Гуд бай, дядя Сэм!

Ну, это как всегда.

– Отчёты?

– В полном объёме, по оговорённым формам и каналам. И без задержек. Информация пропадать не должна.

Ясно. Туда – дуй, а обратно… добрые советы и оргвыводы.

– Еще вопросы?

– Почему я?

– У тебя язык и опыт, ты за пределами уже бывал.

– Но не там, в Африке…

– Не всё ли равно? Чужбина – она и есть чужбина… Не из лёгких работёнку я тебе подкинул, сочувствую…

И дальше по делу, по частностям, по деталям…

Два человека, два мужика в салоне джипа, посреди тундры, а вокруг полярная ночь, пурга, вой ветра, мельтешня снега в свете фар и уютно урчащий движок.

– Приказ ясен?

– Нет. Но будем исполнять.

– Может, чайку на посошок? У меня есть.

Чай?! Не принято у них чаи с Куратором распивать – увиделись, обменялись информацией и разошлись, как в море… подводные лодки, чтобы сразу занырнуть и на дно залечь. А этот… Видно, на совсем гиблое дело Куратор его снаряжает, коли подсластить хочет.

– Ну, ни пуха…

Дорога… Туда пятьсот, сюда пятьсот… Хотя уже не представляется она такой, как раньше. И сам героический, сквозь пургу и мороз, поход… Потому что там – оленеводы с интернатом, здесь – буровики с меню и бассейном, и дальше кто-то еще… И никакой романтики. Дорога, просто дорога, среди снега и льда. Если бы ее еще реагентами посыпать, так совсем хорошо. Не все в жизни так страшно, как кажется, или как тебе туроператор расписывает, немалые денежки за это сдирая. Нынче среди людей страшнее, чем посреди тундры или океана. Особенно если эти люди чужие, если за океаном…

Последние километры, и дорога уже не как прежде, уже утоптанная. Остановиться. Где та «подаренная» случайным незнакомцем канистра – надо бы ее слить в конце пути. Но не обычным порядком. Если обычным, если крышку откинуть, то эти двадцать литров бензина, с добавленной в него разнообразной химической дрянью, рванут, как тот стомиллиметровый гаубичный снаряд, разнося в клочья посылку и того, кто к ней рученьки свои шаловливые потянул.

Берём нож, выковыриваем сверху отверстие… Обязательно сверху, под горловиной. Льём… Прямо на снег. Хреновая горючка – и цветом, и запахом, и назначением. Поболтали, потрясли… Пусто? Теперь можно… Вбиваем нож и вскрываем по кругу, как консервную банку, как «Кильку в томате». Ой, что там внутри? Какой-то свёрток герметичный, к стенке прилепленный? Только его тоже просто так лапать не рекомендуется во избежание… Где мобильник, который ни хрена тут не ловит. Конкретно, этот. Стучим по кнопочкам: «двести десять, дробь…» И еще буквы, в определённой последовательности, которые без бумажки, только в памяти! И надо успеть уложиться в шестьдесят секунд, по истечение которых… Или если пароль не прошёл. Ну, любят в их организации пиротехнические, с полуметровой воронкой и разбросанными на сотни метров фрагментами тел, эффекты.

Пискнуло что-то. Отбой. Еще комбинация клавиш. Теперь можно.

И что там, в пакете?.. Типичный набор для нехороших людей: доллары и евро, на первое время, спрессованные в пачки и запаянные в полиэтилен, приспособления разные, которые тайники, аки злые псы, сторожить будут, «химия», чтобы с человеком по душам поговорить или, напротив, замолчать его заставить навеки, внешние слоты, дешифраторы, планшет к ним и батарейки с сюрпризом, чтобы письма на родину отправлять… Много чего. В том числе координаты тайника там, на чужой территории, где что-то еще имеется – кто-то успел, смотался, подготовил. Спасибо тому неизвестному курьеру, который ради него шкурой своей рисковал.

Значит… Значит, всё очень серьёзно, хоть и ни черта не понятно.

Сдаём джип.

– Как вам маршрут? Как машина, не подвела? Вы довольны?

– Круто, блин, как на войне! Тундра, пурга, зимник… И ни хрена никого. Это главное! Достал меня этот «планктон», который вокруг стаями. А здесь как на острове! Обязательно еще к вам обращусь.

– Будем рады. Кстати об острове… У нас есть отличный тур на удалённый атолл с акулами, змеями и людоедами. Только вы и они, и больше никого!

Ну да, а там, на соседнем островке, милях в десяти, отели «пять звезд», с бассейнами, разнообразным меню и папуасками за сотню баксов за ночь… Проходили…

– Да вы что? Остров? Обязательно! Непременно…





* * *


С чего начнём?

А с чего начинаются путешествия в дальние страны, если едешь один? Ну, или наоборот – не один. Правильно, с легенды. Убедительной. Для жены, которой надо внушить, что ты едешь в срочную командировку по делам фирмы. Ну да, на Багамы, и вовсе не с любовницей, а с мымрой из бухгалтерии, к тому же уродкой, потому что у неё пятый размер бюста, ноги от ушей и глаза как тарелки – разве это не уродство, если такое представить! Мамочке объяснить, что решил отдохнуть от суеты, жены и работы, чтобы она не волновалась и не искала… Детям сообщить, что Багамы – это такое место, куда детей не пускают, так как там жара, болезни и акулы. Любовнице, не той, которая там ждёт, а которая здесь, пожаловаться, что хотел, но никак не выходит, так как поедет жена, да еще с детьми… Шефу поплакаться, чтобы отпустил к больной бабушке, которая на островах, в шезлонге, с пятым размером… – тьфу, чуть не ляпнул… – с пятым размером корсета, поддерживающего позвоночник, скрюченная, сидит под пальмой, и придётся ее, рук не покладая, разминать, гладить и растирать и даже ночью. Такая вот незадача… Уф!.. Так ведь и запутаться недолго.

Ну, это ладно, это сказка для жен, мам, любовниц. Тут можно и ошибиться… Да и по знакомым сценариям всё пишется. А если с нуля? И если эту легенду надо втюхивать не жене и не шефу? Тут сильно придётся потрудиться, «придумывая» себе убедительных мам, пап, бабушек, дедушек, малую родину, школу и колледж, где учился, и походить по этим местам, интерьеры запоминая, к преподавателям присмотреться, к тем, которые там уже лет тридцать преподают. Соседей подобрать, друзей и врагов детства. Первую любовь. И вторую… То есть привязать легенду к месту. Страну выбрать подальше, куда запросы месяц идут и три обратно, и лучше – не доходят. И чтобы какие-нибудь катаклизмы. Это лучше всего… Например, землетрясения или цунами, вулкан тоже подойдёт.

Где там посильнее трясло? Ага… Летим… В городишко, который четыре десятилетия назад с лица земли стёрло, потому что бог наказал, но больше строители, которые цемент в стены не докладывали. Такая трагедия…

Ходим, смотрим… Хороший городишко, глубоко провинциальный, тут сильно не любят янки, что – ценно. Теперь переводчика нанять, из тех, которые поболтливее и пообщительнее. Историю свою рассказать, скупую мужскую слезу на воротник роняя. Всё, как в бразильском сериале, и поэтому убеждает и вызывает сочувствие.

– Да, уехал, почти сорок лет назад. Не по своей воле… Да, тогда… Всех потерял: отца, мать, братьев, сестёр. Мы ведь из Европы приехали, чтобы смерть свою здесь найти. Такая трагедия! Теперь один как перст! Ничего не помню, совсем. Ни фамилии, ни имени, ни адреса. Тогда что-то толкнуло, зазвенело, упало и вот сюда, по темечку, ударило. И всё, чернота. А мои все там остались, под руинами… Очнулся в госпитале Святой Терезы, уже не здесь. Ни документов, ни воспоминаний. Имя своего назвать не мог, мне там новое дали, к которому я привык. Потом еще два года по госпиталям… Вся жизнь наперекосяк! И вроде всё наладилось и деньги есть и положение, но вот здесь, – по ребрам постучать, – давит. Где корни мои, папа, мама? Один я на всём белом свете! Вот не выдержал, приехал, хочу дом свой отыскать, близких оплакать. Что, деньги, деньги?.. Деньги есть, покоя нет. Поможешь?


Конечно, поможет. Тем более за зелёных «президентов».

Походили по городу, топографию запомнили, поговорили с людьми, общую картинку нарисовали, про которую в источниках не прочитать.

– Вот там церковь была, и всех прихожан…

Зафиксировать, эпизод запоминающийся. И карту от церкви легче строить.

– Вот туда улица, там все дома обрушились. Может, там?

– Может быть… Не помню. Ничего не помню. Помню гул подземный и балкой по голове. А больше ничего…

– А дом какой был? Один этаж или два? Может, двор?

– Нет, не помню. Балку – хорошо помню, а больше ничего.

– Как же помочь тебе?

– Может, в полицию обратимся или мэрию, у них архивы… Есть там у тебя кто-нибудь, кто поможет?

Конечно есть, потому что в маленьких латиноамериканских городках все всех знают и родственниками приходятся. Ну, или знают родственников родственников. И у этого контакты нашлись.

– Да, балка вот сюда. Бах – и темнота… Хочу дом и могилки найти и имя себе вернуть настоящее. Мне ведь янки имя и фамилию новые дали, а я не хочу, чтобы как они. Неправильно это! Может, у меня дети будут, которые род продолжат. Не хочу американский, хочу тот, к которому я принадлежу, чтобы от корней. Мне бы только дом узнать и могилки… Деньги что? Деньги – ерунда, когда о восстановлении фамилии речь идёт! Поможете?

За деньги, за «президентов», конечно!

Архивы, имена, фамилии, фотографии. Подбирать надо человека со светлой кожей. Эти… Или эти… Сколько здесь народа сорок лет назад полегло! Может, эти? Муж, жена, три брата и сестра. Никого не нашли. А вдруг один брат выжил?

– Вот еще фото… Что-то мне напоминает и сердце жмёт. Может, это мои? Кто о них рассказать может? Нет таких? Все соседи погибли?

Это плохо, детали нужны, имена, забавные семейные эпизоды… Ах, не все, бабушка одна жива, которой под сто лет. А можно к ней? Но не с пустыми руками.

– Здравствуйте, сеньора. Не узнаете? Нет… А я вас, кажется, припоминаю. Энрике я. Кажется… Вы посмотрите внимательнее. Вот гостинцы вам – мясо, фрукты, ром… Соседями с вами были.

– Энрике, ты?

Плачет бабушка подслеповатыми глазками. Признала. Так она кого хочешь признала бы в свои-то преклонные годы. Теперь вместе повспоминаем, поплачем под три капли рома.

– А собачку помнишь? Собачка у вас была.

Не помню… Но запомню… Породу, кличку и как она курицу у соседей сгрызла, а те за ней с палкой гонялись и в лужу упали… Это ценно, это детали.

Еще… Еще… Под ром и слезы.

– А друзья мои? Школа? Учителя? А могилки?

– Могила братская, там, за городом, на кладбище. Туда всех свозили.

Братская… Значит, анализ ДНК исключён, потому как не будешь сотни трупов раскапывать и перебирать.

Энрике – это я. Выходит, Энрике! Какая радость!

Тогда айда в полицию. По родственной линии.

– Мне бы документы выправить… Почему нельзя, я же здесь, я свой, я хочу, как папа с мамой меня назвали! Энрике я! Вот и бабушка меня узнала, а у нее глаз зоркий, хоть и сто лет. И улицу я вспомнил и дом. И еще собака у меня была, которая куру у соседей украла, хорошая собачка, ласковая. Прояснение у меня, как вспышка… Всё-всё вспомнил. Не хочу быть как янки. Деньги не в счёт. Корни я обрёл под ногами! Поможете?

Помогут, никуда не денутся. Ну, может, чуть больше запросят, но паспорт и все метрики выправят. Потому как такой случай! Помноженный на такие… деньги!

На том можно убывать восвояси. Легенду соорудили – любо-дорого, легенду чистую, с историей, деталями, свидетелями и документами. И без тех, кто мог бы вспомнить и опознать, потому что все друзья и одноклассники под завалами остались. А он, Энрике, каким-то чудом выжил. И еще бабушка. Двое из сотен, из всех, кто на той улице проживал!

Теперь можно о следующем шаге подумать…





* * *


Язык. Без языка в чужой стране никуда. Ни с кем. И ни о чём. Язык – это главное оружие… Нет, что-то он понимает и сказать может, но нюансы… Их надо знать. И еще сленг, которого в учебниках не будет. Как с этим быть, учитывая, что пяти лет для обучения на инязе нет. А сколько есть? Неделя. Максимум, две. Ну и значит, придётся поднапрячься…

– Здравствуйте, у нас ученик, не бедный. Хочет язык изучить… Нет, разговор не о репетиторстве, у него всего неделя… Вы не сомневайтесь, он очень способный, хотя и со странностями. С какими? Например, не хочет своё лицо показывать, потому что оно медийное. Ну, вы понимаете, неудобно как-то признавать, что он в свои лета ни в зуб ногой… Нет, вы будете не одни, вас, преподавателей, будет десять. На него одного. Чтобы языки не заплетались, потому что ускоренный курс, когда с утра до вечера, и ночью тоже, и в выходные. Оплата… двойная.

Ждём…