Госпожа проводница эфира

— Так-так! — покрутила я в руках столовый нож. — Когда будете целоваться?

— Кто? — опешила она.

— Ты и Этьен, конечно.

— А при чем тут я?! — подняла она брови.

— В смысле? А кто? Красавец заколдованный — одна штука. Вот, восседает, хвостом пол подметает. Прекрасная принцесса, тоже одна штука. Сидит за столом.

— Нет-нет! Ты не поняла, Агата. То есть я, конечно, принцесса. Но не та.

— А других у нас нет. Целуй давай этого мохнатого!

— Не буду! — насупилась она.

— Почему? Тебе жалко, что ли?

— Леслия, а почему ты не хочешь расколдовать Рауля? — спросил Ориэль.

— Вы разве не понимаете? Феликс, объясни им. Они не видят магии, не чувствуют связь.

— Леслия говорит истину, — курлыкнул филиур. — Она не та принцесса. Этьен выбрал не ее.

— А кого?! Нет у нас больше никаких принцесс! — возмутилась я. — Так что не морочьте мне голову. Где я должна ему еще одну искать?

— Образно это, Агата. Леслия не та. Принцесса не титул, а статус.

— Чего? — совсем запуталась я.

— Агата, ты же читала сказки. Да? — подалась вперед сильфида. — Там всегда есть настоящие чувства. Девушка, которая добрая, светлая, чистая. Она целует заколдованное чудовище, и оно становится снова человеком. Ну или сильфом, если про мой мир говорить.

— У нас наоборот. Прекрасный принц целует девушку, и она оживает.

— Вот! Суть ты уловила. Но тут, видишь ли, дело не в том, что принцесса по рождению. Она... принцесса души того, кого расколдовывает. Его избранница. А избранница Рауля — ты. Давно уже.

— Хм! — Нахмурилась я.

— Все верно, — закивал цейлин. — Этьен тебя выбрал. Это видно по потокам энергии.

— Чего? — опять переспросила тупенькая я.

— Потоки... Между вами, — начал он водить в воздухе руками.

Филиур и сильфида просто молча кивнули, подтверждая.

— Агата, ты его избранница. Понимаешь? Он сам так решил. Это его выбор. И только ты сможешь его расколдовать.

Я загрустила.

Нет, поцеловать-то я могу. Мне не жалко. Но просто... не верю я во все это. А без веры, как мне кажется, никак.

И тут вдруг мне на ухо задышал внимательно слушавший наш разговор волк. Этот кадр подобрался ко мне, встал на задние лапы и потянулся своей мордой к моему лицу.

Ориэль прыснул от смеха, Леслия закатила глаза, Феликс забросил в клюв харапульку. Примерно так, как я на его месте закинула бы в рот попкорн.

— Не буду! — прямо в эту шерстяную морду сообщила я сквозь зубы. — Ты мохнатый!

Видели когда-нибудь собаку, которая пытается вытянуть губы трубочкой, чтобы получить поцелуй? Я раньше тоже не видела. Но вот сейчас такой богатый на мимику волчара тянулся прямо ко мне.

И это было невыносимо смешно. Каюсь, я не выдержала и рассмеялась. Оттолкнула его, а когда он опустился на все четыре лапы, склонилась и чмокнула куда-то в нос.

Конечно же, ничего не случилось. Никакого магического бума-барабума со спецэффектами не произошло. Просто сидел расстроившийся, но поцелованный волк, и смотрел на меня со вселенским укором в глазах.

— А я говорила! — ничуть не устыдилась я. — Не принцесса я! Вообще ни разу.

В общем, ужин прошел безрезультативно, но весело.



Ночью я снова отправила запрос в эфир. Может, подкинет идею, как расколдовать тело духа и как потом переселить душу из призрачного волка на ее законное место.

М-да. Эфир был солидарен с моими коллегами. Мне ясно дали понять разными видениями, что без поцелуя вообще никак.

Ну что делать?


Встала, умылась, оделась и пошла к морюшку. Целовать.

Мужик с облезшей почти по всему телу бронзовой краской стоял и сиял на рассветном солнышке. Отель жил по своему собственному ритму, и в номерах с природой солнце всходило и заходило в одно время.

Я встала напротив хрустального парня и принялась рассматривать неподвижное лицо. Роскошный экземпляр. Я видела его в своих видениях, но там он был в человеческом обличии. С мимикой, разговаривающий, смеющийся, негодующий, злящийся. Мужик точно знал, чего он хочет от жизни. Веселья, радости, приключений, романтики. Он все это черпал, но и щедро дарил.

Вот уж точно — дух перемен. Переменчивый, как его суть. Но легкий. Мужчина-праздник.

— Ну что? — шагнула я к нему вплотную и погладила по гладкой хрустальной щеке. — Давай возвращать тебя в реальный мир? Ты, конечно, сам виноват. Но все же наказание было слишком жестоким. Думаю, ты искупил все свои прошлые грехи.

Закрыв глаза, осторожно поцеловала твердые холодные губы. Не знаю, чего я ждала. Наверное, опять каких-то спецэффектов. Дым, молнии, грохот. Ну как в фантастических фильмах.

Но ничего из этого не происходило. Я просто стояла с закрытыми глазами, мысленно обращалась к магии и к эфиру. И целовала статую.

Дичь полная!

До чего ты докатилась, Серебрякова? Да даже твой первый в жизни кавалер, с которым ты целовалась, и то был активнее. Нам было по четыре года. «Тили-тили тесто, жених и невеста». Конфета в подарок. Кроватки во время тихого часа в саду рядышком... Эх, Женька, ты был хорошим «женихом»!



Я и сама не заметила, в какой момент под моими губами проступил не холодный хрусталь, а теплые, мягкие податливые губы. А потом на меня упала поверженная статуя и придавила. Я так увлеклась своими размышлениями, что не успела поймать момент, когда произошла трансмутация, хрусталь стал органикой. А статуя — мужчиной из крови и плоти.

И вот сейчас эта туша плоти и крови, пребывая без души и сознания, лежала сверху на мне.

— Да вашу ж магию! — выдохнула я, когда отдышалась. — Можно как-то не столь сокрушительно?

Барахтаясь и извиваясь как червяк, сталкивая с себя тяжеленное тело, я все же смогла выбраться на волю.

Потом с трудом перевернула Этьена на спину и присела рядом, изучая результаты своей деятельности.

— Слушай, ну ты реально красавчик! — сообщила я телу. — Потрясающий экземпляр носителя тестостерона. Прямо аж обидно, что все это — и такое... всеобщего пользования.

Посидев еще пару минут, изучая облик нового персонажа нашего отеля, я встала и обратилась к морю:

— Надо его на что-то положить. Нехорошо, что на песке валяется. И сделай ему, пожалуйста, тень. А то обгорит, Ориэлю лишняя работа.

Прямо из песка тут же выросла лежанка непосредственно под мужчиной. Я только поправила ему конечности, чтобы не свисали. Над ним появился большой тент, защищающий от солнца.

— Хорошо. Пойду позову своих соучастников по похищению тела.



Я спустилась в холл, помахала Феликсу, заканчивающему свое дежурство. Но подходить не стала. Мне нужно было подумать. Так что я села в одно из кресел и ждала остальных, размышляя о жизни.

Наконец вся честная компания вышла к завтраку.

— Ребята, — позвала я. — Я тут кое-что предприняла. Итак. У нас имеется тело. Ориэль, а у тебя — пациент.

— О-о! — замерла сильфида и заулыбалась. — Ты все же сделала это! Поцеловала его!

— Пришлось, — развела я руками. — Эфир подтвердил твои слова. Я так и не разобралась, почему именно я, ведь мы не пара с ним. Но... вот как-то так.

— И как? Тебе понравился поцелуй? — с чисто женским любопытством спросила Леслия.

— Не-а. Совсем не понравился. Он же ста... Ай! — схватилась я за попу. — Этьен! Ты сдурел?! Кусаться-то зачем?

Волк сел напротив меня и с негодованием уставился мне в глаза.

— Что?! Я не пойму, ты чем недоволен-то? Я тебя расколдовала ни свет ни заря, а ты меня за это цапнул?!

— Он обиделся, что тебе не понравилось его целовать, — хихикнула сильфида.

Ориэль просто прыснул от смеха.

— То есть я должна быть в восторге, что мне пришлось касаться губами грязной облезлой статуи?! Которая до этого бог знает сколько столетий неизвестно где пылилась? Ну знаете! Я не извращенка и не фетишист.

— Фети... что?

— Ничего хорошего. А ты... Фу таким быть! — ткнула я в сторону волка указательным пальцем. — Я на тебя обиделась!

Мне достался взгляд исподлобья и вздох. А вот все. Нечего теперь тут вздыхать. Совсем офигел!

— Ориэль, короче. У тебя пациент в номере с морем. Делай с ним все, что необходимо. Размести в лазарете. А я иду пить кофе и заедать стресс пирожным.