Хаммер

— Сегодня были. Я только оттуда.

Солин расстегнул пальто, в помещении было тепло, а в пальто и вовсе жарко. Достал из кармана пиджака маленькую расческу и расчесал свои небольшие, но пышные усы.

— Я совершенно не пойму ситуацию с Гриневым, — и вопросительно посмотрел на Воробья.

— Аналогично, — кивнул Воробей.

— Плохо, если дела начинают выходить из-под контроля, — Солин внимательно посмотрел на расческу на просвет и спрятал обратно в карман. — И нехорошо, если появляются двойные сценарии. Это очень серьезно. В таких случаях больно наказывают инициатора. Вы согласны?

— Да.

— Надеюсь, вы тут ни при чем?

— Конечно.

— Я все равно разберусь. А с Беспаловым… Ну что ж, начинайте действовать по плану, — и добавил: — По вашему плану. А Константина Сергеевича я сегодня же поставлю в известность. Он позвонит вам.

Воробей облегченно вздохнул:

— Спасибо, Андрей Андреевич, все будет в лучшем виде.

— Надеюсь, — он на секунду задумался и добавил: — Не сомневаюсь.

Солин ушел. Еще некоторое время Воробей сидел в одиночестве. Подошла официантка, спросила, может, чего желает, но Виктор Семенович только отрицательно качнул головой. Он получил добро, со скрипом, с каким-то нежеланием, не явно, но видимым. Значит, по плану. Достал из кармана смартфон, затем, словно спохватившись, спрятал его обратно, вытащил из другого кармана недорогой кнопочный телефон, набрал текст сообщения: «Пока ждем, но терпение не безгранично…», затем номер Беспалова и нажал на кнопку «Отправить». Это было уже второе сообщение-предупреждение. Первое, с коротким текстом «Мы ждем!!!», он отправил Беспалову в тот день, когда придурки Дока напали на его жену. В том, что оно дошло до абонента, Воробей убедился, Беспалов его с ним ознакомил. И все это сработало, смерть Гринева, отрубленный палец, сообщение, нападение на жену Беспалова, а теперь еще и согласие Солина. Все сошлось в одну точку.

К Цапу всегда было приятно заходить. Богатый ресторан, богатая обстановка, богатый хозяин. Как обычно, у лестницы, ведущей на второй этаж, стоял бритоголовый убийца с каменным лицом. Не глядя на Воробья, сказал в рацию, что тут, мол, Птица топчется, и, дернув своей безмозглой головищей, выговорил: «Проходи».

Как Воробей и ожидал, Цап сидел в своем кабинете за письменным столом. Наверное, у себя в армии он из канцелярии не вылезал, уж больно любил ощущать себя начальником, а что более всего может давать чувствовать себя боссом, нежели хороший письменный стол, вот и проводил он за своим дубовым красавцем не то что часы, а сутки. Поговаривали, что стол был привезен из Вашингтона, и сиживал за ним когда-то сенатор Бакн Брэдли в здании окружной юстиции на Холдин-стрит в своем знаменитом полукруглом кабинете. Любил Цап подобные закавыки, и, зная это, ему без труда можно было втюрить под соответствующей закваской подобную достопримечательность.

Еще с порога сандаловый орел мигнул Виктору Семеновичу левым стеклянным голубым глазом. Это был хороший знак.

Цап расплылся в улыбке и развел приветственно руками:

— Ну, Птенец, залетай. Располагайся.

— Здравствуй, Константин Сергеевич, — Воробей поздоровался и плюхнулся в кресло напротив.

— Что привело тебя ко мне, не говори, оставим на потом. Покушаешь?

— Спасибо, только что из «Гульчитай».

— Обижаешь, ты же знал, куда едешь.

Действительно, Воробей только сейчас и сообразил, ехал-то ведь к Цапу, в ресторан, причем в какой, да и Цап — широкая душа. Мог и вправду обидеться.

— Тогда водки, — без вопроса в голосе сказал Цап, но вопросительно наставил на него указательный палец.

— Я ведь за рулем.

— Понимаю, что не на маршрутке приехал, — и рассмеялся. — Представляю тебя в «газели». Слушай, Витя, — он поманил его к себе тем же указательным пальцем и почти шепотом спросил: — Гринева ты зачем завалил?

Воробей сначала придвинулся к нему ближе, но, услышав подобное, отшатнулся:

— Какого Гринева?

— Ну, ты даешь, желторотый, столько лет с ним вместе проработал, а человека похоронить не успели, уже забыл.

— Сегодня хоронили, — сухо констатировал Воробей. — Однако шуточки у тебя, Константин Сергеевич. — Он приложил ладонь к сердцу.

— Ой, какие мы нежные. Ладно, не обижайся.

Цап взял со стола рацию, нажал на кнопку и приказал:

— Антон, тащи в кабинет пожрать чего-нибудь на двоих. И водочки не забудь. — Положил рацию и уже Воробью объяснил: — Не скажешь, сами не догадаются. Молодежь. Одни девки в голове. Сам такой был. А может, и не был. Уже не помню. Слушай, а ты что, за рулем совсем не пьешь? Я, значит, землю рыл, решал вопросы в ментовке, бумагу тебе сделал, и, выходит, напрасно?

— Да выпить можно. Если не злоупотреблять.

— Мы не зло, Витя, так, для аппетита.

В дверь постучали, и вошла официантка, поставила поднос на небольшой столик и, посмотрев на Цапа, спросила:

— Может, что еще, Константин Сергеевич?


Цап осмотрел доставленное:

— А попить? Ну, можно было захватить сок, минералку? Я понимаю, у пацанов одни девки в голове, а у тебя?

Официантка, уходя, остановилась у двери и, сверкнув лукавым взглядом, бросила:

— Мани.

И закрыла за собой дверь.

Цап понимающе развел руками:

— А ведь чистую правду сказала. Что за страсть охватила страну. Всем нужны деньги, все хотят баксы. Вот, к примеру, взять тебя, Виктор Семенович. Денег полные карманы, а еще хочешь. Поверь, не понимаю.

— Издеваешься, — Воробей отправил в рот кусок жареного мяса и наполнил рюмки. — Как тут похудеешь.

— Это ты насчет чего, еды или денег?

— И того, и другого.

— Деньги, — Цап поднял рюмку, выпил и продолжил: — Это просто бумажки. Как газета, журнал, книжная страница. Вот прикинь, на одной раскрашенной бумажке нарисована цифра один, на другой тоже один, но с тремя нулями. И разницы никакой ни по вкусу, ни по весу, ни по цвету, ни на запах. А люди мучают друг друга, убивают, войны устраивают из-за этих бумажек, даже не бумажек, а нулей, понимаешь, у кого их больше, тот и круче. И кто-то же их придумал. Думаю, это сделал явно нехороший человек.

— Только на меня не подумай.

— Нет, Витя, ты здесь ни при чем. Если бы это ты их придумал, бумажки эти, деньги, то кроме как у тебя, больше ни у кого их не было бы. Жадный ты.

— Ты тоже не Робин Гуд. Тебе зачем деньги?

— А мне и ни к чему, — с готовностью ответил Цап.

— Это все слова, Константин Сергеевич, а забери у тебя сейчас, как ты выражаешься эти бумажки с нулями, и кем ты будешь, вот уж действительно нулем, как говорят, без палочки.

— А буду я, Витя, как и был, просто человеком. И не могу я в зависимости от количества банкнот или их отсутствия из человека, скажем, превратиться в собаку или крокодила.

Воробей закурил, смачно затянулся и выпустил в потолок густую струю дыма.

— Это да, — согласился он. — Только мани — это все. Почет и уважение, власть, сила, неограниченные полномочия. Я уже не говорю о домах по всему миру, самолетах, пароходах и так далее.

— И все это на одну жизнь? — Цап посмотрел по сторонам. — Ну принесет она сегодня воды или нет?

— Нет, не принесет. Мани давай, — Воробей был явно собой доволен, он чувствовал, что победил.

Цап задумчиво почесал затылок:

— Молод ты еще. Амбиций много. Орлом хочешь быть. А не будешь. И соколом тоже. Но поскольку ты у нас птица, ястребом тебе быть. Хотя, пожалуй, ты им уже стал.

Виктор Семенович поднял рюмку:

— Не спорю. Но стремиться надо и повыше.

— Ох, Птенец, прав ли ты, не знаю, но молод, это точно, поверь мне. Пройдет лет десятка полтора, и ты меня поймешь.

— Не пойму, Сергеевич, потому как разные мы с тобой. Я люблю красиво жить, ты просто жить, я не люблю худых телок, ты не любишь «мерседесы». Или, к примеру, я предпочитаю окуня из озера Трот, жареного на кокосовом масле, нежели лупатого окунька карибского, ты же предпочитаешь шашлык из свинины, чем из баранины. И все равно это не главное, просто мы разные.

Цап промолчал, он не пробовал окуня из далекого и неизвестного ему озера, но последние сравнения ему почему-то не понравились. Он перешел за письменный стол.

— Не знаю, — сказал он. — Что-то, но рассудит нас. Может быть, время, а может… — Он задумчиво посмотрел на сандалового орла. — А может быть, случай. Но. Давай, брат, перейдем к делу. Мне звонил Солин. Будем с тобой думать. Меня не интересует, кто и почему принял такое решение, мое дело исполнять. Если честно, Беспалов мне всегда нравился, справедливый мужик, прямой и открытый, главное — независимый, и плевать он на всех хотел. Может, это его и подкосило, не знаю. Но приговорили его.

Воробей пробежал взглядом по стенам и вопросительно посмотрел на Цапа.

— Не боись, — успокоил тот. — Глухо, как на дне морском. Каждый день все помещения проверяем. Итак, что должно быть с твоей стороны? Полная информация о…

— «Таргет», — вставил Воробей.

— О клиенте. В этом направлении мы с тобой работаем впервые, поэтому говорю подробно. Адреса, фотографии дома, дачи, квартиры Беспалова. Планы этих помещений, можно от руки, особенности, если есть, потайные проходы, подвалы, скрытые хранилища, сигнализация, подъездные пути, обычный распорядок дня. Может, есть какие-то особенности у клиента, привычки, традиции, систематически посещаемые им места. Состав семьи и ближайшие родственники, поведение и привычки членов семьи, их распорядок дня. Что касается работы, тут для тебя проще будет. Описание и план всех помещений офиса и магазинов. Сколько у вас магазинов?

— Три.

— Складские есть помещения, отдельно от магазинов?

— Нет.

— Опишешь всех сотрудников.

— Грузчиков, продавцов?