Хиллсайдский душитель. История Кеннета Бьянки

Но даже когда Кен встречался с «приличной» девушкой, с которой можно было рассчитывать на долгие отношения, ему хотелось испробовать и совсем другие радости, впервые ставшие доступными для него, – в частности, наркотики.

Мир наркотиков очень манил его, пока однажды вечером Кен с подругой не пришли на вечеринку к общему приятелю. Тот выдвинул нижний ящик комода и достал оттуда немного марихуаны. Кен пил пиво, когда им с девушкой предложили косячок. Бьянки выкурил четверть, но ничего не почувствовал. Кому-то из гостей стало плохо, их тошнило в ванной, и Кен с девушкой ушли.

Они сели в машину и поехали по улице. Всего через полквартала, возле перекрестка, Кен вдруг увидел прямо перед собой гигантскую вспышку, словно переливающуюся всеми цветами радуги. Испугавшись, он ударил по тормозам. Машина остановилась, Кен выскочил и только тут понял, что на самом деле ничего не было. Никакой вспышки, никакого огня – вокруг стояла тишина. Причиной виде́ния, очевидно, стали галлюциногенные свойства травки. Бьянки раз и навсегда решил, что, даже если позволит себе в будущем пару раз затянуться на вечеринке, по-настоящему никогда не станет курить траву или принимать другие наркотики.

Хотя Кену представилась возможность вкусить некоторых голливудских соблазнов, он понял, что беспорядочная и разнузданная жизнь его не привлекает. Ему хотелось иметь собственный дом – с нормальными дверьми, с кухней, дом, где вовремя садятся за стол и ложатся спать. Ему были необходимы друзья – и не из тех, кто занимается проституцией, шляется по барам или засиживается в ресторанах за полночь, пытаясь свести очередную шлюху с ее потенциальной «жертвой». Но для этого требовались деньги, а чтобы разжиться деньгами, нужна была работа.

По-настоящему Бьянки интересовала лишь одна карьера – полицейская. Он с детства восхищался доблестными копами и потому попытался устроиться на работу в лосанджелесское управление. Однако вакансий было мало, и Кену стало ясно: надо подыскивать что-то другое, иначе он застрянет у Анджело.

В Рочестере ему не раз предлагали работу, причем неплохую. Один раз его звали в компанию «Истмен Кодак», потом на почту. Но каждый раз по знакомству. Теперь он был готов рассмотреть любые варианты карьеры и самостоятельно выбиваться в люди.

Кен ежедневно искал работу. Просматривал газеты, отвечал на рекламные объявления, обзванивал интересующие его фирмы, но большей частью обивал пороги, как тысячи других приезжих. Иногда подрабатывал в обойной мастерской, выполняя простые задания, которые поручал ему кузен. Порой являлся в мастерскую до и после поисков места, мыл полы, помогал с уборкой. Это не была работа в полном смысле слова, скорее способ возместить хотя бы часть денег, которые тратил на него Анджело, пока он пытался встать на ноги.

Постепенно Бьянки начал впадать в уныние. Он мог выбираться в город только раз в два-три дня, остальное же время проводил с кузеном, занимаясь покраской или отгоняя клиентам автомобили с перетянутыми сиденьями. У родственников нашлось мало общего, и постепенно они стали действовать друг другу на нервы. Анджело мечтал, чтобы кузен съехал, а тот чувствовал себя неуютно в чужом доме. Однако идти Кену было некуда, и, поскольку Анджело тоже это понимал, Бьянки надеялся, что его не выселят, по крайней мере, в ближайшем будущем. И все же в доме постоянно ощущалось подспудное напряжение.

Наконец Кен, несчастный и практически обнищавший, отправился в банк, чтобы снять со счета последние жалкие доллары. Там он разговорился о своих проблемах с кассиром – молодой женщиной. Та рассказала, что ее брат работает в компании, занимающейся проверкой прав собственности на недвижимость, и они как раз набирают персонал. Кен ухитрился одолжить на время машину, отправился в эту компанию и в тот же день был принят на работу.

Внезапно мир вновь заиграл всеми красками. Через два дня после устройства на работу Кен подыскал себе квартиру, а первую зарплату потратил на подержанный автомобиль, который купил у Энтони, сына Анджело. Наконец-то у него начало появляться все то, о чем он мечтал, хотя квартплата за два месяца вперед и покупка машины уже с первой получки выдавали в нем человека с безответственным отношением к финансам, что впоследствии заметно омрачало его личную жизнь. Кену недоставало терпения повременить с приобретениями. Квартплата была немалой, и денег на еду, одежду и другие первоочередные нужды уже не осталось. Покупка машины тоже была преждевременной. И все же Бьянки ни разу после переезда в Лос-Анджелес не был так счастлив, и его совершенно не заботило, что в карманах у него нет ни гроша.

Кен начал трудиться в клиентской службе компании «Калифорния лэнд тайтл». У него были собственное жилье, постоянный заработок и перспективная работа. Впервые с окончания школы Кен Бьянки по-настоящему себя уважал.

В каком-то смысле он только теперь стал совершенно самостоятельным. Всего в тринадцать лет потеряв отца, скончавшегося от сердечного приступа, Кен очень страдал. Последние школьные годы выдались непростыми: им с матерью пришлось учиться выживать без главы семьи. У юноши было сравнительно мало друзей, хотя увлечение спортом и симпатичная внешность обеспечивали ему внимание прекрасного пола.

Девушки, с которыми Кен встречался в старших классах, делились на две категории. С одними, «вечными девственницами», можно было ходить на свидания и даже попытаться зайти дальше, но не до самого конца; других парни из школы Гейтс-Чили называли «подстилками». Такие девицы соглашались прыгнуть в постель с кем угодно и когда угодно, служа своего рода полигоном, где неопытные юнцы познавали свою пробуждающуюся мужскую сущность.

Лишь когда Кен познакомился с Лорой, он наконец испытал глубокое физическое и эмоциональное влечение, присущее первой серьезной любви. Но в действительности, похоже, они так и не узнали друг друга по-настоящему. На обоих значительное влияние оказывали матери. Оба имели привычку звонить своим родительницам во время любой ссоры, которые более взрослые пары предпочитают улаживать самостоятельно. Судя по всему, и устремления у них были различные. Кен мечтал работать и копить деньги, чтобы завести детей, обустроить дом, наладить жизнь. Лора, возможно, об этом тоже мечтала, но сначала ей хотелось немного пожить для себя.

Они поженились в 1971 году, вскоре после того как Кен окончил школу. Молодые супруги не были готовы к новым обязанностям и не умели открыто обсуждать свои сокровенные чувства и потребности. Пара постоянно ссорилась. Чтобы смягчить ситуацию, Кен старался подавлять эмоции, не выдавая своих истинных чувств. И не заметил, что его замкнутость подтолкнула Лору к тайным любовным связям. Судя по всему, на протяжении всех восьми месяцев их совместной жизни у нее были романы на стороне, в том числе с человеком, на которого работал Кен.

Бьянки отчаянно пытался сохранить свой брак. Писал Лоре стихи, дарил цветы, окружал ее вниманием. Но она отвергала все его ухаживания, считая их чересчур романтическими. Она воспринимала поведение мужа как признак незрелости – и наконец решила уйти.

– Я знал, что им нельзя жениться, – рассказывал их общий друг. – Стоило им немного поругаться, Лора бросалась звонить маме. Она нуждалась в одобрении, словно маленький ребенок. Она будто играла – играла в семью, в секс, во взрослую жизнь, а потом вспоминала, что мамочка по-прежнему рядом и обязательно спасет ее, когда все пойдет наперекосяк.

Кен был ненамного взрослее, – добавлял знакомый семейной пары. – Похоже, его мать в тот период с ним не особенно нянчилась, так что ему, наверное, было тяжелее. Приходилось полагаться только на себя, но он совершенно не понимал, что делать. Такое ощущение, что они поженились, только чтобы сбежать каждый из своего дома, а как жить дальше, оба понятия не имели. Думаю, они ничем не отличались от остальных подростков, считающих себя достаточно взрослыми, чтобы пожениться сразу после школы. Только эти быстрее разбежались. Другие мои знакомые обычно держались около двух лет.

Казалось, никто из друзей Кена не мог растолковать ему, что его семья разваливается.

– По-моему, он смотрел на свой брак сквозь розовые очки, – говорила одна девушка, знавшая эту пару в те времена. – Ему как будто казалось, что если он устранится от обсуждения проблем и будет тихо заниматься своим делом, то все само собой рассосется.

Но ничего не рассосалось. Однажды, через восемь месяцев после свадьбы, Кен вернулся домой и увидел пустую квартиру. Вещи и мебель были вывезены. Лора забрала абсолютно всё, после чего подала на развод. Кен такого не ожидал и испытал колоссальное эмоциональное потрясение. Ему казалось, что его предали, он страшно злился и при этом был совершенно раздавлен.

Брак – это означало «навсегда». Брак предполагал общий дом, детей и эмоциональную защищенность. Они с Лорой делили постель, но Кену пришлось столкнуться к кошмарной реальностью: это были отношения без любви, полные лжи. Однако молодой человек уже ничего не мог поделать, кроме как пережить ситуацию, которой он явно уже не владел.

– Он часто жаловался, что его обманули, – вспоминал один из друзей. – Ему казалось, что весь мир настроен против него. По-моему, его очень выбила из колеи смерть отца, как будто она случилась в наказание ему. Лора тоже подложила ему огромную свинью, хотя в отношениях с ней он и сам вел себя неправильно. Но по его мнению, все ополчились против него, а сам он ни в чем не виноват. Кен не замечал собственного стремления отгородиться от людей, которое наверняка задевало Лору. Он видел только черное и белое и считал, что Лора его предала.



Кен долго не мог оправиться от развода. Он поступил в «Монро коммьюнити колледж» в Рочестере, прослушал курсы полицейской службы и политологии, посещал другие занятия. Его средний балл – чуть выше «тройки» – и близко не дотягивал до уровня, на который рассчитывал Кен. Ему было трудно сконцентрироваться на учебе, и в конце концов Бьянки решил бросить колледж.

Подумывал Кен и о военной карьере. Он поехал в Баффало, штат Нью-Йорк, чтобы пройти вступительные испытания в военно-воздушные силы. Молодой человек выяснил, что сможет пойти в электронщики, если его это заинтересует. Идея ему понравилась, однако военным он так и не стал.

Потом у него появилась другая работа. Он стал вышибалой в баре, но уволился, после того как применил силу против пьяного посетителя. Мужчина начал буянить, и Кен мощным ударом усмирил его. Ему была невыносима мысль о том, что снова придется кого-нибудь бить, и он решил, что лучше уйти, чем заниматься таким делом.

Лучшей работой на протяжении следующих нескольких месяцев стала должность санитара «скорой помощи». Кен прошел спецкурс оказания первой помощи и научился транспортировать людей, получивших тяжкие повреждения. Сознание того, что он спасает людей и помогает раненым, приводило его в восторг. Подвернись ему в то время программа подготовки фельдшеров или вакансии в полиции, Бьянки мог бы остаться в штате Нью-Йорк. Однако подходящих вариантов не нашлось, а делать карьеру в «скорой помощи» он не хотел.

Все это время в жизни Кена были женщины. Бьянки знакомился с ними на работе, через друзей, в барах. Никто из них его не зацепил, а одна, по имени Ева, даже не на шутку испугала своей ревностью. Узнав, что она вовсе не является «единственной», девушка, очевидно, почувствовала себя обманутой.

– Мы с ней просто встречались, – рассказывал впоследствии Бьянки. – Ничего серьезного. Просто интрижка, а она решила… Увидела меня с другой девушкой, с которой я тоже встречался, и… По-моему, я ничего плохого не делал, но она жутко разозлилась.

Однажды ночью в дверь постучали, я открыл – и тут, как ураган, ворвалась она, Ева. У меня были коллекция старинных кружек и другие дорогие вещицы по всей квартире. Я тогда жил один в городе Грис под Рочестером. Ева прошлась по квартире, как торнадо. Хватала все, что попадалось под руку, и запускала в меня. Я лишился всех своих кружек. А под конец она наткнулась на гаечный ключ и швырнула его мне в голову.

Тогда я подскочил к ней, схватил и повалил на пол. На шум приехала полиция, и мне предложили предъявить Еве обвинение, потому что нашлась пара свидетелей, которые все видели из коридора. Она просто разгромила мою квартиру. Ненормальная!

В конце концов Бьянки решил уехать из Рочестера. Единственные его серьезные отношения закончились разводом, а девушки, с которыми он встречался в последнее время, хотели определенности, к которой он пока не был готов. Кен страстно мечтал создать семью, но не с первой попавшейся женщиной. Он стремился делать карьеру, но должности, на которых он работал или которые ему предлагали, также не приносили удовлетворения. Переезд сулил новые возможности, новые карьерные перспективы, шанс распрощаться с постылыми морозами – и с людьми, которые вечно его подводили.



Удержать его в Рочестере могла разве что мать, с которой он был необычайно близок, особенно после того как в юности лишился отца. Но она снова вышла замуж, жила своей жизнью и уговаривала сына поступить так, как будет лучше для его душевного состояния.

Она напомнила Кену, что его старший кузен Анджело Буоно владеет процветающей мастерской перетяжки автосидений в Лос-Анджелесе. Когда родители Анджело развелись, семьи потеряли друг друга из виду. Однако все они воспитывались в духе родственной взаимопомощи и Кен знал, что может остановиться у кузена, по крайней мере, пока не найдет работу и не встанет на ноги.

Вечер за вечером Бьянки обсуждал с матерью грядущий отъезд из родного города. Расставание пугало ее. В сущности, она не хотела отпускать сына, но понимала, что так надо. Он был молод, страдал и пытался нащупать свой путь. Наверное, Кен не сумел бы найти в Рочестере то, о чем мечтал, поэтому мать благословила его, надеясь, что переезд принесет ему настоящую любовь и счастье.


Кен Бьянки сел в машину и покатил на запад, влившись в многотысячный поток мужчин и женщин, стремящихся в Голливуд и другие гламурные места Лос-Анджелеса. Приехав, он долго кружил по улицам, зачарованный бесчисленными толпами шлюх, сутенеров, наркоторговцев, продавцов сувениров, туристов… Даже кузен Анджело при знакомстве показался ему отличным парнем. Выяснилось, что тот постоянно общается с молодыми женщинами, занимающимися проституцией, и это делало его идеальным компаньоном, во всяком случае на первое время. И даже если Кен устал бы от непривычного окружения, в Лос-Анджелесе было намного больше его одиноких ровесниц, чем в Рочестере.



Келли Бойд сторонилась голливудской уличной жизни. Она жила на Франклин-авеню, в тихом семейном квартале, где обитало преимущественно белое население, средний класс, хотя гламурная жизнь Голливуда протекала совсем рядом. Такие «спальные» районы можно встретить в любом городе страны.

Келли выросла в Беллингхеме, штат Вашингтон, – прибрежном городе в северной части США, неподалеку от канадского Ванкувера. Однажды она поклялась, что проведет на этих пологих берегах всю жизнь, убаюкиваемая криками птиц, которые без устали пикируют на причалы, инспектируя дневной улов. Неустанный ритмичный плеск волн наполнял город ощущением вечного покоя, умиротворяющего, как в утробе матери.

Келли была четырьмя годами младше Кена Бьянки, но жизни их следовали похожим сценариям. Отец Кена умер, когда мальчику было тринадцать; родители Келли развелись, когда она была чуть младше Кена. Вскоре после школы девушка выскочила замуж, но ненадолго, после чего у нее возникли трудности с поиском нового партнера, с которым ей было бы хорошо. Кое-кто из ее родственников перебрался в Лос-Анджелес, и в мае 1976 года Бойд решила присоединиться к ним. Переезд означал радикальную перемену образа жизни, и она была рада этой возможности.

Сначала Келли устроилась на работу в фирму «Пир уан импортс», торговавшую сувенирами и товарами для дома. Потом решила пойти секретарем в компанию «Калифорния лэнд тайтл», где лучше платили и имелись перспективы карьерного роста. Сестра Келли работала там же, только в другом отделе, и работа ей очень нравилась.

К ноябрю Келли работала в офисе «Калифорния лэнд», расположенном в Юниверсал-сити, а ее сестра Линда трудилась в лос-анджелесском подразделении. Туда приняли нового сотрудника, и Линда решила, что они с Келли могут понравиться друг другу. Этим сотрудником был Кен Бьянки.

Кен приглянулся Келли с самого начала – высокий, с темными волосами и усами. Несмотря на впечатляющие мускулы, в целом он был мягким и дружелюбным человеком, всегда готовым прийти на помощь. Например, он провел техосмотр машины Линды перед дальней поездкой и отказался от денег. Но только в конце года, когда Бьянки перевели в Юниверсал-сити, он пригласил Келли на свидание.

В жизни Кена тогда была другая женщина, во всяком случае, так он сказал Келли перед их первым свиданием в канун Нового года. Эта женщина никогда не воспринимала Кена всерьез, как Келли впоследствии узнала от нее самой. Однако Бьянки, видимо, хотел подстраховаться и создать у Келли впечатление, будто у него есть настоящие отношения. Другая женщина обеспечивала предлог для расставания с Бойд, если свидание окажется неудачным. Небольшой обман позволял Кену защититься и от ее возможного отказа.

Пара сходила на две вечеринки, устроенные друзьями Келли. Гости выпивали, некоторые изрядно накурились марихуаны. Кен охотно общался с людьми, но сторонился тех, кто был пьян или под кайфом. Он предпочитал спокойно беседовать с Келли, рассказывая ей про свои мечты о доме и семье.

В сравнении с остальными мужчинами на вечеринках Бьянки показался Келли невероятно привлекательным. У остальных не было ни цели, ни мечты, ни иных мыслей, кроме желания повеселиться, выпив и накурившись травы. Они стремились к удовлетворению сиюминутных прихотей, а не к длительным отношениям, о которых так мечтала Келли. Глупо на первом же свидании ожидать глубокой привязанности, но именно ее сразу же ощутили друг к другу Кен и Келли. Обоим не хотелось, чтобы эта ночь заканчивалась. Раньше каждый из них жил своей жизнью, а теперь они чувствовали, что пути их пересеклись, и надолго.

Кен очень устал, когда они добрались до дома Бойд. И все-таки Келли предложила ему остаться, сама не понимая, зачем она это делает, зная только, что ей не хочется его отпускать. Бьянки согласился, хотя ему тоже было не по себе.

Следующее утро выдалось столь же тягостным, как то вчерашнее мгновение, когда оба решали, стоит ли им проводить вместе ночь. Кена опасался, что Бойд обыкновенная потаскушка, готовая переспать с первым встречным. Ему было невдомек, что Келли никогда прежде так себя не вела, и более того – что она и сама боялась, как бы он не принял ее за шлюху. Каждый надеялся разглядеть в другом подтверждение того, что минувшая ночь и зарождающиеся чувства имеют смысл.

Следующие дни они провели вместе, стараясь получше узнать друг друга. Хотя первоначальная натянутость ушла, каждый по-прежнему со страхом гадал, какой видится ситуация другой стороне. Лишь постепенно Бьянки и Бойд осознали, что у них наконец завязались настоящие отношения, которые устраивают их обоих.

И Кен, и Келли пережили болезненный распад семейной жизни. Оба совершили ошибку, слишком рано вступив в брак, причем не из лучших побуждений. Оба по характеру были людьми спокойными, мечтали о собственном доме и семье. Они стали не только любовниками, но и, что куда более важно, близкими друзьями, родными до глубины души, точно супруги, прожившие вместе целую жизнь. Голливудская сказка превратилась в реальность. Пара обосновалась в тесноватой, похожей на гостиничный номер квартирке Кена на Гарфилд-авеню в Глендейле, чтобы уже никогда не расставаться.

Хотя квартира находилась в городе, на заднем дворе росли деревья, и, если выглянуть из окна спальни, при известном воображении можно было представить, что находишься в загородном доме. А воображением и Кен, и Келли обделены не были. По выходным, когда не надо было на работу, они просыпались в объятиях друг друга и слушали пение птиц за окном. В такие минуты пара грезила о приобретении загородного дома, далекого от мирских тревог и забот. Это было чудесное время нежных прикосновений, ласк, занятий любовью – неторопливых, но волнующих. Келли казалось, что идиллия будет длиться вечно.

Но будни изматывали пару. Оба работали в «Калифорния лэнд», но графики у них не совпадали. Вечерами Кен любил смотреть телевизор, Келли предпочитала книги. Иногда она могла составить ему компанию у телевизора, но чаще всего проводила время за чтением. Бьянки книгами не интересовался, но оба наслаждались близостью, сидя рядышком и занимаясь каждый своим делом.

Кену больше всего нравились фильмы двух типов: мыльные оперы про счастливую семейную жизнь и полицейские сериалы с постоянными героями, но без сквозного сюжета. Если он не смотрел «Восьми достаточно» и «Семью», то увлеченно следил за приключениями «Калифорнийского дорожного патруля». Бьянки всегда восхищался копами, и патрульные из этого сериала полностью соответствовали его представлениям о неотразимых офицерах верхом на мотоциклах, в числе которых он мечтал оказаться.

Правда, счастье влюбленных не было совсем уж безоблачным. Кен, видимо, так и не избавился от страха, что Келли предаст его, как и Лора. Похоже, он не доверял подруге и настолько сомневался в собственной привлекательности, что ревновал Бойд ко всем ее знакомым. Вопреки здравому смыслу Бьянки желал быть единственным мужчиной в ее жизни. Его раздражали коллеги Келли, друзья ее сестры и брата. Он с удовольствием запер бы возлюбленную дома, хоть и понимал, что это не принесет ему счастья.

Когда ничего интересного по телевизору не показывали, Кен отправлялся к кузену Анджело играть в карты. Туда приглашали и Келли, но она всегда отказывалась. С Анджело ей было не по себе: она считала, что он не любит и не уважает женщин. По-видимому, частично это объяснялось большой разницей в возрасте, а частично – итальянским воспитанием Буоно, который рос в обществе, где мужчины общались, а женщины оставались на кухне. Как бы то ни было, Кен не мог не заметить, что Келли и Анджело не особенно нравятся друг другу. Сколько бы он ни предлагал ей пойти к кузену вместе, Бойд всякий раз уклонялась.

– Я хотела показать Кену, что отношения могут строиться на доверии, а не на ревности, – объясняла Келли. – Если ему хотелось играть в карты до двух-трех часов ночи, это не вызывало у меня возражений. Я знала, что нужна ему, и стремилась доказать, что можно обойтись и без взаимных попреков. Мне казалось, что если я не буду пилить его за ночные отлучки, то и он перестанет жаловаться, когда я встречаюсь со своими друзьями без него.

В августе 1977 года Келли и Кен переехали в многоквартирный дом на Норт-Тамаринд-авеню, 1150, в Голливуде, в квартиру с одной спальней на третьем этаже в торце дома, которая была современнее предыдущей, лучше обставлена и значительно больше.

Жилью на Тамаринд-авеню недоставало пасторального очарования маленькой квартирки в Глендейле, зато благодаря простору и толстым стенам пара могла наслаждаться по-настоящему частной жизнью. Здешние обитатели стремились скорее к уединению, чем к общению с соседями. Дом был не из тех, где постоянно затевают общие вечеринки, когда все двери открыты нараспашку и народ свободно бродит из одной квартиры в другую. Тут соседям при встрече вежливо кивали, но не более того.

Чем дольше Бойд жила с Бьянки, тем больше она задавалась вопросом о его зрелости. Кен мог одолжить у Келли машину и кататься по всему городу, а потом вернуть с пустым баком. Вечером, уходя домой, он часто забывал выключить фары. Было не счесть случаев, когда утром в результате его беспечности машина не заводилась, и это страшно возмущало Келли.

Еще одной проблемой стали финансы. Чтобы произвести впечатление на подругу, Бьянки купил «кадиллак», но полностью выплатить его стоимость не смог. Вместо того чтобы во всем признаться и вернуть машину, он просто игнорировал приходившие квитанции, пока автомобиль не изъяли. Не то чтобы Кен стремился сесть ей на шею, но сложившаяся ситуация совершенно не устраивала Келли. У них был общий счет для повседневных нужд, однако каждый раз оказывалось, что Бойд вносит куда больше денег: Бьянки вечно сидел на мели из-за неумения планировать расходы.

Безответственность Кена проявлялась и в других отношениях. Временами он скучал на работе и, по-видимому, не умел с этим мириться. Тогда он отпрашивался по болезни и уходил к Анджело играть в карты.

Келли была гораздо добросовестнее. Она чувствовала свою личную ответственность перед окружающими. Для нее было немыслимо без веских причин пренебречь обязательствами, поэтому она не спешила официально выходить замуж за Кена, надеясь побудить его к более сознательному поведению.

Денежные проблемы выливались в бесчисленные споры. Кен редко впадал в ярость, но если все же злился, то мог разве что погрозить пальцем у Келли перед носом, пытаясь донести до нее свою точку зрения. Обычно он старался поскорее уйти из дому, не давая эмоциям разгуляться.

В мае 1977 года Кен и Келли с друзьями поехали в Лас-Вегас. Им хотелось немного развлечься и провести время вместе. Казалось, безответственность Кена, служившая причиной частых ссор, отошла на второй план. Влюбленные словно переживали медовый месяц; Келли забеременела, хотя они об этом еще не знали.

В августе к Келли в Лос-Анджелес приехала ее подруга Гретхен. В Беллингхеме девушки были очень близки и теперь решили отправиться в путешествие, чтобы отдохнуть и наверстать упущенное за время разлуки. Они планировали ехать на машине, ночуя то в палатке, то в мотелях. Кен вроде бы не возражал, по-видимому, понимая, что уж теперь-то ревность неуместна. Подруги направились на восток и в конце концов добрались до Денвера, где остановились в гостинице «Рамада инн».

Однажды вечером Келли и Гретхен спустились в бар, чтобы выпить и послушать музыку. К ним подсели двое мужчин; дамы не возражали против компании, хотя спать с новыми знакомыми отнюдь не собирались. Однако у мужчин были иные намерения; правда, девушки обнаружили это слишком поздно.

Гретхен понадобилось ненадолго выйти из бара, и один из новых знакомых вызвался ее проводить, оставив Келли наедине со своим другом – высоким, крупным и мускулистым. Весь вечер он больше пил, чем разговаривал, и показался довольно скучным. Спустя какое-то время его грузная туша словно обмякла и навалилась на стол.

Совсем напился, подумала Бойд, когда мужчина уставился на нее полузакрытыми глазами. Он пробубнил, что сейчас отключится, и попросил Келли помочь ему дойти до своего номера, чтобы его не арестовали за пьянство в общественном месте. Гретхен все не возвращалась, и Келли не знала, как поступить. Наконец она решила, что парня действительно могут арестовать, а поскольку он угощал ее выпивкой, придется ему помочь.

Казалось, они никогда не доберутся до номера. Келли пыталась поддержать опьяневшего здоровяка, который навалился на нее всей тяжестью. По пути он время от времени отключался, и девушка не могла дождаться, когда втащит его в номер и спустится обратно в бар, где Гретхен, должно быть, уже ищет ее.

Но как только мужчина ступил на порог своей комнаты, все изменилось. Выпил он и впрямь немало, но благодаря крепкому телосложению был не настолько пьян. Он затащил Келли внутрь, запер дверь и набросился на девушку. Она отбивалась, требуя, чтобы он оставил ее в покое, но мужчина ясно дал понять, что собирается заняться с ней сексом. Она может уступить по доброй воле и остаться целой и невредимой, или же ее изобьют и возьмут силой. Его устроит любой вариант.

Келли надеялась, что Гретхен вскоре вернется в бар, вспомнит номер комнаты, который новый знакомый упоминал при них обеих, и отправится за подругой. Бойд видела, что мужчина не остановится перед любым насилием. Даже сейчас его медвежьи объятия причиняли ей боль. Она решила сделать вид, что согласна, и начала раздеваться как можно медленнее, в тщетной надежде, что в этот самый момент Гретхен подходит к двери.



Квартира в Голливуде, где Келли жила вместе с Кеном, уже стала для нее домом, и она никогда еще так не стремилась вернуться туда, как после кошмарного изнасилования в Денвере. Ласковый, любящий Кен ни разу не применил к ней грубую силу, которую пришлось стерпеть от денверского незнакомца. Счастливая пара отправилась в постель, и Келли забылась в надежных руках Кена. Кошмар остался в прошлом, и она решила ничего не рассказывать. Заявлять в полицию Келли не стала, боясь возвращения недавнего ужаса. Все кончилось, кончилось навсегда, то был лишь страшный сон, который со временем обязательно забудется. Однако она еще не знала, что насильник заразил ее венерической болезнью.