Гость без приглашения

Поняв, что детектив не разделяет её точки зрения, Снежана призналась:

– Про Анфису я просто так сказала. Вообще-то убить Никифора мог только Эдуард.

– По какой причине?

– Ради получения наследства! – В голосе молодой женщины прозвучали нотки удивления недогадливостью детектива.

– Отчего же ему так не терпелось получить отцовское наследство?

– Потому что он в долгах как в шелках.

– А где Эдуард работает?

– Нигде. Эдик у нас работать не любит.

– Он мог бы попросить у отца.

– Просил, – пожала плечами Снежана. – Но с некоторых пор Никифор перестал давать сыну деньги.

– Почему?

– Потому что в него всё как в бездонную бочку.

– В этот приезд отец с сыном не ссорились?

– Ещё как ссорились! Я слышала, как они орали друг на друга, – заявила молодая вдова. – Но не стала вмешиваться. И Варька слышала.

– А кто такая Варька?

– Горничная наша, Варвара Метёлкина.

– А полиция в курсе ссоры отца с сыном?

– Думаю, да, – неопределённо отозвалась Снежана.

– Так вы говорили им, что слышали ссору?

– Я сказала, что Никифор с Эдуардом лаялись постоянно.

– Вы слышали, как ваш муж сказал, что спустится в подвал за вином?

– Это все слышали. Но потом идти вызвался Эдик. Однако пошёл всё-таки Никифор. А Эдик, наверное, спустился следом и трахнул его бутылкой по голове.

– А у вас есть алиби на время убийства вашего мужа?

– Алиби ни у кого нет, – совершенно спокойно ответила Снежана. – Мы все в это время гуляли и озорничали на улице.

– Однако убийца вашего мужа нашёл возможность отлучиться.

– Это мог сделать любой из нас. Но я думаю на Эдуарда, – упрямо повторила свою версию Снежана.

– А Олег Кушнарёв мог быть заинтересованным в смерти вашего мужа?

– Олег? – Глаза Снежаны даже округлились от удивления. – Да он боготворил моего мужа!

– Тем не менее, может быть, ему тоже нужны были деньги?

– Уверена, что нет. Да и не получит он их после смерти моего мужа.

– А при жизни Никифор Лаврентьевич помогал племяннику материально?

– Насколько мне известно, нет.

– Почему?

– По-моему, Олег сам не хотел брать у дяди деньги.

«Надо же, все какие принципиальные, – подумала про себя Мирослава, – что зять, что племянник. Даже подозрительно».

– Снежана! А с невестой Олега Лизой вы хорошо знакомы?

– 31 декабря увидела её в первый раз.


– И какое она произвела на вас впечатление?

– Тихоня. И влюблена в Олега как кошка.

– Почему как кошка? – невольно улыбнулась Мирослава.

– Потому что так говорят про сильно влюблённую женщину, – пояснила Снежана.

– Снежана, у вас ведь есть ребёнок?

Женщина заметно погрустнела и кивнула.

– Почему же он не дома?

– Так надо, – ответила Твердохлёбова, а потом, подумав несколько мгновений, махнула рукой и сказала: – Эх, была не была! Всё равно ведь узнаете.

Мирослава терпеливо ждала.

– Осуждать небось меня будете, – пробормотала вдова себе под нос.

– Я никому не судья.

– Все так говорят.

– Так что же вы хотели мне сказать?

– Никифор настаивал на экспертизе по установлению отцовства.

– Это не его ребёнок?

– Кабы знать, – вздохнула женщина.

– То есть вы не знаете, от кого у вас ребёнок? – удивилась Мирослава.

– А что тут удивительного, – обиженно поджала губы Снежана, – посмотрела бы я на вас, если бы вы спали сразу с двумя мужчинами и забеременели.

– Действительно, сложная ситуация, – пробормотала Мирослава.

– То-то и оно, – отозвалась Снежана, не уловив тонкой иронии в голосе детектива.

– Вы, насколько я понимаю, не хотели проведения экспертизы?

– Не хотела…

– Почему? Ваш любовник бедный человек?

– Нисколько. Просто я была в растерянности. Теперь всё равно придётся проводить экспертизу. Если я не соглашусь по доброй воле, Эдуард и его мать хай поднимут. Ведь земля слухами полнится. Эдик точно знает, что у меня, кроме его отца, ещё есть мужчина.

– Знает или догадывается? – уточнила Мирослава.

– Какая разница!

– Вообще-то большая.

– Не скажите, мне донесли, что его мать Розалия Павловна поселилась в местной гостинице!

– Зачем?

– Как зачем?! Вынюхивает! И сплетни собирает. Так что я подумала, что лучше уж сделать экспертизу. Тем более мой любимый человек ни от меня, ни от ребёнка не отказывается.

– Хорошо, если это так.

Снежана ни с того ни с сего всхлипнула и, достав большой клетчатый платок, громко высморкалась.

Мирослава хотела спросить, по какому поводу слёзы, но решила воздержаться. Однако Твердохлёбова посчитала нужным объясниться:

– Мне Никифора жалко!

– Вот как?

– Конечно. Он же не виноват, что мне с ним было скучно.

Волгина подумала, что, может быть, и виноват. Нужно было помнить о своём возрасте, прежде чем отбивать невесту, молоденькую девушку, у сына своего лучшего друга. Озвучивать свои мысли она не стала.

Снежана же, расценив её молчание по-своему, продолжила: