Гость без приглашения

– Я? – удивилась Варвара. – Да я сиднем в этом доме сижу, изредка только выбираюсь к родителям, как я могу знать, кто убил Эдика?

– Может быть, это сделал кто-то из живущих в этом доме?

Варвара ненадолго задумалась, а потом покачала головой:

– Нет, не думаю, даже уверена, что нет.

– Но ведь Эдуард ни с кем здесь не ладил?

– Ни с кем, – согласилась девушка. – Как только приезжал, так начинал грызться с отцом, иногда со Снежаной Матвеевной. Он её на дух не переносил. Умудрялся ругаться даже с Лукерьей Самсоновной. Он и в тот раз успел со всеми перессориться.

– Вы имеете в виду предновогодний вечер и ночь, когда убили Твердохлёбова?

– Да. Он приехал раньше всех и давай собачиться!

– С кем?

– Да я же говорю, со всеми! И с сестрой, и с зятем, и с мачехой. Дольше всех ругался с отцом. А потом ещё заперся в комнате с невестой брата, и они там переругивались вполголоса, слова разобрать не удалось.

– А вы ничего не путаете? – удивилась Мирослава.

– В смысле? – удивлённо уставилась на детектива горничная.

– Вы имеете в виду невесту его двоюродного брата Олега Кушнарёва, Елизавету?

– Её самую, – кивнула Варвара.

– А где же в это время был сам Олег?

– Он помогал разжигать камин дяде, в смысле хозяину, ну, Никифору Лаврентьевичу, – совсем запуталась горничная.

– Я поняла, кого вы имеете в виду, – кивнула Волгина, – но тем не менее вы, Варя, наверное, ошибаетесь.

– Это ещё почему? – набычилась Варвара.

– Потому что Эдуард и Лиза ведь не были знакомы до этого вечера. Олег привёз её именно для того, чтобы представить как свою невесту родне, в первую очередь дяде.

– Может, и не были знакомы, – отозвалась девушка, – этого я знать никак не могу! Но я слышала, как они ругались. Может, Эдик начал приставать к ней, а она стала грозить рассказать обо всём жениху.

– Скорее всего, – тихо обронила детектив.

– Но только он ей сказал насмешливо: «Да ты, Лизка, как я погляжу, как была дурой набитой, так ей и осталась».

– Вы уверены, что он произнёс именно эти слова? – уточнила Мирослава.

– Я не глухая! – отрезала Варвара.

– Что ж, благодарю вас за помощь, оказанную следствию. До свиданья.

– Прощевайте, – отозвалась горничная и первой стремительно направилась к дверям.

У Мирославы появилась необходимость снова вернуться в город, поездку можно было бы отложить на завтра. Но, несмотря на усталость, она решила, что в данном случае поговорка «не надо откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня» была как никогда кстати.

Новые пазлы начали менять сложившуюся в голове Мирославы картину убийств отца и сына. А также связанного с ними нападения на Кушнарёва.





Глава 23




Однако прежде, чем возвращаться в город, Волгина позвонила на сотовый Наполеонову.

Он, как всегда, с места в карьер:

– Слав, тебе чего?

– Мне тебя, – ответила она, – ты будешь на месте?

– Да. У тебя что-то срочное?


– У меня кое-что важное для тебя.

– Приезжай! Жду! – Наполеонов отключился.

– Поросёнок, – беззлобно обругала его Мирослава вслух.

По пути она заехала в старую-престарую кулинарию, которую помнила ещё с детских времён. В ту пору она была одной из безымянных кулинарий, разбросанных по всему городу, а после того, как её приватизировали, она стала называться «Бабушкиной» и, к первоначальному удивлению Мирославы, настолько преобразилась, что пирожки и пироги, испечённые в ней, в действительности стали напоминать по вкусу бабушкины шедевры. Но к хорошему, как известно, привыкают быстро, привыкла к качеству печёностей «Бабушкиной» кулинарии и Мирослава вместе со всеми живущими поблизости людьми. Но и те, кто жил далеко, если хоть раз попробовал пироги и пирожки из этой кулинарии, время от времени приезжали сюда за покупками специально или забегали в «Бабушкину», когда проезжали мимо. Вот и Мирослава зашла в кулинарию и набрала пирожков, беляшей, пончиков и кексов в расчёте на то, что часть они съедят с Наполеоновым, часть он припрячет, как запасливый хомячок, а что-то всё-таки перепадёт оперативникам, работающим над этим делом вместе со следователем Наполеоновым. Так оно и случилось, но позже. Сначала же, как только она появилась в кабинете следователя с увесистым пакетом, Наполеонов отобрал его у неё и попросил Эллу приготовить три чашки чая.

– А третью кому? – спросила секретарь.

– Третью тебе, кому же ещё, – пробурчал Наполеонов.

Мирослава подмигнула девушке.

Волгиной хватило для утоления голода одного беляша и одного пирожка с картошкой, Элла тоже много не съела. Сколько проглотил Наполеонов, Мирослава считать не стала, чтобы потом не переживать за его пищеварение. Когда они покончили с импровизированным обедом, Волгина сказала:

– Сейчас мы поедем к нотариусу.

– Ты шутишь? – спросил следователь.

– Нет.

– Никакой нотариус не раскроет тебе тайну завещания без предъявления ордера. А у меня на данный момент его нет.

– Мы не будем просить его раскрывать нам тайну завещания, – успокоила следователя детектив.

– Тогда зачем мы к нему заявимся?

– Шура! Не мне тебя учить! Ты придашь своей физиономии умильное выражение и попросишь нотариуса только об одном!

– О чём же?

– Если то, что ты скажешь ему, верно, то пусть он промолчит, а если неверно, то пусть скажет, что это чепуха!

– И ты думаешь, что он клюнет на эту удочку?

– Почему бы нет, – ответила Мирослава, – молчанием он не нарушает своего долга перед клиентом.

– А если он вынужден будет сказать, что это чепуха, то как это будет расцениваться с точки зрения нотариальной этики?

– Никак! – отрезала Мирослава.

Наполеонов тяжело вздохнул:

– Вечно ты меня в трясину тащишь, а я как дурак…

– Шура! Ты, как умный, раскроешь дело.

– Ладно, говори, что именно я должен буду наплести бедному нотариусу.

– Шура, – хмыкнула Мирослава, – я уверена, что он не бедный. Теперь к делу. Ты скажешь ему: Твердохлёбов завещал всё своё движимое и недвижимое троим – дочери, племяннику и младшему сыну с условием, что экспертиза докажет, что он на самом деле его сын. Клиент не забыл упомянуть в завещании свою тётку.

– Это всё? – ухмыльнулся Наполеонов.

– Всё. Хотя про тётку Снежана, когда делала свои предположения, не упомянула, это я добавила от себя, так как не мог Никифор Лаврентьевич обделить свою старую тётку.

– Он мог подумать, что она умрёт первой.

– Неважно, что он мог подумать. Будем исходить из того, что Твердохлёбов был деловым человеком.

– А до этого военным, – добавил Шура.

– Вот именно.

Они поехали к нотариусу. Мирослава осталась сидеть в коридоре, а следователь зашёл в кабинет. Его не было так долго, что Мирослава уже начала беспокоиться. Но вот наконец Шура вышел из кабинета нотариуса и, чуть ли не шатаясь, поплёлся по коридору к стулу, на котором она сидела. Дошёл и плюхнулся рядом.

– Шура, – шёпотом проговорила Мирослава, – ты выглядишь так, словно он выпил из тебя все соки.

– Этот старый хрен, – проговорил Наполеонов тихо, – похлеще любой разрекламированной соковыжималки.

– Что он тебе сказал?

– Сначала отбояривался от меня по-всякому, но я его дожал! – гордо заявил Наполеонов.