Господин маг. Новые возможности

– Почему же, есть. По пять рублей со ста пудов груза. И это еще щедро.

Петя прикинул в уме. Команды на крейсере и двух носителях больше семисот человек, а тут еще и сухогрузовские добавились. Это по сколько на нос получается? Жалкие копейки.

– Раз это мирный досмотр получается, то и маги вам для этого не нужны. За Виктора Палена я не ответчик, захочет на захваты бесплатно летать, пусть летает. А я при лазарете останусь. Подстрелят там кого, сами ко мне привезете. Если довезете. Но под пули лезть – не мое дело. Лучше в аптеке со снадобьями разберусь. Кое-что в алхимии понимаю, посмотрю, что полезное сделать можно.

Ультиматум на чиновника не подействовал. Похоже, он действительно считал, что участие практиканта-мага в досмотре кораблей совершенно излишне. Или деньгами делиться не хотел. Судя по всему, свою долю он и без помощи кадета получит. Или сам возьмет, что в данном случае не принципиально. Ведь он – главный оценщик и учетчик конфиската. Возможностей руки погреть предостаточно.

Так что перехватывать первый купеческий корабль, вышедший из порта Томы, катер отправился без Пети. И вернулся без трофея, потеряв чуть ли не половину команды.

Петя об этом уже на совещании у капитана узнал, куда его тоже неожиданно пригласили. Разбирали причины неудачи.

Дикие люди эти османы! Или хозяину груза терять было нечего.

Когда Виктор к ним с небес на палубу спикировал, пару раз в него пальнули, но увидав, что толку нет, сразу прекратили. Зато дальше его толпой обступили, что-то орут, руками машут, рожи корчат. И все, как один, никаких языков, кроме своего, не понимают. Или вид делают. Маг тоже никакими тюркскими диалектами не владеет. Вот как им объяснить, что надо ход сбросить и досмотровую команду принять? Попытался жестами, но куда там! На каждый жест у него перед носом десяток рук что-то свое показывает. А судно тем временем, как оказалось, не сбавляя хода, стало обратно в порт заворачивать.

Тут, правда, их катер догнал. Но толку никакого. Пушек на нем нет, могут только мину под днище сунуть. А тогда какой же это приз будет? Пару раз в воздух из чего-то пальнули, привлекая внимание. Но тут, как по команде…Почему «как»? Наверняка команда была, только ее Виктор в общем гвалте не выделил.

Так вот, в тот же миг все османы куда-то попрятались. И стали из всего что только можно по катеру палить. Пушек у них тоже не было, как и митральез, так что сам кораблик сильно не повредили, но всем, кто на палубе стоял, досталось прилично.

Тут уже Пален рассердился. Стал заклинаниями палубные надстройки ломать, стрелков выискивая. Отловил довольно многих, всех за борт покидал. Но судно за это время успело достаточно близко к форту подойти, оттуда тоже пара пушек шарахнула. Ядрами. Ни в купца, ни в катер не попали, но ни о каком захвате речи быть уже не могло. Так что Виктор на прощанье в трубу купцу воды налил и срочно ретировался. Паром шарахнуло знатно, издалека видно было, но эта лоханка все-таки не затонула. Вот такой «досмотр» получился.

Зато Птахину и штатным лекарям работы привалило. Почти десяток раненых. И двое убитых, причем один из них – мичман, что уже совсем никуда не годится.

Опять накопителем пользоваться пришлось, но невозвратных потерь больше не было, всех более или менее подлатали. Вот после этого Петю на совещание к капитану и позвали.

С этого момента у кадета и началась светлая полоса. Отлов нарушителей блокады теперь шел по следующим правилам.

Во-первых, перехват османских кораблей стали стараться осуществлять как можно дальше от прикрывавшего порт форта. Палену работы прибавилось. Половина купцов на старых парусниках ходила. Паруса в море далеко видны, но все-таки совсем не так, как столбы дыма. Но для этого Виктор над волнами не носился, а просто периодически взлетал с биноклем повыше. Ну и матросы из «ласточкиных гнезд» тоже за горизонтом следили. В общем, справлялись.

Во-вторых, в погоню (на перехват) теперь шел не катер, а целый носитель. По очереди то «Князь Константин», то «Князь Ярослав». А на них пушки есть и митральезы. Так что объяснять купцам, что от них требуется, стало проще.

В-третьих, десантная группа состояла теперь только из двух человек. Самого Палена и Пети, которого маг воздуха брал в охапку и доставлял до вражеской палубы. На небольшие расстояния он это сделать был способен.

Ну а дальше уже молодые маги, под присмотром пушек минного носителя, объясняли команде османов, что надо спускать шлюпки и возвращаться в порт без корабля и товара. Несколько соответствующих фраз Петя на турецком вызубрил (ответы его не интересовали), а наиболее бестолковым Виктор ветром помогал побыстрее покинуть палубу. Иногда в пару магов стреляли, иногда с чем-то режуще-колющим пытались кидаться, но аурный щит эти атаки выдерживал, а по наиболее резвым Птахин научился без колебаний сам из пистоля стрелять. Помогало. Но чаще дело ограничивалось одним криком.

И уже после того, как купеческое судно было очищено от команды и проверено на предмет возможных засад, на него отправлялась новая команда с носителя. Корабль отгонялся (иногда с помощью буксира) к сухогрузу Мышкина, и в дело вступали его люди. Совсем древние лохани разгружались и затапливались, а те, что поновее и с паровыми машинами, сбивались в караван и, под охраной одного из носителей, периодически отправлялись в Тмутаракань своим ходом.

Иногда случалось, что судно не конфисковалось и сохраняло груз и команду. Это тогда, когда шло под флагом страны, с которой у княжества были добрососедские отношения (или ссориться не хотелось). Но все равно оно включалось в караван и шло в Тмутаракань. Пусть там распродается и закупается. Есть все условия.

Но самое главное, Пете теперь за каждый захваченный корабль Мышкин лично из какого-то фонда платил по сто рублей. Вроде сумма по отношению к цене корабля смехотворная, но если в день перехватывать хотя бы по два судна… А так и было. В первое время так и больше, желающих попасть в порт Томы довольно много, это из порта попытки уйти почти сразу прекратились.

Еще Мышкин премию после окончательной реализации конфискованного груза и кораблей обещал. В последнее верилось с трудом, но и так Петины капиталы за месяц ставшей рутинной работы пополнились на пять тысяч.

А потом произошел крайне неприятный инцидент. Из порта, после большого перерыва, выскочил пароход. Довольно скоростной, если судить по трем трубам, и повернул вдоль берега на юг. И стал разгоняться, правда, делал это не очень быстро. Уже гораздо позже стало понятно, что это была ловушка, а тогда Мышкин (в последнее время ему понравилось лично присутствовать при перехвате купеческих кораблей) очень заволновался.

– Похоже, что-то очень ценное вывезти пытаются. Либо подарки кому-нибудь из ближних султана, чтобы помощь прислали, либо какие важные персоны из города сбежать решили. Так что вы сразу всех там за борт не бросайте. Наиболее прилично одетых просто задержите. Я на них сам посмотреть хочу.

Ну, раз надо… Подхватил Пален Петю, не дожидаясь, пока носитель ход наберет, и сам рванул в погоню. Напрягся, догнал, спикировал на палубу. Дальше обычная суета началась. Обычная, да не совсем.

Вышли к ним, как и было обещано, два явно солидных господина. В европейском платье, но при большом количестве украшений. Золотые цепи на шее, серьги в ушах, все пальцы в перстнях. И все перстни – с большими камнями. Что-то они Пете напомнили. Точно! Артефакты.

– Осторожнее! – закричал он Виктору. – Маги!

А сам влил в аурный щит столько энергии, что больше уж не влезало.

Очень вовремя. Все галдевшие вокруг османы внезапно повыхватывали пистоли и открыли по ним огонь. А маги дружно вцепились в Палена. Один тоже воздушником оказался, он взлететь не давал, а другой – хрен его знает какой специализации – выпустил в молодого мага молнию (Птахин такого заклинания и не видел) и удержал ее «вольтовой дугой» на, как показалось, очень долгое время. Несколько секунд точно.

Что произошло раньше – маг молнию не удержал, или с Палена щит слетел, не так уж важно. Главное, в того сразу несколько пуль попало, уронив его на палубу. Вроде еще жив, но, судя по всему, это ненадолго. Или нет. Кинулись к нему обычные воины, но не резать, а вязать, маги же только теперь повернулись к Пете.

Тот, однако, успел воспользоваться полученной передышкой. В первый момент, что уж скрывать, струхнул и растерялся, но быстро пришел в себя. С магами ему никогда драться не доводилось, но «дух» Ульратачи их успешно убивал. У самого Пети амулет-артефакт и «дух» послабее, но и от него щиты не спасают. Вот он и выпустил «духа» на мага-воздушника. Почему? Просто так получилось.

Второй маг тем временем подошел к нему поближе, но так, что рукой не достанешь. Знает, что к целителям лучше не прикасаться. И заговорил на очень приличном французском языке. Явно лучшем, чем у Птахина:

– Предлагаю вам поберечь свою шкуру и сдаться добровольно. Все равно с вашей специализацией вы долго не продержитесь. Надеяться на ваших спутников, – маг пренебрежительно махнул рукой в сторону приближавшегося носителя, – не советую. Сейчас я им их мины прямо на палубе подорву. Чтобы неповадно было. А вы пока в трюме спокойно посидите под замком. Вашим товарищем мы сами займемся. Потом, если к тому времени жив будет. Но маги живучие…

И он нехорошо засмеялся. Но сразу оборвал смех, так как за его спиной раздался испуганный вскрик. Маг-воздушник свалился на палубу без сознания.

Не теряя времени, Петя перенаправил «духа» на оставшегося мага. Тот успел развернуться и протянуть к нему руку, но и все. Сформировать заклинание у него не получилось. Несколько секунд он еще сопротивлялся слабости, а потом тоже рухнул на палубу. На всякий случай «духа» кадет убирать не стал, а так в нем и оставил.

Маги временно выведены из строя. Но что с обычными воинами делать? В том, что это воины, сомнений не было. Панике они не поддались и теперь снова открыли по Пете огонь. Хорошо хоть что пистоли большинство еще зарядить не успели после прошлой пальбы. Но ведь они могут его и просто за борт выкинуть. А зарядов в его пистоле всего три.

Сделав страшное лицо и издав утробный рык, Птахин подскочил к ближайшему осману и ткнул его кинжалом. Тем самым, что «мрачного» с помощником высушил. Кстати, осман в кольчуге оказался, но разве это преграда для магического лезвия?


Другой рукой он все-таки вытащил пистоль и свалил двоих, кинувшихся на помощь товарищу. Третью цель выискивать не стал, вместо этого завопил остальным, указывая на труп перед ним, который усыхал на глазах:

– Смотрите и трепещите! Души выпью!

Поняли его или нет, но народ отхлынул. Раздались вопли: «Шайтан! Шайтан!» Птахин же вскочил и сам кинулся вперед. И даже успел ткнуть кинжалом еще одного.

Дальше все ломанулись прочь, изредка оглядываясь через плечо. И второй труп высыхал, что вызвало совсем уже истеричные вопли. К счастью, Петя тут вспомнил свои турецкие фразы и громко их прокричал. А то с отчаяния как бы снова на него не кинулись.

Лодки были спущены и забиты людьми в один момент. Все-таки много их было. Куда больше, чем обычная команда, но как-то поместились. Или нет, но Петю это уже не волновало. Отправив им вслед оба трупа (ни к чему своим демонстрировать), в дальнейшем силы и внимание он разделил на троих. Магам по очереди «духа» подсаживал, чтобы в себя не пришли, а Виктора латал, не жалея накопителя и собственных каналов.

Маги действительно живучие, и ни в голову, ни в сердце пули, к счастью, не попали. Но полдюжины дырок в организме – весьма тяжелое для него испытание. Так что когда с носителя наконец прибыла призовая команда, от завершения лечения он был еще далек.

– Это маги. – Петя махнул рукой на лежащие неподалеку тела. – Я их сознания лишил, но надо с ними аккуратнее. Чем-нибудь усыпляющим поить, чтобы в себя не пришли и дел не наворотили. Могу приготовить зелье, но сейчас, извините, не до этого.

Прибывший на катере мичман немедленно засобирался обратно. Только скомандовал оставшейся части матросов:

– Начнут шевелиться – бейте по голове! Лучше не убивать, но чтоб не шевелились.

А сам рванул к начальству за новыми указаниями.

Палена Птахин вытянул. За счет волевой магии и «средних исцелений», которых он целых три штуки наложил. Так что теперь трудно было понять, кто из них бледнее и слабее. Виктор из-за потери крови или целитель от перенапряжения магических каналов.

Следующие два часа оба молодых мага так и сидели рядом на палубе, прислонясь спинами к какой-то палубной надстройке вроде большого ящика. Как впоследствии оказалось, так была замаскирована вполне себе боевая башня с орудием приличного калибра. Что оно тут делало? Видимо, османы умудрились разместить, когда свою диверсионную операцию готовили. Хорошо хоть что для ведения огня по целям на собственном корабле оно не было приспособлено. Если бы в Петю такой снаряд попал, никакие щиты не спасли бы. Но эту информацию он воспринял только краешком сознания, так как все его (к сожалению, весьма скромные в этот момент) силы были направлены на ремонт собственных энергетических каналов.

Чем был занят Виктор, сказать трудно. Тоже в себя приходил. Медитировал, наверное. Чем больше энергии в организме мага, тем быстрее у него идет регенерация. Даже если это не энергия жизни, а направления его специализации. Как-то эти процессы связаны.

И еще он, похоже, очень переживал, что ничего османским магам противопоставить не мог.

– Ведь это ты их?.. Но как?.. – выдавил он из себя, наконец.

К счастью, Петя вопрос услышал и немного отвлекся от собственных проблем. Впрочем, отношения с Паленом – это не то, что можно игнорировать. Особенно пока он в Тмутаракани практику проходит. Так что лишь отметил про себя, что вместо «спасибо» за исцеление, губернаторский сын высказал беспокойство, что не он сам вражеских магов раскидал.

Но ответил максимально сочувственно:

– Не я, а мы. Молодец, что их на себя полностью завязал. И повезло, что они рядом стояли. Вот я до обоих и сумел дотянуться. Сам же знаешь, от целителя на дистанции в бою толку никакого, зато при непосредственном контакте даже куда более сильному магу может большие проблемы доставить. Так что мы с тобой очень удачно парой сработали. Или, как говорят, боевой двойкой.

– Не так уж и рядом они стояли…

– У меня аурный щуп хорошо развит. С трудом, но дотянулся.

То, что дотянулся он совсем не аурным щупом, а «духом», никому знать не стоит. Главное – результат.

Но Пален не успокаивался:

– Все равно. Я все силы в щит бросил, но не смог его удержать.

– Ты очень долго продержался и дал мне необходимое время. Думаешь, если подключился к чужой ауре, там сразу можно разрыв сердца организовать? Как бы не так. Я им еле-еле судороги организовать сумел. И то не сразу. А ты все это время их держал. Разряд у каждого не ниже твоего, а опыта наверняка намного больше. Они бы и вовсе тебе ничего сделать не смогли, если бы не эти мерзавцы с пистолями. Ты и так больше дюжины пуль в упор на щит принял, пока тот не слетел. Так что получается, что ты один в первом же своем магическом бою, с помощью недоучившегося кадета-целителя двух высокоразрядных боевиков победил и в плен взял.

– Но ведь это ты их вырубил!

– А как же еще с ними можно было справиться? Единственно верная тактика. И мы с тобой ее применили.

– Ну, если ты так считаешь…

– Только так и никак иначе.

Пален задумался, но заметно повеселел.

Тут к ним и Мышкин с Фонтобиным подошли. Капитан просто молча пожал каждому руку, а вот чиновник не мог скрыть волнения:

– Представляете, никаких ценных грузов. Вообще! Разве что сам корабль почти новый и с хорошей машиной.

– Значит, дорогой, – немедленно откликнулся Петя. – И брали мы его точно с бою.

– ?! – Слов у чиновника не было, и он спешно ретировался.

– В себя пришли, герои? – благожелательно спросил капитан. – Сейчас с отчетом к Макарову всем идти придется. И без вас там не обойтись. Такая каша заварилась, не знаю, как расхлебывать будем.

– Артефакты с магов сняли, я надеюсь? – спросил Петя. И не удержался: – Вообще-то это наша с графом законная добыча.

Тут на Птахина с недоумением даже Пален посмотрел, и тот поспешил скорее добавить:

– Хорошо бы их мажеские перстни на память себе оставить, но, боюсь, нам не отдадут. А вот остальные перстни и серьги – просто артефакты. Помимо того что от них польза немаленькая, будет что внукам показывать.

По поводу внуков Виктор явно не беспокоился (Петя, впрочем, тоже только для красного словца их помянул), но идея хвастаться перед приятелями и барышнями такими боевыми трофеями ему, судя по реакции, пришлась по вкусу. Слова не сказал, но оживился, несмотря на явно испытываемую слабость.