Государь
Часть 57 из 66 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Повинуясь княжьему приказу, сотня русов растворилась во мраке безлюдных херсонских терм. Вернее, рассредоточилась и приготовилась. Настоящему стрелку тьма – не помеха. Он умеет бить на звук и даже на запах.
– Я пришел! – по-нурмански произнес Гёдбьёрн.
Голос его был спокоен. Привычка к опасности сказывалась. У его спутника такой привычки не было, так что запах страха, который он распространял, мог уловить даже человеческий нос.
– Кто это с тобой? – тоже по-нурмански спросил Артём, вступая на светлое пятно, созданное звездным светом, проникающим в прорезанное в потолке окно.
– Местный хёвдинг, – ответил Гёдбьёрн. И уточнил по-ромейски: – Протевон.
– Зачем он здесь?
Вопрос был лишним. Ясно, что Гёдбьёрн вознамерился получить мзду не только от Владимира, но и от корсунцев. Но для этого родичу Сигурда надо, чтобы посланец Владимира был в его руках, а не наоборот.
Где-то неподалеку, во тьме, чуть слышно скрипнула тетива. Теперь занервничал и нурман.
– Я говорил Сигурду: горожане впустят нас, если конунг обещает не грабить и не убивать. И еще мне было обещано…
– Я ничего не слыхал об этом! – перебил Артём. – Ты обещал открыть ворота. Вот то, что сказал мне Сигурд. Сколько с тобой людей?
– Достаточно! А с тобой?
Нурман – опытный воин, и слух у него хороший.
По знаку Артёма из тьмы выскользнул гридень, шепнул на ухо:
– Снаружи – шестеро. Вооружены.
– Так сколько?
– Более чем достаточно, – громко ответил Артём и добавил шепотом, гридню: – Возьмите всех.
Нурман есть нурман. Артём оказался прав, когда не сказал Сигурду об истинной численности отряда.
«В город проникнет доверенный человек князя», – сказал Сигурд родичу. И уточнил, где именно его ждать. В термах. Задача Гёдбьёрна – позаботиться, чтобы там никого не было. Сигурд указал место. И время. Когда штурмующие отступят.
Артём появился раньше. И не один.
Гёдбьёрн что-то сказал своему спутнику. По-ромейски. Что именно, Артём не разобрал. Зато услышал ответ.
– Ты сказал, что он будет один! – нервно выкрикнул протевон. – Ты обманул меня!
– Не кричи, херсонит, – на безукоризненном ромейском «успокоил» его улицкий князь. – Это война. Ты, наверное, слыхал: на войне иногда лгут.
Протевон уставился на смутный силуэт, безуспешно пытаясь разглядеть лицо собеседника. Безупречный выговор Артёма его смутил едва ли не сильнее, чем присутствие второго человека. О том, что русов не двое-трое, а значительно больше, он пока не догадывался.
В отличие от Гёдбьёрна, который умел слушать темноту и точно знал, что вокруг – не менее десятка воинов. И все они готовы убивать.
А потом он услышал шум снаружи, мгновенно сообразил, что там происходит нечто незапланированное, и выхватил меч.
– Спокойней, человек севера, – насмешливо произнес Артём, даже не прикоснувшись к оружию.
Он знал, что Гёдбьёрна нашпигуют стрелами раньше, чем он сделает выпад. Да и сделал бы – не страшно. Надо ведь еще достать…
– Спокойней. Веди себя правильно, и Валхалла не пополнится еще одним бойцом.
– Я верую во Христа Спасителя! – мрачно сообщил Гёдбьёрн.
– Тем более нет смысла тебя убивать. У меня здесь сто хольдов, опытных и умелых. А теперь убеди меня, что ты и твой ромей нужны нам, чтобы открыть любые из здешних ворот.
– Убей меня… нас, – поправился нурман, глянув на перепуганного протевона, – и у тебя не получится войти в город без шума. Воины стратига будут драться. И горожане – тоже будут. Отчаянно. Терять им нечего, ведь всем известно, что бывает, когда берут город. Вот поэтому я и взял с собой здешнего хёвдинга. Если мы договоримся, сопротивления не будет. Людей стратига вы возьмете прямо в казармах, а голову его самого я лично преподнесу Вальдамару-конунгу.
Артём пренебрежительно фыркнул:
– Ты хотел напугать меня парой сотен наемников, тремястами ромейскими щитоносцами и толпой смердов с дубинами, нурман? У тебя не получилось. Я не испугался. – И, перейдя на ромейский: – А что скажешь ты, херсонит? Докажи мне, что договор с тобой выгодней, чем отсутствие такового!
– Мне надо отлить, – нервно проговорил протевон. – Могу я это сделать?
– Почему нет? Человеку трудно искать аргументы, если он думает только о переполненном мочевом пузыре.
– Благодарю! – Протевон рысцой устремился к выходу, но если он, по наивности, думал удрать, то ошибся. Едва он миновал дверной проем, как по обе стороны от него возникли тени, от которых внушительно пахло кожей, смазкой и железом.
– Пока твой друг орошает землю, скажи мне, нурман, чего хочешь ты? Хотя нет, не отвечай. Я и так знаю: твоя жизнь и твои деньги. Вот что имеет настоящую ценность. Верно?
– Ты угадал, варяг, – буркнул Гёдбьёрн. Надо же: сумел разглядеть в темноте длинные усы Артёма. Или так угадал, по повадке? – Деньги и жизнь. Хотя я, пожалуй, добавил бы к этому возможность собственноручно убить стратига Михаила. Эта ромейская крыса смеет глядеть на меня так, будто я его трэль.
– Жизнь я тебе могу подарить прямо сейчас, – заявил улицкий князь. – Но стратиг нужен живым. Убьешь его – останешься без подарка. Владимир не хочет крови.
– А деньги? – озаботился Гёдбьёрн. – Мне обещано двадцать марок за помощь!
– Для этого ты привел сюда шестерых воинов? Охранять обещанные деньги? Так я тебя разочарую. Серебра при мне нет. Хочешь, я заплачу тебе железную цену?
– Нет, варяг, не хочу! – Зубы Гёдбьёрна блеснули в темноте. Ухмылка – в ответ на угрозу. – Я проведу вас к воротам и помогу их открыть.
– Протевон пойдет с нами, – распорядился Артём. – Поможет договориться с городской старшиной. Поможет им принять правильное решение.
* * *
– Русы у ворот, стратиг!
Михаил воспрял с ложа, скинув с груди руку спящей жены. За окнами была чернота. Значит, утро еще не наступило.
– И ты разбудил меня, чтобы сообщить то, что я и так знаю? – рыкнул стратиг. – Пошел вон! Разбудишь меня, если они войдут в город.
– Уже! – нахально ответил скиф, втыкая принесенный с собой факел в кольцо мраморной подставки. – Я забыл добавить: у ворот твоего дворца, стратиг!
Михаил молча рванулся к спате, лежавшей на прикроватном столике…
Не успел.
Меч «верного» (какая насмешка!) перехватил патрикия на полпути, упершись в бок.
– Не надо, стратиг, пожалуйста, – вежливо попросил Гёдбьёрн.
Изумленный Михаил повернул голову… И замер. Он неплохо разбирался в людях, херсонский стратиг. Умел читать по лицам. А острое желание убить было написано на грубой физиономии варвара так же ясно, как слова молитвы на изголовье этой кровати.
– Ты меня предал, – констатировал патрикий.
Гёдбьёрн улыбнулся и нажал на рукоять чуточку сильнее. В отличие от многих своих соплеменников, он всегда следил за тем, чтобы острие меча было именно острием. Он не собирался убивать бывшего хозяина. Но поиграть с ним немного – это так приятно!
Стратиг побледнел. Несколько капель крови упали на руку просыпающейся жены. Та, еще спросонья, поднесла руку к лицу… И пронзительно заверещала.
Очень удачно получилось. Очень вовремя. Не прошло и седьмицы с той ночи, когда русы вошли в город, и на горизонте показались сотни кораблей.
На помощь осажденному Херсону пришел имперский флот.
Глава седьмая. Имперский флот
За приближением ромейской флотилии великий князь киевский Владимир следил с крепостной башни захваченного города.
Из всех воевод рядом с ним был только Путята. Остальные занимались делом: спешно готовились к «приему гостей».
Ни о какой морской битве не могло быть и речи. Красные дромоны царили на морских просторах полновластно и безраздельно. Пусть дальность огненного плевка была невелика, но скандинавам и русам, чьей главной военно-морской тактикой был абордаж, плюющиеся огнем ромейские корабли не оставляли шансов на победу. Даже если соотношение было – один к пяти. Оставалось только издали обстреливать дромоны из луков, но эффективность такой тактики была ничтожной. От стрел экипажи дромонов были защищены качественно. Не говоря уже об обслуге котлов, в которых копился всесжигающий огонь.
Красных дромонов боялись все. К страху сгореть заживо примешивался и страх мистический: ведь погасить ромейское пламя было невозможно. Оно пылало на поверхности моря, лишая возможности спастись даже тех, кто оказался в воде.
Впрочем, долгий заплыв прыгнувшим за борт воинам не угрожал. Доспехи тут же увлекали на дно. Не самая страшная участь для того, кого накрыло негасимое пламя.
Нет, морской битвы не будет. Лодьи русов и многочисленные захваченные суда поспешно уводились вглубь бухты, к горлу которой, по суше, подтягивали собранные для штурма орудия. Занимали позиции и обычные стрелки.
Если дромоны, привлеченные заманчивой целью – сбившимися в кучу беззащитными кораблями русов, сунутся в горло бухты, их ждет жаркая встреча. Горшки с маслом и смолой, конечно, уступают по смертоносности ромейскому пламени, но дальнобойность катапульт дает им неоспоримое преимущество.