Граничник
Часть 2 из 36 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– М-м-м? – глаза он не открыл.
– Просыпайся, боец.
– Мам, ну немножко еще?!
– Ты серьезно сейчас?
– Ну пожалуйста!
– Стеф, сейчас не время шутить! У нас очень серьезная нештатная ситуация!
Зафиксировал сокращение век – мой напарник наконец соизволил открыть глаза. Подогнал один из дронов поближе, чтобы видеть его лицо – обычно-то мне такое без надобности. То, что увидел, ужаснуло бы, будь эмоциональный блок по-прежнему подключен.
Во взгляде Стефана плескался страх. Скорее даже – животный ужас. Там не было ни грана разума, только всепоглощающая паника. Губы тряслись, на лбу выступила испарина, и апофеозом – уровень адреналина подскочил выше значения, достаточного для активации импульса. То есть запредельно высоко и, что куда опаснее, неуправляемо.
– Т-ты к-кто? – голос дрожал, а руками бедолага шарил вокруг себя, пытаясь найти что-то. Я не сразу сообразил, что ищет он меня. Того, чьи слова слышит, но не может увидеть.
Плохо дело. Активировав карту медбота, я быстро снял показания и не нашел физических повреждений. Значит…
– Стефан, – медленно, добавив в голос нотки увещевания, произнес я. – Скажи, что последнее ты помнишь?
– С-спать л-лег! – выкрикнул он. Махнул рукой перед лицом. – Г-где ты? Выходи!
Небольшая пауза, потом расширяющиеся до предела зрачки, еще более участившийся пульс. Но голос, будто в противовес, сделался спокойным.
– Ты демон? Я умер, а ты забрал мою душу? Я же не грешил!
Последнюю фразу Стефан выкрикнул фальцетом и с такой детской обидой, что мне сразу все стало ясно. Может, и не в деталях, но в целом. Господь Вседержитель и ангелы его! Как же так…
– Сколько тебе лет, мальчик?
Мама. Он упомянул маму. Значит, это до учебного центра, даже до епархиальных отборочных соревнований. Выходит, меньше двенадцати?
– Одиннадцать… Почему я тебя не вижу? Почему у меня руки такие огромные?
Он еще паниковал, но уже вяло, по инерции.
– Стражем хотел быть? – я постарался, чтобы мой голос прозвучал максимально доброжелательно.
– Граничником. У меня шесть признаков из девяти!
– Это много! Ты молодец! Ты станешь Стражем, Стефан. Очень хорошим Стражем. Точнее, уже стал.
– Что?
– Ты, малец, послушай меня. Спокойно послушай и не бойся. Я не демон, а почему ты меня не видишь, я сейчас объясню. Ты же знаешь, что самые достойные Стражи ходят с наставителями?
– Все знают!
– Вот! Молодец. Я – твой наставитель. Дядька Оливер, можешь так звать.
– Врешь ты! Я же не Страж еще! Наставители только у Стражей, которые Правило прошли! Все это знают! Ты демон! Душу мою смущаешь!
Я бы вздохнул, если бы мог. Очень и очень давно я не разговаривал с детьми. Умел когда-то, семь лет перед отставкой воспитывал их для Граничной Стражи. Но то когда было! Еще до… а со Стефом я уже сколько хожу? Лет десять. Нет, девять. Вот, считай, почти ни с кем, кроме него, и не говорил все эти годы. Тут разучишься… Ладно, чего разводить. Вывалю прямо, как есть. Поистерит немного, а потом убедится сам.
– Стефан, посмотри на свои руки. Это руки мальчика?
Он послушно поднял к лицу обе ладони. Не слишком крупные, но определенно мужские. На правом мизинце не хватало последней фаланги – три года назад потерял в схватке с Князем на подступах к Москве. Прочих шрамов тоже хватало, все же девять лет для Стража срок долгий. Невозможно его прожить и не обзавестись отметинами.
– Это не мои!
– Твои, парень. Твои, даже не сомневайся. Слушай меня. Трудно в такое поверить, но ты уж постарайся. Ты вырос, Стефан. Победил в епархиальных отборах, стал курсантом в Ассамблее Нижнего Новгорода. Выучился на Стража. Прошел Правило. Получил наставителя – меня. И вот уже девять лет ходишь по миру, спасая его от тварей нижних миров и закрывая Разломы. Только на последнем мы с тобой плохо сработали. Возможно, даже в ловушку угодили, специально для нас расставленную. Демонов убили, Разлом закрыли, но пропустили что-то. Я думаю, сильную тварь с той стороны, Князя, Владыку, а может, и повыше кого в иерархии их бесовской.
Я не спрашивал Стефана, слушает ли он меня. В постоянном режиме я снимал информацию со множества датчиков его тела и знал, что тот сосредоточен, пусть и напуган еще. Но все же больше сосредоточен – хотя он и сделался вдруг одиннадцатилетним пацаном, этот пацан от рождения предназначался Страже. Шесть признаков из девяти – это вам не шутка.
– Он, демон этот, атаковал твое тело прямо с той стороны. Дотронулся до тебя и захватил. Я не знаю, как такое возможно, в моих архивах этого нет, но именно так и произошло. Несколько секунд, Стефан, твое тело было во власти твари с той стороны. И она принялась уничтожать твой разум, чтобы сделать из тебя одержимого – марионетку, которая потом прошла бы в Ассамблею, например, и устроила там резню среди курсантов. Или еще для чего. Но я ему помешал. Активировал аварийный протокол, который никто никогда не применял, и вышиб тварь прочь. Но она успела нанести повреждения твоей личности. Стерла ее часть. Как я сейчас понимаю, всю взрослую жизнь. Вот так, парень.
Стефан смотрел на свои руки и молчал. Не плакал, не кричал, не обвинял меня во лжи. Просто смотрел и о чем-то думал. Я не мог читать его мысли. Несмотря на то что крохотный носитель, на котором находилась моя оцифрованная личность, был расположен в его мозгу.
– А мама? – вдруг спросил он.
Господи! Он же малец еще совсем! А я на него вывалил такое, от чего и взрослый матерый мангуст в смятение бы пришел. Отличный образец педагогики, Оли!
– Твоя мама умерла шесть лет назад.
2
Я не знал Стефана, когда он был ребенком. Мы познакомились уже после того, как он прошел Правило, что, в общем-то, естественно. Поэтому слезы на лице молодого мужчины, с которым мы прошли половину Евразии, закрыли несколько десятков Разломов и уничтожили сотни демонов, меня обескуражили. То, с какой легкостью они полились. И то, как быстро прекратились.
Если раньше у меня и были сомнения, что в теле взрослого человека обитает разум ребенка, то теперь они рассеялись без следа. Так резко менять настроение мог только одиннадцатилетний мальчик.
А еще он сразу мне поверил. Так тоже могут верить только дети. Без доказательств, без сомнений, не подвергая предмет суждениям и не прогоняя его через призму жизненного опыта. «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» – тот самый случай.
Первым делом, осушив слезы, Стефан принялся осматривать внезапно ставшее для него чужим тело. Приседал, подпрыгивал, даже куртку снял и пощупал крепость мышц. Судя по всему, остался доволен увиденным: по крайней мере, когда тыкал пальцем в напряженный бицепс, весьма по-дурацки улыбался.
Мне не хотелось дольше необходимого оставаться на месте, где едва чуть не потерял напарника. Повторное появление Разлома было событием маловероятным, но так ведь и захват тела Стража прежде считался невозможным. Об этом я и сказал мальчику в теле мужа: что нужно собрать вещи, уничтожить тела демонов и выдвигаться в сторону стационарного поста граничников.
– Я могу взять контроль над телом и все сам сделать, – предложил ему. – У меня есть полномочия так поступить в связи с нештатной ситуацией, но ты, хоть и ребенок, являешься моим сослуживцем и другом. И мне не хотелось бы запирать тебя в беспомощной оболочке…
Были и другие причины, опасность для здоровья Стража, например.
– Я справлюсь, дядька Оли! Правда справлюсь! Ты только говори, что делать.
Это его «дядька» резануло, хотя я ведь сам велел ему меня так величать. Зря, как выяснилось.
– Давай уж просто – Оли, хорошо? Тогда приступим. Первым делом рельсотрон убери в контейнер. Штука нежная, на сырости оставим – контактам хана.
– Здоровенный! О, смотри! Я его поднял, дядька Оли! Оли то есть.
– Молодец. Вон тот футляр. Должен загореться зеленый индикатор. Это значит, что герметично. Теперь даже если в воду упадет – не пострадает. Хорошо. Нет, клинок не трогай!
Стефан, едва убрав винтовку в специальный кофр для переноски, повел рукой над плечом и обнаружил там рукоять квача. Естественно, тут же схватил его и попытался вытащить. Мальчишка же! Хорошо, что не знал о кнопке блокировки, которую следовало нажать, а то бы без уха остался.
– Да я бы аккуратно!.. – сразу надулся тот. До того это комично выглядело – взрослый, битый жизнью мужчина изображает вдруг на лице обиженное выражение. Я даже сердиться перестал.
– Давай под контролем. Правую руку на рукоять. Указательным пальцем прижимаешь круглую кнопку, большим – маленькую. Хорошо. Теперь медленно тянешь руку вверх. Медленно! Грехи мои тяжкие! Кисть вперед не тащи, только вверх. Вот. Вот так.
Впору было снова отключать эмоциональный блок – ну невозможно же! Были бы волосы – поседел бы. Мальчишке сразу без подготовки и учебных тренажеров пришлось взаимодействовать с боевым оружием Стража. И еще точно придется. До тех пор, пока до стационарного поста доберемся. Можно, конечно, запретить внезапно впавшему в детство Стефану пользоваться оружием вообще, даже трогать его, но места тут глухие. Ну как на демонов нарвемся или на сектантов? Да просто на лихих людей, которые ни в Бога, ни в черта не верят – встречаются еще такие, несмотря на два столетия Темных веков. Сообразят, что вместо Стража им телок одиннадцатилетний попался – прибьют, лишь бы снаряжением завладеть.
Ассамблея только-только начала распространение своего влияния на Урал, и посты граничников тут стояли не как в центральных регионах – на расстоянии одного дневного перехода друг от друга. Здесь от одного до другого можно было топать с неделю, а то и больше. К счастью, Стражи передвигались не на своих двоих, а используя редкие, но все же сохранившиеся с прежних времен байки на антигравитационных двигателях. Топлива для них требовалось немного, запасы его у Ассамблеи были обширны, а без технического обслуживания эти неприхотливые машины могли работать годами. Самое то для постоянно находящихся в автономном поиске воинов.
Вспомнив про гравицикл, я с ужасом осознал, что за управление им придется усаживать ребенка, который, естественно, от самой этой идеи придет просто в дикий восторг и, без сомнения, попытается устроить гонки по полосе с препятствиями. А на столь длительный период я не смогу забрать контроль над телом – данная функция все же предназначена для нештатных ситуаций, когда превосходящая человеческую реакция цифровой личности способна спасти жизнь. Слишком долгое управление физическим телом может закончиться кровоизлиянием в мозг.
Стефан, ничего не зная о моих мыслях, с восторгом смотрел на метровой длины лезвие, которое словно бы расплывалось в дрожащем вокруг него воздухе. Я знал этот взгляд по прошлой, еще в теле, жизни, когда обучал мальцов-кадетов.
И знал, что он значит. Вот глаза Стефана метнулись к поваленному стволу дерева, а потом обратно к клинку. Вот дрогнула правая нога, когда вес тела сместился на нее. Господь, за что наказываешь раба своего?
– А ну стоять!
Пацан замер. Повел глазами, привычно выискивая того, кто стоит за озвученным запретом. С тем, чтобы оценить и сделать вывод – нужно ли ему подчиняться. Вспомнил обо мне и смущенно опустил клинок.
– Большая кнопка под гардой. Зеленая. Нажми.
Квач перестал мерцать.
– В ножны.
Раздался шелест металла и его стук, когда гарда коснулась своей поверхностью магнитов ножен.
– Еще раз попытаешься исполнить что-то такое, я перестану тебе помогать. И тогда к концу дня тебя кто-нибудь убьет. Может быть, даже ты сам. Осознал?
– Да, дядька Оли.
Голова опущена, голос полон раскаяния – ну пацан и пацан!
– Хорошо. Тогда сейчас мы проведем ревизию имущества, я расскажу тебе о каждом предмете, составляющем снаряжение Стража. Если все выучишь и запомнишь – позволю вести гравицикл.
– Что, правда!
Вот об этом я говорил, да.
– Правда. Мы, наставители, не врём – попросту не умеем.
– Просыпайся, боец.
– Мам, ну немножко еще?!
– Ты серьезно сейчас?
– Ну пожалуйста!
– Стеф, сейчас не время шутить! У нас очень серьезная нештатная ситуация!
Зафиксировал сокращение век – мой напарник наконец соизволил открыть глаза. Подогнал один из дронов поближе, чтобы видеть его лицо – обычно-то мне такое без надобности. То, что увидел, ужаснуло бы, будь эмоциональный блок по-прежнему подключен.
Во взгляде Стефана плескался страх. Скорее даже – животный ужас. Там не было ни грана разума, только всепоглощающая паника. Губы тряслись, на лбу выступила испарина, и апофеозом – уровень адреналина подскочил выше значения, достаточного для активации импульса. То есть запредельно высоко и, что куда опаснее, неуправляемо.
– Т-ты к-кто? – голос дрожал, а руками бедолага шарил вокруг себя, пытаясь найти что-то. Я не сразу сообразил, что ищет он меня. Того, чьи слова слышит, но не может увидеть.
Плохо дело. Активировав карту медбота, я быстро снял показания и не нашел физических повреждений. Значит…
– Стефан, – медленно, добавив в голос нотки увещевания, произнес я. – Скажи, что последнее ты помнишь?
– С-спать л-лег! – выкрикнул он. Махнул рукой перед лицом. – Г-где ты? Выходи!
Небольшая пауза, потом расширяющиеся до предела зрачки, еще более участившийся пульс. Но голос, будто в противовес, сделался спокойным.
– Ты демон? Я умер, а ты забрал мою душу? Я же не грешил!
Последнюю фразу Стефан выкрикнул фальцетом и с такой детской обидой, что мне сразу все стало ясно. Может, и не в деталях, но в целом. Господь Вседержитель и ангелы его! Как же так…
– Сколько тебе лет, мальчик?
Мама. Он упомянул маму. Значит, это до учебного центра, даже до епархиальных отборочных соревнований. Выходит, меньше двенадцати?
– Одиннадцать… Почему я тебя не вижу? Почему у меня руки такие огромные?
Он еще паниковал, но уже вяло, по инерции.
– Стражем хотел быть? – я постарался, чтобы мой голос прозвучал максимально доброжелательно.
– Граничником. У меня шесть признаков из девяти!
– Это много! Ты молодец! Ты станешь Стражем, Стефан. Очень хорошим Стражем. Точнее, уже стал.
– Что?
– Ты, малец, послушай меня. Спокойно послушай и не бойся. Я не демон, а почему ты меня не видишь, я сейчас объясню. Ты же знаешь, что самые достойные Стражи ходят с наставителями?
– Все знают!
– Вот! Молодец. Я – твой наставитель. Дядька Оливер, можешь так звать.
– Врешь ты! Я же не Страж еще! Наставители только у Стражей, которые Правило прошли! Все это знают! Ты демон! Душу мою смущаешь!
Я бы вздохнул, если бы мог. Очень и очень давно я не разговаривал с детьми. Умел когда-то, семь лет перед отставкой воспитывал их для Граничной Стражи. Но то когда было! Еще до… а со Стефом я уже сколько хожу? Лет десять. Нет, девять. Вот, считай, почти ни с кем, кроме него, и не говорил все эти годы. Тут разучишься… Ладно, чего разводить. Вывалю прямо, как есть. Поистерит немного, а потом убедится сам.
– Стефан, посмотри на свои руки. Это руки мальчика?
Он послушно поднял к лицу обе ладони. Не слишком крупные, но определенно мужские. На правом мизинце не хватало последней фаланги – три года назад потерял в схватке с Князем на подступах к Москве. Прочих шрамов тоже хватало, все же девять лет для Стража срок долгий. Невозможно его прожить и не обзавестись отметинами.
– Это не мои!
– Твои, парень. Твои, даже не сомневайся. Слушай меня. Трудно в такое поверить, но ты уж постарайся. Ты вырос, Стефан. Победил в епархиальных отборах, стал курсантом в Ассамблее Нижнего Новгорода. Выучился на Стража. Прошел Правило. Получил наставителя – меня. И вот уже девять лет ходишь по миру, спасая его от тварей нижних миров и закрывая Разломы. Только на последнем мы с тобой плохо сработали. Возможно, даже в ловушку угодили, специально для нас расставленную. Демонов убили, Разлом закрыли, но пропустили что-то. Я думаю, сильную тварь с той стороны, Князя, Владыку, а может, и повыше кого в иерархии их бесовской.
Я не спрашивал Стефана, слушает ли он меня. В постоянном режиме я снимал информацию со множества датчиков его тела и знал, что тот сосредоточен, пусть и напуган еще. Но все же больше сосредоточен – хотя он и сделался вдруг одиннадцатилетним пацаном, этот пацан от рождения предназначался Страже. Шесть признаков из девяти – это вам не шутка.
– Он, демон этот, атаковал твое тело прямо с той стороны. Дотронулся до тебя и захватил. Я не знаю, как такое возможно, в моих архивах этого нет, но именно так и произошло. Несколько секунд, Стефан, твое тело было во власти твари с той стороны. И она принялась уничтожать твой разум, чтобы сделать из тебя одержимого – марионетку, которая потом прошла бы в Ассамблею, например, и устроила там резню среди курсантов. Или еще для чего. Но я ему помешал. Активировал аварийный протокол, который никто никогда не применял, и вышиб тварь прочь. Но она успела нанести повреждения твоей личности. Стерла ее часть. Как я сейчас понимаю, всю взрослую жизнь. Вот так, парень.
Стефан смотрел на свои руки и молчал. Не плакал, не кричал, не обвинял меня во лжи. Просто смотрел и о чем-то думал. Я не мог читать его мысли. Несмотря на то что крохотный носитель, на котором находилась моя оцифрованная личность, был расположен в его мозгу.
– А мама? – вдруг спросил он.
Господи! Он же малец еще совсем! А я на него вывалил такое, от чего и взрослый матерый мангуст в смятение бы пришел. Отличный образец педагогики, Оли!
– Твоя мама умерла шесть лет назад.
2
Я не знал Стефана, когда он был ребенком. Мы познакомились уже после того, как он прошел Правило, что, в общем-то, естественно. Поэтому слезы на лице молодого мужчины, с которым мы прошли половину Евразии, закрыли несколько десятков Разломов и уничтожили сотни демонов, меня обескуражили. То, с какой легкостью они полились. И то, как быстро прекратились.
Если раньше у меня и были сомнения, что в теле взрослого человека обитает разум ребенка, то теперь они рассеялись без следа. Так резко менять настроение мог только одиннадцатилетний мальчик.
А еще он сразу мне поверил. Так тоже могут верить только дети. Без доказательств, без сомнений, не подвергая предмет суждениям и не прогоняя его через призму жизненного опыта. «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» – тот самый случай.
Первым делом, осушив слезы, Стефан принялся осматривать внезапно ставшее для него чужим тело. Приседал, подпрыгивал, даже куртку снял и пощупал крепость мышц. Судя по всему, остался доволен увиденным: по крайней мере, когда тыкал пальцем в напряженный бицепс, весьма по-дурацки улыбался.
Мне не хотелось дольше необходимого оставаться на месте, где едва чуть не потерял напарника. Повторное появление Разлома было событием маловероятным, но так ведь и захват тела Стража прежде считался невозможным. Об этом я и сказал мальчику в теле мужа: что нужно собрать вещи, уничтожить тела демонов и выдвигаться в сторону стационарного поста граничников.
– Я могу взять контроль над телом и все сам сделать, – предложил ему. – У меня есть полномочия так поступить в связи с нештатной ситуацией, но ты, хоть и ребенок, являешься моим сослуживцем и другом. И мне не хотелось бы запирать тебя в беспомощной оболочке…
Были и другие причины, опасность для здоровья Стража, например.
– Я справлюсь, дядька Оли! Правда справлюсь! Ты только говори, что делать.
Это его «дядька» резануло, хотя я ведь сам велел ему меня так величать. Зря, как выяснилось.
– Давай уж просто – Оли, хорошо? Тогда приступим. Первым делом рельсотрон убери в контейнер. Штука нежная, на сырости оставим – контактам хана.
– Здоровенный! О, смотри! Я его поднял, дядька Оли! Оли то есть.
– Молодец. Вон тот футляр. Должен загореться зеленый индикатор. Это значит, что герметично. Теперь даже если в воду упадет – не пострадает. Хорошо. Нет, клинок не трогай!
Стефан, едва убрав винтовку в специальный кофр для переноски, повел рукой над плечом и обнаружил там рукоять квача. Естественно, тут же схватил его и попытался вытащить. Мальчишка же! Хорошо, что не знал о кнопке блокировки, которую следовало нажать, а то бы без уха остался.
– Да я бы аккуратно!.. – сразу надулся тот. До того это комично выглядело – взрослый, битый жизнью мужчина изображает вдруг на лице обиженное выражение. Я даже сердиться перестал.
– Давай под контролем. Правую руку на рукоять. Указательным пальцем прижимаешь круглую кнопку, большим – маленькую. Хорошо. Теперь медленно тянешь руку вверх. Медленно! Грехи мои тяжкие! Кисть вперед не тащи, только вверх. Вот. Вот так.
Впору было снова отключать эмоциональный блок – ну невозможно же! Были бы волосы – поседел бы. Мальчишке сразу без подготовки и учебных тренажеров пришлось взаимодействовать с боевым оружием Стража. И еще точно придется. До тех пор, пока до стационарного поста доберемся. Можно, конечно, запретить внезапно впавшему в детство Стефану пользоваться оружием вообще, даже трогать его, но места тут глухие. Ну как на демонов нарвемся или на сектантов? Да просто на лихих людей, которые ни в Бога, ни в черта не верят – встречаются еще такие, несмотря на два столетия Темных веков. Сообразят, что вместо Стража им телок одиннадцатилетний попался – прибьют, лишь бы снаряжением завладеть.
Ассамблея только-только начала распространение своего влияния на Урал, и посты граничников тут стояли не как в центральных регионах – на расстоянии одного дневного перехода друг от друга. Здесь от одного до другого можно было топать с неделю, а то и больше. К счастью, Стражи передвигались не на своих двоих, а используя редкие, но все же сохранившиеся с прежних времен байки на антигравитационных двигателях. Топлива для них требовалось немного, запасы его у Ассамблеи были обширны, а без технического обслуживания эти неприхотливые машины могли работать годами. Самое то для постоянно находящихся в автономном поиске воинов.
Вспомнив про гравицикл, я с ужасом осознал, что за управление им придется усаживать ребенка, который, естественно, от самой этой идеи придет просто в дикий восторг и, без сомнения, попытается устроить гонки по полосе с препятствиями. А на столь длительный период я не смогу забрать контроль над телом – данная функция все же предназначена для нештатных ситуаций, когда превосходящая человеческую реакция цифровой личности способна спасти жизнь. Слишком долгое управление физическим телом может закончиться кровоизлиянием в мозг.
Стефан, ничего не зная о моих мыслях, с восторгом смотрел на метровой длины лезвие, которое словно бы расплывалось в дрожащем вокруг него воздухе. Я знал этот взгляд по прошлой, еще в теле, жизни, когда обучал мальцов-кадетов.
И знал, что он значит. Вот глаза Стефана метнулись к поваленному стволу дерева, а потом обратно к клинку. Вот дрогнула правая нога, когда вес тела сместился на нее. Господь, за что наказываешь раба своего?
– А ну стоять!
Пацан замер. Повел глазами, привычно выискивая того, кто стоит за озвученным запретом. С тем, чтобы оценить и сделать вывод – нужно ли ему подчиняться. Вспомнил обо мне и смущенно опустил клинок.
– Большая кнопка под гардой. Зеленая. Нажми.
Квач перестал мерцать.
– В ножны.
Раздался шелест металла и его стук, когда гарда коснулась своей поверхностью магнитов ножен.
– Еще раз попытаешься исполнить что-то такое, я перестану тебе помогать. И тогда к концу дня тебя кто-нибудь убьет. Может быть, даже ты сам. Осознал?
– Да, дядька Оли.
Голова опущена, голос полон раскаяния – ну пацан и пацан!
– Хорошо. Тогда сейчас мы проведем ревизию имущества, я расскажу тебе о каждом предмете, составляющем снаряжение Стража. Если все выучишь и запомнишь – позволю вести гравицикл.
– Что, правда!
Вот об этом я говорил, да.
– Правда. Мы, наставители, не врём – попросту не умеем.