Госпожа проводница эфира

Сама шагнула в сторону, опустилась прямо на крыльцо, оперлась спиной о внешнюю стену отеля и вытянула ноги. Все. Меня не кантовать. Не осталось энергии ни душевной, ни физической.



Спустя пару минут послышались из холла быстрый топот цейлина и стук каблучков сильфиды.

— Агата! — выскочил наружу Ориэль. — Что случилось?! Почему?.. О боги! — увидел он поле битвы, расстилающееся перед отелем. — Боги всемогущие!

— Великие ветры! — выдохнула выбежавшая следом Леслия.

Волк ведь не разговаривает, они не знали, чего ожидать. Ну вот. Умеем мы удивлять с отелем.

— Ориэль, — позвала я.

Маленький зеленый пушистик подпрыгнул от неожиданности, обернулся и только тогда увидел меня, подпирающую стену.

— Ты ранена?!

— Нет, — устало улыбнулась я и указала подбородком на нашу с Раулем находку. — Но вот он скоро умрет, если ты ему не поможешь. Немедленно. Прямо здесь, внутрь не заносим. Так надо.

— Понял! — кивнул Ориэль и собрался.



Дальше он сосредоточенно выполнял свою работу. Озвучивал, что ему необходимо, и тут же рядом появлялись вода, полотенца, инструменты, лекарства, неведомые мне магические приспособления и эссенции. Леслия вызвалась помочь и четко выполняла короткие приказы целителя: подай-зажми-режь-лей-держи.

То, что найденного крупного мужчину пришлось раздеть донага, чтобы добраться до его колотых, резаных, рваных ран на всем теле, девушку не смущало. Меня, если честно, тоже. Что я, голых мужиков, что ли, никогда не видела?

Но смотреть на реанимационные и хирургические процедуры я не хотела, поэтому уставилась в никуда, в даль, на город в руинах.

Волк сначала постоял рядом с Ориэлем и Леслией. Но помочь им он никак не мог. Поэтому подошел ко мне и уселся рядом. Вздохнул скорбно. Когда не можешь говорить, единственный способ донести свои чувства — вздыхать. Делал это наш господин Дюфо часто и выразительно, умудряясь окрашивать сие разнообразными эмоциями.

— Спасибо, — негромко сказала я ему. — Ты не обязан был мне помогать. Но помог. Мир?

Грязный до безобразия огромный белый зверь в очередной раз испустил тяжелый вздох, лизнул меня в щеку, после чего улегся рядом, положив морду на вытянутые передние лапы.

Я погладила его по загривку, да так и не стала убирать руку.



Вот так мы и отдыхали. Долго. Пока Ориэль зашивал и вытаскивал из-за грани раненого диззарга. Последнего императора этого мира. Того, кто пытался избежать войны, но не смог.

У него еще много дел. Он не имеет права умирать и не может позволить себе даже ненадолго уйти из своего мира и отдохнуть в нашем отеле, хотя его душа именно такая, потерянная. Поэтому мы пришли к нему, чтобы помочь, спасти. А потом снова отправиться в свой путь к другим нуждающимся в нас. Тем, кто в состоянии позволить себе роскошь провести несколько дней в спокойном месте. Такое счастье дано не всем.

Эфир этого мира был доволен, что я успела. Он уже не захлестывал меня информацией, но рассказывал. Как тот, кто бесконечно рад, что успел позвать на помощь и тем самым спасти свое дитя, и сейчас просто вел беседу.

Это странно, конечно. Беседовать с миром? С эфиром? Просто я не могу подобрать другое определение нашему одностороннему общению.





Глава 4




Глава 4

Прощание с погибшими



— Кто ты, неведомое создание? — прозвучал хриплый вопрос.

— Лекарь, — коротко ответил Ориэль. — Лежите и не шевелитесь! Я зашил ваши раны, но их слишком много, я не могу залечить сразу все.

— Ты не наш, — спустя пару секунд задумчиво произнес диззарг. — И ты, прекрасная воздушная дева. Вы — создания не нашего мира.

— Все верно, — прощебетала Леслия. — Не шевелитесь, пожалуйста. Мы пытаемся спасти вам жизнь.

— Хорошо. Где... она? Та дева с белым зверем? Она жива? Где она?

— Неподалеку, — спокойно ответил цейлин, но даже головы не повернул в мою сторону. — Вы что-то хотели от нее?


— Она спасла меня. Та девушка с белой кожей и солнечными волосами. Она спасла меня, а я едва не убил ее. Я должен искупить вину перед ней.

— Хорошо, но чуть попозже. Потерпите, мне нужно залечить внутренние разрывы.

— Кто она? Скажи мне ты, светлый дух.

— А как вы узнали, что я дух? — полюбопытствовала Леслия. — Ориэль, я держу, не отвлекайся.

— Вижу. Диззарги видят суть. Ты — воздух. Она — плоть и кровь. Я едва не уничтожил ее плоть.

— Лежать! — повысил голос целитель. — Леслия, нажми сильнее.

— Где она?

— Я здесь, рядом, — подала я голос, не пытаясь, впрочем, встать и подойти. — Дайте целителю закончить его работу. Не зря же мы откапывали вас из-под завалов мертвецов и волокли сюда.

С великомученическим вздохом Ориэль чуть сдвинулся. Так, чтобы раненый смог увидеть меня и волка. Тот потихоньку терял плотность, будто истаивая под моей рукой. Исчезала и грязь с его шкуры. Призрак снова становился белоснежным и... прозрачным.

— Жива. Устала. Больно, — прошелся по мне взглядом ртутных глаз мужчина. — Прости, дева. Дух, ты молодец, что спас свою женщину, — это уже было адресовано Раулю.

У меня дернулось веко. Вот только женщиной ду́хов меня еще не называли. Призрак волка же отреагировал... никак. Даже не моргнул, просто лежал и смотрел вперед.

— Кто ты? Как твое имя? — снова обратился ко мне диззарг.

— Агата Серебряко́ва. Я управляющая этого гостевого дома для потерянных душ. И еще я проводница эфира. Ваш мир позвал меня, чтобы я спасла вас, — спокойно поведала я.

— Я не могу уйти.

— Мне это известно. Эфир рассказал, кто вы и что случилось. Я все знаю.

— Никто не знает все.

Я попыталась улыбнуться. Не вышло.

— Зачем ты спасла меня?

Император смотрел на меня внимательно, испытующе. Словно ждал, что я назову цену за свою помощь.

— Ваш мир позвал. Я пришла, — просто повторила я, не оправдав его надежд на какое-то иное объяснение.

Леслия и Ориэль не мешали нашей беседе. Маленький целитель сосредоточенно лечил, то касаясь ран, то водя ручками над кожей. Сильфида следила за его действиями и придерживала иногда вздрагивающего от боли раненого.

— Что ты хочешь за свою помощь, Агата Серебрякова? Ты пришла не одна. Что вы все хотите за мое спасение? — Смотрел при этом император только на меня, словно признав старшей над остальными.

— Ничего. Но ваш мир хочет, чтобы вы остановили войну. Когда целитель закончит с вашими ранами, я передам послание.

— Как?

— Я же сказала, я слышу эфир. И могу проводить информацию.

— Такие, как ты, исчезли давно, — устало обронил диззарг и прикрыл глаза.



Спустя час мы сидели тут же, на крыльце, и ели. Император отказался входить под крышу, боясь, что неведомая магия унесет его прочь. Мои уверения, что я не позволю этого, он предпочел не услышать. Ну а я не стала настаивать. Пришлось выдать ему простыню, которую он накрутил на себя на манер древнеримской то́ги, и так и сидел на крыльце.

Ориэль страшно устал, выложившись по максимуму на лечение. Он понуро притулился у стеночки и пил какой-то энергетический коктейль, который заказал у отеля. Для диззарга я заказала целую гору сытной горячей мясной еды, но только после того, как целитель подтвердил, что можно. А то мало ли? Обычно после полостных операций есть не разрешают. Но тут иной случай, так что я полностью положилась на цейлина. Как он сказал, так и надо.

Император ел аккуратно, хотя быстро. Видно было, что он ужасно голоден, но воспитание... Леслия пила свой любимый жидкий кислород и помалкивала, поглядывая на нас всех по очереди.

Волк, снова ставший полностью неосязаемым, не отходил от меня. Сидел за плечом, словно охрана. Диззарг периодически смотрел на него оценивающе, но ничего не говорил.

Я тоже неторопливо поглощала легкие закуски и запивала красным сухим вином. Мне надо. Предложила этот напиток императору, тот попробовал, но не оценил. Спросил, нет ли более крепкого алкоголя, и тут же получил от отеля целый графин густого фиолетового чего-то. Вероятно, какой-то местный продукт.



Наконец с трапезой было покончено. Оттягивать разговор дальше не представлялось возможным. Да и к тому же я хотела убраться отсюда. Мы сделали невозможное, вернули этого мужчину практически с того света. Я не могу и не хочу больше находиться в этой братской могиле, расстилающейся вокруг нас.

А кстати!

— Эти тела... — указала я подбородком на поле брани. — Их некому похоронить? Но так оставлять нехорошо, да?

— Я вознесу молитвы, светило дневное заберет своих сынов. Светило ночное упокоит своих, — спокойно ответил император.

Эфир сообщил мне его имя, но сам мужчина не представлялся, и я сочла, что раз не хочет, то и не надо произносить его вслух.