Хозяин «Логова»
Часть 5 из 44 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Падают, когда кто-нибудь звонит в колокол. – Тростиночка похлопала меня по плечу и улыбнулась. – Не волнуйся, это временно.
– То есть со временем станет еще хуже?
– Лучше. Мы все отстроим по высшему разряду, как в усадьбе рода Дори. Я видел, как ты все там осматривала, выспрашивала и проверяла на прочность вначале стены, затем слуг.
– Что-то не припомню такого. Я к слугам и близко не подходила, тем более не щупала их и не простукивала, как стены.
– Да ну?! – развеселилась тростиночка, грациозным движением поправила шубку на плечах и лукаво поинтересовалась: – А кто расспрашивал Пышку Суфи о желании увидеть горы? Кто сказал, что дворецкому срочно нужно поправить здоровье в хвойном лесу дальней заставы? Кто через свекровушку подсказал управляющему отдохнуть на берегу Северного залива?
Смущенно опустила взгляд. Я же просто так расспрашивала, без задней мысли. Почти.
– Что, молчишь? А впрочем, правильно, тебе есть чего стыдиться. Не успела в столицу приехать, а уже попыталась всех переманить. Удивлен, как ты к садовнику не подошла с вопросом о переезде, ты же его садом восторгалась два часа.
– Подошла, – ответила тихо. – Но он быстро меня раскусил и сказал, что не уедет. У него дочка первенца родила, и ближайшие годы он хотел бы провести рядом с внуком.
– Коварная, но милосердная! – Усмешка тростиночки была демонической. – А ведь могла не спрашивать. Супруга главы рода вправе распоряжаться слугами как ей заблагорассудится.
– И даже увезти из родных краев?
– Таковы законы Тарии, – повела плечом красавица, подхватила меня под локоток и повела к харчевне. – Также согласно им ты должна беспрекословно слушаться мужа и выполнять все его требования.
– Например? – едва успокоившаяся, я с новой силой ощутила себя загнанной в ловушку.
– Например, отдохнуть. – Меня провели через весь двор, открыли дверь и подтолкнули в тепло прихожей. – Полежать, почитать книги, вышивкой заняться и ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не браться за ремонт.
– Это еще почему? – Холодок скользнул вдоль спины, заставив сжать зубы. – Неужели новый хозяин «Логова» боится, что я выберу не те ткани?
– Опасается, что, сунувшись к магическому пологу, ты нарушишь связь и окажешься под завалами.
– И чем плохо? Место для переправки обозов и посылок он уже получил, в родной дом вернулся, имя свое честное защитил…
– А как же трое сыновей, двое дочерей и десяток внуков?
– Что?
– Ты учти, ему это еще в раннем детстве нагадали, да так, что он поверил. Поэтому пока своего не получит, он тебя не отпустит. – И, не дав мне напомнить о давешнем обряде, демон заявил: – Гилт и Асд уже отбыли, Тороп занят Гаммирой, поэтому за тобой присмотрит Зои.
– Оставь ребенка, у нее каникулы.
– В таком случае надзирателем станет Бузя, – решил он и девичьим голоском возвестил на всю харчевню: – Я ее вернула. Забирайте!
Щелчок пальцев, хлопок двери, и я осталась тет-а-тет с тишиной и раздражением, нарастающим из-за непонимания происходящего.
Именно поэтому спустившаяся по лестнице Гаммира получила тяжелый взгляд и молчание на вопрос о Таллике, Тороп удостоился кивка вместо приветствия, а малышня – строгого указания не шуметь в ближайшие часы. Покорные моей воле, они собрались и наперегонки убежали во двор. Проклиная все и вся, я поднялась к себе, выбрала новую тетрадь для дневника, села на подоконник и… не смогла написать ни слова. Долго смотрела на белый лист, на дрожащее в моей руке перо, но так и не угомонила внутреннее возмущение. К чему писать, если все будет прочтено? А местами еще и выжжено, вычеркнуто?
– Ни к чему, – прошептала твердо и отложила обвинительное и отчасти плаксивое словоизлияние до поры до времени. А именно до встречи с обидчиками. – Уж им-то я все-все без утайки выскажу и не подумаю смутиться.
Придя к этому решению, я сбросила богатый наряд, облачилась в едва ли не последний любимый жилет, рубашку, штаны и пояс с иглами. Присела, чтобы обуться, и чуть не шарахнулась в сторону, когда ко мне из-под кровати выскочило нечто стремительное, большое, черное, звенящее сталью. Ткнулось носом в руку, проскочило между ног и вспрыгнуло на подоконник, чтобы с тоской взглянуть на играющих во дворе Зои и Тимку.
Разглядев гостя, тихо опустилась на пол. Демон, не откладывая в долгий ящик, уже прислал надзор.
– Б-бу-бузя, – произнесла я с заминкой, едва обрела способность дышать. Он недоуменно покосился на меня из-за плеча. – Чтоб тебе хо-хо-хорошо было, – добавила я через долгие несколько секунд, и зверек осознал свою ошибку. Спрыгнул на пол, посеменил ко мне.
– Не подходи, – попросила, с трудом сдерживая испуганный крик.
Но крот размером с кошку сделал еще один опасливый шажок.
– Н-не надо…
Еще шажок.
– Я боюсь, – пролепетала сипло, в надежде, что он услышит и поймет.
И он действительно услышал и понял, отчего его черные глаза-бусинки стали большими и круглыми, нос нервно дернулся, а сам зверек растерянно сел.
– Спасибо, – пролепетала я и попыталась встать.
Но в следующий миг Бузя решил воевать с моим страхом самым радикальным образом, то есть понять-то понял, но не принял. Поэтому он показательно медленно перевоплотился в огромного черного монстра и, не скрывая удовольствия, лизнул меня в дернувшуюся от нервного тика щеку. Вид двухтонного кошмара, сплошь покрытого плоскими иглами длиной и шириной с мою ладонь, затмили его внушительные зубы и блеснувшие красным огоньком глаза. Все ужасы, страхи и страсти, что я пережила за этот недолгий день, многократно поблекли перед новыми ощущениями всепоглощающего ужаса. Я не смогла вымолвить ни слова и, будь моя воля, сорвалась бы на писк, как Алиссия Тюри.
Демонический питомец наклонил голову вправо, затем влево и вопросительно поднял брови, или что у него там было вместо бровей – черное и острое на вид. С досадой переступил лапами, отчего и я, и вся мебель спальни подпрыгнули под мой все-таки вырвавшийся «йик». Именно этот ничтожный звук послужил своеобразным сигналом к действию. Монстр насмешливо фыркнул, опалив меня жаром, и опять лизнул. А затем еще бесчисленное количество раз. Уши, шея, нос, лоб, обе щеки, подбородок…
– Бузя, стой! Буз-зя, хватит. Все, все! Хорошо, я поняла, – закашлявшись, ответила и вытерла губы, которые он только что лизнул. – Ты не страшный, – монстр кивнул, – а очень даже миленький и хо-хорошенький. – Кивнул еще раз. – Особенно хорошенький, когда маленький, – просипела я и выразительно посмотрела на него.
И это бесспорно умное и хитрое чудовище ухмыльнулось не хуже демона, потерлось об меня носом и, обернувшись маленьким и пушистым, оказалось на том самом месте, где его настигло мое признание в боязни. Весело фыркнул, не спеша преодолел разделявшее нас расстояние и забрался на руки. Взгляд на меня, мах лапой в сторону окна – неси. Я продолжила сидеть, а крот упорствовать, меня удостоили еще одного взгляда и маха, а затем и сердитого сопения.
– Бузя, а я тут вспомнила, что у меня есть дела… – произнесла самым нейтральным тоном и предложила: – Так что, будь добр, сам у окна посиди, а лучше сходи к Зои. – Сопение стало обиженным, но я внимания не обратила, сняла негодника с колен. – Она тебя давно не видела, Тим тоже давно не видел… А я уже насмотрелась. Все, иди.
Я поднялась на еще немного трясущихся ногах, выпрямилась и с высоты своего роста поторопила маленькое чудовище:
– Иди-иди. – Помотав головой, крот попытался возразить, но был остановлен строгим: – Я хочу побыть одна. – Он сник, шаркнул лапкой по полу. – Ладно… Можешь временами заглядывать. Но только давай без выпрыгивания из-под кроватей и темных углов, я знаю, ты можешь.
Обдумав мои слова, он наконец-то кивнул и выбежал из спальни.
Весь день прошел в тишине и незыблемом спокойствии. После двух встрясок за утро я впала в тотальную отрешенность и перестала чему-либо удивляться, спорить или объяснять. А следом прекратила остро реагировать на раздражители, будь это недовольство Гаммиры, разбитое детьми окно или явление ополовиненного демона.
Хран пришел ближе к ночи, бесшумно, как всегда подкрался со спины и, опустив на мое плечо ладонь, зашептал у самого уха:
– Тора, смотри, что я нашел. – На стол передо мной опустился… дневник, а демон самым невинным голосом продолжил: – Представляешь, зашел я через твою спальню, чтобы проверить Инваго, и вдруг вижу, в камине тлеет это.
Интересно. В комнате тарийца было по крайней мере три выхода, но для прохода к нему демон воспользовался смежной спальней. И надо же, разглядел в пепле мое «нечаянно» забытое имущество.
– И? – вопросила я, продолжая разделять внушительный список покупок на товары, которые можно приобрести в Тарии, и те, что можно найти на заставе.
– И я ее восстановил! – обрадовал он и подсунул мне дневник, явно ожидая слов благодарности. Но не дождался.
– Ясно.
– И это все, что ты хочешь сказать? – Демон присел за стол.
– Нет, не все… Спали ее. Как ты сам выразился, это не дневник, и, как я сама понимаю, это уже и не личная тетрадь – ее читали.
– Кто? – искренне удивился ополовиненный демоняка. – Кто тот идиот, что решился читать записи самой Волчицы? Укажи мне на этого остолопа, я его побью.
– Начни с себя, а затем возьмись за Инваго, – усмехнулась я с заметной горечью и отвернулась.
– То есть я и… – значительная заминка, а затем не менее искреннее возмущение: – Как это мы? Мы всего-то обсудили твой список. – Мой укоризненный взгляд его не приструнил, наоборот, распалил еще больше. – Да, потом я прочитал немного, но при тебе же, а это не считается. Правда, Тора, там же не было ничего такого…
– Хран, уйди с глаз моих, – оборвала его на полуслове и вновь осталась в тишине. В относительной тишине, не успел демон исчезнуть, на его месте появился печально вздыхающий Бузя.
И вздыхал он так тяжело и печально, что через пять минут мое терпение лопнуло:
– Оставь меня в покое. – Крот не сдвинулся с места. – Бузя… – прошипела я и вдруг услышала:
– Иди, я с ней посижу.
Подъем, резкий разворот, и вот я уже смотрю в пронзительно-синие глаза му-ж-жа, который устало произнес:
– Скалку, сковороду, пару метательных игл или арбалет и колчан с болтами? Хотя нет, его не надо. – Кривоватая улыбка и новое абсурдное предложение от явно бредящего воина: – Конечно, можно использовать и твой кинжал, но после него я вряд ли смогу поддерживать разговор. Одолевает дикая вялость, – пояснил он на мое удивленное «Что?»
– Так ты ради этого сюда пришел? Чтобы я тебя побила?
– Чтобы простила и перестала злиться, – поправил он. – Ты не спишь, хотя уже три часа ночи, ничего не ешь с самого пробуждения и всех избегаешь, чтобы ни с кем из домочадцев не поругаться. Так что вот он я, причина твоего расстройства, снимай злость, а потом поговорим… если я останусь в живых.
Я прошлась по нему взглядом с головы до ног, подмечая и бледность кожи, и нездоровый блеск впалых глаз, и шрамы от ожогов, что из-под рубашки виднелись на шее и руках. А хуже всего то, что Инваго не стоял, он раскачивался.
– Калекой останешься, бестолочь, – произнесла я с полной уверенностью в том, что тариец сейчас свалится на пол.
– Нет, я умный. Я знал, что сказать, дабы ты, очнувшись в воске, не уснула и не растворилась в небытие. Я знал, когда прийти за прощением, чтобы не получить кинжалом в сердце. Более того, я четыре дня тебя прождал и даже не соблазнился…
– Было бы на что, – фыркнула я, вспомнив толстую корку воска на моем теле.
– Было, – уверенно заявил он и шагнул ближе. – Поэтому я заслуживаю…
Чего негодяй хотел в награду, я не услышала. Он стал заваливаться набок, в попытке уберечь его от падения я ухватила воина за грудки, а в итоге мы оба оказались на… кровати.
– Чтоб тебя! – Поднялась на локте, недобро поглядывая на обнаглевшую тарийскую сволочь, вольготно расположившуюся на моих подушках и прижимающую меня к себе.
– На полу было бы жестко, – объяснил Инваго наше перемещение, – на кровати удобнее. Ко всему прочему я на нее имею такие же права, как и ты. Поэтому… – не успела я рявкнуть «Дори, выметайся отсюда!», как вдруг он спросил: – Поговорим сейчас или утром?
– Утром? – прошипела, удивляясь его наглости.
– Согласен. Спи.
Глава 3
– То есть со временем станет еще хуже?
– Лучше. Мы все отстроим по высшему разряду, как в усадьбе рода Дори. Я видел, как ты все там осматривала, выспрашивала и проверяла на прочность вначале стены, затем слуг.
– Что-то не припомню такого. Я к слугам и близко не подходила, тем более не щупала их и не простукивала, как стены.
– Да ну?! – развеселилась тростиночка, грациозным движением поправила шубку на плечах и лукаво поинтересовалась: – А кто расспрашивал Пышку Суфи о желании увидеть горы? Кто сказал, что дворецкому срочно нужно поправить здоровье в хвойном лесу дальней заставы? Кто через свекровушку подсказал управляющему отдохнуть на берегу Северного залива?
Смущенно опустила взгляд. Я же просто так расспрашивала, без задней мысли. Почти.
– Что, молчишь? А впрочем, правильно, тебе есть чего стыдиться. Не успела в столицу приехать, а уже попыталась всех переманить. Удивлен, как ты к садовнику не подошла с вопросом о переезде, ты же его садом восторгалась два часа.
– Подошла, – ответила тихо. – Но он быстро меня раскусил и сказал, что не уедет. У него дочка первенца родила, и ближайшие годы он хотел бы провести рядом с внуком.
– Коварная, но милосердная! – Усмешка тростиночки была демонической. – А ведь могла не спрашивать. Супруга главы рода вправе распоряжаться слугами как ей заблагорассудится.
– И даже увезти из родных краев?
– Таковы законы Тарии, – повела плечом красавица, подхватила меня под локоток и повела к харчевне. – Также согласно им ты должна беспрекословно слушаться мужа и выполнять все его требования.
– Например? – едва успокоившаяся, я с новой силой ощутила себя загнанной в ловушку.
– Например, отдохнуть. – Меня провели через весь двор, открыли дверь и подтолкнули в тепло прихожей. – Полежать, почитать книги, вышивкой заняться и ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не браться за ремонт.
– Это еще почему? – Холодок скользнул вдоль спины, заставив сжать зубы. – Неужели новый хозяин «Логова» боится, что я выберу не те ткани?
– Опасается, что, сунувшись к магическому пологу, ты нарушишь связь и окажешься под завалами.
– И чем плохо? Место для переправки обозов и посылок он уже получил, в родной дом вернулся, имя свое честное защитил…
– А как же трое сыновей, двое дочерей и десяток внуков?
– Что?
– Ты учти, ему это еще в раннем детстве нагадали, да так, что он поверил. Поэтому пока своего не получит, он тебя не отпустит. – И, не дав мне напомнить о давешнем обряде, демон заявил: – Гилт и Асд уже отбыли, Тороп занят Гаммирой, поэтому за тобой присмотрит Зои.
– Оставь ребенка, у нее каникулы.
– В таком случае надзирателем станет Бузя, – решил он и девичьим голоском возвестил на всю харчевню: – Я ее вернула. Забирайте!
Щелчок пальцев, хлопок двери, и я осталась тет-а-тет с тишиной и раздражением, нарастающим из-за непонимания происходящего.
Именно поэтому спустившаяся по лестнице Гаммира получила тяжелый взгляд и молчание на вопрос о Таллике, Тороп удостоился кивка вместо приветствия, а малышня – строгого указания не шуметь в ближайшие часы. Покорные моей воле, они собрались и наперегонки убежали во двор. Проклиная все и вся, я поднялась к себе, выбрала новую тетрадь для дневника, села на подоконник и… не смогла написать ни слова. Долго смотрела на белый лист, на дрожащее в моей руке перо, но так и не угомонила внутреннее возмущение. К чему писать, если все будет прочтено? А местами еще и выжжено, вычеркнуто?
– Ни к чему, – прошептала твердо и отложила обвинительное и отчасти плаксивое словоизлияние до поры до времени. А именно до встречи с обидчиками. – Уж им-то я все-все без утайки выскажу и не подумаю смутиться.
Придя к этому решению, я сбросила богатый наряд, облачилась в едва ли не последний любимый жилет, рубашку, штаны и пояс с иглами. Присела, чтобы обуться, и чуть не шарахнулась в сторону, когда ко мне из-под кровати выскочило нечто стремительное, большое, черное, звенящее сталью. Ткнулось носом в руку, проскочило между ног и вспрыгнуло на подоконник, чтобы с тоской взглянуть на играющих во дворе Зои и Тимку.
Разглядев гостя, тихо опустилась на пол. Демон, не откладывая в долгий ящик, уже прислал надзор.
– Б-бу-бузя, – произнесла я с заминкой, едва обрела способность дышать. Он недоуменно покосился на меня из-за плеча. – Чтоб тебе хо-хо-хорошо было, – добавила я через долгие несколько секунд, и зверек осознал свою ошибку. Спрыгнул на пол, посеменил ко мне.
– Не подходи, – попросила, с трудом сдерживая испуганный крик.
Но крот размером с кошку сделал еще один опасливый шажок.
– Н-не надо…
Еще шажок.
– Я боюсь, – пролепетала сипло, в надежде, что он услышит и поймет.
И он действительно услышал и понял, отчего его черные глаза-бусинки стали большими и круглыми, нос нервно дернулся, а сам зверек растерянно сел.
– Спасибо, – пролепетала я и попыталась встать.
Но в следующий миг Бузя решил воевать с моим страхом самым радикальным образом, то есть понять-то понял, но не принял. Поэтому он показательно медленно перевоплотился в огромного черного монстра и, не скрывая удовольствия, лизнул меня в дернувшуюся от нервного тика щеку. Вид двухтонного кошмара, сплошь покрытого плоскими иглами длиной и шириной с мою ладонь, затмили его внушительные зубы и блеснувшие красным огоньком глаза. Все ужасы, страхи и страсти, что я пережила за этот недолгий день, многократно поблекли перед новыми ощущениями всепоглощающего ужаса. Я не смогла вымолвить ни слова и, будь моя воля, сорвалась бы на писк, как Алиссия Тюри.
Демонический питомец наклонил голову вправо, затем влево и вопросительно поднял брови, или что у него там было вместо бровей – черное и острое на вид. С досадой переступил лапами, отчего и я, и вся мебель спальни подпрыгнули под мой все-таки вырвавшийся «йик». Именно этот ничтожный звук послужил своеобразным сигналом к действию. Монстр насмешливо фыркнул, опалив меня жаром, и опять лизнул. А затем еще бесчисленное количество раз. Уши, шея, нос, лоб, обе щеки, подбородок…
– Бузя, стой! Буз-зя, хватит. Все, все! Хорошо, я поняла, – закашлявшись, ответила и вытерла губы, которые он только что лизнул. – Ты не страшный, – монстр кивнул, – а очень даже миленький и хо-хорошенький. – Кивнул еще раз. – Особенно хорошенький, когда маленький, – просипела я и выразительно посмотрела на него.
И это бесспорно умное и хитрое чудовище ухмыльнулось не хуже демона, потерлось об меня носом и, обернувшись маленьким и пушистым, оказалось на том самом месте, где его настигло мое признание в боязни. Весело фыркнул, не спеша преодолел разделявшее нас расстояние и забрался на руки. Взгляд на меня, мах лапой в сторону окна – неси. Я продолжила сидеть, а крот упорствовать, меня удостоили еще одного взгляда и маха, а затем и сердитого сопения.
– Бузя, а я тут вспомнила, что у меня есть дела… – произнесла самым нейтральным тоном и предложила: – Так что, будь добр, сам у окна посиди, а лучше сходи к Зои. – Сопение стало обиженным, но я внимания не обратила, сняла негодника с колен. – Она тебя давно не видела, Тим тоже давно не видел… А я уже насмотрелась. Все, иди.
Я поднялась на еще немного трясущихся ногах, выпрямилась и с высоты своего роста поторопила маленькое чудовище:
– Иди-иди. – Помотав головой, крот попытался возразить, но был остановлен строгим: – Я хочу побыть одна. – Он сник, шаркнул лапкой по полу. – Ладно… Можешь временами заглядывать. Но только давай без выпрыгивания из-под кроватей и темных углов, я знаю, ты можешь.
Обдумав мои слова, он наконец-то кивнул и выбежал из спальни.
Весь день прошел в тишине и незыблемом спокойствии. После двух встрясок за утро я впала в тотальную отрешенность и перестала чему-либо удивляться, спорить или объяснять. А следом прекратила остро реагировать на раздражители, будь это недовольство Гаммиры, разбитое детьми окно или явление ополовиненного демона.
Хран пришел ближе к ночи, бесшумно, как всегда подкрался со спины и, опустив на мое плечо ладонь, зашептал у самого уха:
– Тора, смотри, что я нашел. – На стол передо мной опустился… дневник, а демон самым невинным голосом продолжил: – Представляешь, зашел я через твою спальню, чтобы проверить Инваго, и вдруг вижу, в камине тлеет это.
Интересно. В комнате тарийца было по крайней мере три выхода, но для прохода к нему демон воспользовался смежной спальней. И надо же, разглядел в пепле мое «нечаянно» забытое имущество.
– И? – вопросила я, продолжая разделять внушительный список покупок на товары, которые можно приобрести в Тарии, и те, что можно найти на заставе.
– И я ее восстановил! – обрадовал он и подсунул мне дневник, явно ожидая слов благодарности. Но не дождался.
– Ясно.
– И это все, что ты хочешь сказать? – Демон присел за стол.
– Нет, не все… Спали ее. Как ты сам выразился, это не дневник, и, как я сама понимаю, это уже и не личная тетрадь – ее читали.
– Кто? – искренне удивился ополовиненный демоняка. – Кто тот идиот, что решился читать записи самой Волчицы? Укажи мне на этого остолопа, я его побью.
– Начни с себя, а затем возьмись за Инваго, – усмехнулась я с заметной горечью и отвернулась.
– То есть я и… – значительная заминка, а затем не менее искреннее возмущение: – Как это мы? Мы всего-то обсудили твой список. – Мой укоризненный взгляд его не приструнил, наоборот, распалил еще больше. – Да, потом я прочитал немного, но при тебе же, а это не считается. Правда, Тора, там же не было ничего такого…
– Хран, уйди с глаз моих, – оборвала его на полуслове и вновь осталась в тишине. В относительной тишине, не успел демон исчезнуть, на его месте появился печально вздыхающий Бузя.
И вздыхал он так тяжело и печально, что через пять минут мое терпение лопнуло:
– Оставь меня в покое. – Крот не сдвинулся с места. – Бузя… – прошипела я и вдруг услышала:
– Иди, я с ней посижу.
Подъем, резкий разворот, и вот я уже смотрю в пронзительно-синие глаза му-ж-жа, который устало произнес:
– Скалку, сковороду, пару метательных игл или арбалет и колчан с болтами? Хотя нет, его не надо. – Кривоватая улыбка и новое абсурдное предложение от явно бредящего воина: – Конечно, можно использовать и твой кинжал, но после него я вряд ли смогу поддерживать разговор. Одолевает дикая вялость, – пояснил он на мое удивленное «Что?»
– Так ты ради этого сюда пришел? Чтобы я тебя побила?
– Чтобы простила и перестала злиться, – поправил он. – Ты не спишь, хотя уже три часа ночи, ничего не ешь с самого пробуждения и всех избегаешь, чтобы ни с кем из домочадцев не поругаться. Так что вот он я, причина твоего расстройства, снимай злость, а потом поговорим… если я останусь в живых.
Я прошлась по нему взглядом с головы до ног, подмечая и бледность кожи, и нездоровый блеск впалых глаз, и шрамы от ожогов, что из-под рубашки виднелись на шее и руках. А хуже всего то, что Инваго не стоял, он раскачивался.
– Калекой останешься, бестолочь, – произнесла я с полной уверенностью в том, что тариец сейчас свалится на пол.
– Нет, я умный. Я знал, что сказать, дабы ты, очнувшись в воске, не уснула и не растворилась в небытие. Я знал, когда прийти за прощением, чтобы не получить кинжалом в сердце. Более того, я четыре дня тебя прождал и даже не соблазнился…
– Было бы на что, – фыркнула я, вспомнив толстую корку воска на моем теле.
– Было, – уверенно заявил он и шагнул ближе. – Поэтому я заслуживаю…
Чего негодяй хотел в награду, я не услышала. Он стал заваливаться набок, в попытке уберечь его от падения я ухватила воина за грудки, а в итоге мы оба оказались на… кровати.
– Чтоб тебя! – Поднялась на локте, недобро поглядывая на обнаглевшую тарийскую сволочь, вольготно расположившуюся на моих подушках и прижимающую меня к себе.
– На полу было бы жестко, – объяснил Инваго наше перемещение, – на кровати удобнее. Ко всему прочему я на нее имею такие же права, как и ты. Поэтому… – не успела я рявкнуть «Дори, выметайся отсюда!», как вдруг он спросил: – Поговорим сейчас или утром?
– Утром? – прошипела, удивляясь его наглости.
– Согласен. Спи.
Глава 3