Хочешь умереть? Спроси меня, как

— Это не «частичные скачки». Кривая насилия на Чандрасекаре растёт по прогрессии. К счастью, по арифметической. Но это пока.

— Поэтому однажды и возник вопрос о постройке тюрьмы. Правда, как вы можете убедиться, она пустует. Пока пустует, — с лёгкой угрозой в голосе сказал начальник службы.

— Пан Вайлис, а вы были выбраны на эту должность или заняли её каким-то иным образом? — поинтересовалась Карина после небольшой паузы.

— Меня назначил совет правления, — ответил Вайлис. Его явно начал утомлять этот разговор.

— Могу я ознакомиться с протоколом решения? — строго спросила Травиц.

Как выяснилось, протокол был. И действительно, Игорь Вайлис был назначен советом правления, состоящим из двенадцати членов. Карина пробежала список глазами и убедилась, что в нём нет ни Романа Травица, ни Гора Инскипа. Ей, конечно, не хотелось произносить вслух фамилию своего брата, чтобы это не выглядело прозелитизмом родственных связей, но за отсутствие Инскипа Карина решила спросить строго. И вот тут-то начали выясняться очень интересные обстоятельства: оказывается, были какие-то «большие» и «малые» собрания совета, что в корне противоречило уставу службы. Устав был весьма солидным по объёму, но Карина пошла на принцип и отыскала огромное количество самовольных решений то ли «малого» совета, то ли самого Игоря Вайлиса. Включая вменённые обязанности для патрульных следить за нравственным поведением жителей. И такое самоуправство, как лишение свободы без суда и следствия. Да, недавно построенная тюрьма на окраине столицы пустует, но долго ли её заполнить? При такой ретивости?

Вайлис постепенно приходил в негодование от спокойных комментариев Травиц, которые она делала, составляя рапорт. Попутно она неслышно общалась с Чезаре Мартинелли, передавая ему список имён «малого» совета и выслушивая характеристики этих достойных граждан. Общалась и не только с ним, что, конечно, требовало приличного напряжения.

— Послушайте, Игорь, — по-доброму начала Карина в ответ на одно из недовольных замечаний руководителя. — Предлагаю немного отвлечься от этой бюрократии. Я ведь не враг вам, поймите правильно. И мне тоже очень хочется, чтобы на такую уникальную планету, как Чандрасекар, не проникали нежелательные… элементы.

— Оно и видно, — пробурчал Вайлис.

— Кстати, Игорь, а вы сами уроженец Чандрасекара?

— Я из сектора Форд, — неохотно ответил Вайлис.

— Подробнее, если не секрет?

— Вообще, я родился на орбите внешнего рубежа. Там и провёл детство и юность.

— Образование вы получили здесь? На орбитах ведь нет никаких учебных заведений, кроме школ. А дистанционное образование не считается полноценным.

— Нет, не здесь.

— Где же тогда?

— Я учился в высшем колледже по специальности «прикладная социология», — ответил Вайлис.

— В секторе Рокфеллер нет такого понятия «высший колледж», и в здешних университетах не обучают такой специальности, которую вы сейчас назвали.

— Вы серьёзно считаете, что в секторе Форд образование стоит на более низком уровне? — Вайлис выглядел весьма раздражённым.

— Нет. Я так не считаю. Ладно, отложим этот вопрос на минуту и вернёмся к вашему узкому кругу… То есть «малому совету». В нём двенадцать человек. Их них одиннадцать прибыли сюда в последние три года из сектора… Подсказать, какого именно?

— Чем выходцы из сектора Форд хуже других? — Вайлис уже казался разъярённым.

— Ничем. Да и сектор Форд очень большой. Вот только почти весь ваш «малый совет» собран из жителей буквально двух планетных систем, и восемь его членов представляют одну-единственную планету. Ту самую, на которой вы, пан Вайлис, обучались прикладной социологии. Назвать вам эту планету? Зачитать краткую характеристику, данную ей аналитическим отделом главного управления полиции Взаимодействия?

Поскольку Игорь недовольно промолчал, Карина вывела экран, на котором высветились буквы, и речевое сопровождение вкрадчиво заговорило:

«Установлено, что правительство данной планеты ведет политику самостоятельной экспансии, при этом достаточно агрессивную. Несмотря на все предостережения руководства сектора Форд, занимается рассылкой эмиссаров по другим регионам, предпочитая развитые планеты секторов Рокфеллер, Сакс и в некоторой степени Морган. Что касается взаимоотношений внутри общества, то они представляют собой причудливую смесь из устоев патриархата и обычаев крупной преступной группировки. Отмечены многократные случаи расовой, половой и иных видов дискриминации».

Карина выключила звук и продолжила:

— Если задаться только одной целью, на вашей планете можно найти и конкретные факты всех этих вопиющих нарушений как человеческих прав, так и правил участия в межпланетных сообществах. Чем вы занимаетесь на самом деле, Вайлис? Экспортом устоев патриархата и обычаев крупной преступной группировки на другие планеты?

— Вы совершаете большую ошибку, леди Травиц. К тому же должен вам сообщить, что некоторые моменты нашей деятельности мы согласовываем с руководством сектора…

— И при этом не вашего, Вайлис! Планета Туаред находится в секторе Форд. Какого чёрта единственный член так называемого «малого совета»… Тадеуш Ракаи, прибывший с Орегона-пять, главной планеты Ротшильда, единолично поднимает вопросы повестки собраний? И какого чёрта все остальные члены «малого совета» единогласно его поддерживают? Это уже, знаете, не борьба с чемпионатами по заплыву на латексных куклах. Это ползучая интервенция, Вайлис! Подготовка общества к массовому прибытию носителей культуры, совершенно чуждой и враждебной уже сложившейся на Чандрасекаре.

Изменившийся в лице начальник службы управления полётов сделал движение рукой. В кабинет через скрытые двери тотчас вошли двое крупных мужчин.

— Арестуйте эту леди, — произнёс Вайлис.

Вошедшие немедленно двинулись по направлению к столу, за которым друг напротив друга сидели переговорщики, но вдруг со стороны основной двери в кабинет послышалось:

— Прекратите немедленно!

— В чём дело? — рявкнул Вайлис. — Кто вы? Кто вам позволил врываться в мой кабинет?

— От имени правительства планеты Чандрасекар с данной минуты и до особого распоряжения деятельность службы управления полётов приостанавливается, — послышался голос, хорошо знакомый Карине. — Вы отстранены от руководства данной организацией и будете задержаны для выяснения всех обстоятельств.

— Я не знаю ничего о правительстве планеты Чандрасекар! — загремел Вайлис.

Вошедшие в кабинет включили экран, на котором появилась визуальная информация о создании данного правительства.

— Вы его создали сегодня?! Полчаса назад? — захохотал Вайлис. — Прекратите это идиотское представление, в противном случае я вызову ещё один наряд охраны…


— Нет больше охраны у вас, Вайлис, — произнёс Гор Инскип, подходя к столу. — Нет у вас больше никакой власти… Уважаемые сотрудники службы безопасности, у вас включены визуализаторы? Прочитайте, что вы видите.

— Информация принята, — проговорил один из охранников.

— Арестуйте этого человека, — сказала Карина. — Всё-таки не зря он построил здесь тюрьму. Как чувствовал прямо.

— Подтверждаю распоряжение инспектора полиции, — проговорил Инскип.

— Я не поверю, что ты всё это затеяла исключительно из-за того, что тебе не удалось оттянуться в каком-нибудь клубе Зоннентау, — сказал Роман. — К тому же никто специально прямо сейчас не побежит восстанавливать разрушенную запретами индустрию развлечений.

— Конечно, нет, — ответила Карина. — Если ваши люди действительно захотят этого, то они рано или поздно вернут в Зоннентау прежнюю атмосферу. Если не захотят — значит, так тому и быть. В любом случае, это будет решено только вами самими, без участия всяких залётных «эмиссаров», которые уверены, что лучше других знают, как надо строить общественные отношения…

— Я знаю, что к некоторым ребятам с Туареда у тебя особый счёт, — сказал Роман.

— Есть такое дело, — согласилась Карина.

— Ты мне так и не рассказала подробности той истории. А ведь раньше ты никогда не делала от меня секретов.

— Могу сейчас рассказать, — произнесла Карина, поглядывая на Сэди, сидевшую поблизости и потягивавшую сок из высокого бокала. Девушка была одета в одну из тех самых накидок, какие очень нравились Травиц: лёгкую, почти невесомую, оставляющую обнажёнными правое плечо и левое бедро.

…Сгустились сумерки. Прозрачный купол оранжереи слегка поблескивал. Некоторые огоньки перемещались — то летали светлячки всех видов. Трещали вечерние сверчки и цикады. Приятно пахло цветами и ещё чем-то, названия чему Карина не знала: в воздухе разливался еле уловимый аромат — нежный и чувственный.

— Лучше в другой раз, — произнёс Роман. — Тем более, мы не для этого здесь.

— Да, я знаю. У нас на повестке дня один вопрос, и такой, который точно не решали на «малом совете» управления и даже на большом. И имя этому вопросу — Электра. Так уж случилось, что сейчас здесь собрались сразу три человека, которые её любят.

— И три человека, от которых она в итоге решила уехать, — добавила Сэди.

— Есть смысл подумать, почему? — подал голос Роман.

— Она — мазохистка, — чуть ли не хором сказали Карина и Сэди.

— Но она этого и не скрывала, — произнёс Роман. — Однако моего опыта в Теме то ли было недостаточно, то ли она ждала чего-то другого.

— Я знаю, чего, — сказала Карина. — И никто из нас не в состоянии дать ей то, чего она хочет.

— Чего же она хочет? — спросила Сэди.

— Она хочет умереть. То есть получить такую дозу страдания, после которой выжить уже невозможно. Так что флоггеры, стеки и прочая галантерея из клуба «Смайтфетиш» — не совсем то, что ей нужно. Уж поверьте. Я с ней провела столько ночей, и мы столько всего друг другу сказали, что по-иному её сексуальность истолковать невозможно.

— Она постоянно была в поиске, — сказала Сэди.

— Да, мы часто занимались любовью втроём, — сознался Роман. — И действительно, несмотря ни на что, ей всегда чего-то не хватало.

Две женщины и мужчина помолчали, прислушиваясь к угасающим звукам вечера. Роман провёл рукой над головой, зажигая неяркий купол. Столик у оранжереи погрузился в мягкое освещение.

— Её завербовали на страшную игру, — сказала Карина. — И пообещали, что якобы там возможно такое, чего она более всего желает. Я в это не верю… И не знаю, сумею ли вернуть Электру из этой авантюры живой и невредимой. Но я обещала себе это сделать. Потому что люблю её.

— Я тоже люблю её, сестрёнка, — сказал Роман. — Знаешь, прикипел к ней сразу же, как только она появилась здесь, после того, как мы вернули ей нормальную жизнь.

— И я люблю её, — сказала Сэди. — Никто и никогда не говорил мне того, что я слышала иногда от неё. Эти слова я не смогу повторить вслух, даже при вас.

— Понимаю, — покачала головой Карина. — Каждый из нас слышал от неё что-то своё.

— Но мы сейчас не об этом, — сказал Роман.

— Конечно, — согласилась Травиц. — Но для начала вот вам такая информация. Частично я кое-что узнала дома, хотела ещё выяснить подробности здесь, но…

…Карина успела ранним вечером посетить пресловутую тюрьму, построенную эмиссарами Туареда, внедрившимися — ни много ни мало — в службу безопасности Чандрасекара. Злой, набычившийся Игорь Вайлис встретил её там без малейшего удовольствия. Что было вполне понятно, принимая во внимание изменившиеся обстоятельства.

— Пришла насладиться собственным торжеством, женщина? — спросил он.

— Не угадал. Хочу предложить небольшую сделку.

— Сделку? Человеку, которого после клоунады, называемой судебным разбирательством, предсказуемо отправят в бессрочную ссылку? Что ты можешь ему предложить, женщина?

— Ты, говоришь, родился и вырос на астероидах. Я знаю, что это такое. Синтетическая пища, вонючий воздух, регенерированная вода. Реплицированные вещи, да и те привозные. Либо удушливая жара, либо адский холод, в зависимости от того, какая система жизнеобеспечения проходит профилактику.

— И что с того?

— Есть места в этих бессрочных ссылках, которые значительно комфортнее астероидов. А есть намного хуже. Можно жить на нормальной планете под настоящим солнцем и дышать живым воздухом, а можно провести остаток жизни под куполом и постоянно страдать от кислородного голодания и сучьего вымени. А учитывая, что мой голос обладает некоторым весом среди судебных исполнителей, я могу замолвить слово. Непосредственно перед распределением после суда.

Вайлис задумался.

— Чего ты хочешь?