Горящий тур

– Да потому, что шипят и на людей бросаются. Это я про Олега.

– Ты такой сильный! – Маша села на диван лицом к Даниле, грудью прижалась к его плечу.

– Я даже перед Эльвирой устоял.

– Она тебя чуть не съела! – Маша улыбнулась.

– Еще не вечер. Нас на шашлыки ждут.

– Мы же не пойдем?

– Так ты же согласилась.

– Она меня загипнотизировала.

– Придется тебя перегипнотизировать.

– Это как?

Данила молча взял Машу за руку, заставил подняться, снял с нее халат и потянул на себя.

Она сидела у него на коленях совершенно без ничего. Он с нежной улыбкой смотрел ей в глаза, а пальцы его ласкали грудь, гладили живот, бока, спину. Парень уже не думал о том, что смог вырвать это чудо из чужих лап, забыл, какой ценой досталось ему это счастье, и с Венерой Машу не сравнивал. Он просто гладил, ласкал ее, наслаждался ощущениями, сила которых не ослабнет, не потускнеет от времени.

Прошло не меньше двух часов, прежде чем они смогли оторваться друг от друга.

Потом Данила вышел на балкон, уловил запах мяса, жаренного на углях, но никого не увидел. Беседка с мангалом находилась по другую сторону дома, но ему вовсе не обязательно было искать возможность глянуть на нее. Им с Машей хорошо без всяких компаний, а шашлыки будут завтра. Утром они обязательно уедут. Нужно будет выкопать столб. Он это сделает.

Или уехать сейчас? Но тогда Степа может остаться без Галины. Данила засмеялся в кулак, закрывая за собой дверь.

– Что такое? – Маша настороженно глянула на него.

– Да цирк у нас тут сплошной. Со змеями. Валить отсюда надо. Прямо сейчас.

Маша упала на спину, потянулась, мотнула головой и сказала:

– Здесь так хорошо!

– Шашлыком пахнет.

– Не чувствую.

– Нет?

– Здесь все пахнет тобой. А вдруг я влюбилась? – Она резко поднялась на локте и посмотрела на него распахнутыми глазами.

– Это без разницы, – сказал он.

– Что без разницы?

– Все равно ты никуда от меня не денешься.

– Даже завтра?

– Даже всегда.

Он вдруг раскинул руки и ноги, прыгнул на Машу, навалился на нее. Кровать жалобно скрипнула.

– Ты меня не напугал! – Она с восторгом глянула на него.

– А если я тебя съем?

– Тогда начни с печенья, – с усмешкой сказала она.

– Это где? – спросил он, языком касаясь ее груди.

– У меня в чемодане.

– Ну уж нет. Сначала я съем тебя, потом чемодан.

Он не торопился, к своей цели приближался медленно. За окнами уже стемнело, когда Данила, вконец обессиленный, бухнулся на спину. Маша приняла душ, полезла в чемодан, достала оттуда пачку печенья, две плитки шоколада, а он все лежал, наслаждаясь счастливым покоем.

– Мама в чемодан положила, я еще брать не хотела, – усаживаясь на кровать, сказала она.


– Зря.

– И ехать не хотела.

– Сегодня мы никуда не поедем.

Плевать на Степу, на Венеру, на всех. Пусть они там варятся в собственном соку. А он будет спать. Усталость вдруг навалилась так, что ему даже есть не хотелось.

Он слопал несколько печенюшек, сходил в душ и завалился в постель. Маша прилепилась к нему, как гриб вешенка к пеньку.

– Ты что, спать? – спросила она.

– А я тебя не утомил? – Он и хотел, но не смог открыть глаза.

– Ты же никуда не денешься?

– Где? Во сне?

– Вдруг я проснусь, а тебя уже нет?

– Эльвира похитит?

– Или сам уйдешь.

Данила качнул головой. Никуда он от Маши не уйдет. Никогда. Если, конечно, силой не уведут. А вдруг? Эльвира – подозрительная личность. Ее телохранители – странные, явно опасные типы, особенно Олег. Как ни крути, а они с Машей находились в самом центре серпентария.

Он уже почти убедил себя в том, что с ними ничего не случится, когда в дверь кто-то с силой ударил. Неужели Олег? Вот и началось?





Глава 8




От Степы разило перегаром, но глаза его, как ни странно, были трезвыми, хотя и воспаленными.

– Ты совсем с катушек съехал? – с порога спросил он и даже повел всем телом, как будто хотел схватить Данилу за грудки, но не решился.

– Да пристрелить его, всего-то и делов, – сказала Эльвира.

Она смотрела на него хищно, пьяными глазами, но ее бюст, все-таки вылезший из выреза, озорно подмигивал ему коричневыми сосками. Данила подумал бы, что баба прикалывается, если бы не ствол пистолета, который очень серьезно смотрел ему в живот.

– Вы что, бешеную собаку сожрали? – спросил он.

– Отойди! – Эльвира оттолкнула Степу и переступила порог.

Она была уверена в том, что Данила попятится, а он взял да и выбил пистолет из ее руки. При этом Эльвира успела-таки нажать на спуск. Раздался грохот, пуля пробила стенку шкафа, стоявшего справа от двери.

Удар и выстрел заставили Эльвиру разжать руку. В ушах у Данилы звенело, и он не слышал стук, с которым пистолет упал на пол.

– Ты идиотка?

Сначала он оттолкнул от себя девушку, поднял пистолет, затем потянул ее на себя, затащил в комнату и поманил к себе Степу. Там, в коридоре, темно, а в комнате светло. Данила должен был видеть всех.

– Петя тебя в асфальт закатает! – Эльвира смотрела на него растерянно, но в голосе ее шипела угроза.

– Какой еще к черту Петя?

– Ее муж, – сказал Степа.

– Ну, еще не муж. Но все возможно. – В комнату нетвердой походкой, на ходу поправляя волосы, входила Галина.

Голова высоко поднята, плечи расправлены. Ее буквально распирало от важности.

Данила окинул ее взглядом, не удержался и прыснул в кулак.

Галина возмущенно свела брови к переносице.

– Стоп-сигнал с каблука сними, – заявил Данила.

На каблуке не могло быть крючка или прищепки, но нечто такое там присутствовало. За что-то же зацепились красные трусики, которые волочились по полу. Данила мог бы назвать их парашютом за спиной Штирлица, но они были очень уж маленькие, тонюсенькие.