Город Спящих

Он проверил пакеты в багажнике. Пристегнул Вику на заднем сиденье. Сам убрал с капота кирпичи, вытащил осколки стёкол из окон, сел за руль. На панели над бардачком лежал шарик из фольги, свободный кончик красной нити вытянулся, подрагивая. Показывал на дорогу. Будто не терпелось тронуться в путь.

На соседнем сиденье лежал нож. Близнецы вернули? Тошик хотел взять его тут же, но не решился. Пусть лежит. Пригодится.

Провернул ключ. Загорелась панель, по автомобилю прошла дрожь.

Тошик посмотрел на разрушенную автозаправку, наполовину исчезающую в тумане. Отсюда никого не было видно. Только камни, куски кирпича и крыши, вывернутую оконную раму, искорёженный асфальт.

Подкралось ощущение, что он больше никогда сюда не вернётся.

Утопил педаль газа, трогая автомобиль с места. Руль подчинился непривычно тяжело. Сейчас Тошик старался не думать о том, что плохо водит и что ему никогда в жизни не приходилось ездить на большие расстояния. О том, что у него нет прав, документов и денег. О том, что он едет, как в сказке, неведомо куда и неведомо зачем.

Все мысли Тошик выбросил из головы, сосредоточившись на вождении. Впереди была дорога, и только дорога.





Часть третья




Отель того света





1


Вика заколола в мамины волосы сорванные цветы. Их молочная белизна контрастировала с темнотой редких искусственных волос на пластмассовом черепе.

Тошик понял, что проспал почти два часа. Кондиционер нагнал холода, было хорошо и лениво. Свет за занавесками будто сделался тяжелее. Солнце уверенно катилось к закату.

– Я бы перекусила, – сказала Вика. Она сидела перед телевизором и пыталась найти какой-нибудь канал. Везде рябило. Тошик сильно удивился бы, если бы по телевизору здесь что-нибудь показывали. Как бы назывались каналы? «По ту сторону жизни»? «В мире на краю бесконечного моря»?

Сон, который преследовал Тошика последние две недели, тоже был как вот эта самая рябь. Образы уплывали в мутные воды беспамятства. Было бы замечательно, если бы они никогда оттуда больше не выплывали. Но этого не произойдёт. Появятся – стоит закрыть глаза.

Самый главный кошмар – Забытый Зверь из маминой книги. Огромный и косолапый, способный принимать облик людей, которых он успел сожрать. Беспощадный и вечно голодный. Он развоплотился, так ведь?

Однако Тошик знал, что Забытый Зверь идёт по их следу. Возможно, не так быстро, как ему хочется. Возможно, он вообще никогда не найдёт дорогу в Город Спящих, но будет искать всегда и повсюду. Выжидать. Вынюхивать. Стеречь. Расспрашивать прохожих: «Вы случайно не видели этого мальчика?..»

Кондиционер покашливал холодом, на полу становилось некомфортно лежать. Вика повторила:

– Пойдём поедим. Хочу суп. Как тебе идея?

Тошик поднялся, неторопливо подошёл к кровати. Слабый запах духов коснулся ноздрей, смешался с запахом цветов в волосах. Показалось, что мамино лицо как-то изменилось за минувшие два часа. Сделалось глаже, живее. Тошик проверил прикроватную тумбочку, нашёл в ящике только вафельное полотенце и запечатанную в целлофан расчёску. Никаких духов, само собой.

– У мамы в книге было про это, – сказала Вика. – Чем ближе человек, лишённый сущности, приближается к Омертвевшему дому, тем больше он становится похож на живого. Я тоже маму унюхала. Это её любимые духи. И ещё разные чёрточки на лице появились. Как морщинки, понимаешь? Эх, быстрее бы завтра… А теперь пошли вниз. Тут вроде столовая есть.

Они прошли по пустынному коридору, мимо однотипных дверей, из-за которых доносились отголоски чужих жизней. Где-то сквозь стены глухо играло радио, знакомая песня, которую Тошик часто слышал дома. Вика стала тихонько подпевать: «Лети, птица, лети, в голубое небо…»

Она первой спустилась по лестнице в полумрак холла, увидела собственную тень на стене у стойки ресепшена, смастерила пальцами образ чайки и принялась водить ею из стороны в сторону, мурлыкая песню.

– Жуть, – сказала, поворачиваясь к Тошику. – Помнишь ещё что-нибудь? Папа же учил.

Папа много чему учил. Тошик рад был бы забыть все эти уроки (хотя бы потому, что каждое воспоминание болезненно проворачивалось в душе ржавым болтом). Но разве можно нарочно вытравить из головы вещи, которые действительно нравились? Которые запоминал с радостью и волнением, чтобы показать отцу, вызвать гордость. Такое не забывается.

Тошик сплёл пальцы, изображая рядом с «чайкой» тень побольше – что-то похожее на голову оленя.

– Я пришёл за супом. Дайте мне суп, гороховый, олений, – пробормотал Тошик без особого энтузиазма. Он просто привык время от времени подыгрывать сестре. Вика хихикнула.

К их тени присоединилась третья, бесформенная, какое-то разлапистое пятно-дерево. Тошик повернулся, увидел справа от лестницы дверь, а возле двери Аду. В полумраке лицо казалось чрезвычайно бледным, а губы и впадины глаз наоборот – чёрными. Ада старалась, но тень у неё всё равно вышла неживая.

– Кажется, вы не умеете, – сказала Вика. Она перепрыгнула через две нижние ступеньки и приземлилась на деревянные половицы.

– Сдаюсь, – ответила Ада с улыбкой. – А вы, я вижу, отдохнули? Как вам у нас?

– Кондиционер работает отлично. Мы хотим есть. У вас есть суп? У вас вообще можно есть?

Если Вика чего-то хотела, то об этом непременно должен был узнать весь мир.


– Суп у нас после обеда остался, – отрапортовала Ада, продолжая улыбаться. – Пойдёмте в столовую, организуем. У нас можно безопасно перекусить до наступления тумана, не переживайте.

– А почему так темно? – Тошик подошёл к большому окну у входных дверей.

За стеклом, казалось, наступала ночь. Деревья вздрагивали от порывов ветра, ветки метались из стороны в сторону. По двору мотался белый драный пакет, то взмывая в воздух, то падая на землю. Небо – два часа назад голубое и бездонное – стремительно стало серым, наполнилось округлыми рыхлыми тучами.

– Дождь скоро будет. Морская гроза. Быстрая и неожиданная. Вот её не было, а потом – бац – появилась! Никуда не скрыться. Правда, так же быстро проходит, а следом за ней наступает туман.

Ада протянула Вике руку, и та доверчиво вложила крохотную свою ладошку в ладонь девушки. Вдвоём они прошли в дверь под лестницей, из которой лился блёкло-жёлтый свет. Тошик последовал за ними.

– Кофе угостите? – спросил он.

– У нас нет запрета на кофе для несовершеннолетних. Если только он не с ликёром, – ответила Ада.

– Странно тут.

– В гостинице или вообще?

Столовая оказалась небольшой, но уютной. Вдоль стен стояли столики с диванами. У большого занавешенного окна висел телевизор. За стойкой, облокотившись, стояла женщина лет сорока пяти, в белом чепчике и белом же халате с синим воротником. Из-под чепчика выбивались завитушками тёмно-бордовые волосы.

– Вообще, – сказал Тошик. – Вы же понимаете, о чём я говорю, да?

– Конечно понимаю, не дурочка.

Густо пахло свежей выпечкой – такие запахи способны выветрить из головы какие угодно мысли.

Вика, отпустив Аду, рванула к стеклянной витрине под стойкой и прилипла к ней носом, разглядывая эклеры, вафельные трубочки, рожки со сгущенкой и разного вида пирожные.

– Знаете, мне интересно с вами пообщаться, – сказала Ада вполголоса. – Если вы не против. Мне кажется, вам есть что рассказать.

– С чего вы взяли?

– Потому что меня предупредили, что вы появитесь тут. Бежите от Забытого Зверя на старом «Форде». Таскаете пакеты с сущностью. Двое потерянных детей.

Тошику стало не по себе. Между лопатками будто провели сосулькой. Он подумал о ноже в машине. О маме, лежащей на кровати. А ещё о том, что надо бы схватить Вику в охапку и бежать отсюда как можно быстрее. Завести машину, прочь из Рыбацкого или Рыбачьего, как его там… чтобы до дождя успеть доехать до какой-нибудь стоянки дальнобойщиков, пристроиться между грузовиками и радоваться, что вообще выбрались из городка живыми.

– Кто вас предупредил?

– Девочка с рюкзаком. Знаете такую? – Ада заговорщицки подмигнула.

– Конечно, знаем! Это почти наша родная сестра! – выпалила Вика и тут же добавила с интересом: – А у вас кока-кола существует?

– Существует. Пойдёмте сядем за стол. Пообедаем и пообщаемся как следует. – Ада положила ладонь на плечо Тошику. Улыбнулась. – Не надо меня бояться. Я же говорила, что вы под защитой.

– Под чьей?

– Той самой девочки, с рюкзаком. Как вы её зовете? Ленка-пенка, драная коленка?





2


Суп был густой и с фрикадельками. Тошик давно не ел такого супа – наваристого, сочного, похожего на домашний.

Вика с наслаждением грызла леденец в форме петушка, на палочке. Такие леденцы Тошик видел в детстве, на праздниках вроде Масленицы.

А вот Ада не ела ничего. Перед ней на столе поставили маленькую пластиковую бутылку с водой. Ада рассеянно трогала пальцами голубую крышечку, будто размышляла, надо её открывать или нет. Почему-то Тошик решил, что Ада намного старше, чем выглядит. Ей может быть сорок лет, пятьдесят, сто. Может быть, она даже и не человек. Вон Зверь отлично умел притворяться.

Было слышно, как за окнами взвыл ветер, ударил по стёклам, а потом беспорядочной частой дробью зарядил дождь.

Ада с хрустом отвинтила крышечку, сделала несколько глотков.

– Так откуда вы?

– Из Питера.

– Долго добирались?

– Две недели, – ответил Тошик с запинкой. Диалоги у него в последнее время случались только с сестрой. А с остальным миром – короткие, на два три предложения, фразы. Необходимый набор для выживания в социуме. Отвык много разговаривать.

– Вот столько! – Вика показала два оттопыренных пальца. – Целую вечность в машине. Я в ней, наверное, и умру!