль Белукка. Неплохой на самом деле кандидат. И шесть лет ухаживаний не так уж страшно выглядят. Особенно по сравнению со сроком принца.
Я еще несколько раз открывала–закрывала журнал, желая убедиться в том, как он работает. Ни одного гербового персонажа там не появилось — то ли все женаты, то ли просто нельзя родниться.
В очередной раз пролистав список, я уставилась на появившийся портрет. Это, мать его, чертово бинго!
Глава 19
Да, бинго.
Из достоинств: домик второго уровня, почти такой же, как у Софии Като, на две комнатки, и собственное производство. Из недостатков: я слабо представляю, как может выглядеть совместная жизнь с НПС, но дни здесь столь стремительны, что это не играет роли. Главное, он состоит в Гильдии, и имеет должность.
Я провела пальцами по портрету. Хороший ракурс игра выбрала, вполне презентабельный. Интересно, как выглядит мой портрет в аналогичном журнале для холостяков? В том, что он есть, я не сомневаюсь.
Хотите отправить предложение помолвки? Да/Нет — сообщила игра.
Ну раз можно отправить, то да.
Ожидайте ответа
Картинки на страницах исчезли, и журнал словно выцвел. Другим кандидатам теперь отправить такое сообщение нельзя, да и вообще возможность выбора исчезла.
Буду ждать решения выбранного кандидата, а пока стоит заняться внешностью. Стащив платок, я запустила пальцы в волосы. Толстый пучок распался, и тяжелые волны упали на плечи. Кое–как расчесав их пальцами, я убедилась, что никаких насекомых нет — и слава Богу! Разделив на пряди, заплела в косу, но перевязать кончик было нечем, так что скрутила обратно в пучок. Надеюсь, теперь будет выглядеть поприличнее.
Выглянула наружу.
Вроде никого. Метнулась к поилке лошади — туда Никко каким–то фантастическим образом налил воды. Зачерпнула, брызнула на лицо. Хорошо! Аж до мурашек. Набрала еще, глотнула.
Здесь же, рядом, обнаружилось и ведро. Налив в него немного воды, прополоскала платок, — а то мало ли, суну его в воду для лошадки и она потравится. Нехорошо получится.
Вернулась в хибарку. Платье мое подсохло и, к моему ужасу, село. Кое–как натянув его, я убедилась, что ворот теперь не застегивается у горла, и рукава стали короче почти на четверть.
Аватар с совершенно излишней педантичностью отобразил изменения в одежде. Хуже было бы только зеркало. Со стены теперь на меня смотрела не девушка, а какая–то худая птичка, с торчащими косточками запястий и щиколоток и тонкой шейкой. В незастегнутом вороте стали видны выпирающие ключицы и впадинки над ними.
Вид болезненный, голодный и беззащитный. Посмотрим, как на это отреагируют остальные.
Платок занял положенное место на голове. Всё же женщины с непокрытой головой здесь не ходят: или платок, или шляпа, или сложносочиненный головной убор, который с трудом удерживается на месте. Посмотревшись в аватара, я перевязала платок чуть иначе — теперь он подчеркивал впалые щеки и острые скулы.
Может и вправду едой озаботиться? Хотя я вроде так с первого дня и выгляжу — как натуральнейшая восставшая из мертвых. Разве что не такая зеленая, как мои существа. Другие горожанки выглядят гораздо более упитанными, а некоторые и вовсе пухлыми. Наверняка это ближе к естественному стандарту той эпохи. И игра подстраивает внешний вид к моде и привычкам игроков.
Со стороны ратуши донесся бой часов. Пять ударов. И сразу же подсказка начала ворковать:
Вам следует явиться к месту казни!
Место казни находилось в приморской части города, там где кончались пирсы и начинался пляж, уходящий на север. Присутствовала я, Начальник тюрьмы и два его подручных, держащих Вампу, палач, секретарь суда и несколько десятков зрителей, устроившихся на небольшой террасе, спускающейся к пляжу.
Я спросила, где мне следует встать, и секретарь указал на место под навесом, рядом с ним и начальником тюрьмы. Отсюда было отлично видно деревянный эшафот с виселицей, на которой палач как раз заканчивал вязать петлю.
Когда все заняли свои места, секретарь зачитал приговор. Публика зааплодировала.
Помощники Начальника тюрьмы подвели Вампу к месту казни. Его рот был заткнут, а сам он связан, чтобы не буйствовал. И все равно его приходилось почти тащить, так как ноги его заплетались. Поднимаясь по ступенькам эшафота, он запнулся и едва не повалился на бок, и только палач пришел ему на помощь, крепкой рукой ухватив за плечо.
Палач был профессионалом. Он быстро накинул Вампе на шею петлю, вынул кляп и предложил сказать последнее слово.
— Что бы сдохла в муках, сука, — прохрипел Вампа, глядя на меня. — Чтобы у тебя не было никакого посмертия, и ты вечность…
Договорить он не смог. Палач потянул рычаг и люк под ногами Вампы опустился, заставив его повиснуть в петле. Несколько минут ожидания, и лицо казненного налилось смертельной краснотой, а тело перестало конвульсивно подергиваться.
В подсказке Вампы появился череп на месте свечи — а она была едва наполовину сгоревшей. Но казненному все равно, какое у него было здоровье, убийство есть убийство, смерть есть смерть.
Игра не сообщила ничего. Значит, действительно был непричастен к убийствам моего отца и Амира Като. Или игра считает, что доказательств недостаточно и не засчитала исполнение задания.
Тело сняли под одобрительный гул толпы. Подкатилась моя телега, и палач с Никко уложили на нее бездыханный труп.
— Госпожа Аджаи, казненный переходит на ваше попечение, — сказал секретарь суда. Все правильно, Вампа же заключил со мной договор, и я обязана похоронить его со всеми почестями.
Повозка тронулась.
А я отправилась в собор, нужно посетить службу. Большего я не успею. Мне придется положиться на Ворона, что он загонит моих существ в часовню, и они не разложатся на жарком летнем солнце.
В соборе было людно. На стенах развешаны курительницы, исходившие дымом благовоний. Все ряды заняты, в самом первом устроились высшие чиновники города, сверкая должностями.
Я встала за спинками лавок последнего ряда и оглядела толпу. Сегодня что, какой–то особенный праздник? Присутствовала почти половина списка гербовых: герцог Сенье с женой, все три тела церковников, Нуартье под ручку с каким–то мужчиной из серых, Ши Сюэсинь со своей парой, Хавер Форжерон с сыном, и даже Милисента! От надписей с названиями должностей просто рябило в глазах, казалось все три высших отдела городской чиновничьей иерархии не поленились встать с постелей в шесть утра и прийти сюда.
Ожидалось представление.
Чинно сложив ладони перед грудью, я зашептала вслед за отцом Енохом слова заутрени. Мерный ритм молитвы успокаивал, речитатив заставлял вдыхать и выдыхать с одной и той же скоростью, постепенно вводя в транс. Священник же, как искусный дирижер, направлял молящихся, заставляя подчиняться его словам, глядеть только на него, слышать и видеть только его.
Вот он поднял руки в последнем благословении и, возвысив голос, словно в откровении, пророкотал:
— Истинного говорю я вам, эта женщина грешна и должна покаяться перед Богом!
Я сделала шаг назад, готовая бежать прочь, но отец Енох только бессильно зыркнул на меня и указал на Милисенту! Можно было почти услышать, как падают счетчики отношений к ней. Похоже, теперь ее будет ненавидеть весь город, как меня буквально на днях.
И вправду. Сидевшие рядом с ней люди чуть отодвинулись, словно ее грехи были заразны, и они не хотели получить такое же клеймо.
Я чуть выдохнула. Пакт о ненападении все–таки работает, хоть и не радует его участников.
Проповедь закончилась, но народ не спешил расходиться.
Я повернулась к выходу. И едва не уткнулась носом в грудь одного из выстроившихся шеренгу людей в белом с золотыми нашивками. Пропускать меня они, похоже, не собирались.
Со стороны алтаря раздалось цоканье сапогов по каменным плитам пола. Шел один человек. Я обернулась. И посмотрела прямо на приближающегося герцога Сенье. За ним с первых мест поднялись остальные аристократы и чиновники, но подходить они не стали, а только глядели на нас. Адам, Савел и Енох отошли к дверке, ведущей в рабочие помещения собора, и даже не попытались остановить происходящее. Ну да, предел у пакта о ненападении все же есть.
Сенье и сам себя распрекрасно накрутил, без их науськиваний. Подсказка над его головой светилась не красным светом неприязни, а малиново–черным, явно отражая глубокую ненависть и враждебность герцога.
— Ты самая отвратительная, поганая и… — он запнулся, явно подбирая слова, — и гадкая тварь, какая есть в этом городе!
Он не перестает меня умилять. Похоже, у этого ребенка еще и мат–фильтр стоит, запрещающий ему выражаться.
Вызвать оскорбившего вас на дуэль? Да/Нет — появилась подсказка. Я раздраженно отмахнулась. Хотя это и в духе времени, но ведь я женщина и у меня совсем нет таланта к Владению оружием. Да и самого оружия.
Вы снесли оскорбление, отношение горожан снижено на 5%, — тут же припечатала подсказка.
Я криво улыбнулась. Это я всегда могу вернуть.
— Милорд герцог, вы так витиевато выражаетесь, что кажется, будто вам не (сколько ему там?) тридцать лет, а всего–то десять. Хотя нет, даже меньше — к десяти годам дети знают довольно много слов обсценной лексики. А вы просто маленький не дрессированный сын собаки и свиньи. Но раз уж вы так хотите, я могу поучить вас манерам.
Вас вызвали на дуэль. Принять/отказаться?
Похоже, от драки не отвертеться. Принимаю.
Дуэль состоится завтра в 5:00 — уведомила подсказка.
— Если у вас все, то я пойду. Мне еще надо успеть на кладбище, подготовить могилу.
— Для себя? — сказал Сенье.
— Для вас. И барона Вампы. Слышали о таком? Он как раз сегодня умер. Знаете почему?
Взгляд Сенье забегал по сторонам. И пока он искал пути отступления, к нам подошла парочка, за которой я следила с не меньшим интересом. Джан Галеаццо вел державшую его под локоть сильно располневшую Аделину Темин, все еще сохраняющую должность Мэра города.
— Муж мой, — обратилась она к Сенье, — мне кажется, у меня скоро срок. Отведи меня домой!
Она беременна, получается? Я слегка ошеломленно смотрела, как Аделина переложила ладонь с локтя Галеаццо на руку мужа, и нетерпеливо потянула его к выходу. Солдаты Сенье расступились, пропуская хозяев. То есть при вступлении в брак женщина вот так сразу рожает? Надо бы получше разобраться и в этом.
Остался еще один неизвестный.
Я устроилась за столом, и просмотрела лежащие там книги. Новых обучающих не появилось, видимо, нужно улучшить здание. Зато я с удивлением раскрыла что–то вроде журнала: на тонких страницах были портреты мужчин, всего десять. Стоило его закрыть и открыть снова — портреты менялись. Кое–как мерцающем свете очага я разобрала тиснение на обложке:
Роспись возможных партнеров для брачного союза
Пафосу–то. То есть у меня в руках список холостых и доступных для брака мужчин. Что ж, гляну, породистые ли тут жеребцы. Пролистав журнал, я убедилась, что игра в очередной раз надо мной издевается. Все предложенные были Крепостными! В подсказках, написанных прямо поверх портретов, значилось только то, что у них нет ни навыков, ни собственности. Разве что время ухаживаний значилось всего в пару–тройку лет.
Я закрыла журнал и, прикрыв глаза, позволила себе расслабиться и чуть помечтать. Как жаль, что раньше у меня не было такого журнальчика. Со всей информацией по кандидатам. Сколько времени бы это сэкономило. А то сиди, составляй списки, потом проверяй актуальность через сеть, попутно выясняя круг знакомств и выстраивая паутину связей — через кого знакомиться, какие интересы и увлечения (кроме грелки и чая в постель), и прочее и прочее…
Ладно, если персонаж стареет и надо заботиться о будущем рода и герба, то придется с кем–то вступить в союз хотя бы ради наследников. Я открыла журнал снова. И закашлялась, едва не подавившись воздухом.
Первым на развороте стоял Соверен Мейнланда, его императорское высочество Принц Империи Максимилиан де Бурбон. От цифр его богатства у меня зарябило в глазах. Но в чувство привел срок ухаживаний — без малого тридцать лет! Да я от старости скопычусь раньше, даже если «добрые» конкуренты не прибьют. А ведь еще надо наследника до шестнадцати лет вырастить!
Соседствовало это ослепительное высочество с простым горожанином, а дальше опять шли ничего не говорящие имена. Разве что предпоследним в списке стоял Эмиль Белукка. Неплохой на самом деле кандидат. И шесть лет ухаживаний не так уж страшно выглядят. Особенно по сравнению со сроком принца.
Я еще несколько раз открывала–закрывала журнал, желая убедиться в том, как он работает. Ни одного гербового персонажа там не появилось — то ли все женаты, то ли просто нельзя родниться.
В очередной раз пролистав список, я уставилась на появившийся портрет. Это, мать его, чертово бинго!
Глава 19
Да, бинго.
Из достоинств: домик второго уровня, почти такой же, как у Софии Като, на две комнатки, и собственное производство. Из недостатков: я слабо представляю, как может выглядеть совместная жизнь с НПС, но дни здесь столь стремительны, что это не играет роли. Главное, он состоит в Гильдии, и имеет должность.
Я провела пальцами по портрету. Хороший ракурс игра выбрала, вполне презентабельный. Интересно, как выглядит мой портрет в аналогичном журнале для холостяков? В том, что он есть, я не сомневаюсь.
Хотите отправить предложение помолвки? Да/Нет — сообщила игра.
Ну раз можно отправить, то да.
Ожидайте ответа
Картинки на страницах исчезли, и журнал словно выцвел. Другим кандидатам теперь отправить такое сообщение нельзя, да и вообще возможность выбора исчезла.
Буду ждать решения выбранного кандидата, а пока стоит заняться внешностью. Стащив платок, я запустила пальцы в волосы. Толстый пучок распался, и тяжелые волны упали на плечи. Кое–как расчесав их пальцами, я убедилась, что никаких насекомых нет — и слава Богу! Разделив на пряди, заплела в косу, но перевязать кончик было нечем, так что скрутила обратно в пучок. Надеюсь, теперь будет выглядеть поприличнее.
Выглянула наружу.
Вроде никого. Метнулась к поилке лошади — туда Никко каким–то фантастическим образом налил воды. Зачерпнула, брызнула на лицо. Хорошо! Аж до мурашек. Набрала еще, глотнула.
Здесь же, рядом, обнаружилось и ведро. Налив в него немного воды, прополоскала платок, — а то мало ли, суну его в воду для лошадки и она потравится. Нехорошо получится.
Вернулась в хибарку. Платье мое подсохло и, к моему ужасу, село. Кое–как натянув его, я убедилась, что ворот теперь не застегивается у горла, и рукава стали короче почти на четверть.
Аватар с совершенно излишней педантичностью отобразил изменения в одежде. Хуже было бы только зеркало. Со стены теперь на меня смотрела не девушка, а какая–то худая птичка, с торчащими косточками запястий и щиколоток и тонкой шейкой. В незастегнутом вороте стали видны выпирающие ключицы и впадинки над ними.
Вид болезненный, голодный и беззащитный. Посмотрим, как на это отреагируют остальные.
Платок занял положенное место на голове. Всё же женщины с непокрытой головой здесь не ходят: или платок, или шляпа, или сложносочиненный головной убор, который с трудом удерживается на месте. Посмотревшись в аватара, я перевязала платок чуть иначе — теперь он подчеркивал впалые щеки и острые скулы.
Может и вправду едой озаботиться? Хотя я вроде так с первого дня и выгляжу — как натуральнейшая восставшая из мертвых. Разве что не такая зеленая, как мои существа. Другие горожанки выглядят гораздо более упитанными, а некоторые и вовсе пухлыми. Наверняка это ближе к естественному стандарту той эпохи. И игра подстраивает внешний вид к моде и привычкам игроков.
Со стороны ратуши донесся бой часов. Пять ударов. И сразу же подсказка начала ворковать:
Вам следует явиться к месту казни!
Место казни находилось в приморской части города, там где кончались пирсы и начинался пляж, уходящий на север. Присутствовала я, Начальник тюрьмы и два его подручных, держащих Вампу, палач, секретарь суда и несколько десятков зрителей, устроившихся на небольшой террасе, спускающейся к пляжу.
Я спросила, где мне следует встать, и секретарь указал на место под навесом, рядом с ним и начальником тюрьмы. Отсюда было отлично видно деревянный эшафот с виселицей, на которой палач как раз заканчивал вязать петлю.
Когда все заняли свои места, секретарь зачитал приговор. Публика зааплодировала.
Помощники Начальника тюрьмы подвели Вампу к месту казни. Его рот был заткнут, а сам он связан, чтобы не буйствовал. И все равно его приходилось почти тащить, так как ноги его заплетались. Поднимаясь по ступенькам эшафота, он запнулся и едва не повалился на бок, и только палач пришел ему на помощь, крепкой рукой ухватив за плечо.
Палач был профессионалом. Он быстро накинул Вампе на шею петлю, вынул кляп и предложил сказать последнее слово.
— Что бы сдохла в муках, сука, — прохрипел Вампа, глядя на меня. — Чтобы у тебя не было никакого посмертия, и ты вечность…
Договорить он не смог. Палач потянул рычаг и люк под ногами Вампы опустился, заставив его повиснуть в петле. Несколько минут ожидания, и лицо казненного налилось смертельной краснотой, а тело перестало конвульсивно подергиваться.
В подсказке Вампы появился череп на месте свечи — а она была едва наполовину сгоревшей. Но казненному все равно, какое у него было здоровье, убийство есть убийство, смерть есть смерть.
Игра не сообщила ничего. Значит, действительно был непричастен к убийствам моего отца и Амира Като. Или игра считает, что доказательств недостаточно и не засчитала исполнение задания.
Тело сняли под одобрительный гул толпы. Подкатилась моя телега, и палач с Никко уложили на нее бездыханный труп.
— Госпожа Аджаи, казненный переходит на ваше попечение, — сказал секретарь суда. Все правильно, Вампа же заключил со мной договор, и я обязана похоронить его со всеми почестями.
Повозка тронулась.
А я отправилась в собор, нужно посетить службу. Большего я не успею. Мне придется положиться на Ворона, что он загонит моих существ в часовню, и они не разложатся на жарком летнем солнце.
В соборе было людно. На стенах развешаны курительницы, исходившие дымом благовоний. Все ряды заняты, в самом первом устроились высшие чиновники города, сверкая должностями.
Я встала за спинками лавок последнего ряда и оглядела толпу. Сегодня что, какой–то особенный праздник? Присутствовала почти половина списка гербовых: герцог Сенье с женой, все три тела церковников, Нуартье под ручку с каким–то мужчиной из серых, Ши Сюэсинь со своей парой, Хавер Форжерон с сыном, и даже Милисента! От надписей с названиями должностей просто рябило в глазах, казалось все три высших отдела городской чиновничьей иерархии не поленились встать с постелей в шесть утра и прийти сюда.
Ожидалось представление.
Чинно сложив ладони перед грудью, я зашептала вслед за отцом Енохом слова заутрени. Мерный ритм молитвы успокаивал, речитатив заставлял вдыхать и выдыхать с одной и той же скоростью, постепенно вводя в транс. Священник же, как искусный дирижер, направлял молящихся, заставляя подчиняться его словам, глядеть только на него, слышать и видеть только его.
Вот он поднял руки в последнем благословении и, возвысив голос, словно в откровении, пророкотал:
— Истинного говорю я вам, эта женщина грешна и должна покаяться перед Богом!
Я сделала шаг назад, готовая бежать прочь, но отец Енох только бессильно зыркнул на меня и указал на Милисенту! Можно было почти услышать, как падают счетчики отношений к ней. Похоже, теперь ее будет ненавидеть весь город, как меня буквально на днях.
И вправду. Сидевшие рядом с ней люди чуть отодвинулись, словно ее грехи были заразны, и они не хотели получить такое же клеймо.
Я чуть выдохнула. Пакт о ненападении все–таки работает, хоть и не радует его участников.
Проповедь закончилась, но народ не спешил расходиться.
Я повернулась к выходу. И едва не уткнулась носом в грудь одного из выстроившихся шеренгу людей в белом с золотыми нашивками. Пропускать меня они, похоже, не собирались.
Со стороны алтаря раздалось цоканье сапогов по каменным плитам пола. Шел один человек. Я обернулась. И посмотрела прямо на приближающегося герцога Сенье. За ним с первых мест поднялись остальные аристократы и чиновники, но подходить они не стали, а только глядели на нас. Адам, Савел и Енох отошли к дверке, ведущей в рабочие помещения собора, и даже не попытались остановить происходящее. Ну да, предел у пакта о ненападении все же есть.
Сенье и сам себя распрекрасно накрутил, без их науськиваний. Подсказка над его головой светилась не красным светом неприязни, а малиново–черным, явно отражая глубокую ненависть и враждебность герцога.
— Ты самая отвратительная, поганая и… — он запнулся, явно подбирая слова, — и гадкая тварь, какая есть в этом городе!
Он не перестает меня умилять. Похоже, у этого ребенка еще и мат–фильтр стоит, запрещающий ему выражаться.
Вызвать оскорбившего вас на дуэль? Да/Нет — появилась подсказка. Я раздраженно отмахнулась. Хотя это и в духе времени, но ведь я женщина и у меня совсем нет таланта к Владению оружием. Да и самого оружия.
Вы снесли оскорбление, отношение горожан снижено на 5%, — тут же припечатала подсказка.
Я криво улыбнулась. Это я всегда могу вернуть.
— Милорд герцог, вы так витиевато выражаетесь, что кажется, будто вам не (сколько ему там?) тридцать лет, а всего–то десять. Хотя нет, даже меньше — к десяти годам дети знают довольно много слов обсценной лексики. А вы просто маленький не дрессированный сын собаки и свиньи. Но раз уж вы так хотите, я могу поучить вас манерам.
Вас вызвали на дуэль. Принять/отказаться?
Похоже, от драки не отвертеться. Принимаю.
Дуэль состоится завтра в 5:00 — уведомила подсказка.
— Если у вас все, то я пойду. Мне еще надо успеть на кладбище, подготовить могилу.
— Для себя? — сказал Сенье.
— Для вас. И барона Вампы. Слышали о таком? Он как раз сегодня умер. Знаете почему?
Взгляд Сенье забегал по сторонам. И пока он искал пути отступления, к нам подошла парочка, за которой я следила с не меньшим интересом. Джан Галеаццо вел державшую его под локоть сильно располневшую Аделину Темин, все еще сохраняющую должность Мэра города.
— Муж мой, — обратилась она к Сенье, — мне кажется, у меня скоро срок. Отведи меня домой!
Она беременна, получается? Я слегка ошеломленно смотрела, как Аделина переложила ладонь с локтя Галеаццо на руку мужа, и нетерпеливо потянула его к выходу. Солдаты Сенье расступились, пропуская хозяев. То есть при вступлении в брак женщина вот так сразу рожает? Надо бы получше разобраться и в этом.