Холоднее войны
Часть 44 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Самолет вошел в зону турбулентности, и Тома здорово мотнуло, так что он еле удержался на ногах и чуть не ударился о стену тесной кабины. Неужели Служба внешней разведки добралась до пилотов? Филу предложили денег, и он согласился посадить самолет в Киеве. Ничего умнее Том придумать не мог.
– Хорошо, я спрошу еще раз, – сказал он. – Кто отдал вам этот приказ?
Он уже видел аэропорт, мерцающие вдалеке огни посадочной полосы. «Гольфстрим» коснется земли через пять минут, а через десять минут здесь будет полным-полно офицеров Службы внешней разведки.
Фил снял с головы наушники и надел их на шею.
– Все, что я могу вам посоветовать, сэр, – это сесть и пристегнуть ремни.
В его словах чувствовалась снисходительность и слегка – угроза. Командир корабля разговаривает с пассажиром, и ясно, кто в этой ситуации главный. Том, которого всю жизнь раздражало бюрократическое высокомерие во всех его проявлениях, вдруг ужасно разозлился. Ему показалось, что он даже пошатнулся от злости.
– Что это за аэропорт? – спросил он.
– Борисполь. Киев.
– Международный?
– Да, – ответил Боб.
Фил что-то бормотал в микрофон – очевидно, переговаривался с диспетчерской службой. Том посмотрел на разноцветные огоньки, рычажки и кнопки – все они были для него такой же мистикой, как материнская плата компьютера. Выбора у него не было – оставалось только вернуться на свое место. От приземления их отделяли секунды. Открыв дверь кабины, Том тут же встретился глазами с Клекнером.
– Проблемы, Том? – спросил Абакус и злобно улыбнулся.
– С чего ты взял? – вопросом на вопрос ответил Том и пристегнул ремни.
Глава 69
Вокруг стояла черная ночь. «Гольфстрим» выпустил шасси, коснулся взлетно-посадочной полосы и вырулил в дальний угол аэропорта. Как только самолет остановился, из кабины вышел Фил, встал в середине прохода и объявил, что к «гольфстриму» направляется автомобиль и «всех пассажиров просят оставаться на своих местах».
– Это касается и меня? – спросил Клекнер. На его лице было выражение усталого триумфа, как будто теперь он был абсолютно уверен, что доберется до Москвы в целости и сохранности.
– Да, – ответил Том. – Тебя это тоже касается.
Он отстегнул ремни и подошел к американцу. Достал из кармана нож и поднес его почти к лицу Клекнера.
– Погодите-ка… – начал Фил.
Том просунул руку за спину Клекнеру и разрезал пластиковые наручники, что стягивали его запястья. Как только его руки освободились, Клекнер расстегнул ремень и вскочил на ноги. Его тело затекло, и было видно, что двигаться ему больно. Он потер рукой то место, куда Дэнни воткнул шприц с кетамином.
– Парни, что вы мне вкололи?
Том промолчал.
Фил вернулся в кабину, и моторы «гольфстрима» заглохли. Самолет окружала ночная тьма, только за фюзеляжем мигали ярко-оранжевые огни. Том посмотрел в иллюминатор по правому борту и увидел, что рядом стоит еще один самолет. Регистрационный номер начинался с буквы «N». Американский рейс. Его накрыло ощущение страшного, позорного провала. Клекнер прохаживался по салону, разминая мышцы ног, потирая запястья. Силы снова возвращались к нему. Глядя на это стройное мускулистое тело, Том пытался представить себе, что кроется в душе у этого человека. В душе предателя. Что могло заставить его пойти на измену? Какие у него были причины? Но Клекнер выглядел точно так же, как и в ту ночь, когда они впервые встретились в баре Bleu: загорелый, подтянутый, симпатичный молодой человек. Брось пятьдесят камней на пляже в Калифорнии – и непременно попадешь в пятьдесят таких, как он. Скорее всего, мотив был банален – деньги. Плюс особого рода удовольствие от обмана. Никакой идеологической подоплеки, чистое предательство ради предательства.
– У тебя усталый вид, Том, – заметил Клекнер.
Том снова промолчал. Вместо ответа, он перешел к другому борту и снова взглянул в иллюминатор. К ним действительно приближался автомобиль. Желтые фары двигались навстречу с угрожающей скоростью. Боб вышел из кабины и распахнул главную дверь самолета. В салон тут же ворвался ветер и оглушительный рев и грохот. Клекнер зажал уши. Дэнни поморщился и сел. Том подошел к двери и посмотрел на расстилавшийся перед ним аэропорт.
– Кто там, в машине?! – прокричал он.
– Это вы мне скажите! – крикнул в ответ Боб.
Их было трое. Том стоял возле открытой двери и наблюдал за автомобилем. Черный «мерседес-бенц» остановился в нескольких метрах от «гольфстрима». Дул сильный ветер. Два пассажирских авиалайнера совершали рулежку метрах в трехстах к югу. Водитель выключил фары, заглушил двигатель, вышел наружу и открыл заднюю левую дверь.
Амелия Левен выступила в ночь. Том взглянул на пассажирское сиденье впереди. Почти у них над головами взмыл в небо самолет, на минуту осветив огнями взлетную полосу, и Том разглядел невысокую плотную фигуру Джима Чейтера. Он был в костюме. Джим поднял голову, увидел стоящего у выхода Тома и едва заметным кивком поприветствовал его. Том не пошевелился. Чейтер нагнулся, наполовину влез в салон «мерседеса», что-то достал – кажется, мобильный – и захлопнул дверь.
Том повернулся к Дэнни и пилотам, которые сгрудились у него за спиной.
– Нам нужно будет поговорить, – сказал он. – Подождите в машине.
– Конечно, – ответил Дэнни и вслед за Бобом и Филом спустился по трапу вниз.
Они остановились перед Амелией и все по очереди пожали ей руку, словно высокопоставленному гостю. Чейтер не обратил на них никакого внимания. Том оглянулся на салон и крикнул:
– Райан! Твои друзья пришли тебя навестить.
Он увидел, как Клекнер просиял – Москва явилась к нему на помощь! И тем не менее надо отдать ему должное, выражение его лица почти не изменилось, когда он увидел на вершине трапа Джима Чейтера. Том ожидал изумления, подавленности, но вместо этого разглядел что-то похожее на облегчение.
Чейтер протиснулся мимо него и уставился на Клекнера. Глаза в глаза. Клекнер отвернулся и посмотрел в иллюминатор. Тома вдруг пронзил дикий, иррациональный страх. МИ-6 надули. Клекнер тройной агент. На самом деле он играл против Минасяна, и цена этой игры была так велика, что в Лэнгли пожертвовали ради нее и Хичкоком, и Эйнштейном – лишь бы поддержать легенду.
Амелия тоже поднялась наверх. Она вошла в салон и спокойно кивнула Тому. Она явно разыгрывала какую-то комбинацию, о которой он пока не знал. Чейтер втянул трап в самолет и закрыл дверь. Неожиданно стало очень тихо.
– Итак, мы все здесь, – сказала Амелия.
Том почувствовал, что его сердце начинает биться быстрее. Если сейчас заговорит Клекнер, если он встанет и подойдет к Чейтеру, то все кончено. Рукопожатие между коллегами, которые всецело доверяют друг другу, раскрытая операция и двое британцев из высоких чинов, которые должны разделить позор. Лицо Амелии было бесстрастно, Чейтер выглядел уставшим и злым. Том постоянно повторял про себя, что Клекнер никак, ну совсем никак не может оказаться невиновным.
– Райан, – произнесла Амелия и чуть сузила глаза, как будто ей было трудно сфокусировать на нем взгляд. То, что Амелия заговорила первой – Амелия, а не Чейтер, – показалось Тому невероятно важным знаком. – Джим очень любезно согласился предоставить нам с Томом возможность побеседовать с тобой, прежде чем тебя возьмут под арест Соединенные Штаты Америки.
Том ощутил нереальное облегчение, даже несмотря на то, что он понял полный смысл слов Амелии. МИ-6 давали возможность допросить Клекнера, оценить масштаб его предательства и причиненный им ущерб. Абакус был добычей Келла и триумфом Секретной разведывательной службы, но Лэнгли забирал его себе.
– Райан? – повторила Амелия. – Ты меня слышишь?
– Я вас слышу, – пробормотал Клекнер.
Он собирался продержаться долго, очень долго. Оставаться спокойным и уверенным. Да. Его загнали в угол, но он не хотел, чтобы его противники видели его сломленным и разбитым. Такого удовольствия он им не доставит.
– У нашей службы есть к тебе ряд вопросов, касающихся…
– Уверен, что есть…
– Не перебивай, Райан.
Это были первые слова, которые произнес Чейтер. В том, что он назвал Клекнера по имени, было что-то трогательное. Том представил, сколько раз они сидели вместе на встречах, в комнатах для переговоров, в ресторанах и барах – и Чейтер направлял его, учил… доверял ему.
– Спасибо, Джим, – царственно поблагодарила Амелия.
Клекнер встал и направился было к ним, но Чейтер вдруг взорвался:
– Сядь на место, твою мать!
Эта внезапная вспышка застала их всех врасплох. Том увидел, как лицо Чейтера исказила ненависть. Он вспомнил Кабул, тесную комнатушку, допрос, потного, испуганного Гарани. Дикую ярость Чейтера, его животное бешенство. Его настроение могло кардинально измениться в мгновение ока.
Клекнер сел. Он понимал, что находится в паршивом положении, но сохранял на лице гордое выражение, как будто рассчитывал еще побороться. Том услышал приглушенный рев приземляющегося самолета. Где-то в другом конце аэропорта, подумал он.
– Итак. – Амелия посмотрела на часы и села напротив Клекнера. – Как я уже сказала, у нас есть ряд вопросов по поводу агента в Иракском Курдистане, которым занимался Пол Уоллингер.
У них было мало времени, но Том все же инстинктивно почувствовал, что Амелия слишком резво приступила к допросу. Поэтому он совсем не удивился, когда Клекнер уклонился от ответа.
– Вы ведь хорошо знаете Тома, да?
Амелия обернулась к Тому и улыбнулась ему:
– Да. Уже много лет.
– Так, значит, вы знаете правду об этих двоих? – Клекнер кивнул на Чейтера. – Знаете их историю?
Амелия устало вздохнула. Эти второсортные игры ей были неинтересны.
– Сейчас все как в старые добрые времена, а?
– Это точно.
– Да? Хочешь меня ударить, Том? Хочешь надеть мешок мне на голову? А эти ногти – они должны тебе понравиться. – Клекнер выставил вперед руки. – Уверен, у Джима найдется пара плоскогубцев. Не стесняйтесь, парни. Действуйте, как привыкли. У вас это получается лучше всего.
Том промолчал. Амелия тоже. Они оба были слишком опытны, чтобы поддаться на такую элементарную провокацию. Слишком простая тактика.
– Так вот в чем, оказывается, было дело? – вступил Чейтер. Том был разочарован тем, что Джим так легко заглотил наживку. – У тебя проблема с нашими методами, Райан? – Чейтер сделал шаг вперед, и Том заметил, что Клекнер физически боится его. В его глазах на мгновение промелькнул настоящий страх. – Не хочешь облегчить душу и все рассказать?
– Я хочу сделать заявление, – произнес Клекнер.
– Пусть говорит, – разрешила Амелия.
Клекнер подался вперед. Некоторое время он молчал, потом заговорил:
– Джим. Я знаю, что вы сделали. – Его голос почти дрогнул от горечи и разочарования. Словно у юноши, которого лишили невинности и обманули мужчины и женщины, которым он безгранично верил.
– Да? И что такого мы сделали? – поинтересовался Чейтер.
– Я знаю, что вы водили заключенных на поводках. Я знаю, что вы дали разрешение на пытку водой. Я знаю, что вы дали указание медицинскому подразделению обследовать Яссина Гарани. Вы хотели удостовериться, что он достаточно здоров, чтобы вы могли пытать его и дальше.
– Хорошо, я спрошу еще раз, – сказал он. – Кто отдал вам этот приказ?
Он уже видел аэропорт, мерцающие вдалеке огни посадочной полосы. «Гольфстрим» коснется земли через пять минут, а через десять минут здесь будет полным-полно офицеров Службы внешней разведки.
Фил снял с головы наушники и надел их на шею.
– Все, что я могу вам посоветовать, сэр, – это сесть и пристегнуть ремни.
В его словах чувствовалась снисходительность и слегка – угроза. Командир корабля разговаривает с пассажиром, и ясно, кто в этой ситуации главный. Том, которого всю жизнь раздражало бюрократическое высокомерие во всех его проявлениях, вдруг ужасно разозлился. Ему показалось, что он даже пошатнулся от злости.
– Что это за аэропорт? – спросил он.
– Борисполь. Киев.
– Международный?
– Да, – ответил Боб.
Фил что-то бормотал в микрофон – очевидно, переговаривался с диспетчерской службой. Том посмотрел на разноцветные огоньки, рычажки и кнопки – все они были для него такой же мистикой, как материнская плата компьютера. Выбора у него не было – оставалось только вернуться на свое место. От приземления их отделяли секунды. Открыв дверь кабины, Том тут же встретился глазами с Клекнером.
– Проблемы, Том? – спросил Абакус и злобно улыбнулся.
– С чего ты взял? – вопросом на вопрос ответил Том и пристегнул ремни.
Глава 69
Вокруг стояла черная ночь. «Гольфстрим» выпустил шасси, коснулся взлетно-посадочной полосы и вырулил в дальний угол аэропорта. Как только самолет остановился, из кабины вышел Фил, встал в середине прохода и объявил, что к «гольфстриму» направляется автомобиль и «всех пассажиров просят оставаться на своих местах».
– Это касается и меня? – спросил Клекнер. На его лице было выражение усталого триумфа, как будто теперь он был абсолютно уверен, что доберется до Москвы в целости и сохранности.
– Да, – ответил Том. – Тебя это тоже касается.
Он отстегнул ремни и подошел к американцу. Достал из кармана нож и поднес его почти к лицу Клекнера.
– Погодите-ка… – начал Фил.
Том просунул руку за спину Клекнеру и разрезал пластиковые наручники, что стягивали его запястья. Как только его руки освободились, Клекнер расстегнул ремень и вскочил на ноги. Его тело затекло, и было видно, что двигаться ему больно. Он потер рукой то место, куда Дэнни воткнул шприц с кетамином.
– Парни, что вы мне вкололи?
Том промолчал.
Фил вернулся в кабину, и моторы «гольфстрима» заглохли. Самолет окружала ночная тьма, только за фюзеляжем мигали ярко-оранжевые огни. Том посмотрел в иллюминатор по правому борту и увидел, что рядом стоит еще один самолет. Регистрационный номер начинался с буквы «N». Американский рейс. Его накрыло ощущение страшного, позорного провала. Клекнер прохаживался по салону, разминая мышцы ног, потирая запястья. Силы снова возвращались к нему. Глядя на это стройное мускулистое тело, Том пытался представить себе, что кроется в душе у этого человека. В душе предателя. Что могло заставить его пойти на измену? Какие у него были причины? Но Клекнер выглядел точно так же, как и в ту ночь, когда они впервые встретились в баре Bleu: загорелый, подтянутый, симпатичный молодой человек. Брось пятьдесят камней на пляже в Калифорнии – и непременно попадешь в пятьдесят таких, как он. Скорее всего, мотив был банален – деньги. Плюс особого рода удовольствие от обмана. Никакой идеологической подоплеки, чистое предательство ради предательства.
– У тебя усталый вид, Том, – заметил Клекнер.
Том снова промолчал. Вместо ответа, он перешел к другому борту и снова взглянул в иллюминатор. К ним действительно приближался автомобиль. Желтые фары двигались навстречу с угрожающей скоростью. Боб вышел из кабины и распахнул главную дверь самолета. В салон тут же ворвался ветер и оглушительный рев и грохот. Клекнер зажал уши. Дэнни поморщился и сел. Том подошел к двери и посмотрел на расстилавшийся перед ним аэропорт.
– Кто там, в машине?! – прокричал он.
– Это вы мне скажите! – крикнул в ответ Боб.
Их было трое. Том стоял возле открытой двери и наблюдал за автомобилем. Черный «мерседес-бенц» остановился в нескольких метрах от «гольфстрима». Дул сильный ветер. Два пассажирских авиалайнера совершали рулежку метрах в трехстах к югу. Водитель выключил фары, заглушил двигатель, вышел наружу и открыл заднюю левую дверь.
Амелия Левен выступила в ночь. Том взглянул на пассажирское сиденье впереди. Почти у них над головами взмыл в небо самолет, на минуту осветив огнями взлетную полосу, и Том разглядел невысокую плотную фигуру Джима Чейтера. Он был в костюме. Джим поднял голову, увидел стоящего у выхода Тома и едва заметным кивком поприветствовал его. Том не пошевелился. Чейтер нагнулся, наполовину влез в салон «мерседеса», что-то достал – кажется, мобильный – и захлопнул дверь.
Том повернулся к Дэнни и пилотам, которые сгрудились у него за спиной.
– Нам нужно будет поговорить, – сказал он. – Подождите в машине.
– Конечно, – ответил Дэнни и вслед за Бобом и Филом спустился по трапу вниз.
Они остановились перед Амелией и все по очереди пожали ей руку, словно высокопоставленному гостю. Чейтер не обратил на них никакого внимания. Том оглянулся на салон и крикнул:
– Райан! Твои друзья пришли тебя навестить.
Он увидел, как Клекнер просиял – Москва явилась к нему на помощь! И тем не менее надо отдать ему должное, выражение его лица почти не изменилось, когда он увидел на вершине трапа Джима Чейтера. Том ожидал изумления, подавленности, но вместо этого разглядел что-то похожее на облегчение.
Чейтер протиснулся мимо него и уставился на Клекнера. Глаза в глаза. Клекнер отвернулся и посмотрел в иллюминатор. Тома вдруг пронзил дикий, иррациональный страх. МИ-6 надули. Клекнер тройной агент. На самом деле он играл против Минасяна, и цена этой игры была так велика, что в Лэнгли пожертвовали ради нее и Хичкоком, и Эйнштейном – лишь бы поддержать легенду.
Амелия тоже поднялась наверх. Она вошла в салон и спокойно кивнула Тому. Она явно разыгрывала какую-то комбинацию, о которой он пока не знал. Чейтер втянул трап в самолет и закрыл дверь. Неожиданно стало очень тихо.
– Итак, мы все здесь, – сказала Амелия.
Том почувствовал, что его сердце начинает биться быстрее. Если сейчас заговорит Клекнер, если он встанет и подойдет к Чейтеру, то все кончено. Рукопожатие между коллегами, которые всецело доверяют друг другу, раскрытая операция и двое британцев из высоких чинов, которые должны разделить позор. Лицо Амелии было бесстрастно, Чейтер выглядел уставшим и злым. Том постоянно повторял про себя, что Клекнер никак, ну совсем никак не может оказаться невиновным.
– Райан, – произнесла Амелия и чуть сузила глаза, как будто ей было трудно сфокусировать на нем взгляд. То, что Амелия заговорила первой – Амелия, а не Чейтер, – показалось Тому невероятно важным знаком. – Джим очень любезно согласился предоставить нам с Томом возможность побеседовать с тобой, прежде чем тебя возьмут под арест Соединенные Штаты Америки.
Том ощутил нереальное облегчение, даже несмотря на то, что он понял полный смысл слов Амелии. МИ-6 давали возможность допросить Клекнера, оценить масштаб его предательства и причиненный им ущерб. Абакус был добычей Келла и триумфом Секретной разведывательной службы, но Лэнгли забирал его себе.
– Райан? – повторила Амелия. – Ты меня слышишь?
– Я вас слышу, – пробормотал Клекнер.
Он собирался продержаться долго, очень долго. Оставаться спокойным и уверенным. Да. Его загнали в угол, но он не хотел, чтобы его противники видели его сломленным и разбитым. Такого удовольствия он им не доставит.
– У нашей службы есть к тебе ряд вопросов, касающихся…
– Уверен, что есть…
– Не перебивай, Райан.
Это были первые слова, которые произнес Чейтер. В том, что он назвал Клекнера по имени, было что-то трогательное. Том представил, сколько раз они сидели вместе на встречах, в комнатах для переговоров, в ресторанах и барах – и Чейтер направлял его, учил… доверял ему.
– Спасибо, Джим, – царственно поблагодарила Амелия.
Клекнер встал и направился было к ним, но Чейтер вдруг взорвался:
– Сядь на место, твою мать!
Эта внезапная вспышка застала их всех врасплох. Том увидел, как лицо Чейтера исказила ненависть. Он вспомнил Кабул, тесную комнатушку, допрос, потного, испуганного Гарани. Дикую ярость Чейтера, его животное бешенство. Его настроение могло кардинально измениться в мгновение ока.
Клекнер сел. Он понимал, что находится в паршивом положении, но сохранял на лице гордое выражение, как будто рассчитывал еще побороться. Том услышал приглушенный рев приземляющегося самолета. Где-то в другом конце аэропорта, подумал он.
– Итак. – Амелия посмотрела на часы и села напротив Клекнера. – Как я уже сказала, у нас есть ряд вопросов по поводу агента в Иракском Курдистане, которым занимался Пол Уоллингер.
У них было мало времени, но Том все же инстинктивно почувствовал, что Амелия слишком резво приступила к допросу. Поэтому он совсем не удивился, когда Клекнер уклонился от ответа.
– Вы ведь хорошо знаете Тома, да?
Амелия обернулась к Тому и улыбнулась ему:
– Да. Уже много лет.
– Так, значит, вы знаете правду об этих двоих? – Клекнер кивнул на Чейтера. – Знаете их историю?
Амелия устало вздохнула. Эти второсортные игры ей были неинтересны.
– Сейчас все как в старые добрые времена, а?
– Это точно.
– Да? Хочешь меня ударить, Том? Хочешь надеть мешок мне на голову? А эти ногти – они должны тебе понравиться. – Клекнер выставил вперед руки. – Уверен, у Джима найдется пара плоскогубцев. Не стесняйтесь, парни. Действуйте, как привыкли. У вас это получается лучше всего.
Том промолчал. Амелия тоже. Они оба были слишком опытны, чтобы поддаться на такую элементарную провокацию. Слишком простая тактика.
– Так вот в чем, оказывается, было дело? – вступил Чейтер. Том был разочарован тем, что Джим так легко заглотил наживку. – У тебя проблема с нашими методами, Райан? – Чейтер сделал шаг вперед, и Том заметил, что Клекнер физически боится его. В его глазах на мгновение промелькнул настоящий страх. – Не хочешь облегчить душу и все рассказать?
– Я хочу сделать заявление, – произнес Клекнер.
– Пусть говорит, – разрешила Амелия.
Клекнер подался вперед. Некоторое время он молчал, потом заговорил:
– Джим. Я знаю, что вы сделали. – Его голос почти дрогнул от горечи и разочарования. Словно у юноши, которого лишили невинности и обманули мужчины и женщины, которым он безгранично верил.
– Да? И что такого мы сделали? – поинтересовался Чейтер.
– Я знаю, что вы водили заключенных на поводках. Я знаю, что вы дали разрешение на пытку водой. Я знаю, что вы дали указание медицинскому подразделению обследовать Яссина Гарани. Вы хотели удостовериться, что он достаточно здоров, чтобы вы могли пытать его и дальше.