Гробовое молчание

— Возможно, она воспользовалась пожарной лестницей или обычной, внутренней. Стоит только оказаться на одной из крыш — и можно бродить по домам всего микрорайона, от авеню Гаррисона до улицы Наппа. Она могла войти в любое здание. Или, если уж на то пошло, ее высадили из вертолета. Ни один из опрошенных не видел ее вчера вечером. Когда мы обнаружили убитую, она только начала коченеть.

В очередной раз Маура пристально оглядела жертву и нахмурилась.

— Странно, что она одета во все черное.

— Говорят, черное ко всему подходит.

— Удостоверения личности не нашли?

— Нет. У нее в карманах обнаружились только триста долларов и ключ от «Хонды». Мы пытаемся найти машину в округе. — Джейн покачала головой. — Жаль, что она ездила не на «Юго», а то наши старания напоминают поиск иголки в целом стогу «Хонд».

Маура накрыла тело простыней, и огромная рана снова исчезла под слоем пластика.

— Где рука?

— Ее уже упаковали.

— Ты уверена, что ее отрезали именно от этого тела?

Джейн потрясенно усмехнулась.

— Разве существует иная вероятность?

— Я никогда не строю предположений. И ты это знаешь. — Она отвернулась.

— Маура!

Доктор Айлз снова посмотрела на Джейн. Они стояли лицом друг к другу на этом ослепительном солнце, и казалось, что сейчас их видит и слышит все Бостонское ПУ.

— Кстати, о суде. Я прекрасно понимаю, почему ты так поступила, — объявила Джейн. — Ты это знаешь.

— Однако ты меня не одобряешь.

— Но понимаю. И надеюсь, что ты тоже понимаешь: именно таким парням, как Графф, приходится сталкиваться с действительностью. Именно они оказываются на передовой. Правосудие не всегда так упорядочено, как научные эксперименты. Порой оно весьма неприглядно, а факты только добавляют грязи.

— Значит, я должна была солгать?

— Просто нельзя забывать о настоящих преступниках.

— Это не имеет отношения к моей работе, — возразила Маура.

Она ушла с крыши и оказалась в лестничном колодце, радуясь, что оставила позади яркий солнечный свет и взгляды сотрудников Бостонского ПУ. Однако, спустившись на первый этаж, Маура снова оказалась лицом к лицу с детективом Танем.

— Много там крови, правда? — спросил он.

— Больше, чем обычно.

— И когда же вскрытие?

— Я проведу его завтра утром.

— Можно мне присутствовать?

— Добро пожаловать, если сдюжите это зрелище.

— Во время учебы в академии я присутствовал на нескольких вскрытиях. Вроде бы в обморок не падал.

Маура внимательно посмотрела на детектива. Заглянула в серьезные темные глаза, отметила решимость на красивом лице, но враждебности не увидела. В это утро, когда все сотрудники Бостонского ПУ считали ее за врага, детектив Джонни Тань был единственным, кто, похоже, вовсе не осуждал ее.

— В восемь утра, — проговорила она. — Увидимся на вскрытии.





6




Она плохо спала в ту ночь. После плотного ужина, состоявшего из лазаньи и трех бокалов вина, обессилевшая Маура наконец улеглась в постель. А через несколько часов снова проснулась, с болью осознавая, что рядом пусто. Вытянув руку, она дотронулась до холодной простыни и задумалась — как делала это много-много раз за последние четыре месяца, — а вдруг Даниэл Брофи тоже лежит сейчас без сна и чувствует себя одиноким? Вдруг и ему тоже безумно хочется схватить телефонную трубку и прервать молчание, установившееся между ними? Или все-таки Даниэл крепко спит, ни о чем не сожалея, с чувством облегчения оттого, что их роман наконец завершился? Сейчас Маура снова принадлежала самой себе, однако свобода давалась ей непросто. Пустая постель, бессонные ночи и вопрос, на который не было ответа: «Как мне все-таки лучше — с ним или без него?»

На следующее утро, приехав на работу, Маура ощущала слабость от недосыпа и тошноту — из-за того, что, пытаясь взбодриться, выпила слишком много кофе. Стоя в предсекционной и надевая маску, одноразовую хирургическую шапочку и бахилы, Маура поглядела в смотровое окно и увидела, что Джейн уже ждет ее у стола. Вчера они не слишком ласково простились, и Мауре до сих пор было больно вспоминать саркастическую реплику Джейн: «Для тебя ведь только факты имеют значение, верно?» Да, для доктора Айлз были важны факты. Они непреложны, их невозможно отрицать даже в том случае, если они представляют угрозу для дружбы. Судебные разбирательства по делу Граффа, словно пропасть, пролегли между ней и Джейн, и Маура вспомнила о том, какой неперспективной была эта дружба с самого начала. Надевая хирургический халат, она страшилась встречи с Джейн куда больше, чем предстоящей работы с телом.


Сделав глубокий вдох, Маура толкнула дверь и вошла в секционную.

Ее помощник Йошима уже перенес мешок с телом на стол. Рядом с ним в лотке лежала отрезанная рука, накрытая хирургической салфеткой. Прекрасно понимая, что Йошима слышит их разговор, Маура деловито кивнула Джейн и спросила:

— Разве Фрост не будет присутствовать?

— Ему придется пропустить сегодняшнее вскрытие, а вот Джонни Тань сейчас приедет. Кажется, он действительно мечтает увидеть, как ты будешь резать.

— Похоже, детективу Таню очень хочется показать, на что он способен.

— По-моему, он стремится попасть в отдел убийств. Если судить по тому, что я уже видела, у него это может получиться. — Джейн бросила взгляд в сторону двери. — А вот, кстати, и он.

Заглянув в смотровое окно, Маура увидела, что Тань прибыл и надевает хирургический халат. Свои черные как смоль волосы он уже спрятал под одноразовой шапочкой. Спустя мгновение детектив вошел в зал, приблизился к столу и направил спокойный бесстрастный взгляд на упакованное тело.

— Прежде чем начать, Тань, — проговорила Джейн, — хочу обратить твое внимание на раковину, куда можно блевать, — она вон там.

Детектив пожал плечами.

— Она мне не понадобится.

— Это ты сейчас так думаешь.

— Начнем с самого простого, — объявила Маура, обнажая лоток с ампутированной рукой.

На вид кисть казалась пластиковой. Неудивительно, что участники экскурсии по китайскому кварталу приняли ее за бутафорию для Хэллоуина, испачканную красной краской. С нее уже сняли мазки и получили положительный результат по следам пороха. На рукоятке «Хеклера и Коха» обнаружили отпечатки именно этих пальцев, и теперь не оставалось сомнений в том, что именно убитая произвела выстрелы, разбросав по крыше пять гильз. Поднеся к руке увеличительное стекло, Маура внимательно осмотрела отрубленное запястье.

— Его рассекли в аккурат между дистальным отделом лучевой кости и полулунной костью, — заключила она. — Однако вот здесь виден изрядный остаток трехгранной кости.

— И что это означает? — осведомилась Джейн.

— Орудие, которым нанесли этот удар, рассекло одну из костей запястья. А они очень плотные.

— Значит, лезвие было острым.

— Настолько острым, что ампутацию произвели одним движением. — Маура подняла взор. — Я не вижу следов от вторичных порезов.

— Главное, подтверди, что эту руку отрубили именно от этого тела.

Маура повернулась к столу и расстегнула мешок. Пластиковый покров разлепился, испустив тошнотворный запах мороженого мяса и застарелой крови. Лежавший в мешке труп был по-прежнему в одежде, голова откинулась назад, так что зияющая рана на шее была прекрасно видна. Йошима принялся фотографировать, а Маура никак не могла отвести глаз от темно-рыжих волос убитой, на которых запеклась кровь. Красивые волосы, думала она, да и женщина красивая. Вооруженная особа, которая стреляла в кого-то на крыше.

— Доктор Айлз, у нас тут на самом виду улики — волосы и волокна, — заметил Йошима.

Он склонился над покойницей, одетой в черную фуфайку, и внимательно посмотрел на светлую прядь, которая пристала к рукаву.

Маура пинцетом подняла волосы и осмотрела их на свету. Слегка изогнутая прядка длиной около пяти сантиметров была серебристо-серой. Доктор Айлз бросила взгляд на убитую.

— Это явно не ее волосы.

— Смотрите-ка, вот еще одна, — сказала Джейн, указывая на другую прядь, прицепившуюся к черным леггинсам.

— Возможно, это шерсть какого-то животного, — предположил Йошима. — Например, золотистого ретривера.

— А может быть, ее прикончил седовласый дедок.

Маура поместила пряди в разные конвертики для вещдоков и отложила их в сторону.

— Что ж, давайте разденем ее.

Сначала они сняли с левого запястья убитой черные часы швейцарской фирмы «Ханова» — единственный аксессуар на теле женщины. Затем пришла очередь обуви — черных кроссовок «Рибок», а за ними последовали фуфайка с капюшоном, футболка с длинными рукавами, леггинсы, хлопчатобумажные трусики и спортивный лифчик. Под одеждой оказалось натренированное тело — стройное, но мускулистое. Как-то раз Маура услышала от одного профессора патологической анатомии: он много лет проводил вскрытия и ни разу не столкнулся с привлекательным мертвецом. Погибшая женщина доказывала, что у этого правила бывают исключения. Несмотря на зияющую рану и обусловленное ею пятнистое поражение кожи на спине и ягодицах, несмотря на остекленевшие глаза, покойница по-прежнему оставалась потрясающе красивой женщиной.

Полностью освободив тело от одежды, Маура и два детектива вышли из помещения, чтобы Йошима мог сделать рентгеновские снимки. Из предсекционной они в смотровое окно наблюдали за тем, как помощник Мауры надевает защитный свинцовый фартук и размещает кассеты с пленкой.

— Такую женщину обязательно станут искать, — проговорила Маура.

— Ты говоришь так, потому что она красива? — осведомилась Джейн.

— Я говорю так, потому что она держала себя в форме, следила за зубами, а еще на ней леггинсы от Донны Каран.

— Вы позволите несведущему мужчине задать один вопрос? — вмешался Тань. — Это означает, что леггинсы дорогие?

— Готова поспорить, — отозвалась Джейн, — что доктор Айлз может сообщить их точную розничную цену.

— Суть в том, — продолжила Маура, — что она не какая-нибудь нищая бродяжка. У нее с собой было немало наличных и пистолет «Хеклер и Кох», а он, насколько я понимаю, вовсе не то оружие, каким обычно пользуются уличные бандиты.

— А еще у нее нет удостоверения личности, — добавил Тань.