Госпожа проводница эфира

Глава 1




Глава 1

Будни, переходящие в трагедию



Я мрачно пыталась есть. Нет, вообще-то, я люблю покушать. Уж с чем с чем, а с аппетитом у меня проблем нет. Особенно здесь, на новом месте службы. «Отель потерянных душ» кормил на сто звезд по ранжированию Мишлена. И если на Земле три звезды — это уже заведение, достойное путешествия в другую страну, то уровень кухни моего волшебного работодателя заслуживает как минимум потери души.

А уж обслуживание в номерах, так это не пять звезд, а вся тысяча.

Сейчас же я страдала.

— Ага́та, ну же! — подбодрила меня Ле́слия. — Все получится. Не сразу, конечно, —добавила, оценив мой скептический взгляд.

— Но ты уж признайся, — прижав плотнее толстый брусок дерева локтем к боку, я ткнула в ее сторону вилкой: — Ты жульничала, когда обучалась этикету.

— А как ты узнала? — хлопнула она ресницами и тут же добавила: — А, ну да. Ты же про меня все знаешь.

— Не все! — подвигалась я на стуле и сильнее прижала специально заказанные у отеля деревянные штуковины. Вместо книг.

Библиотека у нас маленькая, ее содержимое надо беречь. Хотя я и не могу прочитать ни один из томиков. Но по гениальной идее Леслии я должна учиться ровно сидеть за столом и не оттопыривать локти именно с книгами. Она ведь училась так.

Книга — это вообще мощная штука, доложу я вам. Ну, помимо того, что это све́точ разума, кладезь информации, источник развлечения, вдохновения и все такое. Еще они — убийцы скуки. А при необходимости и просто убийцы. Я вот помню мамину «Большую Советскую Энциклопедию». Ею можно убить и морально, и фигурально, и буквально. Дашь ею по голове, и: «Привет, ангелы. Я тут к вам внезапно вознеслась».

Возвращаясь же к моим мучениям... Книгами мы дорожили, посему заказали у отеля аналогичные по весу и объему деревянные кирпичики. Я ходила с ними по комнатам, водрузив на голову. Осанку тренировала. М-да. И есть за столом мне теперь приходилось с ними же, но прижимая локтями к бокам.

И вот я даже не знаю, кого я сильнее ненавидела за уроки этикета: себя за гениальную идею брать их у кронпринцессы сильфов или ее за занудство и дотошность.



Аккуратно подцепив вилкой ветчину, я поднесла ее к губам. Чуть склонила голову...

— Не наклоняться!

Шмяк!

Кусочек ветчины оказался у меня на коленях.

Я застонала, Леслия укоризненно вздохнула, Ориэ́ль хихикнул, призрак волка прикрыл морду лапами.

Феликс сейчас отдыхал в своем гнезде. Его смена недавно закончилась, и наш ночной портье ушел отсыпаться.

— Да как есть-то тогда?! — вспылила я.

Наша ветреная принцесса подняла глаза к потолку, посидела несколько мгновений, после чего прижала локти к телу, сидя с идеально прямой спиной, будто кол проглотила. Потом аккуратненько зачерпнула ложечкой кашу, поднесла ее ко рту. Не наклоняя головы!

— Как-то так, — сообщила, проглотив и промокнув губы салфеткой.

— Может, у тебя руки длиннее, чем у меня? — с надеждой спросила я.

— Определенно — нет, — хихикнула она.

— Я умру с голоду, — печально констатировала я, попробовав повторить ее хитрый трюк с застольным этикетом.

На коленях у меня стоял узкий поднос, на котором чего уже только не было...

— Ближайшие семьдесят пять лет — точно нет. Ты же сама говорила.

— А, ну да, — скисла я. — Господин смерть одарил чаевыми. Тогда я буду очень голодной и злой.

— Зато будешь оставаться стройной. Ты же сама сетовала, что слишком много ешь, не в силах сопротивляться тому, как вкусно нас кормит отель.

Призрак волка поднялся, потрусил ко мне и нагло ткнул носом мне в попу.

— Сейчас я тебе кусок эктоплазмы удалю. В области головы у тебя ее много лишней, она мешает тебе думать и понимать, что не стоит хватать девушек за филей, — опустив глаза, пообещала я.

Оскалившись в улыбке, этот кобелина встал на задние лапы и типа положил морду на край стола. Так-то он оставался неосязаемым, но пантомимой владел в совершенстве.


— Агата, сосредоточься, — попросила Леслия и принялась завтракать. — А то все уже остыло.

Я издала горловой звук, похожий на рык. Все же плохая была идея — брать уроки этикета у настоящей кронпринцессы, да еще и сильфиды. Она-то это постигала с пеленок. А я всего неделю. И близка к тому, чтобы психануть, признать свое несовершенство и неспособность к обучению.



Неделя у нас выдалась на удивление тихая. Меня никуда не тянуло, не возникало желания срочно бежать к входной двери отеля и кого-то где-то находить. Вероятно, потерянных душ пока не было.

Если не считать тех двух, что уже являлись постояльцами отеля. Призрачный волк, который то ли привидение, то ли непонятная сущность, то ли заколдованный блудливый тип неизвестной расы, то ли вообще неясно кто. Временами он становился осязаемым и крайне тяжелым. И люто огорчался, когда эти краткие периоды заканчивались и он снова превращался в эктоплазму.

И наследная принцесса сильфида, которая потеряла память и медленно пыталась восстановить свою личность. Сама она ничего не помнила. Все знания к ней возвращались лишь благодаря моим способностям принимать информацию из эфира.

Выглядело сие, конечно, странно для непосвященных.

Леслия потеряла не только память, она полностью лишилась всей своей личности. Ее будто стерли. И пусть вампирша из того мира, где мы подобрали потерянную душу сильфиды, сняла с девушки проклятие и частично восстановила навыки и повседневные бытовые умения, Леслия являлась все еще даже не потерянной, а неполноценной.

И я будто складывала ее из кусочков той информации, что принимала из эфира. Принимала и проводила дальше. Причем все было стихийно и неосознанно.



Вот, например, с этими уроками этикета. С первым вышла заминка. Я пригласила девушку в свои апартаменты и сказала, что готова. Внимаю.

— А что я должна показать? — сложив перед собой руки, спросила она.

— Как правильно ходить. Давай с этого начнем.

— А ты ходишь неправильно? — озадачилась Леслия. — А как я хожу?

— Ну вот смотри. — Я прошлась перед ней туда-сюда. — Видишь?

— Вижу. Что-то не так. Скажи мне, Агата, что не так?

Я закатила глаза. Ну и учительницу я себе выбрала!

— Ну ты же ходишь иначе. Пройдись!

Та выполнила мой приказ.

— Вот! Видишь?! — обрадовалась я и указала на ее голову.

— Нет. Пока... — смутилась она и пощупала затылок и макушку.

— Волосы! Смотри, я иду, и у меня подпрыгивает хвост.

— Да, красиво. Как у лошади. Кто такие лошади? — тут же застыла она в недоумении.

— Непарнокопытные ездовые животные с гривой и хвостом. Не отвлекайся. А ты идешь, и у тебя волосы не шевелятся, они струятся, словно приклеенные. Как тебе это удается?

Волосы у нее действительно совсем не развевались, хотя были недлинными после того, как потеряшка оплатила постой в отеле своей отрезанной косой. Но ее каре отрастало очень быстро, за неделю уже сантиметров на десять удлинилось.

— Как же я это делаю? — пробормотала она и начала ходить взад-вперед.

— Книги понадобятся, да? — провожая ее взглядом, спросила я.

— Книги! Точно! Я ходила с книгами.

— Но ты учти, такого толстого талмуда по магии воздушной стихии в двух томах, как у твоего отца, у меня нет, — сообщила я.

Леслия сбилась с шага, и мы вытаращились друг на друга.

— Ну вот как?! Как ты это делаешь?!

— Ты мне скажи! Как я это делаю? — фыркнула я. — А что хоть было-то в этих томах? Все заклинания помнишь? Меня крайне интересует то, что устраивает сквозняк в закрытом помещении. Правда, у нас несколько нарушено условие с хотя бы одним источником извне...

Леслия страдальчески застонала и возвела глаза к потолку. Я сбилась с речи и тоже возвела туда же, но уже свои глаза.

Мы постояли, переживая эмоции. Она — то, что не может ничего вспомнить о своем прошлом, и это бесит. Я — то, что знаю все за всех, но стихийно и непонятно. И это тоже неимоверно раздражает.



Книгу мы нашли в библиотеке на первом этаже. Да, толстую. Вот с ней я и ходила пару дней. Ну, точнее как... Роняла я ее через каждые несколько шагов. Бедный томик чего-то... Без картинок и для меня не читабельный.

Когда дошла очередь до застольного этикета, выяснилось, что нам нужны еще книги, но держать их под мышками. Тогда я и заказала у люстры в холле подходящего объема и веса кирпичики из дерева. А еще много разных столовых приборов. Нет, я не знала, какие именно нужны и как они выглядят. Но принимала информацию из эфира, сидя со скептическим и страдальческим выражением лица.