Гробницы пяти магов

– Ни одного знакомого слова, – печально развела руками Гертруда. – И мест этих я не знаю, и название фолианта мне неизвестно.

– Нам тоже, – переглянулись парни. – Как видно, после нас это все появилось.

– Но одно скажу точно, – добавил Марк. – Как маг, изучавший некромантию, гарантирую – книга с таким названием точно относится именно к этому магическому направлению. Наверняка в ней идет речь о ритуалах либо по воскрешению мертвых, либо по созданию соответствующих артефактов, которые содержат в себе силу смерти. Опасная книга и опасное знание.

– Ну да, – поддержал его Леон. – И потом, светлые маги такое не любят и если узнают про то, что вы вытащили на белый свет подобное знание, то обязательно попытаются у вас книгу отобрать и уничтожить.

Боги мои, да если бы все упиралось именно в светлых магов, как бы все было просто. Тем более что светлые маги из нашего времени и из их – это совершенно разные категории. Наши больше о себе думают, чем о целостности мира.

А вот орден Истины… Если он узнает, что мы такую книгу раздобыли, да еще и отдали действующему магу, то нам точно не поздоровится. А нам же ее еще через весь континент везти к Ворону.

– Да и сторожей к таким знаниям ставят о-го-го каких, – добавила от себя Гертруда. – Некрополь? Ну, значит, готовьте заклинания огня. Только поаккуратней там, пыль и паутина часто убивала расхитителей гробниц быстрее немертвых стражей. Мельчайшие частицы и паучьи сети моментально вспыхивают. И вот что еще очень важно – внимательно изучите подставку или постамент, на котором будет стоять эта книга. Там почти наверняка приготовлена ловушка, поверьте мне. Опасная и начиненная чем-то таким, что непременно убьет неосторожного вора.

– Причем она не обязательно будет магическая. – Леон усмехнулся, как видно, что-то вспомнив. – Наш брат часто самоуверен и не удосуживается даже просто оглядеться и проверить такие вещи, как, к примеру, противовесы. Вы книжку – хап, и тут же получаете камнем по голове. И все.

– Самая главная проблема – мертвые, – снова подключился к беседе Марк. – Они наверняка знают, что охраняют, более того, они там для этого и поставлены. Я не знаю, что это за место, но повидал достаточно много, чтобы быть уверенным в том, что оно скверное. Запомните – не верьте никому и ничему из того, что вы там увидите. Особенно – никому. Кого бы вы там ни встретили, что бы этот некто вам ни говорил – помните, это старый могильник, всякое встреченное там существо хочет только одного – вашей смерти.

– Даже если это будет обычный могильный вор из плоти и крови, – подтвердил Леон. – Рассчитывайте только на себя и верьте только себе. И все время держитесь рядом. Заблудившийся в крипте почти наверняка обречен.

Они явно знали, о чем говорили. Не удивлюсь, если узнаю, что у этой троицы за спиной не одна обшаренная гробница.

– Спасибо вам, – искренне сказала Аманда. – Вы к нам очень добры, мы даже не знаем, как вам за это отплатить.

– Мы не добры и не злы, – печально ответила ей Гертруда. – Мы – призраки, наш мир – сумерки, наша судьба – вечный голод. Вы же знаете, что рано или поздно любой не ушедший за Грань и не представший перед Престолом перестает быть собой и забывает, кем он был. И что им движет одно желание – напиться крови и поглотить душу того, кто ему попался в лапы?

– Знаем, – неуловимо подобрался Гарольд.

– Мы другие, – немного торжественно произнес Марк. – Нет, мы не жалеем тех, кто имеет глупость прийти под эти своды и остаться здесь на ночь, мы убиваем их, мы пьем их страх, а после и кровь, это так. Но при этом мы помним, кем были. Наш наставник, великий маг, в тот день, когда вручил нам посохи, преподнес бесценный дар – он произнес над каждым из нас одно очень старое заклятие. И вот его действие – даже умерев, мы не потеряли себя, а сохранили свою суть.

– Впрочем, мы часто спорим, дар это или проклятие, – добавил Леон. – Мнения расходятся. Но вот конкретно вас это спасло. Мы слушали ваши разговоры и поняли, что вы такие же, какими некогда были и мы. Мне даже показалось на миг, что вон тот крепыш, которого вы называли Карлом, – это мой старый друг Ричи Плечо, очень они похожи. Тот тоже все время жрать хотел и о девках говорил. Потому вы и остались живы. Мы не помним, какого цвета небо и как пахнет свежая листва, но есть вещи, которые живут в нас до сих пор. По сути, все, что у нас было в той, настоящей жизни, – это наше братство, ради него мы жили и ради него умерли. Мы были как семья – и вы такие же. Разные – и в то же время одно целое.

– Что же до платы… – Гертруда лукаво улыбнулась. – Есть кое-что, чем вы можете рассчитаться за наше гостеприимство.

– Теряюсь в догадках, – пробормотал я.

Призраки переглянулись.

– Когда вернетесь к своему учителю, вы непременно расскажете ему про эту встречу и наш разговор. – Гертруда была совсем как живая девушка, ее просто распирало от смеха. – И не забудьте упомянуть про то, что никто из вас, обалдуев-подмастерьев, не догадался поставить защитный круг от духов. А ведь ваш наставник этому заклинанию вас непременно обучал. Ну не мог он это упустить, никак не мог.

Верно. Учил. И ведь не вспомнил про него никто, хотя круг этот – штука ну очень простая. По сути, это как колокольчик – если рядом бродит призрак или просто неупокоенная душа, то маг, поставивший его, немедленно просыпается от звона в ушах. Плюс слабеньких духов этот круг еще и остановит, не даст приблизиться к его владельцу. Сильных, правда, пропустит. Вот этих бы пропустил.

– И то, что он с вами сделает, будет нашей наградой, – закончила она.

– Наш бы отправил на неделю выгребные ямы чистить, – задумчиво сообщил онемевшим нам Марк. – Или на две.

– Века идут – ничего не меняется. – Гарольд шмыгнул носом. – Это мы и получим, поверьте. И еще что-нибудь в довесок. Но даю слово, что передам нашему учителю все, что вы сказали.

– Скоро рассвет, – сказал Леон. – Нам пора. Да и вам надо поспать – утро принесет новый день и новые хлопоты.

– Мы были рады свести дружбу с… – Гарольд замешкался, подыскивая слово.

– И мы – тоже! – снова засмеялась Гертруда. При жизни она, наверное, была хохотушкой. – Прощайте. И помните: старые замки – старая кровь. Не будьте беспечны, в следующий раз вам может и не повезти!

По помещению пронеслась волна холода, и у почти догоревшего очага стало пусто.

Я, сам не знаю почему, глянул на Аманду, та подвинулась ко мне поближе. Несмотря на то что отношения между нами в последние дни были, мягко говоря, непростые, она все равно легла рядом со мной. Хотя, возможно, это был жест вроде: «Монброн может говорить все что угодно. Мы просто друзья».

– С кругом нехорошо вышло. – Монброн вздохнул. – Вот прямо стыдно даже. Одна радость – не только за себя, а сразу за всех нас.

– Тебе должно быть стыднее других, ты лидер. Я тебе все-таки жизнь свою доверила. – Аманда снова легла и накрылась одеялом с головой. – И не болтайте, дайте поспать.

– Вот что за человек? – возмущенно спросил меня Гарольд. – Лишь бы уколоть! Прямо придушил бы!

– Я все слышу! – раздалось из-под одеяла. – И я не согласна с таким положением дел. Эраст, ложись спать, Монброн подежурит. Во искупление своей вины.

– Сочтемся, – пообещал ей Гарольд, памятный платок, впрочем, доставать не стал. – А ты, Эраст, и впрямь ложись. Все одно скоро де Лакруа будить.

Засыпая, я услышал звук, который больше всего напомнил мне звон оборвавшейся струны, – Гарольд установил защитный круг, а это заклинание всегда таким звоном сопровождается. Интересно, будет у него в ушах трезвонить? Призраки-то еще рядом ходят.

Утро встретило нас прохладой, напоенной запахом трав и ярким солнцем. Я, по чести, опасался того, что гроза сменится хмарью и мелкой водяной дрянью, которая будет сыпаться из низких серых туч. Из всех видов дождя эта – самая пакостная. Вроде бы и не замечаешь ее, но при этом промокаешь с головы до ног. Мы-то еще ладно, а вот девочки наши и простыть могут.

Но нет. Солнце светило, в небесах радостно заливался жаворонок, и даже развалины замка, некогда носящего имя Ротрик, выглядели вполне гостеприимно. Впрочем, так оно и было. Его хозяева встретили нас добром и добром проводили, кем бы они ни являлись.


Ребята весело гомонили, седлая коней, Карл, по обыкновению, подначивал де Лакруа, который делал это два раза, один – для себя и один – для Луизы. От него не отставала Флоренс, правда, веселиться она явно не слишком хотела, ею двигала легкая женская зависть – за нее-то лошадь никто не седлал, все самой приходилось делать. Единственное – седельные сумки она сама не носила, это была наша забота.

Я управился быстрее остальных и, перекинув сумку через круп коня, задумался, глядя на длинный предмет, завернутый в тряпку. Это была приснопамятная шпага, которая досталась мне в лесу как трофей. Выкинуть я ее так и не решился, вещь-то дорогая. Но и таскать с собой ее было небезопасно.

Постояв с минуту, я взял этот сверток и вернулся туда, где мы провели ночь.

В этом помещении все было так, как и накануне, – полумрак, тишина, груды мусора по углам, потухший очаг и ощущение застывшего времени.

Осмотревшись, я подошел к одной из куч, состоявшей из битого камня, каких-то обломков и ржавых металлических предметов, кое-как разгреб ее, развернул ткань и положил шпагу в получившийся незамысловатый тайник.

– Присмотрите за клинком, – негромко попросил я тех, кто, возможно, меня слышал. – Хорошее оружие, но не могу я везти его с собой дальше.

Тишина была мне ответом.

А потом я сделал то, что не смог сам себе объяснить ни в тот момент, ни потом.

Стянув перчатку, я сжал клинок своей шпаги голой рукой. Он был заточен на совесть, а потому моя кровь немедленно запятнала и его, и камни под ним.

– Спасибо вам, – произнес я, не рассчитывая на ответ.

По комнате пронесся легкий ветерок, в очаге на миг поднялось и тут же опало яркое пламя, а моей щеки чуть ощутимо коснулось что-то, более всего похожее на девичью ладонь, но при этом пронзительно-ледяную.

– Эраст, – донеслось с улицы, – мы отбываем. Ты где есть?

– Прощайте. – Я закидал шпагу мусором, поклонился очагу и, на ходу затягивая ладонь платком, поспешил к выходу.

Гарольд заметил повязку на моей руке, но говорить ничего не стал. Точнее, мне не стал, а вот Луизу, как только мы немного удалились от развалин, спросил:

– Скажи мне, Лу… Ты не слишком интересовалась легендами и преданиями сопредельной державы, это понятно. Но историю родного королевства ты же изучала?

– Обязательно, – подтвердила Луиза, хрустя сухарем, завтракали мы всегда на ходу. Флоренс была против, говоря о том, что завтрак – это самая главная еда, но кто ее слушать-то будет? – Историю знать надо. Папенька всегда говорил о том, что если человек не знает своего прошлого, то он лишен будущего. И потом – это же интересно! У нас богатое прошлое, за века чего только в королевстве не случалось.

– И войны, конечно, случались тоже? – гнул свою линию Гарольд.

Мы с Амандой переглянулись – ясно, что он хочет вызнать.

– Их было полно. – Луиза глотнула воды из меха, который ей подал Робер. – У нас королевство на торговых путях стоит, место торное, хорошее. То и дело кто-то нас завоевать хотел. Пару раз даже завоевывали, еще до Века смуты. Но потом этих агрессоров все равно с наших земель изгоняли.

– А про совсем древнюю историю тебе рассказывали? – сузил глаза Гарольд.

– Монброн, если что-то хочешь узнать – так и спроси, – чуть не подавилась де ла Мале. – Что ты вокруг да около ходишь?

– Был такой случай в истории Форнасиона, что маги королевскую конницу огнем сожгли? – не выдержала Аманда.

– Был, – немедленно ответила Луиза. – Очень давно, две тысячи лет назад, если не больше. Я почему помню – дело небывалое. У нас обычно железом воевали, магических битв не было почти. Нет, маги всегда воинов усиливали, до Века смуты, само собой. А вот чтобы наоборот, чтобы маги главные, а воины – им в помощь… Только один случай такой и был.

– Две тысячи лет… – тронув мою руку, почти шепотом сказала Аманда. – Я знаю, кто их учитель.

Я тоже знаю, чьи именно они ученики. Ночью, во время разговора я это только заподозрил, а сейчас просто уверен в своей правоте.

– Это случилось во время мятежа мага Виталия, – продолжила де ла Мале. – Ну, того, который себя Черным Властелином назвал. Помните, нам наставник рассказывал про него и про то, что после этого боги отняли у магов способность заниматься каким-то одним видом магии. Его потом сожгли где-то неподалеку от нашего замка, в герцогствах.

Я про него еще до Ворона слышал, от мастера Гая, он мне даже фрагменты из старых рукописей зачитывал. Как там?

«И поднял Виталий мятеж против законов людских и божественных, огнем и мечом пройдя по Рагеллону. И мрак следовал за ним и воинством его, как собака идет за своим хозяином. И было у него двенадцать учеников, которые погибли еще до того, как его самого сожгли на столбе на горе Штауфенгрофф, у подножия которой теперь каждую осень шумит веселая ярмарка».

Не знаю, каков был этот Виталий и в самом ли деле он собирался повергнуть этот мир во мрак, но вот ученики у него были отличные ребята. Может, это и неправильно, ведь, по идее, эти трое выступили на стороне Тьмы, а наши помыслы и устремления должны тянуться к Свету, по крайней мере, боги требуют именно этого, но мне их жалко. И их, и тех девятерых, которые нашли свой конец в других местах. Тьма, Свет – это все слова, которые люди произносят походя, даже не задумываясь о их смысле. Даже слуги богов, доводя до людей их законы, просто бросают эти слова в воздух, не стремясь узнать, упало ли семя в души тех, кто их слушает.

А эти двенадцать были просто молодые люди, которые шутили, дурачились, дружили, а может, и любили, как вон Луиза и Робер. Да просто жить хотели! Весной дышать, осенью любоваться…

Но пришлось умирать. И это они сделали так, что даже зависть берет.

И еще я совершенно не сожалел о своем поступке. Слова мастера Гая о том, что такое кровь, мною помнились отлично. Объяснить, зачем я так сделал, я не мог, но при этом был уверен – не причинят мне зла эти три призрака. Все они правильно поняли, потому и погладила меня Гертруда по щеке.

Пока я обо всем этом думал, Гарольд поделился с нашими спутниками ночной историей.

– Я все проспала, – расстроилась Луиза. – Ведь слышала бубнеж, даже злилась на вас во сне, а глаза так и не открыла.

– А я не проснулась и очень этому рада, – поделилась с нами Флоренс. – Я привидений боюсь, если честно.

– И этот человек пойдет с нами в Гробницы! – показал на нее пальцем Карл. – Ха-ха!

– Может, и не пойду, – зябко вздрогнула Флоренс. – Может, вы меня пожалеете и у входа оставите, на страже. Ведь кто-то должен наверху караулить, пока вы внизу будете?

Вот так, за разговорами, мы сначала без особых блужданий вернулись на дорогу, а к вечеру следующего дня с огромной радостью с очередного холма увидели вдалеке ленту реки Шумливой. Река отделяла Лирой от Форнасиона и полностью отвечала своему названию.