Горячие сражения Холодной войны. Неизвестные страницы

На Гойенече Риббентроп произвел впечатление недалекого педанта, коим тот, собственно говоря, и являлся.

Зато очень обрадовала аргентинского эмиссара встреча с Шелленбергом, которую организовал Зандштеде. Уже в то время Шелленберг искал любых контактов с Западом с целью заключения сепаратного мира с англосаксами. В этой связи его очень интересовали связи аргентинцев с Ватиканом. Имевший очень подробную информацию о внутренней политике Аргентине (сеть Беккера), шеф разведки СД произвел на Гойенече очень хорошее впечатление.

По личному указанию Риббентропа Гойенече разрешили воспользоваться германским дипломатическим шифром, чтобы передать информацию о своих переговорах в Буэнос-Айрес. Дело в том, что немцы не доверяли временному поверенному в делах Аргентины в Германии Луису Лути, считая его англофилом.[145]

Интересно, что радиограммы Гойенече были адресованы некоему «Хуану» — полковнику Хуану Перону, как после войны подозревало ФБР. В Буэнос-Айресе телеграммы забрал из германского посольства друг Гойенече дипломат Марио Амадео, передавший их Гуньясу. Копии через аргентинских военных получил и Перон.

Конечно, ни Гойенече, ни его немецкие друзья не знали, что германский дипломатический код уже взломан союзниками.

Якобы Гойенече имел еще одно встречу с Риббентропом и тот передал аргентинцу письменное послание Гитлера, в котором подтверждались данные ранее Гойенече гарантии насчет послевоенной торговли и Фолклендов.

В январе 1943 года Шелленберг организовал встречу Гойенече с Гиммлером, которая продолжалась несколько часов. Якобы Гойенече просил Гиммлера прекратить преследования католиков в Европе, ибо только католицизм является барьером против распространения большевизма. Осторожный Гиммлер больше слушал, чем говорил, поэтому произвел своей «скромностью» выгодное впечатление на аргентинского гостя. Гойенече даже счел рейхсфюрера СС «очаровательным», особенно на фоне напыщенного Риббентропа. Гиммлер всячески пытался убедить аргентинца, что главным врагом и национал-социализма, и католицизма является большевизм. Обсуждались и возможные контакты с Западом через Ватикан. Гойенече обещал Гиммлеру, что сообщит Пию XII о том, что Гиммлер — хороший человек, особенно в религиозных вопросах.

В марте 1943 года Гойенече в Риме встретился с папой и Ватикан до сих пор хранит молчание о содержании этой беседы. По данным Гойенече Пий XII всячески поддержал мирные усилия аргентинцев и призвал их сохранить в войне нейтралитет. Было условлено поддерживать дальнейшие контакты через Монтини, папского нунция в Буэнос-Айресе.

Встретившись с Муссолини, Гойенече попросил «дуче» поддержать готовившийся националистический переворот в Аргентине, хотя бы силой своего авторитета. Муссолини сразу согласился, ибо этого его ни к чему не обязывало. «Дуче» без проблем признал суверенитет Аргентины над Фолклендами и обещал организовать такую же поддержку со стороны Японии.

Депеша о позиции Муссолини поступила в МИД Аргентины 4 июня 1943 года, в то самый день, когда в стране произошел военный переворот.

По результатам поездки Гойенече было заключено тайное соглашение о сотрудничестве СД с аргентинской полицией (май 1943 года). Аргентинцы обязались не арестовывать агентов СД, те получали возможность использовать удостоверения личности аргентинской полиции и дипломатическую почту нейтральной Аргентины для передачи информации в Европу. В ответ немцы обещали делиться информацией, полученной из Чили и Бразилии, с которыми у Аргентины были очень напряженные отношения.[146]

После войны Шелленберг говорил американцам, что главный агент СД в Аргентине Беккер контактировал с Пероном через друга последнего полковника Энрике Гонсалеса, который ранее проходил стажировку в германских танковых войсках. Группа Перона через СД просила Германию поставить Аргентине оружие на случай возможной войны против США и Бразилии.

Уже через день после переворота Гонсалес принял дома двух нацистских агентов Ханса Харниша и Осмара Хельмута. Гонсалес от имени греческого бизнесмена Аристотеля Онассиса просил Германию разрешить отправить греку построенный в Швеции танкер «Буэнос-Айрес».[147] Немцы предложили только что пришедшей к власти хунте оружие.

28 июня 1943 года Харниш был принят формальным главой военного правительства генералом Рамиресом. Генерал рассказал агенту СД, что «его кровь кипит от возмущения»: только что он говорил с послом США и тот ультимативно требовал от Аргентины разорвать все отношения с «рейхом». Все же Рамирес попросил передать в Берлин, что хунте под давлением Вашингтона, возможно, придется принять некие демонстративные меры против Германии, но в «рейхе» должны воспринять их с пониманием. Новые аргентинские власти готовы немедленно закупить у Германии зенитки, самолеты (вместе с пилотами), боеприпасы и лицензии на производство других типов оружия. Тогда Аргентина сможет разговаривать с янки с позиции силы. Хунта готова даже принять германские и японские подлодки для охраны своего побережья в случае вторжения американцев или их бразильских союзников. Рамирес обещал также нанести удар по разведсети союзников в Аргентине.

Между тем резидент СД Беккер смог повторно попасть в аргентинскую столицу лишь в феврале 1943 года (на испанском корабле). Ланге, Хармут и Франчок пока наладили работу передатчика (который они смогли переслать авиапочтой из Бразилии) в парагвайской столице Асунсьон. Затем по приказу Беккера главный передатчик в мае 1943 года переправили в Буэнос-Айрес. Ланге переехал в Чили. Таким образом, на Берлин работали подпольные радиостанции в трех странах: Аргентине, Парагвае и Чили. Беккер сумел довести радиообмен до 15 отосланных радиограмм в день. Для передачи больших объемов информации была налажена сеть курьеров, для чего использовались члены экипажей испанских судов, ходивших в Буэнос-Айрес.

После прихода военной хунты к власти Беккер работал практически открыто. Он сообщал данные о контактах с новым правительствам Шелленбергу по радиосвязи (минуя германского посла). В Берлине также обходили тамошнего аргентинского посла. После 4 июня 1943 года Шелленберг передавал ответы через военно-морского атташе Аргентины в «рейхе» капитана Эдуардо Себальеса.

В сентябре 1943 года Харниша и Хельмута опять пригласили в президентский дворец «Каса Росада» («Розовый дом»)[148]. Полковники из ГОУ предложили отправить в Берлин специального эмиссара, который должен был на месте договориться о поставках в Аргентину немецкого оружия на испанских судах. Беккер целую ночь сочинял телеграмму в Берлин и на следующий день Хельмут представил проект депеши Перону. К его удивлению Перон предложил Хельмуту ехать в Берлин самому и обязательно переговорить там лично с Гитлером. Хельмут был светским плейбоем, которого больше всего на свете интересовали яхты. Никакого опыта в разведке или политике у него не было. Выбор такого эмиссара потряс немецкое посольство в Буэнос-Айресе, которое узнало о миссии Хельмута через лидера немецкого бизнеса в Аргентине и близкого друга Перона Людвига Фройде.[149]

Временный поверенный в делах Германии в Аргентине Майнен предложил Перону направить в «рейх» более солидного представителя. К тому же немцы подозревали, что Хельмут завербован англичанами, тем более, что он был сотрудником британской страховой компании и активно учил английский. Однако Хельмут был другом нового аргентинского президента Рамиреса, и с этим приходилось считаться. Именно Хельмут свел резидента абвера Харниша с аргентинской хунтой.

Перон принял соломоново решение. Помимо Хельмута он на том же корабле отправил в Германию полковника Карлоса Велеса.[150] Хельмуту дали половину карточки с печатью ГОУ и подписью Перона. Вторую половину плюс список оружия, которое Перон хотел закупить в Германии, вручили Велесу. В Берлине Хельмуту следовало предъявить свою половину карточки Велесу, получить от того список оружия и начать переговоры. В Мадриде аргентинцев[151] должен был забрать самолет, присланный Шелленбергом по указанию Гиммлера.

Программа-минимум Хельмута состояла в заверении Гитлеру, что Аргентина не вступит в войну против Германии. Как максимум Хельмут должен был вернуться на шведском (или испанском) корабле с грузом немецкого оружия. С помощью этого оружия предполагалось отразить возможное нападение на Аргентину со стороны США. Заодно Беккер приказал Хельмуту добиться от Шелленберга отзыва из Буэнос-Айрес надоевшего ему своей осторожностью Майнена.

Однако не дремали и американцы, запеленговавшие и расшифровавшие радиосеть СД. 28 октября 1943 года военное ведомство США получило донесение разведки о миссии Хельмута. Было решено, что англичане арестуют его во время стоянки корабля на острове Тринидад (в то время колония Великобритании). На судне «Кабо де Орнос» Велес и Хельмут избегали друг друга. Однако последний вел себя настолько подозрительно (например, постоянно торчал на палубе с биноклем), что даже дочери Велеса решили, что он, наверное, шпион.

Во время запланированной стоянки на британском острове Тринидад английские власти вышвырнули яростно протестовавшего «дипломата» Хельмута из каюты и провели там тщательный обыск (вскрыли даже стенные панели). Аргентина заявила Англии официальный протест, но улики были слишком тяжелыми. Поэтому по дипломатическим каналам Буэнос-Айрес уведомил Лондон, что назначение Хельмута консулом в Барселону аннулировано, и британские власти могут поступить с ним, как им заблагорассудится. Англичане переправили Хельмута на Бермуды, оттуда — в Портсмут, и 12 ноября 1943 года Хельмут уже начал давать показания. Интересно, что когда англичане показали ему вырезку из журнала «Тайм» в которой утверждалось, что реальным хозяином Аргентины является не Рамирес, а Перон,[152] и попросили его прокомментировать это утверждение, Хельмут ответил, что не знает.[153] Английская разведка усилила наблюдение за Пероном после того, как он открыто заявил группе британских дипломатов в 1944 году что намерен пригласить немецких ученых и технических специалистов, чтобы осуществить ускоренную индустриализацию Аргентины. Британская разведка MI 5 пришла к выводу, что Аргентина при военной хунте стала единственной страной мира, где нацистская агентура работает абсолютно спокойно.

Между тем Беккер решил, что Хельмута «сдал» Фройде, возможно не без германского посольства в Буэнос-Айресе. Шелленберг, уже отчаянно искавший любых путей помириться с Западом, почему-то надеялся, что англичане отпустят «консула» Хельмута в Испанию и его миссию можно продолжить.

Скандал с Хельмутом дал Вашингтону желанную возможность надавить на Аргентину. К тому же американцы были очень встревожены военным переворотом в Боливии 20 декабря 1943 года, организованным по данным ФБР нацистскими агентами совместно с аргентинской хунтой. Американцы потребовали от Аргентины разорвать отношения с Германией и для подкрепления своего ультиматума прекратили продажу нефти и нефтепродуктов Буэнос-Айресу.

Перону пришлось для видимости дать задний ход. В январе 1944 года под давлением США в Аргентине прошла волна арестов немецких шпионов. Американцы угрожали опубликовать документы об участии Аргентины в фашистском перевороте в Боливии и заявили об отправке военных кораблей в Уругвай.[154] 26 января 1944 года правительство Рамиреса объявило о разрыве дипломатических отношений с Германией.

Однако симпатии Перона к Германии и ненависть к США ничуть не изменились. Полковник использовал «шпионский кризис», чтобы отправить в отставку президента Рамиреса (февраль 1944 года). Президентом стал генерал Фаррель — марионетка ГОУ а Перон «вырос» до военного министра, то есть уже официально стал вторым человеком в Аргентине. Через Беккера Перон передал в Берлин, что разрыв дипломатических отношений не скажется на его симпатиях в Германии.

В начале 1944 года американцы смогли расшифровать радиограммы агента «SARGO» (Йоханнес Зигфрид Беккер). Однако Беккеру и Франчоку удалось избежать ареста и перейти на нелегальное положение. Связь с Берлином была прервана всего на месяц, после чего Беккер попросил центр прислать новые передатчики, деньги и симпатические чернила.

В ответ абвер приступил к «операции Йолле», целью которой было не только снабжение группы Беккера, но и организация сети радиопередатчиков в США, Мексике и Центральной Америке. Вся сеть должны была передавать сведения Беккеру, а тот — в Берлин. Агенты Хансен («Кохиба») и Шрелль («Вальенте») должны были на корабле привезти оборудование Беккеру, а затем отправиться в Мексику, откуда наладить радиосвязь с Аргентиной. Потом Шрелль должен был попытаться осесть на юго-западе США, устроиться там на военный завод и поставлять информацию Хансену в Мексику. Сам Хансен в то время должен был найти агентов в Центральной Америке.

Однако американцы к лету 1944 года уже расшифровали германские коды и прибытие «Кохибы» и «Шрелля» в Аргентину не было для них неожиданностью. Когда Хансен и Шрелль оказались в Аргентине в августе 1944 года, никакой сети там уже не было. Хотя отдельные немецкие агенты оставались на свободе, они уже не могли наладить регулярную связь не то что с Берлином, а даже между собой.

Так окончились операции СД и абвера в Аргентине, не принеся немецкой разведке осязаемых результатов.

Американцы тем временем продолжали давить на Аргентину, требуя объявления войны странам Оси. К тому же в Вашингтоне были недовольны тем, что военные не пускали американские компании в аргентинский нефтяной бизнес. В июне 1944 года США отозвали своего посла из Буэнос-Айреса, заставив англичан и почти все латиноамериканские страны сделать то же самое. США также заморозили золотой запас Аргентины, размещенный в американских банках. Американская разведка запустила в оборот слух, что в Уругвае скоро будет сформировано правительство Аргентины в изгнании и США будут готовы признать его.

В феврале 1945 года Перон, согласно своим же воспоминаниям, пригласил к себе нескольких «немецких друзей» и сообщил им, что Аргентине придется все же для вида объявить Германии войну, но это — «чистая формальность».[155] 2 7 марта 1945 года Аргентина действительно объявила войну «рейху»,[156] экспроприировала принадлежащие немцам компании, для вида произвела аресты некоторых немецких агентов. Правда «под сурдинку» Перон национализировал и некоторые американские фирмы (например, электрическую компанию в провинции Энтре-Риос). Позднее, в 1946 году, правительство Аргентины выкупило у американцев всю телефонную сеть страны.

Американцы окончательно решили свергнуть Перона и стали требовать от Аргентины скорейшего проведения свободных выборов.

Под влиянием разгрома нацизма в Аргентине прокатилась мощная волна демонстраций, участники которой (от либералов до коммунистов) требовали отмены введенного сразу же после переворота 1943 года осадного положения. 6 августа 1945 года военным пришлось на это пойти. Помощник госсекретаря США по Латинской Америке Нельсон Рокфеллер с удовлетворением констатировал, что «мощный голос улиц» был услышан.

Американцы установили плотный контакт с аргентинскими генералами и те обещали при первой же возможности убрать Перона. Посол США в Буэнос-Айресе Брэден публично заявил, что после разгрома «больших тиранов» (Гитлера и Муссолини) настала очередь «маленьких». Американская разведка, однако, сообщала, что Перон готовит контрудар и его главным советником является лидер немецкого предпринимательского сообщества в Аргентине Людвиг Фройде. 6 сентября 1945 года министр иностранных дел Аргентины пообещал послу США, что Фройде будет скоро депортирован из Аргентины. В ответ Перон лично приказал шефу тайной полиции Оскару Конталю взять Фройде под охрану в его собственном доме. Но хунта под американским нажимом 11 сентября все же приняла решение о выдворении Фройде. Ответным ходом Перон заставил одного из судей принять задним числом решение о присвоении своему немецкому другу аргентинского гражданства.

19 сентября 1945 года на улицы Буэнос-Айреса вышли более 250 тысяч человек, скандировавших «Смерть деспотизму!» и «Смерть Перону!». Перон боролся фактически за свою жизнь, и 26 сентября в Аргентине было вновь введено осадное положение. 9 октября казалось, что американцы победили — хунта отправила Перона в отставку со всех постов. Опасаясь расправы, Перон принял предложение Фройде спрятаться на его ранчо, находившимся на речном острове. Переход на нелегальное положение организовал сын Фройде Родольфо (Перон звал его на немецкий манер «Руди»), о котором потом поговаривали, что он был любовником Евы («Эвиты») Перон. На острове за Пероном и его женой присматривал немец Отто, практически не говоривший по-испански.[157]

Между тем на улицы Буэнос-Айреса вышли десятки тысяч сторонников Перона из профсоюзов («без-рубашечники» как их презрительно именовала креативная интеллигенция) — сказалась активная работа полковника с рабочим движением. Генералам, исходя из инстинкта самосохранения, пришлось просить Перона вернуться к власти, и 17 октября 1945 года полковник приветствовал восторженных сторонников с балкона президентского дворца.


Перон выставил свою кандидатуру на президентских выборах 26 февраля 1946 года, причем вел компанию под подчеркнуто антиамериканским лозунгом «Перон или Брэден!». Госдепартамент, в свою очередь, опубликовал 12 февраля 1946 году «Голубую книгу» о связях Аргентины с нацистами с четким выводом: «Аргентинское правительство в годы войны содействовало экономическим интересам врага с намерением защитить промышленные и коммерческие интересы держав Оси в Аргентине».[158]Тем не менее, Перон набрал 52,84 % голосов, а Брэдену пришлось покинуть Аргентину как «персоне нон грата». Есть данные, что главным спонсором президентской компании Перона был Людвиг Фройде, выделивший своему другу гигантскую сумму в 82 миллиона песо.[159]

Отныне Перон был единоличным хозяином в стране и мог приступить к реализации масштабной программы немецкой иммиграции в страну.

Позднее Перон объяснял свое намерение приютить в стране бежавших из «рейха» немцев двумя причинами. Во-первых, его как военного якобы очень возмутили решения Нюрнбергского трибунала, где немцев победители осудили всего лишь за выполнение приказов в годы войны. А ведь любой офицер давал присягу и обязан ее соблюдать. Во-вторых, Перон хотел с помощью «немецких мозгов» сделать Аргентину мировой промышленной и военной державой. Мол, еще во время пребывания в Европе, его, Перона, потрясли немецкие заводы и особенно автобаны.

Координировал приезд бывших нацистов Людвиг Фройде через своего сына Родольфо, который с марта 1946 года стал доверенным лицом президента и начальником его личной информационной службы (разведки). Кабинет «Руди» находился рядом с президентским. Шурин Родольфо Вернер Кеннеке был в годы войны (как минимум с 1943 года) главным казначеем немецкой разведсети (группа Беккера) в Аргентине. В январе 1944 года во время облавы на немецких шпионов он был арестован и занимался тем, что по просьбе аргентинских властей «подчищал» протоколы допросов, чтобы в них не было ничего лишнего. По просьбе Фройде Перон освободил Кеннеке.

31 октября 1947 года политический советник США в Германии Мэрфи[160] сообщил в госдепартамент некоторые результаты допросов депортированных в Германию из Аргентины в мае 1947 года Харниша и Франчока. Харниш на следствии показал, что Беккер и Кеннеке были главными источниками всей информации, передаваемой в годы войны из Аргентины в Берлин.[161] Там же говорилось о преобладающем влиянии Людвига Фройде на Перона.

Аргентинцы наметили несколько «путей отхода» нацистов и их пособников из других стран:

— через франкистскую Испанию

— через Швейцарию (либо напрямую оттуда самолетом, либо далее в Италию и пароходами из Генуи)

— через Ватикан и Италию

— «северный маршрут»: из Дании, Норвегии и Швеции (либо напрямую, либо через Швейцарию).

В принципиальном плане следует подчеркнуть, что правительства всех выше перечисленных государств активно помогали или «благожелательно не препятствовали» такой политике Перона.

В самом «рейхе» планов организованной эмиграции не было, так как нацисты до последней минуты верили то в «оружие возмездия», то в неминуемую ссору между западными союзниками и Москвой. Тем не менее, Шелленберг с ведома Гиммлера все же предпринял некоторые «превентивные меры».

Переправку кадров СС и СД из Испании в Аргентину должен был координировать из Мадрида гаупт-штурмфюрер СС Хорст (Карлос) Фульднер, прибывший в Мадрид с большой суммой денег и ценными полотнами живописи 10 марта 1945 года.

Фульднер родился в Буэнос-Айресе в 1910 году в семье иммигрантов из Германии. В 1922 году Фульднеры возвратились на родину, где Карлос (ставший в Германии Хорстом) пытался учиться на юриста, но учебу бросил. Помимо немецкого Хорст сохранил и аргентинское гражданство. Будучи националистом по убеждениям, вступил сначала в молодежную организацию «Стального шлема», а в 1932 году — в НСДАП и СС (членский билет номер 31170). В 1934 году он был уже гауптштурмфюрером и вел с территории Восточной Пруссии подрывную работу против Польши. Однако Фульднер был нечист на руку, проводил сомнительные финансовые операции, даже был задержан за безбилетный проезд. К тому же он бросил беременную жену. В СС начали против него следствие, и Фульднер решил бежать в Аргентину. Он получил у аргентинского консула в Гамбурге новый паспорт и 17 октября 1935 отбыл из Лиссабона. Однако у бразильских берегов судно было перехвачено кораблем «Кап Норте», следовавшим обратно в Гамбург. Фульднеру пришлось вернуться в Германию, где его в январе 1936 года с позором исключили из СС. В качестве знака особого унижения личный перстень СС Фульднера был уничтожен (переплавлен).

Однако все обвинения с него были сняты, и, судя по всему, его (знатока нескольких языков) «подобрало» СД. В годы войны он одно время воевал в составе «Голубой дивизии» Франко на советско-германском фронте в качестве переводчика. По крайней мере, начиная с 1944 года Фульднер неоднократно бывал в Испании, причем тамошнее немецкое посольство было не в курсе его миссии. Военному атташе «рейха» в Мадриде Фульднер сказал, что работает в интересах германо-немецкой фирмы «Софиндус», поставлявший из Испании в Германию вольфрам для нужд вермахта. Заметим, что именно с 1944 года «Софиндус» занималась тайными поставками материалов для немецких военно-морских баз подводного флота, окруженных союзниками во Франции.

После окончания войны, несмотря на жесткое давление союзников, Франко не прекращал деятельности «Софиндус» до 1948 года.

В 1945 году Фульднер установил в Мадриде контакты со своими боевыми товарищами по «Голубой дивизии», которые по данным американской разведки надежно прикрывали его от выдачи союзникам. С постепенно прибывавшими в Испанию бывшими нацистами и коллаборационистами Фульднер открыто встречался в фешенебельном мадридском немецком ресторане «Хорхер» (заметим, что в то время Испания жила по карточкам и сильно голодала). В деньгах Фульднер явно не нуждался — только за одну новую машину он отдал наличными 45 тысяч песет.

Биография Фульднера идеально подходила для организации «крысиной тропы» из Европы в Южную Америку. Будучи исключенным с позором из СС,[162] аргентинский гражданин Фульднер мог сойти даже за антифашиста.

Летом 1946 года давление союзников на Франко (явного пособника держав Оси) достигло апогея, и американская разведка пыталась захватить Фульднера, но тот «залег на дно» где-то в районе Барселоны.

В Испании Фульднер регулярно встречался с одним из лидеров бельгийкой фашисткой партии («рексисты») Пьером Дайе[163] и французским коллаборационистом, уроженцем Буэнос-Айреса Шарлем Леска[164]. Леска прибыл из Берлина с большой суммой денег и его задачей было удержать Франко на прогерманских позициях после поражения «рейха».

Леска по данным американской разведки был неформальным лидером всех французских коллаборационистов, бежавших в Испанию.

Леска в начале 1946 года утверждал, что лично знает Перона еще с 1930-х годов и они друзья. Именно он хвалился, что первым организовал еще в январе 1946 года регулярный тайный маршрут по переправе в Аргентину бывших нацистов.

Помимо денег группа Фульднера-Леска располагала ценнейшими полотнами великих художников, которые нацисты смоги переправить в Испанию из Франции.

Испанские власти, часто небескорыстно, выдавали бывшим нацистам липовые документы (например, священников или членов экипажей испанских торговых судов) и те спокойно отправлялись из Кадиса к берегам Аргентины. В сентябре 1946 года из Испании отплыл сам Леска, и хотя в Бразилии его арестовали по запросу Франции, тут же выпустили, обнаружив аргентинский паспорт.

На той стороне Атлантики нацистов и их пособников уже ждали.

В 1945–1947 гг. главой Управления иммиграции Аргентины был друг Перона и ярый антисемит Сантьяго Перальта. Убежденный социал-дарвинист Перальта еще в 1922 году предложил отбирать призывников в аргентинскую армию по размеру черепа, а в 1932 году он изучал «прикладную антропологию» в Германии. В 1943 году Перальта опубликовал свой «труд» «Деятельность еврейского народа в Аргентине» (“La accion del pueblo judio en Argentina"), в котором утверждалось, что евреи приносят стране одни беды. Став главой иммиграционных властей Перальта немедленно запретил въезд в Аргентину евреям. Зато тем, кто еще недавно истреблял евреев в концлагерях, он был рад.

Схема въезда для нацистов и бывших коллаборационистов функционировала следующим образом.

По просьбе Перона, Фройде (отца и сына) или аргентинских эмиссаров в Европе (типа Фульднера) ведомство Перальты выдавало разрешения на въезд нацистам под настоящими или вымышленными именами, а иногда и просто пустые бланки, куда любое имя можно было вписать позднее. Получать эти разрешения могли любые «доверенные лица» потенциальных иммигрантов. Затем разрешения пересылались в соответствующее аргентинское консульство в Европе, где передавались нацистам или их представителям. Те потом, на основании этого аргентинского документа, без проблем получали паспорт Красного Креста.[165] Чиновники этой организации, особенно в Италии и Швейцарии, относились к нацистам и коллаборационистам (особенно из Восточной Европы и СССР) в целом сочувственно как к жертвам преследований со стороны коммунистов. К тому же в офисах Красного Креста, по крайней мере, в Италии, процветала коррупция. Там за деньги можно было получить любой паспорт. Вообще-то паспорта Красного Креста изначально предназначались для беженцев, потерявших в военной суматохе свои документы. Получив документ, «беженец» возвращался в аргентинское консульство за въездной визой.[166]Там же ему выдавали временное удостоверение личности, которое по приезду в Аргентину следовало поменять на постоянное (Cedilla de Identidad).

Для помощи «беженцам» в оформлении документов Перон учредил в Европе специальную организацию — «Делегацию по аргентинской иммиграции в Европе»[167] с главным офисом в Риме (открыт в декабре 1946 года; местопребывание определила особая роль Ватикана в помощи нацистам) и отделением в Генуе. Именно из Генуи в то время оправлялось больше всего кораблей в Аргентину. Там врачи «делегации» проводили медосмотр, который был сущей формальностью. За взятку можно было обойтись и без него. Этот момент был особенно важным для эсэсовцев, каждый из которых обладал подмышкой татуировкой с его группой крови. СС же была признана в Нюрнберге преступной организацией, всего лишь членство в которой уже являлось составом преступления.

На пике работы «крысиной тропы» Европа — Аргентина люди Перальты в мае 1948 года выдавали до 500 разрешений на въезд в день.

Как США и СССР, Перон охотился за «мозгами» Германии, особенно специалистами в военной промышленности и атомной энергетике.

По просьбе Перона группе Фульднера удалось вывезти из Испании в Аргентину лучшего французского авиаконструктора Эмиля Девуатина, который в 1936 году создал первый французский цельнометаллический истребитель-моноплан «Девуатин 500». Его модификация «Девуатин 520» была признана лучшим французским истребителем времен войны. После капитуляции Франции по заданию вишистского правительства Девуатин разрабатывал тренировочный самолет для люфтваффе. После разгрома немцев обвиненный в коллаборационизме Девуатин бежал в Испанию, где пытался конструировать современные самолеты для Франко.[168]

В мае 1946 года Девуатин был уже в Аргентине, где под его руководством был создан первый аргентинский реактивный самолет-перехватчик I.Ae 27 «Пульки» («Стрела»). Так Аргентина стала одной из пяти стран мира, создавших собственный реактивный военный самолет.

Немецкий авиаконструктор Курт Танк был «отцом» лучшего германского одноместного истребителя времен войны FW-190 фирмы «Фокке-Вульф».[169]Танку, как члену НСДАП с 1932 года, было запрещено после 1945 года работать по специальности. В 1947 году, получив от аргентинцев липовые документы на имя «доктора Педро Маттиса», Танк через Швецию и Данию выехал в Аргентину. В Кордобе группа Танка, используя чертежи самолета FW Та 183, также работала над первым аргентинским реактивным истребителем. Затем Танк занимался созданием ракет на твердом топливе.[170]

Полным провалом оказалась попытка Перона создать с помощью беглых немцев атомную бомбу. «Сосватанный» Перону Куртом Танком «австрийский» физик Рональд Рихтер[171] убедил аргентинского президента профинансировать секретный центр атомных исследований на острове Уэмюль. Сначала Рихтер попросил у Перона для создания бомбы «всего» 6 миллиардов долларов. Президент изумленно молчал и тогда Рихтер объявил, что у него есть новый, дешевый метод деления атомного ядра. Перон дал ему добро.

Сами немцы во время Второй мировой войны шли к созданию атомной бомбы абсолютно ложным путем, и американцы после войны сделали вывод, что никаких шансов на успех у них не было. Тем не менее, 24 марта 1951 года Перон заявил на специально созванной пресс-конференции, что в Аргентине 16 февраля 1951 года была осуществлена контролируемая реакция деления атомного ядра неким новым «термическим» методом, гораздо более дешевым, чем в США или СССР. После этого журналистам был представлен «отец аргентинской атомной бомбы» Рихтер. Никто в мире всерьез это не воспринял, а аргентинский парламент осенью 1951 года потребовал отчета о работах Рихтера. Выяснилось, что Рихтер просто шарлатан и Перону пришлось тихо свернуть его работу хотя ему на какое-то время оставили лабораторию в городке Барилоче.[172]

В целом американцы не слишком серьезно относились к информации о бегстве в Аргентину высокопоставленных нацистов, хотя и проверяла подобного рода сведения. Было понятно, что лидеры «рейха» либо мертвы (и их трупы обнаружены), либо находятся в плену. Вопросы вызывала лишь судьба Гитлера, секретаря «фюрера» Мартина Бормана и шефа гестапо Генриха Мюллера.

Американская разведка не до конца поверила в самоубийство Гитлера в Берлине. Отделение ФБР в Лос-Анджелесе сообщило 21 сентября 1945 года в штаб-квартиру со ссылкой на до сих пор нерассекреченный источник (похоже близкий к Голливуду аргентинец или аргентинский немец), что Гитлер прибыл в Аргентину на подлодке 17 августа 1945 года.[173] Источник якобы был одним из четырех людей, кто встречал «фюрера» на берегу. При этом нет никаких данных, что руководство ФБР каким-либо образом проверило эту информацию. Видимо ее расценили как сомнительную. Тем более, что «источник» утверждал, что Гитлер вылетел из Берлина 27 апреля не только с Евой Браун, но и с двумя их совместными дочерьми(!) Американцы знали, что детей у Гитлера не было. Информатор, тем не менее, был готов даже нарисовать дорогу к ранчо, где при помощи Перона якобы укрывался Гитлер (он приехал туда на лошади, как и все его спутники). Но его об этом не попросили.[174]