Хозяин «Логова»

Я недоуменно вскинула брови. Одно из двух – либо они пустились в святой поход по обителям, либо в бега.

– Не удивляйся, в силу поганых характеров они нигде не могут прижиться. Но это уже не твоя головная боль, – отмахнулся Инваго. – Смотри дальше.

Взгляд соскользнул на имя Вильгема Дори, чей портрет также получил вторую дату, пока еще бледную. То, что добрый дядюшка водил дружбу с Уросом, навело на определенные мысли о его кончине. Но я решила уточнить:

– Он тоже был в том клубе, где сутки развлекался окончательно свихнувшийся от своего всесилия Даруш Темный?

– Может, и был, но дело в другом. Передав мне свиток, Тороп перечислил все предсказания убитой ведающей. Почти все исполнились. Гаммире, как бы странно это ни звучало, обещали десять смертей гордости. А Вильгема Дори обрадовали отсчетом, сказав, что он умрет на четырнадцатый день после пятилетия дочери, – огорошил меня Инваго.

Картинки завертелись перед глазами. Вильгем, Лиллиан Рессо, маленькая Инни, Иянс в слезах и просьба о помощи. Мел в зеленой склянке, старуха торговка, лекарь-склеротик, изготовитель яда, пятна на коже и белоснежное постельное белье всем на зависть, ядовитое и сияющее.

– Выходит, семью Рессо все эти годы травил он? Незаметно, из-под полы, потому что Иянс маг, а Инни родилась ведающей.

– Смотри-ка, – усмехнулся Инваго, – Асд сделал такие же выводы и отбыл в столицу.

– Но Инни еще не исполнилось пяти лет.

– Он любит вручать подарки раньше срока. Как и я… – заметил Инваго с заминкой и заглянул в мои глаза. Нет, все-таки лежать на его коленях, в непосредственной близости от его губ и рук опасно, первые так и норовят поцеловать в шею, а вторые – забраться под рубашку. Не слишком настойчиво, но в то же время уговаривая не сопротивляться разжигающим пламя прикосновениям. Мой вздох неги вырвался сам собой. Лукавая улыбка осветила лицо мирного воина, и я закусила губу. – А скажи-ка мне, Торика, как ты себя чувствуешь? Могу я наконец-то насладиться компанией жены, которая признала меня и приняла. Ведь приняла?

Он склонился ниже. Взгляд глаза в глаза и губы в полувздохе от губ. Меня опять не хватило на слова, потянулась к нему, обняла за шею и заглушила довольный смешок поцелуем. Захлебнулась, потерялась в потоке восторга от того, как он нежно встретил меня, позволяя вести, предлагая раскрыться. И я один за другим сбросила последние щиты, приникла к нему, как пустыня к источнику, правда, совсем заткнуть его и увлечь не смогла. Он отстранился первым и подул на меня в тщетной попытке остудить.

– Я предполагал, что ты растаешь после того, как я принес в пустую спальню матрас, наполнил ванну водой и вытащил тебя из нее, не дав во сне утонуть, но сейчас… – Супруг потянул рукав моей рубашки вниз и укусил оголившееся плечо. – Тора, я есть хочу. Покормишь?

Укус поцеловали, меня поцеловали, рубашку вернули на место. И я обидеться не успела, ответила как хозяйка, которую упрекнули в недостаточном гостеприимстве:

– Так там же наготовлено было!

– Все съедено, и все сбежали. Как меня увидели, так и сбежали, – сообщил Инваго, уже натягивая на меня халат и подавая тапочки. – Идем!

Кухня удивляла чистотой, а кладовая – пустотой. Осталось буквально с десяток картошек, пара яиц и куцый огрызок от последней колбасы. Пять яблок, пять кислых помидоров и чая ровно ложка. Ни кофе, ни коньяка. А на полках с соленьями идеально пустые банки стоят.

– Как бы на еде не разориться, – вздохнула я и потянулась за сковородой.

– Ты что-то сказала?

– Я сказала, как здорово, что я замужем за богатым тарийцем. – Зажгла огонь на плите, взялась за нарезку колбасного огрызка. – Конечно, восстановление усадьбы и «Логова» потребует затрат. Но если через нашу заставу действительно пустят торговый путь, то мы очень быстро накопим нужные средства. В усадьбе вернем все как было, а здесь придется все переоборудовать из расчета на больший поток постояльцев.

– Пустим. Накопим. Вернем, – заверил Инваго.

Я готовила и перечисляла нужные работы, затем нашла новую тетрадку, записала основные пункты. Подумала, добавила к ним дополнительные пункты, а после выудила из сковороды румяную картофельную запеканку на яичной основе, с хрусткой корочкой и пряным запахом колбасы. Нарезанные помидоры, чай, печеные яблоки умостились рядом на столе. Я потянулась взять приборы, как вдруг золотой блик над очагом оторвал мой взгляд от посудного шкафа.

Над очагом в стену была вбита королевская корона с погнутыми зубьями. Рубины и изумруды покрыты сажей, один из зубьев треснул, второй оплавился. Это был венец Оргеса IV, тот самый, что изображался на всех монетах и всех портретах короля воинственной Тарии. От неожиданности я едва не уронила тарелки.

– Наконец-то заметила, – хмыкнул Инваго, придвигая к себе противень с запеканкой и отламывая от нее большой кусок. – А я уже решил, что зря старался, когда с боем забирал второй трофей. – Обжигая пальцы и язык, он откусил большой кусок и со вздохом удовольствия начал жевать.

– Трофей. Второй… – прошептала цепенея.

– Первым и самым желанным я считаю тебя. Вторым – корону Оргеса. Она застряла на голове венценосного, пришлось рубить, а я уставший и топор тупой… в общем, здесь неспроста так чисто, – сказал он и дальше не жует, смотрит на меня с ухмылкой.

– Дори! Если ты действительно притащил сюда короля…

– Только голову.

– И рубил ее в моей кухне… – продолжила запальчиво.

– Нашей, дорогая, – хмыкнул он. И, вот ведь смеющаяся сволочь, увернулся и от помидора, и от яблока, и только тесак, оказавшийся в моей руке, вернул негодяю серьезность. – Тора, не заводись, я пошутил.

– Точно? – Его широкая улыбка подсказала, что надо мной сейчас опять пошутят. Пошла собирать остатки метательных снарядов, стирать пятна со стены и пола. – Нет, не отвечай. Скажи лучше, как ты его нашел.

– Случайно. Оставь, я сам уберу. – Он поймал меня за руку, потянул на себя. – Помнишь, я говорил о том, что отныне мы работаем с порталами?

– Помню, – попыталась сесть рядом на скамью, но мне не дали. Усадили на мужские колени, вручили кусок запеканки и откусили от нее кусок. С моих рук! Пока его собственные уверенно легли на мои талию и бедро.

Мой возмущенный взгляд остался незамеченным, а попытка слезть – пресеченной.

– Так вот, о чем я… – продолжил воин, прожевав и проглотив. – Сегодня в одном из таких порталов я обнаружил короля и очень-очень ему обрадовался. А он, его девять магов и изумрудные крылатые ассиды, не прошедшие подчинение, – нет.

– То есть он призывал зверье из чертогов.

– Да. Вот невезучий, правда. – Тут Инваго попросил помидор, сгрыз его, лизнул мои пальцы и доверительно сообщил: – В горле сохнет от того, что держу тебя на руках и не жду удара под дых. Для полноты счастья еще одного куска запеканки не хватает.

Намек поняла, потянулась за последним куском, подала, думая о том, что король действительно во всем прогадал. Ни двадцать два года ожидания, ни дань, ни попытка убить последнего гьязовца не изменили старое предсказание. Ему даже память Гаммиры уничтожить не удалось!


– Что тебя рассмешило? – спросил Инваго, заметив мою широкую улыбку.

– Понять не могу, так стоила ли овчинка выделки? Стоило ли задавать вопрос ведающей? Стоило ли, зная ответ, завязывать войну и надеяться на лазейку?

– Не знаю. Мне, например, когда предсказали судьбу в неполные пятнадцать лет, тоже было страшно.

– И что тебя напугало, пять детей и десяток внуков?

– Кое-что другое, – уклончиво ответил он или, вернее, не ответил. – К слову, хочешь знать, как я магу из Ариваски отомстил? Тебе понравится эта история, – заверил воин, скармливая мне остатки запеканки и подавая печеное яблоко. – Я решил воспользоваться идеей своего деда и ловить сбежавшее из чертогов зверье на приманку. А на эту роль как нельзя лучше подошел восстающий из мертвых.

– Нееет! Он же хотел избежать смертей.

– Не накорми он нашего хайо своей силой, я бы ему посочувствовал, но после того, что я в чертогах выслушал, обойдется. И знаешь, Хран сказал, что Адо идею уже поддержал. – Кто бы сомневался! – У мага сегодня пробный забег по окраине Заснеженного. Наши все там.

– И Гаммира с Торопом? – удивилась я.

– И даже Зои с Тимом, Бузей и Златом!

– Тогда почему ты здесь до сих пор?

– Не ты, а мы. И мы ждем.

– Чего?

Стук в кухонную дверь отозвался тревожным гулом во всей харчевне, и он не ограничился тремя ударами, а ровно двадцатью двумя с одинаковыми промежутками времени между ними. Что натолкнуло на очень и очень неприятные мысли. Столько лет ждал Оргес IV, столько ступенек-столбиков ведет к чаше с огнем в храме Адо и столько же уходит от нее. А еще в одной из легенд говорится, что воинственный паладин переродился в бога двадцать второго числа второго месяца двадцать второго года. И магия этого числа меня насторожила весьма и весьма.

– Что ж, идем. – Инваго легко встал и, не отпуская с рук, понес меня к двери. – Всегда любил истории о пророческом знаке – дожде среди зимы и свержении правящей ветви. Но не надеялся, что смогу увидеть все воочию.

– Что «все»? – спросила я, холодея от дурного предчувствия.

– Передачу права правления, – огорошил он и толкнул засиявшую при нашем приближении дверь.

Воин шагнул в белый слепящий свет, каким сияет божественный светоч. Рывок – и мы стоим в огромном белом зале напротив парных тронов и двух божеств, сидящих в них. Бог Адо был облачен в тяжелые латы, богиня Иллирия – в кружевное платье с юбкой в пол. Их лица терялись в сиянии, их величие ощущалось нутром, а наша ничтожность прямо скрипела на зубах. Захотелось съежиться, сбежать, спрятаться и ничего этого не вспоминать.

Но первым делом нужно спуститься на пол.

– Инваго, отпусти меня, – попросила я.

– Лежи смирно.

– Отпусти, пожалуйста. – Несносный воин не сдвинулся с места. – Инваго, мало того что я в халате, так еще и на руках.

– Посмотри на остальных и успокойся, – ответил он, и я только сейчас заметила, что в зале мы не одни. Есть также молодая всклокоченная парочка с подушками вместо одежды, будто бы их выдернули из постели, седовласый дедуля, посапывающий в кресле-качалке, и два взрослых тарийца в праздничных одеждах. Один с бокалом вина в руках, другой с мечом. А еще они были крайне похожи на короля… бывшего короля.

– Сыновья Оргеса?!

– Они где-то все это время прохлаждались в ожидании, когда закончатся волнения и репрессии их отца, – пожал плечами Инваго и усмехнулся: – Я думал, тебя больше влюбленная парочка молодоженов смутит. Но в любом случае, как видишь, ты хорошо одета. – И в ответ на мой недовольный взгляд он добавил: – А еще я боюсь, что если отпущу тебя, то ты сбежишь… в лучшем случае, в худшем – попытаешься меня убить.

– За что?

– Приветствуем, главы, – громогласно обратился к нам паладин, и я затихла. Голос у Адо был грому подобен и грозен вдвойне. – Из-за нарушения моего первого закона, попытки принести в жертву моих любимцев и обряд, призывающий тварей чертогов, ветвь павшего короля Оргеса IV, именуемая Аваки, теряет свое право правления.

Это было ударом для принцев. Вероятно, они надеялись вернуть себе прежнюю власть.

– Великий Адо, сколь долог твой запрет? – спросил один из братьев.

– Отныне и вовеки. – Звук разбившегося о пол величественной залы бокала, жалкий и пронзительный, резанул по сердцу, а всесильный паладин невозмутимо продолжил: – Череду следующих правителей Тарии откроет третья по значимости ветвь знати. Род Дори, поздравляем.

А вот теперь, вторя моей челюсти, прогремел упавший меч. Скосила взгляд – нет, меч на месте, это дедуля сверзся с кресла-качалки. И я могла его понять, у самой сердце вот-вот разорвется в клочки без какой-либо внешней помощи.

– В связи с тем, что глава рода Инваго Дори все еще служит мне, его заменит исполняющая обязанности главы рода. Торика ЭлЛорвил Дори, заступаете с завтрашнего дня.

– Что за бред?! Нет, погодите, как так можно? Вдовийка во главе тарийского королевства… Я против! – Четыре восклицания слились в одно. Последнее было самым громким, искренним, моим.

– Не обсуждается! – ответил Адо, и все мы заткнулись.

Точнее, заткнулись и закаменели все остальные, я осталась в себе. Спрыгнула с рук поразительно похолодевшего супруга и с отчаянием посмотрела на богов.

– Но вы пожалеете об этом решении! Я вдовийка, мне претит война. Я сделаю все, чтобы не случилось ни одного кровопролитного столкновения. Я границы перекрою, подожгу порты… – Бог не двигался, его совсем не покоробили мои откровения. Истинный паладин. – Ваши храмы опустеют! Не будет подношений. Ничего не будет.

В ответ усмешка:

– Уверена в своих силах?

– Абсолютно! Я и обоснование найду, – запальчиво заверила, даже не представляя, к чему приведет мое упрямство.