Холоднее войны

– Прекрасно. Хоть одна хорошая новость. Как только она даст о себе знать, я тебе скажу.





Глава 52




Александр Минасян вышел из гостиницы в Снэрсбруке, спустился в метро, перешел на Центральную линию и доехал до Лондона. Он организовал встречу с главой резидентуры Службы внешней разведки в ресторане на Шепардс-Маркет и там рассказал ему об отношениях Кодака с Рэйчел Уоллингер.

– Келл. Том Келл. Что вы о нем знаете?

– Имя вроде бы знакомое. Я могу проверить. У нас должны быть документы.

– Его послали расследовать несчастный случай с Уоллингером. Он встречался с Джимом Чейтером в американском посольстве в Анкаре. Согласно Кодаку, Келл пришел с этой женщиной на его вечеринку в баре в Стамбуле.

– Келл знает Чейтера? Они друзья?

Минасян дал понять, что он не имеет ответа на этот вопрос. Ему было известно только, что Кодак ненавидит Джима Чейтера до самых печенок и даже глубже. Перед всеми он играл роль юного ученика, который внемлет каждому слову своего старшего коллеги и мудрого наставника Джима, восхищается его мастерством и профессионализмом, но на самом деле глубоко презирал Чейтера за его этические и моральные принципы и методы работы. Иногда Минасян даже думал, что согласие Клекнера работать на МИ-6 было не в последнюю очередь вызвано его враждебным отношением к Чейтеру.

– Вы знаете дату той вечеринки?

Глава резидентуры ковырялся в тарелке с паштетом из куриной печени. Минасяну есть не хотелось.

– Это был день рождения Кодака, – ответил он. – По словам девушки, они с Томом познакомились как раз в этот день. Эти сведения нуждаются в подтверждении. У них завязался роман, который продолжался до тех пор, пока Рэйчел не вернулась в Лондон. Здесь они поужинали – во вторник вечером, – и она с ним порвала. К этому времени Кодак уже написал ей или позвонил. Как она говорит, с ним ей хотелось встречаться больше.

– Это кто так считает?

– Кодак. Она сама сказала ему в ту ночь, когда они пришли вместе в Rembrandt Hotel. И еще – что Келл для нее слишком старый. Ему где-то сорок три – сорок четыре. А ей только тридцать, и она не хочет связывать себя отношениями с мужчиной, за которого никогда не выйдет замуж. Сейчас она в Стамбуле. Собирается поужинать с Кодаком. И он думает, что ей нравится.

– И кому вы верите?

– Вопрос не в том, кому я верю, – сказал Минасян и махнул официанту, чтобы тот принес счет. – Вопрос в том, что нам скажут разведданные.





Глава 53




Как только самолет рейса British Airlines приземлился в Стамбуле, Райан Клекнер включил свой «блэкберри». За тридцать секунд он успел получить сообщение от матери, загрузить несколько связанных с работой имейлов – с трех разных почтовых аккаунтов – и послать сообщение Рэйчел Уоллингер. В нем говорилось, как ему не терпится увидеть ее завтра вечером. Время было уже за полночь, поэтому Клекнер не удивился, что Рэйчел не ответила.

Он сидел у окна по правому борту, прямо над крылом. Как только замолчали двигатели, пассажиры, как обычно, вскочили, чтобы достать с полок свой багаж. Клекнер был вынужден оставаться на своем месте, пока другие пассажиры, сидевшие за ним, вместе со своими сумками столпились в проходе. Стюардесса объявила по-английски и по-турецки, что придется немного подождать, прежде чем откроют двери.

Через некоторое время ему все же удалось встать, пробраться в проход и втиснуться в очередь. С полки у левого борта он достал свой черный чемодан на колесиках и поставил его на освободившееся сиденье. Клекнер устало вздохнул и оглядел толпу измотанных, нетерпеливых людей, которые мечтали поскорее выбраться наружу.

Он всегда ненавидел толпу. Пустые глаза, лишенные эмоций лица. Вечно мрачные женщины, которые позволили себе безобразно расплыться. Дети, с визгом требующие еды и игрушек. Ему очень хотелось растолкать их всех и встать так, чтобы никого не видеть. С детства он был уверен в собственном превосходстве, в том, что его выдающиеся физические и интеллектуальные качества ставят его гораздо выше обычных людей. Если он и обладал недостатками в общепринятом смысле – тщеславием, надменностью, неспособностью к состраданию, – то в его собственных глазах они были скорее достоинствами. К тому же их можно было легко скрыть. Клекнер всегда мгновенно завоевывал доверие незнакомых людей; он умел это делать задолго до того, как его стали учить этому специально. Притворяться и в то же время видеть людей насквозь, понимать интуитивно и просчитывать логически мотивы поведения коллег и друзей – этими свойствами характера он, кажется, обладал с рождения. Случались дни, когда ему даже хотелось, чтобы кто-нибудь понял его истинную сущность, чтобы хоть у кого-то хватило ума его «раскрыть». Но этого так и не произошло.

Он обернулся и осмотрел салон. В воздухе стояла вонь трехчасового полета. Слишком много людей. И все напирают, все его теснят.

Клекнер пригляделся внимательнее. Вроде бы знакомое лицо. Женщина около двадцати семи – двадцати девяти, с темными волосами, стояла всего метрах в трех от него. Она путешествовала одна и сейчас старательно отводила от него взгляд, будто ей не было до него никакого дела.

Он видел ее раньше. Он помнил эти глаза – немного косые, чуть расфокусированные. И зубы. У нее были скобки на зубах. Где же он мог ее видеть? В баре Bleu? На деловой встрече в Стамбуле? На вечеринке?

Только когда она прошла вперед, кивнула пилоту, улыбнулась стюардессам, он вдруг точно вспомнил, где с ней встречался. И это было словно удар в солнечное сплетение – у него перехватило дыхание.

Отдел парфюмерии. Затем, час спустя, повторяющееся лицо – на юго-восточном углу здания. Клекнер отметил ее профиль, но решил, что это совпадение. Он стряхивал хвост перед встречей со своим агентом.

Harrods.





Глава 54





В дело были брошены восемнадцать сотрудников – ни много ни мало – в Лондоне, Киеве и Москве. Десять из них изучали цифровой «след», оставленный Рэйчел Уоллингер, восемь занимались Келлом. Проработав всю ночь пятницы напролет, Служба внешней разведки получила и перевела 362 имейла и 764 текстовых сообщения, которые отправили друг другу Келл и Уоллингер.

Все, что Кодак сообщил Минасяну, было подтверждено доказательствами. Поиск велся по ключевым словам «Амелия», «Левен», «авиакатастрофа», «Хиос», «Сесилия», «Шандор», «смерть», «убийство», «несчастный случай», «крот», «МИ-6», «Райан», «Клекнер». Если одно из этих слов присутствовало в тексте, он тут же пересылался Минасяну, который вернулся в Киев через Франкфурт в пятницу вечером. Ни в каком из писем или СМС аналитики не нашли даже намека, что МИ-6 интересовалась Клекнером. Отношения Келла и Рэйчел выглядели вполне искренними, так же как и ее работа в лондонском издательстве и ее переписка с друзьями, в которой она рассказывала о своих запутанных чувствах к Келлу и растущей симпатии к Клекнеру.

Но Минасяну было неспокойно. Он был убежден, что аналитики что-то пропустили. В пять утра субботы он попросил доставить все документы без исключения к себе домой, в киевскую квартиру, и начал читать все заново, каждое сообщение, каждый имейл, абсолютно все, включая и то, что не было напрямую связано с сексуальными отношениями между Келлом и Уоллингер. Минасян владел искусством с огромной скоростью читать и усваивать большое количество письменной информации. И хотя он не спал уже двадцать четыре часа, его ум оставался все таким же острым, а внимание не притупилось. Именно поэтому он сумел выцепить из общей массы одно-единственное слово – «Бююкада», которое подтвердило все его самые худшие подозрения насчет того, чем Келл действительно занимался в Турции.

Согласно данным Службы внешней разведки, текстовое сообщение было отправлено с номера Келла (мобильный оператор «О2») на номер Рэйчел Уоллингер (без ответа) 29 апреля в 17 часов 34 минуты. В тот самый день, когда Минасян приезжал на Бююкада, чтобы забрать закладку из тайника.

«Привет. Скажи мне, я все придумал или ты действительно упоминала, что у твоего отца был друг-журналист, который живет на Бююкада? Если это так и я не сошел с ума, то не помнишь ли ты, как его звали? Не Ричардс? А если сошел, то забудь и считай, что этого сообщения не было. В твое отсутствие я почти стал лунатиком».





Глава 55




Около восьми утра утром в субботу сотрудница-аналитик, которая сидела перед мониторами, передававшими живую картинку из квартиры Райана Клекнера в Тарабии, доложила, что американец ведет себя необычно. Абакус приехал домой из аэропорта около двух ночи, но спать не лег. Вместо этого он очень долго сидел перед своим лэптопом, выпил целую бутылку красного вина и больше часа проговорил по скайпу с матерью, которая была сейчас в Соединенных Штатах. Позже характер их беседы был описан как «меланхолический и нежный»; и последовавшие события это прояснили.

Вскоре после восьми Клекнер, как показали мониторы, прочитал что-то в своем «блэкберри», скорее всего СМС, и, по словам аналитика «замер, как будто в шоке». В таком положении он «оставался довольно продолжительное время». На сообщение Клекнер не ответил, но прошел в кухню, где «из-за труб и технических приспособлений под раковиной» достал пластиковый контейнер, в котором находились «паспорт (страна происхождения не выяснена), крупная сумма денег (валюта не выяснена), совершенно новый айфон и зарядка к нему». Встревоженная странным поведением объекта, сотрудница поступила согласно протоколу и немедленно позвонила домой в Лондон Тому Келлу. Том тут же удвоил число наружников, наблюдавших за домом Клекнера.

Следующие пятнадцать минут Клекнер упаковывал «большой черный чемодан на колесиках». Когда он вытащил из лэптопа хард-диск и тоже сунул его в чемодан, аналитик – которую позже похвалили за сообразительность и инициативность – снова позвонила Тому. Понимая, что Клекнер действует как спаленный агент, он немедленно приказал послать по два человека на вокзал Сиркеджи, в аэропорты имени Ататюрка и Сабихи Гёкчен, на автовокзалы в Хареме и Топкапи, а также на терминал парома в Каракёй. В первый раз он использовал для этого персонал консульства, чтобы компенсировать нехватку людей.

После хард-диска Клекнер уложил в чемодан две фотографии в рамках, две бутылочки с раствором для контактных линз, «значительное количество одежды» и еще одну пару туфель. Он вытащил из «блэкберри» сим-карту и выбросил сам телефон в мусорный бак рядом с домом. Свой дипломатический паспорт и водительские права Абакус предположительно оставил в сейфе в спальне, однако аналитик не смогла это точно подтвердить.

Рядом с кафе Starbucks, где его уже ждали Прийя и Джавад Мохсин, Абакус вошел в телефонную будку и сделал звонок. Том предположил, что разговор, «который длился не больше десяти секунд», был условным сигналом для Минасяна, означавшим, что Абакус ударился в бега.

В Лондоне еще не было шести утра. Рассматривая карту региона, Том решил, что наиболее вероятный маршрут Клекнера до Москвы будет следующим: он пересечет страну на автобусе или арендованной машине, доберется до Восточной Анталии и попытается перейти границу с Грузией. Особая команда Службы внешней разведки может также попытаться подобрать Абакуса в Самсуне или в любом другом порту на Черном море, и перевезти его на корабле в Одессу или Севастополь. Был актуален еще и путь на север, в Болгарию, но Абакус, возможно, знал, что эта граница вполне может находиться под контролем американцев. Если он доверяет своим союзникам, то, вероятно, рискнет сесть в коммерческий авиалайнер, однако Абакус при этом должен понимать, что все прямые рейсы до Москвы, Киева, Ташкента, Баку и Софии – то есть во все страны бывшего СССР и страны социалистического лагеря – скомпрометированы.

Том полностью зависел от команды наружного наблюдения. Потеряй они Клекнера – и в следующий раз его лицо МИ-6 увидит уже на первой странице The Guardian.

Если довести его до команды встречающих, то у них будет крохотный шанс схватить Абакуса до того, как его возьмет под крыло Москва. Том позвонил Амелии домой в Челси и доложил о последних событиях. Они оба пришли к выводу, что побег Клекнера, скорее всего, спровоцировали отношения Тома и Рэйчел: Минасян покопался в информации и нашел доказательства того, что Абакус раскрыт. Амелия договорилась встретиться с Томом на Воксхолл-Кросс, уверив его, что Рэйчел немедленно вывезут из Стамбула. Вряд ли им удастся увидеться до того, как ему придется покинуть Лондон, подумал Том.

И инстинкт его не подвел. Команда наружного наблюдения успешно довела Клекнера до терминала парома в Каракёй, и сотрудники видели, как он наводил справки о двух круизных лайнерах, стоявших в доках на северной стороне Золотого Рога. Джавад Мохсин проводил Абакуса до итальянского лайнера – Serenissima, получил копию расписания и просидел в здании терминала два часа, до тех пор, пока корабль не вышел в море, чтобы удостовериться, что Клекнер не сойдет на берег. Удачное стечение обстоятельств позволило им даже получить фотографию Клекнера на борту, в то время как лайнер направлялся на север, к Черному морю. Предприимчивый наружник арендовал водное такси и проследовал за Serenissima до самого Босфорского моста.

– Клекнер направляется на Украину, – сообщил Том Амелии, как только услышал новости. – Если корабль не перехватят и ему не удастся сойти, он будет в Одессе через сорок восемь часов.

– Нам лучше позвонить американцам, – сказала она.

Том изумился.

– Но зачем? Абакус – наша добыча. Наш триумф.

– Ты знаешь зачем, Том.

Они сидели в маленьком конференц-зале на втором этаже, с закрытыми дверями и опущенными жалюзи.

– Если ты позволишь Чейтеру вмешаться в то, что я делаю, мы потеряем Абакуса. Можешь даже не сомневаться.

– Ну, наверняка ты этого знать не можешь.

– Кузены заполонят всю Одессу. Наводнят порт. Минасян будет знать, что они прибыли, еще за двадцать четыре часа до того, как лайнер причалит к берегу. Джим не умеет делать такие вещи так хорошо, как мы.

Амелия согласно кивнула, но Том видел, что ее очень волнует политическая сторона вопроса. За исключение из операции Лэнгли МИ-6 придется заплатить высокую цену. Если Келлу не удастся схватить Абакуса, небо обрушится им на головы.

– Прошу, позволь мне заняться этим, – сказал Том. – Маленькая команда, никого не будет видно. Минасян тоже не захочет устраивать песни с плясками. Его лучший агент раскрыт. Он просит Москву о помощи, теряет репутацию, унижается. Его наверняка подомнет под себя какой-нибудь старший офицер и более опытная команда. – Том изобразил русский акцент. «Ты не смог справиться, Александр. Теперь всем займемся мы».

Амелия невольно улыбнулась.

– Поэтому Минасян захочет сделать все тихо. Никаких утечек от киевской резидентуры, никаких намеков Лэнгли или Лондону, что Абакус направляется в Одессу. Он просто хочет снять своего человека с корабля, посадить в машину, отвезти в аэропорт и сделать так, чтобы он появился в шестичасовых новостях. Таким образом, он останется героем. Дескать, он делал все по правилам, а вот Клекнер облажался. Именно так я бы и поступил. И ты бы так поступила, Амелия, ведь правда?

Она кивнула. В данный момент она явно принимала решение.

В конце концов она повернулась к Тому:

– Вот ты облажаться не имеешь права, Том. Мы не можем потерять Райана Клекнера.

– Я не облажаюсь, – сказал Том, уже торопясь прочь из конференц-зала. – Просто дай то, что мне понадобится.