Хочешь умереть? Спроси меня, как

— Какие-нибудь специальные условия оговаривались? Жёсткие, которые заставляют задуматься.

— Я всегда честно излагаю, что возвращения может не быть.

— И девушку это устроило?

— Вполне. Я же говорю — виктим, мазохистка и тяга к саморазрушению. Клад, а не девушка.

— Что ей грозит на месте пребывания?

— Я этого даже знать не хочу, — ответил Шванзингер.

Карина встала и посмотрела на стену, по которой бежали буквы и всполохи индикации. Полиграф уличал задержанного во лжи. С каким бы наслаждением Карина сейчас проткнула бы этому типу кишки тонким стилетом и потом хорошенько попинала в живот!

— Ты это знаешь, — сказала Травиц, выводя на другую стену ролик с видами Нью-Дюны. Петер, набычившись, смотрел на серо-жёлтые барханы, на полузасыпанные песком хижины ссыльных поселенцев, на драку возле колодца в оазисе… Чахлые растения, зловещего вида насекомые и почти полное отсутствие надежды на амнистию.

— Мне известно, что пунктов назначения три, — неохотно произнёс вербовщик. — Два планетоида, переделанных в космические станции. Номер один и номер два. И на каждой из них развлекаются представители элиты сообразно своим извращённым понятиям об удовольствии. И ещё одна планета, которую тоже называют между собой «станцией». «Станцией номер три».

— Где они находятся?

— Вот этого я действительно не знаю. Но слышал, что все станции, кроме третьей, естественно, могут менять места дислокации в случае необходимости. Есть голографическая и стохастическая защита. Захват станций практически невозможен.

Полиграф на этот раз подтвердил правоту слов Петера. Впрочем, он об этом уже рассказал и капитану Крайски.

— И на какую именно станцию должна отправиться девушка?

Вербовщик мялся. Полиграф указывал на растущее нервное напряжение.

— Говори. Ты ведь задавал ей вопросы?

— Задавал, конечно.

— Ты спрашивал её, как она хочет умереть? — Травиц резко подошла к столу и нависла над задержанным.

— Да. И передал данные моей заказчице.

— Что она сказала?

— Что девушку с такими показателями лучше отправить на станцию номер один…

— Я не об этом, — с досадой произнесла Карина, мысленно отметив, что заказчик у Петера — женщина. — Девушка что ответила?

— Она сказала, что хочет получить ранение в живот. Чтобы кишки лопнули и вылезли наружу… Говорю почти дословно, офицер.

Несмотря на то, что примерно такой ответ Карина и ожидала услышать, суть данной затеи плохо укладывалась у неё в голове.

— Твои вопросы были импровизацией? — спросила она. — Или это уже заготовленные шаблоны?

— И то, и другое, — ответил Петер.

— Какой шаблонный вопрос был основным?

— Ну, их несколько…

— Подробнее, подробнее.

— Во-первых, что касается происхождения. Чандрасекар — планета иммигрантов со всех краёв Вселенной, так что я обязательно должен задать вопрос о родине девушки. У меня имеется список предпочтительных планет в плане вербовки. Кстати, самого Чандрасекара в нём нет.

— Почему?

— Не я составлял этот перечень.

— Ладно. Что ещё?

— Всё зависит от поведения вербуемого… Хотя, конечно, есть вопрос, смысл которого требуется передать точно при любой беседе, независимо от девиаций, которые есть у потенциального виктима.

— И какой же?

— Звучит он в общем случае примерно так: «Представьте себе, что у вас есть много жизней. Согласны ли вы испытать реальные ощущения, ведущие к вашей смерти, с учётом того, что они будут чрезвычайно мучительны? Но так же и с учётом того, что смерть окажется не настоящей, и ваше тело не будет повреждено?» Не слово в слово, но девушке я задал этот вопрос примерно так. И ответ был такой, как я уже сказал.

— И что, многие соглашаются?

— Да, конечно! Когда начинаешь проникать глубже в женские фантазии, то такие изощрённые подробности вылезают, что даже мне, привыкшему ко всему, дико становится. Среди моих клиенток половина, если не больше, фантазирует о смертельных травмах живота. Кому-то просто вспороть его надо, кому-то проткнуть в нескольких местах, а кому-то раздуть так, чтобы кишки лопнули… Одна женщина мечтала о том, чтобы ей в брюшину подсадили паразитов, и те медленно поедали её внутренности изнутри.

— Что, и это возможно? — Карина знала о таких паразитах не понаслышке, но не представляла, что их кто-то мог бы использовать намеренно.


— А почему бы нет? Вместо паразитов можно ввести десятка два микроботов с квазиметаболизмом, чтобы не только кусали, но и выделяли какую-нибудь гадость… Некоторые хотят испытать ощущения казнимого на колу. Это как бы немного другое направление, но поскольку повреждаются внутренние органы, данную тему тоже перевели на станцию номер один… Наконец, кто-то хочет своеобразного спорта — помахаться саблей, но в итоге всё равно упасть с распоротым животом.

Карина вспомнила своё увлечение времён студенчества — фехтование. И какие у неё были проблемы, когда кто-то донёс, что она выезжает на состязания с такими же отчаянными молодыми людьми, чтобы биться настоящим оружием, без защиты. Как она тогда на полдюйма погрузила шпагу в живот этому парню, как его… Саулу, так его звали. И как потеряла после этого бдительность, а он — раз! и проткнул ей грудь под левым соском. Этот Саул у неё стал десятым или около того сексуальным партнёром в жизни, но, надо признать, первым среди особенно изобретательных…

С некоторым неудовольствием отметив растущее возбуждение, навеянное не только воспоминаниями юности, но и рассказом Шванзингера, Травиц задала ещё один вопрос:

— Но ведь довести человека до такого состояния нереально? Если вспороть живот или — хуже того — искромсать внутренности микроботами, выжить же невозможно?

— Мне кажется, это всего лишь имитации, — произнёс Петер. — Но очень реалистичные. Наведённые ощущения при подключениях напрямую в мозг. Ведь невозможно быть убитым несколько раз. Имеется какая-то тонкая аппаратура, скорее всего, принудительно сращиваемая с нервной системой виктима. Но это лишь мои предположения. Подробности мне неизвестны.

— Ты работал только с виктимами? А их, так сказать, партнёров кто вербовал?

— Об этом меня уже спрашивали. Не моя тема. Да и «вербовать» их не надо, они сами слетаются.

— Если не секрет, куда именно?

— Есть такие места… Но туда просто так не добраться. Только по протекции.

— Названия?

— Кроме Боргеса, слышал о планете Форс-Мажор. И ещё о какой-то, забыл название. Но там филиалы. Основная деятельность ведётся на Боргесе.

Полиграф сказал: да, это так. Травиц произнесла:

— Хорошо. Но вот ты работал себе, работал… И тебе вдруг стало интересно, что же именно происходит на этой станции номер один. И ты обратился к своему работодателю — хочу, значит, побывать там и посмотреть, что чувствует женщина, которой вспарывают живот. Пусть даже и с имитацией.

Петер усмехнулся.

— Я спрашивал. Надо мной только посмеялись. Если там действительно что-то подобное происходит, то это доступно лишь элите. Собственникам планетных систем или межзвёздных транспортных линий. На тот же Боргес обычным людям билет почти невозможно заказать.

— Взаимодействие отрицает само понятие собственности, — произнесла Травиц.

— Я знаю, — ответил вербовщик. — Для нас с вами — да.

Разговор со Шванзингером не слишком много добавил к тому, что Травиц уже прочитала в рапорте капитана Крайски. Но Карина определила пол непосредственного работодателя Петера, выяснила вероятное количество и общую характеристику притонов, а также уточнила детали переговоров между вербовщиком и Электрой. Об этих последних деталях она умолчала в последовавшем разговоре с Крайски, но охотно поделилась прочей информацией. В свою очередь, капитан назвал дату суда над Петером и имя куратора от службы судебных исполнителей. Звали его Джером Кренц.

Осталось повстречаться с Чезаре Мартинелли. С аналитиками до сего времени Карине доводилось общаться лишь посредством туннельной связи, теперь же предоставлялась возможность увидеться с одним из шефов лично.

Мартинелли носил форменную одежду с той элегантностью, которой мало кому удавалось достичь. Карине элегантности тоже было не занимать, и она сразу же отметила эту особенность в красивом, статном брюнете с тонкими чертами лица. Отметила и лёгкое, приятное замирание внутри, которое обычно у неё появлялось при виде мужчины или женщины, кого она с первых же секунд знакомства представляла рядом с собой в постели.

— Чем могу быть обязан? — спросил Чезаре.

Бархатистый баритон аналитика добавил вожделения. Карина непроизвольно повела бёдрами, но изложила цель своего визита как полагается на службе — чётко и по делу.

— Значит, решили добраться до странной компании, которая занимается подозрительными делами? И для этого хотите понять, где же находятся punctum contactus между эмиссией денег и имитацией убийств?

— Verum, Caesar, — немедленно откликнулась Карина. Мартинелли удивлённо поднял тонкие брови.

— Я — офицер Мермэйд, — сообщила женщина. — Мы с вами уже общались, и не один раз.

Чезаре рассыпался в витиеватых комплиментах. Карина не могла не улыбнуться и не ответить аналитику тем же. Взаимная приязнь у обоих офицеров возникла одномоментно и собралась перерасти в нечто большее. Травиц села в кресло рядом со столом Мартинелли, отметив, что в случаях, когда собеседник ей особенно симпатичен, юбка словно бы это тоже понимает и открывает коленки выше, чем при беседе в той же позе с человеком, к которому не испытываешь подобного чувства.

— Судя по всему, организация устраивает очень дорогое удовольствие, — сказал Чезаре. — Для весьма и весьма солидных клиентов. Тем, кому планетка-другая по выслуге или в виде награды досталась, на вечеринку доступ закрыт. Видимо, организация демонстрирует клиентам некое уникальное техническое достижение, по степени влияния на общество сопоставимое с репликацией. Возможно, вы знаете, что универсальный репликатор в своё время едва не стал монополией группы заговорщиков, и она тоже запускала эмиссию собственных денег. Однако в группе начались разногласия, и авантюра быстро закончилась, а репликация демонополизировалась и стала доступной повсеместно. Но сейчас, согласно имеющимся данным, ситуация немного иная. Основное отличие между репликацией и «технологией X» в том, что первая подразумевает использование всеми возможными социальными группами, включая младенцев и ограниченно способных. Пусть косвенно. Доступ же к «технологии X» даже при неизбежной её реализации в будущем планируется осуществлять только для элиты. Либо в лучшем случае для тех, кого элита сочтёт достойными этого доступа.

— Или тех, кто будет обладать медиальным средством для бартера.

— Совершенно верно. Деньгами. Как бы ни пытались представители Домов искоренить расчётно-финансовые институты, универсальный эквивалент то и дело пытается вернуться. Как говорили на Матери-Земле, eam persecutus ad ostium, et ipse ascendit fenestram.

— Признаюсь, что смысла в последнем афоризме я не уловила.

— Его гонишь в дверь, он лезет в окно. Назойливо и упрямо, несмотря на все усилия.

— Если эти усилия искренние, — произнесла Карина.

— Не нам решать, действительно ли это так; нет и доказательств, что какой-либо из Домов саботирует основы Взаимодействия.

— Хорошо. Какое отношение ко всему этому имеет аттракцион имитации мучительных смертей? В первую очередь, как я понимаю, смертей женских?

— Есть ещё одно архаичное изобретение человечества — сексизм. Которое искоренить тоже не удаётся, несмотря на условные границы в наши дни между полами и причудливые отношения между ними.

— В разных регионах и традиции разные, — возразила Карина. — Я бывала в таких местах, где гомосексуалистов лечат электрошоком, а трансгендеров вешают.

— Я тоже знаю, что в мире есть такие места, — сказал Чезаре. — В основном это колонии начала Экспансии, ведущие политику самоизоляции. Кое-где, кстати, местные короли и президенты с успехом чеканят или печатают собственные деньги.